И в какую-то секунду, когда мы проезжаем Пэтни, мне кажется, что было бы приятнее пойти в паб с Ником, но я знаю, что это не так.
Наверное, мне нужен мужчина, который прекрасно бы себя чувствовал в любой ситуации. Он бы с удовольствием пошел на официальный бал, а потом так же охотно поужинал бы со мной в итальянской пиццерии за углом. Но если бы мне действительно пришлось делать выбор, я, разумеется, предпочла бы бал. Или нет?
Боже, ты меня слышишь? Всю свою жизнь я мечтала встретить такого мужчину, как Эд, а теперь мне вдруг начинает казаться, что мне все это на самом деле и не нужно. Какая нелепость! Я всегда хотела красиво жить и сделаю все, чтобы получить свое. Все что угодно.
Эд включает музыку - классическую, разумеется, - и мы сидим молча, но это не напряженное молчание, и мне гораздо лучше, чем раньше, когда я ломала голову, чем бы занять паузу в разговоре.
Наконец мы съезжаем с шоссе и попадаем на извилистые деревенские дороги. Эд рассказывает мне, какой бал они устраивали в прошлом году, как все было замечательно, только вот он был один, а теперь я с ним и это здорово.
Мы заворачиваем и останавливаемся напротив высоких кованых ворот. Эд говорит по интеркому, ворота открываются, и перед нами расстилается величественная, широкая подъездная дорога. Я поражена и так нервничаю, что едва могу вымолвить слово.
Эд выходит из машины и огибает круг, чтобы открыть мне дверь. Это довольно глупо, потому что я и сама могу выйти, но он считает, что с женщинами по-другому нельзя. Я беру его за руку, выхожу и чувствую себя в этот момент как принцесса. В огромных, тяжелых дубовых дверях появляется пара, и мы поворачиваемся.
- Эд! - говорит женщина, маленькая блондинка. Это жена Чарли - Сара. Я очень удивлена, потому что она вовсе не одета с ног до головы в дизайнерские наряды, а, напротив, выглядит слегка растрепанной, но сейчас же всего четыре часа.
- Сара! - приветствует ее Эд и целует в обе щеки.
Она с интересом смотрит на меня через его плечо, а я стою и смущенно улыбаюсь, потому что не знаю, что сказать. Эд пожимает руку Чарли и поворачивается ко мне.
- Это…
- Либби, - приветливо говорит Сара и подходит, чтобы пожать мне руку. - Очень рада встретить вас. Мы столько о вас слышали.
- Да, - соглашается Чарли, подходит и крепко целует меня в щеку. - Давайте я возьму вашу сумку.
О-о, вот этого я и боялась. Сейчас нас поведут в нашу спальню. И не знаю почему, но я немного разочарована, что у них нет дворецкого или еще кого-то, чтобы нести чемоданы. Раз уж ты живешь в таком роскошном особняке, надо, чтобы все было как положено.
Чарли и Эд идут позади нас с Сарой. Она ведет меня вверх по величественным - другое слово и в голову не приходит - ступеням, а я размышляю, что же мне теперь делать.
- Давно вы с Эдом знакомы? - Она поворачивается ко мне с дружелюбной улыбкой.
- Не очень, - отвечаю я, - всего несколько недель.
- Похоже, он совершенно потерял голову. - Она подмигивает, останавливается и открывает дверь. - Мы подумали, вам понравится эта спальня.
Я захожу в комнату с открытым ртом, потому что не ожидала увидеть такую красоту. В центре стоит огромная дубовая кровать с пологом о четырех столбиках, и меня так захватывает все это великолепие, что на минуту я обо всем забываю, но потом… Черт! Черт! Двуспальная кровать!
- Эд остановится в соседней комнате, - шепчет Сара, увидев, что приближаются мужчины. - Мы не были уверены… - Она замолкает.
Я вздыхаю с облегчением и улыбаюсь.
