Каюты были оформлены подобно роскошным спальням, где для девушек было предусмотрено все, включая серебряные расчески и хрустальные пудреницы.
- Жаль, что мы будем на месте еще до вечера, - заявила Гортензия, я бы не возражала поспать здесь.
Из ванной вышла Ивонн в шортах и безрукавке, открывавших тонкие руки и ноги, что, по мнению Чармиэн, было ей не к лицу. Сама она удовлетворилась тем, что сняла свой жакет, оставшись в блузке-безрукавке. Гортензия сняла только плащ.
Пока они прихорашивались, яхта вышла в открытое море. Девушки оживились в предвкушении роскоши, ожидавшей их в "Аполло"; одна лишь Чармиэн не забывала о том, что их ждет не игра, а работа. Вошедший Спирос объявил, что в салоне сервирован чай, и они последовали за ним туда. Это было помещение во всю ширину яхты под стеклянным потолком, украшенное белой с серебром эмалью и уставленное столиками и плетеными стульчиками. Здесь было много красивых женщин и хорошо одетых мужчин, в основном среднего возраста. Они уселись за указанный Спиросом столик, и Ивонн, оглядевшись с любопытством, обнаружила, что она единственная здесь в шортах, также как Дезире в льняном платьице.
- Боже, какая безвкусица! - бросила она.
- Тс-с, это все друзья Димитриу, - шикнула на нее мадам, - вам не следовало переодеваться, милочка. Насколько я понимаю, мсье не нравятся женщины в брюках.
- Он мне не хозяин, - противилась Ивонн, - мы что, все должны одеваться под его диктовку?
- Нет, мадемуазель, просто мои гости обычно любезно идут навстречу моим желаниям.
Чармиэн так и застыла при звуках знакомого голоса - он бесшумно подкрался сзади в легких туфлях. Ей было приятно наблюдать растерянность Ивонн. Та стала неловко оправдываться:
- Пардон, мсье, я не знала о ваших предпочтениях.
Не обратив внимания на это неловкое извинение, он стал расспрашивать директрису, все ли требуемое у них имеется. Та ответила, что все превосходно, и спросила, когда они прибудут на место. Пока они болтали, Чармиэн молила Бога, чтобы он поскорее ушел, - она ощущала его присутствие каждой клеткой своего тела, каждым нервом. Она застенчиво подняла руку к волосам, едва не коснувшись его носа, и очень смутилась при этом. Ей тоже хотелось переодеться в шорты - жаль, что она не сделала этого: ей очень хотелось доказать свою независимость. Пусть она здесь и по его приказу, но он не ее владелец.
- У вас замечательное судно, мсье, - строила глазки Дезире.
- Его очень украшают пассажиры, галантно отвечал он, - надеюсь, у всех есть с собой солнечные очки, они хотя и скрывают вашу красоту, но тут необходимы. Солнце здесь очень яркое.
Улыбнувшись им напоследок, он пошел к другим гостям, приветливо беседуя то с тем, то с другим, словно на королевском приеме. Наконец Алекс остановился рядом с очень красивой женщиной; было заметно, что та ему очень обрадовалась.
Чармиэн пила вкусный чай и не испытывала голода, хотя на столики были поданы тонкие сандвичи и на тележке развозили соблазнительные сладости. Она была слишком взволнована, ей было душно.
- Как вы думаете, могу я выйти на палубу подышать? - спросила она мадам Дюваль.
- Как вам угодно, - пожала плечами та: вечно этим странным англичанкам не хватает воздуха. - Но не забудьте надеть очки и не пробуйте загорать - нам не нужны тут на показе цыганки.
Всем своим видом она давала понять, что в любом случае внешность Чармиэн оставляет желать лучшего. Ивонн и Дезире хихикнули, а Чармиэн с облегчением выскользнула наружу. Отправившись на корму которая не так сильно была освещена солнцем, она оказалась наконец в одиночестве.