- Прекрасно, - говорю я, и мне хочется расцеловать ее. - Спасибо.
Она мягко опускает руку мне на плечо и слегка сжимает его.
- Я прекрасно вас понимаю, - говорит она, - вы, должно быть, очень нервничаете, вам предстоит встретить столько незнакомых людей.
- Но я уже знакома с вами, - с улыбкой говорю я.
Она смеется и говорит:
- Спускайтесь, когда будете готовы, жду вас к чаю. - Сара поворачивается и уходит.
Эд обнимает меня.
- Она очень милая, - говорю я, уткнувшись ему в плечо.
- Знаю, - отвечает он. - Я знал, что они тебе понравятся.
И тут, естественно, моя неуверенность дает о себе знать.
- Думаешь, я им понравилась?
- Конечно! - Он хохочет. - Как ты можешь не нравиться?
Слава богу, он не ожидает от меня страстных объятий и ослабляя тиски своих рук говорит:
- Спускайся на чай через пятнадцать минут.
- Хорошо, - я киваю.
Эд выходит из комнаты, и я закрываю дверь.
Несколько раз я подпрыгиваю на кровати, как в кино, когда героиня входит в роскошную спальню, а потом думаю, чем бы мне заняться в предстоящие пятнадцать минут. Вешаю платье в шкаф, поправляю макияж, и остается еще десять минут, а телевизора в комнате нет.
Но на прикроватном столике я обнаруживаю целую стопку глянцевых женских журналов и начинаю листать их. И как раз собираюсь прочесть статью о том, как определить, что мужчина и есть тот самый единственный, когда раздается стук в дверь и мы с Эдом спускаемся пить чай.
Сначала меня знакомят с большим желто-голубым попугаем, пронзительно кричащим в клетке, расположенной в углу. Чарлз, "попугай-циник", как его называют хозяева, в совершенстве владеет огромным запасом ругательств, но, когда я наклоняюсь и заговариваю с ним, он произносит: "Не хотите ли чаю?" С облегчением я оставляю его и присоединяюсь к остальным.
Почему-то у меня были опасения, что его друзья мне совершенно не понравятся. Во-первых, они намного старше меня - Саре и Чарли около сорока, - и мне казалось, что они вроде типичных английских аристократов, которые задирают нос и невероятно высокомерны по отношению к таким, как я. Но я ошиблась.
Мы заходим в комнату, и я умираю от страха. Сара представляет меня как "подругу Эда", не делая многозначительного акцента на слове "подруга". Все оказываются очень дружелюбными. Никто не задается и не важничает, как я того боялась.
На самом деле, по-моему, они совершенно обычные люди. Однако мне кажется немного странным, что приходится общаться с людьми, которые почти ровесники моим родителям. Но я же взрослая женщина и справлюсь с этим.
Я не хочу, чтобы они подумали, будто я обжора, поэтому усаживаюсь на старинный диван, покрытый собольей шерстью, и внутренне удивляюсь тому, что хозяева не почистили его. Затем скромно откусываю крошечные кусочки сандвича с огурцом. Рядом со мной садится Джулия (вторая половина Дэвида) и заводит светскую беседу.
- Так приятно, что Эд наконец-то приехал не один, - говорит она после того, как мы уже обсудили плюсы и минусы работы в пиаре и положения домохозяйки, каковой она и является, и остановились на том, что у соседа трава всегда зеленее: она умереть готова, чтобы вести такую "увлекательную" жизнь, как я, а мне кажется, что ее жизнь - вот это как раз и есть рай на земле.
- Мы уже привыкли, что Эд всегда один на наших ежегодных балах, а ведь он такой хороший парень, не понимаю, почему он еще не нашел себе славную девушку, - продолжает она. - Но теперь, похоже, она у него появилась.
Я смеюсь.
- Не знаю, что и сказать. Мы встречаемся совсем недавно. На самом деле мы, ммм, просто друзья.
- Но, судя по тому, что я слышала, у Эда очень серьезные намерения.
Что это она так разоткровенничалась? Она же едва меня знает. Я снова улыбаюсь.
- Посмотрим, - загадочно отвечаю я.
Я замечаю, что мужчины собрались на одном конце комнаты и, судя по всему, говорят о делах, потому что я то и дело слышу обрывки их разговора - "дивиденды", "сделал целое состояние", "гарантированные ценные бумаги", - а жены сгруппировались в другом конце и обсуждают лучшие магазины в "городе". Я предполагаю, что "город" - это Лондон.
- Тебе так повезло, Либби, - говорит Сара и подсаживается ко мне. - Либби живет в Лондоне, - объясняет она остальным женам. - Нам приходится совершать настоящее путешествие, когда хочется купить что-нибудь особенное.
- Где ты живешь? - спрашивает моложавая женщина, которую, по-моему, зовут Эмили, точно не помню.
- В Лэдброук Гроув, - отвечаю я.
Как бы я хотела жить в Риджентс-парке, или в Найтсбридже, или в Челси! Но вместе с тем я понимаю, что это не имеет значения, мне не обязательно пытаться произвести впечатление на этих людей. Между прочим, когда я со своими друзьями, очень даже горжусь, что живу в Лэдброук Гроув, - считается, что это модное место, - но здесь, с приятелями Эда, мне совсем нечем похвастаться.
- Здорово, - говорит Джулия. - Это же совсем рядом с Ноттинг Хилл, а там столько отличных местечек. Скажи, ты ходишь в "Шугар клаб"?
- Да, - отвечаю я, просияв, потому что действительно была там. Один раз. - Я все время туда хожу.
- Счастливица! - хором вздыхают они. - Столько интересных мест всего лишь в двух шагах от твоего дома.
Потом они начинают обсуждать школы, в которые ходят их дети, и я опускаю свою чашку и иду на террасу. Сажусь на кирпичные ступеньки - отсюда открывается вид на огромный сад - и думаю, что бы Ник сказал, если бы увидел меня сейчас.
Я чувствую чью-то руку на своей спине - это Эд, он наклоняется и целует меня в щеку. Мне нравится, что он не стесняется целовать меня в присутствии своих друзей, и вспоминаю, как раньше мужчины всегда предупреждали меня - не проявлять нежностей на публике. Я смотрю на Эда и думаю: если бы он, как и другие, был настоящим мерзавцем, может, тогда я бы влюбилась в него?
Но мне действительно хорошо здесь, с его друзьями, и, кажется, он начинает нравиться мне все больше - прежде всего за то, что явно намекнул, чтобы нам предоставили отдельные спальни. Хорошо, что секс не единственное, что у него на уме, и я благодарна ему за то, что теперь могу наслаждаться красивой жизнью, за то, что он относится ко мне как к богине.
- Хочешь прогуляться? - предлагает он. - Я покажу тебе сад.
Я киваю, беру его под руку, и его лицо сияет в ответ на мой внезапный нежный жест. Он гладит мою ладонь.
- Ты не замерзнешь? - говорит он. - Хочешь, я принесу куртку?
- Не волнуйся, - я поднимаюсь на цыпочки и целую его в щеку, - у меня все в порядке.
В семь часов все поднимаются в свои спальни, чтобы приготовиться к ужину. Мы получили строгие инструкции спуститься к половине девятого.
И, к счастью, в доме нет ни холодных коридоров, ни сквозняка и не надо бродить в поисках туалета - в моей комнате тепло и уютно, и у меня отдельная ванная, куда Сара положила пушистые, мягкие полотенца и кучу вкусно пахнущих бутылочек с пеной для ванны.