Судно скользило по воде как по шелку, оставляя за собой белые буруны; были видны и другие яхты, но не столь быстрые, как "Ксантиппа". На горизонте виднелся силуэт лайнера, а за ним скалистые горы и мраморные руины, залитые здешним удивительным светом. Солнце было жаркое, но его смягчал морской бриз. Стая дельфинов следовала за яхтой, играя; Чармиэн перегнулась через перила, чтобы получше их разглядеть.
- Нравится?
Она резко выпрямилась - он опять подкрался по-кошачьи, неслышно. Она оперлась на перила, радуясь, что защищена темными очками.
- Великолепно!
- Я рад, только почему вы мне прежде не сказали ни слова? Мне кажется, вы злитесь потому, что были вынуждены явиться сюда по моему настоянию?
Теперь она не могла не глядеть на него, и опять в его глазах мелькали насмешливые золотистые огоньки. Он был в заломленной набок фуражке и без очков - не воспользовался этим средством защиты.
- Полагаю, я здесь потому, что об этом попросила ваша сестра, - сдержанно отвечала она, - а в салоне я не могла говорить с вами, потому что вы не обращались ко мне.
- Ну, так теперь обращаюсь, и снимите эти дурацкие очки.
Она сделала непроизвольный жест с готовностью выполнить его очередное требование, потом передумала:
- Вы же сами велели их надеть.
- Верно, но сейчас я хочу видеть ваши глаза - И он, протянув руку, сдернул очки у нее с переносицы.
Ее захлестнула волна гнева. Она вскрикнула беспомощно озираясь, но вокруг никого не было - они были в полном одиночестве.
- Да не тревожьтесь, - насмешничал он, - не собираюсь я ничего такого делать, я же обещал, просто хочу посмотреть, насколько вы похорошели после уроков Леона.
Он внимательно оглядел всю ее с ног до головы; она то краснела, то бледнела под его пристальным взглядом.
- Я не испорчу ваш праздник, - заявила она дрожащим голосом, - если это вас беспокоит.
- Это меня вовсе не беспокоит, я убежден, вы справитесь превосходно. - И он протянул ей очки. - Наденьте-ка лучше их снова.
Поторопившись их нацепить и желая перевести разговор, она спросила, повернувшись к перилам:
- Что это за место, вон там, на горизонте?
- А, это Китос, а вон там Киа, мы пройдем между ними. В Китосе неплохой порт и растут лимоны, инжир и виноград. - Стоя рядом с ней, он указывал вдаль загорелой рукой, почти касаясь ее плеча.
- Ваши гости вас не потеряют? - поинтересовалась она, почти уверенная в том, что он осознает силу своей власти над ней.
- Они все выглядят совершенно довольными, вот я и вышел поискать тех, кто, может быть, не вполне доволен. Что-нибудь не так, крошка, вы как будто бежите от самой себя?
Это было совершенно неожиданно. Она вспомнила похожую ситуацию в "Шатовьё", вспомнила, как она тогда его оттолкнула. И хотя было трудно смириться с его властной натурой, ей было приятно его общество.
- Мне тревожно за мадам Себастьен, - пояснила она, - и жаль, что мсье Себастьен не смог приехать.
- Мне тоже жаль, но я уверен, она скоро поправится. Но мне кажется, вы тревожитесь не только поэтому. Те, другие дамы, приехавшие с вами, - не слишком подходящая компания?
- Они меня презирают за то, что я иностранка и дилетантка, - откровенно объяснила она, отметив, что он все замечает.
- Не давайте им расстраивать себя - они, наверное, просто ревнуют, у вас хорошая перспектива, так пользуйтесь моментом, это может привести к успеху.
- Я стараюсь, - объявила она решительно.
- И не забывайте того, кто вам предоставил такую возможность.
- Всегда вам буду благодарна за все, что вы для меня сделали, - холодно поблагодарила она отодвигаясь. Если он ждет каких-то проявлений благодарности - напрасно.
- Я имею в виду сестру, - поспешил он пояснить, - надеюсь, вы подружитесь.
- Этой дружбе кое-что препятствует - заметила она.
- Разве это непреодолимо, Чармиэн? Мне бы хотелось, чтобы и мы с вами стали друзьями.
Она инстинктивно ощетинилась, заподозрив в его прямоте уловку, и отрезала:
- Это невозможно.
- Вот как? Чармиэн, я вовсе не мерзавец, хотя вы меня упорно таковым считаете.
- Я… я совсем не хотела… - запинаясь, нерешительно произнесла она.
- Чего именно? - усмехнулся он.
- Ну, вы важное лицо, а я всего лишь наемная манекенщица.
Он лениво облокотился о перила, наблюдая за ней.
- Устал я быть важным лицом, как вы выразились, - вздохнул он. - Это притягивает льстивых подхалимов и продажных женщин. Вы же, мне верится, к их числу не относитесь.
- Надеюсь, что нет.
Ветерок доносил ароматы цветущих растений с огибаемых яхтой островов, вокруг были лишь вода и небо; казалось, они одни на всем свете.
- Вам нравится ваш образ жизни? - спросила она.
- Большинству людей понравилось бы, если б они этого достигли. Вы это мне ставите в вину?
- Ничего подобного, вы… вы очень добры. Просто мне хотелось бы вас понять.
- И вы решили, что можете разгадать эту загадку? - засмеялся он. - Однако, крошка, временами я сам себя не могу понять. Например, в данный момент, - добавил он, посерьезнев.
Ей хотелось спросить почему, но она удержалась: их сближение становилось опасным.
- Но вы-то, - продолжал он, - ясны как стеклышко.
- Вот еще! Терпеть не могу, когда читают мои тайные мысли.
Его настроение изменилось, казалось, он отступил, бросив безразлично:
- Я не читатель мыслей, просто все женщины предсказуемы.
- Ну, у вас, конечно, богатый опыт по женской части, - уколола она его.
- Изрядный, - согласился он, и она не поняла, ответил ли всерьез или он просто решил закрыть тему.
Он, однако, не уходил и молча наблюдал рядом, как переливались краски на закате, становясь красными, оранжевыми, лиловыми и золотистыми. На горизонте вспыхнул пурпуром новый мыс.
- Сира, - пояснил он, - ну что ж, мы прекрасно провели время и скоро прибудем на место. "Ксантиппа" имеет очень большую скорость и проходит этот путь за рекордное время.
- Откуда такое название? Оно вроде не очень романтично.
Он искоса поглядел на нее, в глазах его блеснуло озорство.
- Зато точное. Чтобы оно мне постоянно напоминало, если, не дай Бог, я вздумаю жениться, что самая очаровательная женщина может обернуться сварливой каргой. Однако мне пора к гостям. Пока, моя крошка, не задерживайтесь здесь, уже свежо.
Но Чармиэн еще долго оставалась на палубе, любуясь закатом и размышляя над загадочной личностью, которая носила имя Александрос Димитриу.
Остров Ираклия возник прямо из моря, "Аполло" сиял огнями подобно маяку, на который им следовало идти. Большое белое сооружение высотой в четыре этажа, с балконами и террасами было похоже на гигантский корабль среди темных вод, почти достигавших его стен. С одной стороны, к нему прилепился маленький чистенький городок, некогда просто рыбацкая деревушка; позади высились скалистые холмы, чернеющие на фоне пурпурного неба, освещенного звездами. Среди холмов размещалась старая часть городка, практически деревня.
В старые времена побережье не застраивалось: опасались посещения пиратов. Вся территория острова не превышала десяти квадратных миль.
В потоке новых впечатлений Чармиэн отвлеклась от своих мыслей. Шумная толпа пассажиров спускалась по трапу на каменную набережную. Стройные загорелые юноши в матросских одеяниях предлагали услуги носильщиков и увеличивали гвалт. Вечер был свежий и прохладный.
Портье в отеле, облаченный в бледно-голубую с белым униформу - национальные цвета, - был очень любезен с себастьеновской группой. Он говорил по-английски с американским акцентом. Площадка патио за набережной простиралась до самых темных холмов. Правее светились окна белых домиков на низких склонах холма, слева же возвышался отель, к нему вела широкая дорожка через парк. Череда узких ступенек заканчивалась у входа в просторный вестибюль, отделанный мрамором и украшенный копиями античных статуй в нишах по стенам. В центре зала находилась большая бронзовая фигура Аполлона Бельведерского, его подножия стояли растения в горшках. Пустые глаза божества обращены были сквозь стеклянные двери к далекому горизонту, словно для того, чтобы не видеть ничтожных людишек, мельтешащих внизу. Чармиэн показалось, что в лице статуи есть что-то, напоминающее Александроса.