Я целую вечность отмокаю в ванне, пока вода почти совсем не остывает, и про себя улыбаюсь, когда вспоминаю, где и с кем нахожусь. Когда уже начинаю дрожать, мне приходит мысль налить еще горячей воды, но в конце концов решаю не делать этого: вдруг на всех не хватит. Я осторожно выхожу из ванной, чтобы не намочить пол, иду в спальню и пытаюсь повернуть туалетный столик так, чтобы было достаточно светло и я могла изобразить безупречный макияж.
И наконец, ровно в восемь тридцать, только я надеваю крошечные сережки с искусственными бриллиантами - уверена, если пристально не вглядываться, они сойдут за настоящие, - Эд стучит в дверь и предстает передо мной в смокинге.
Мы оба какое-то время молчим. Я поражена: он просто преобразился и выглядит… единственное слово, которое приходит мне в голову, - "впечатляюще". Так и должен выглядеть настоящий мужчина, и вдруг я понимаю, что до этого встречалась с одними мальчишками, а его мужественный вид вдруг заставляет меня почувствовать себя необыкновенно женственной. В конце концов Эд заговаривает первым.
- Ты неотразима, - шепчет он. - Прекрасна. Просто сногсшибательно выглядишь! Ты будешь самой прекрасной женщиной на балу.
Вот. Слышали, что он сказал? Женщиной, а не девушкой.
- Ты тоже отлично выглядишь, - с улыбкой отвечаю я. - Темноволосый, сексуальный загадочный красавец.
Я упускаю из виду тот факт, что усы портят все впечатление, потому что вроде уже начала к ним привыкать… если только они не находятся вблизи от моего лица.
Мы спускаемся по лестнице - он мягко держит меня под руку, - и, может, мне и кажется, но, похоже, у меня действительно самое потрясающее платье. Гости удивлены, без сомнения, они думают: что это за девушка с Эдом? И, наверное, впервые в жизни я чувствую себя по-настоящему красивой.
Вечер проходит потрясающе. Хотя все приглашенные намного старше, чем те люди, с которыми я обычно общаюсь, они относятся ко мне так тепло и дружелюбно, что спустя какое-то время разница в возрасте уже не чувствуется. Конечно, шампанское помогает.
Боже мой, шампанское! А угощение! А тысячи крошечных белых огоньков, рассыпанных по деревьям вокруг террасы! А музыка! Голова у меня кружится от шампанского и от всей этой роскоши, от волнения - все на этой вечеринке в точности как в голливудском фильме или, скорее, из-за британского акцента, как в фильме английской кинокомпании.
Мне кажется, что на таком балу бываешь только раз в жизни, потому что все окутано волшебством, красотой, особой атмосферой - это никогда не повторится. Хотя с Эдом, разумеется, я постоянно буду ходить на такие балы.
И чем больше шампанского я пью - а, надо сказать, пью я много, потому что, стоит мне наполовину опустошить бокал, как рядом незаметно, будто из воздуха, появляется официант и наполняет его, - тем более привлекательным представляется мне Эд.
И примерно в час ночи мне вдруг в голову приходит: да. Да, это случится сегодня. Сегодня я это сделаю. И мне кажется, что я слишком волнуюсь из-за того, что нам придется заняться сексом, потому что это висит надо мной; а стоит только рискнуть, и все будет в порядке. Ведь все обязательно окажется лучше, чем я ожидала. Правда?
Эд пытается сдержать зевок, а я смеюсь и обнимаю его, целую в лоб и говорю:
- Тебе уже пора спать, да, старичок?
Он прижимается ко мне и сонно улыбается.
- Я не старичок.
- Хорошо. Ты просто старше меня.
- Так-то лучше. Я в порядке. Ты еще не хочешь спать. Я с удовольствием побуду еще. Се n'est pas un probleme.
О, заткнись ты со своим идиотским французским - испортишь весь настрой. Но, разумеется, вслух я этого не произношу, а говорю, изучающе глядя на него:
- Значит, танцы до утра.
- Хорошо, - смеется он. - Я устал.