Мадам Дюваль отправилась регистрироваться, она более всего интересовалась судьбой драгоценного багажа, но ее уверили, что все уже в их номерах. Вместе с девушками она пробиралась к лифту сквозь шумящую на всех языках нарядную толпу. Мягко и бесшумно поднялись они на второй этаж, в тишину и покой своих номеров. Роскошь их превзошла все ожидания. Им были предоставлены два двухместных и один одноместный номер для мадам директрисы, каждый со своей ванной и балконом. В большой гостиной их дожидался багаж, а также находились вешалки и принадлежности для глажки и утюжки. В отеле была собственная электроподстанция. К их услугам было абсолютно все необходимое.
Молоденький официант, объяснявшийся на смеси английского с французским, доставил им еду, после чего мадам сразу же велела им распаковать багаж, отутюжить все и развесить одежду. Сама она отправилась узнавать программу.
Ивона и Дезире, воспользовавшись этим, скрылись в своей спальне, а Чармиэн и Гортензия, невзирая на усталость, принялись усердно работать. К ее возвращению они почти все закончили. Мадам объяснила, что показы будут дважды в день - первый в три тридцать пополудни, а второй после обеда. Хозяин отеля, как сказали ей, воюет со своими соотечественниками из-за их врожденной непунктуальности, добиваясь, чтобы график мероприятий соблюдался в точности. Ожидали еще много новых гостей, а в четверг должен был прибыть целый круизный лайнер.
Еще она узнала, что мадам Себастьен прооперирована успешно и чувствует себя хорошо.
- А теперь, дети мои, - заявила утомленная мадам Дюваль, - давайте отдохнем.
Гортензия, наскоро умывшись, нырнула в постель и немедленно заснула, а Чармиэн не хотелось спать.
Приняв душ, намазавшись кремом и завернувшись в шелковый халат, она потихоньку вышла на балкон.
Ночь была очень тихая, ветерок улегся, но было прохладно, и она плотнее закуталась в халат, из садов доносился аромат жасмина.
Отель был выстроен ярусами, так что каждый этаж немного отступал назад по сравнению с нижним, поэтому можно было видеть половину балконов первого этажа и широкую террасу; все было освещено фонарями, установленными по периметру здания среди каменных вазонов с цветами. Ей слышалась приглушенная музыка, внизу в разгаре были танцы. Время от времени парочки выходили на террасу отдышаться или пофлиртовать. Все эти первые гости отеля были знаменитостями. Холеные, элегантные и самоуверенные, они чем-то раздражали Чармиэн. Вот с кем он привык общаться, думала она, они одного с ним поля ягоды.
Можно было различить фигуры на террасе, и девушка вздрогнула, узнав в одной из них Алекса. А вот и Хельга. На ней было черное бархатное платье без рукавов, обнаженные руки и плечи отливали серебром под светом фонарей. Он галантно нес за ней норковую накидку; на нем самом был белый вечерний смокинг. Они смотрелись рядом очень эффектно, это была симфония контрастов. Она не могла их расслышать или разглядеть выражения лиц, но поняла, что там царит полное согласие. Он был необыкновенно галантен, а Хельга беззаботно весела. Алекс даже как-то покровительственно прикрывал ей плечи мехом. Он мог быть властным, но и очень нежным, когда хотел этого.
Чармиэн вздохнула: хорошо, конечно быть независимой, но иногда так хочется, чтобы кто-нибудь вот так нежно дотронулся до твоих плеч. На борту яхты Алекс был так близко, а сейчас словно за тысячи миль от нее.
Бросив последний тоскливый взгляд на него, не подозревавшего о ее присутствии, она вернулась в комнату и легла.
Наутро ее бесцеремонно разбудил посыльный. Он сообщил девушке, что ее ждут для беседы. Чармиэн стала наскоро собираться. Посыльный ждал за дверью, чтобы проводить ее.
Бальный зал для предстоящих показов был расположен в другом крыле отеля, а номера Альтеи помещались над ним, так что пришлось спуститься, а затем пересечь длинный коридор. Оттуда Чармиэн препроводили в просторное помещение с широкой лоджией причудливо оформленной.
Тут не было ничего от классической элегантности отеля; мебель из металла, пластика и дерева, немыслимых очертаний, к примеру в виде пластмассовой человеческой руки, - и тут же старомодный диван с подушками. Загадочные импрессионистские полотна на белых стенах. Высокий черный потолок в серебристых звездочках, пунцовый ковер, изломанный скелет с огромными руками прятался в алькове. Хрипло ревела рок-музыка.
Чармиэн ожидала, что Альтея Димитриу окажется странной девушкой, и не ошиблась. Та валялась на животе, одетая в красные короткие штанишки и белую майку, и болтала ногами в красных босоножках; копна черных волос разметалась у нее по плечам. Ее глаза были такими же золотистыми и проницательными, как у брата.
- Кириа Кибот, - провозгласил паж, переврав труднопроизносимую для грека фамилию Чевиот, и удалился, прикрыв дверь.
Вскинув длинные загорелые ноги, Альтея уселась.
- Так это вы девушка, которую отыскал Алекс? - спросила она на том же разговорном английском, на котором говорил ее брат. - Вы не такая, как его обычные пассии.
Чармиэн зарделась от ее грубости и ответила холодно:
- Не знаю, что вы имеете в виду, мадемуазель, - я нахожусь здесь, так как мсье Себастьен передал мне, что вы об этом просили, кроме того, я выполняю свою работу. Между мной и мистером Димитриу нет ничего личного.
Этому объяснению Альтея, видимо, не поверила.
- Рассказывайте, - пробурчала она, глядя в потолок, - я не вчера родилась.
Чармиэн ее просто возненавидела.
- Это правда, - настаивала она.
Альтея стала внимательно ее рассматривать, затем сказала примирительно:
- Может, и так, на его вкус вы слишком молоды - ему нравятся более зрелые и утонченные.
- Вы за мной посылали, мадемуазель? - Чармиэн испытывала к ней все большую неприязнь.
- Да оставьте вы формальный тон, - нетерпеливо воскликнула Альтея, - мы ведь всего-навсего две девушки одного возраста и похожие друг на друга. - Она спрыгнула с дивана с ловкостью кошки, выключила музыку и встала рядом с Чармиэн, оглядывая ее снизу доверху. - Точно, - сказала она, - у вас тот же рост и все остальное. Только черты лица разные.
- А вы думали, что это не так? Что наше сходство придумано как предлог?
- Да, я думала, что это все Алексовы штучки. Он, когда что-нибудь захочет, становится чертовски изобретателен. Я надеюсь, это правда, что у него нет на вас видов, потому что своего он всегда добивается. - Она опять вскочила на диван, бросив Чармиэн: - Сядьте где-нибудь. Вот пластмассовый стульчик вполне удобен, Алекс зовет их уродцами.
Чармиэн неловко уселась на указанный стул и нашла, что он удивительно удобный. Альтея вытянулась на диване во всю длину и продолжила:
- Надо думать, вы привезли обычный свой ассортимент моделей: мне кажется, Себастьен слишком консервативен, а я обожаю всякие экстравагантные штучки, но мой добрый братец большой сноб. Он это все отвергает. Она с пренебрежением оглядела платьице Чармиэн. - Вам велели не надевать брюки?
- Ну, я ведь должна соответствовать - неопределенно протянула Чармиэн, не зная, как реагировать на последнее замечание.
- Ну разумеется, мы все должны, - отрезала Альтея. - Так-то, жертва любвеобильного братца. - Она недоверчиво уставилась на Чармиэн. Как вы думаете, был он когда-нибудь молод?
- Не мое дело это обсуждать.