- Пойдем. - Я беру его за руку, и он поднимается на ноги. - Я уложу тебя в постель.
Я могла бы сказать "пойдем в постель", но это было бы слишком очевидно, как вы думаете? Тогда Он бы понял, что я решила сделать это сегодня, и мы бы стали подниматься по лестнице и думать: стоит нам войти в комнату, как надо будет, по выражению Джулс должны будем, заняться любо-о-овью. Да на полдороге кого-нибудь из нас обязательно стошнило бы от нервного напряжения!
Мы прощаемся с Сарой и Чарли и смущенно машем рукой Джулии и всем остальным, которые едва различают нас в толпе народа. Затем идем наверх. Я веду Эда за руку. Мое сердце бьется, и все еще не верится, что собираюсь сделать это. Но мне почему-то хочется - ради бога, не подумайте, что я проститутка какая-нибудь, - хочется дать ему что-то взамен этого замечательного вечера.
Эд останавливается перед дверью своей спальни и обнимает меня.
- Ты самая красивая из всех, кого я встречал, - говорит они придвигается ближе, - что ты со мной делаешь?
Он произносит это таким тоном, что мое сердце тает, и я поднимаюсь и целую его в губы, а когда отстраняюсь, улыбаюсь и говорю:
- Ты останешься со мной сегодня?
Мой голос слегка дрожит, потому что я знаю - Эд такой старомодный. А вдруг он посчитает меня наглой потаскушкой и мне придется попрощаться со своей новоприобретенной роскошной жизнью?
- Ты уверена? - шепотом спрашивает он. - Я могу поспать в своей комнате. На самом деле я не ожидал…
Я прерываю его поцелуем, потом очень ловко открываю дверь одной рукой и мягко подталкиваю его другой.
Глава 21
Иногда я так злюсь на себя, что мне кажется, сейчас закричу. У меня внутри будто глубокий колодец, полный обиды и ярости, и мне нужно очень сильно сосредоточиться, потому что иначе все это перельется через край и я совершенно перестану себя контролировать.
Вот что я чувствую сегодня утром. Эд сидит рядом, мы только что проехали Гилдфорд и направляемся домой, и мне хочется его убить. Он все время бросает на меня беспокойные взгляды и кладет мне на колено руку, ободряюще пожимая его, но каждый раз после этого я еле сдерживаюсь, чтобы его не ударить.
Я знаю, что веду себя как сволочь. Знаю, что похожа на избалованного ребенка, который не получил что хотел. А он все время смотрит на меня как брошенный щенок, и из-за этого мне хочется еще сильнее обидеть его.
Так в чем его ужасное преступление? Он не умеет заниматься сексом. Это было отвратительно. Он просто жалок.
Понимаете, этот парень вроде как самый завидный холостяк в стране и, наверное, у него должен быть хоть какой-то опыт, но мой вердикт - он не имеет ни малейшего понятия о том, как заниматься сексом. Ни малейшего понятия.
И я готова разорвать его на части от злобы; хоть и знаю, что это несправедливо, но ничего не могу с собой поделать.
Ладно, вам, наверное, не терпится узнать все подробности этого жалкого происшествия. Так вот, я затащила Эда в свою комнату и начала целовать его, и поцелуи эти были слишком слюнявые. Поэтому я переместила губы и стала тихонько клевать его в щеку и в шею, спускаясь ниже. И тут поняла, что именно в нем меня отталкивает.
Его запах, понимаете естественный запах его тела, мне не нравится. Он не совсем неприятный, но какой-то… кислый, что ли. Мне пришлось даже плотно закрыть рот и языка больше не высовывать.
Знаю, знаю, на этом мне надо было остановиться. Я должна была понять, что никакого сексуального притяжения между нами нет и в помине, по крайней мере с моей стороны, но я продолжала. А что? Героиня Джулии Робертс в "Красотке" говорила, что она никогда не целует своих сексуальных партнеров в губы, - правда, для героя Ричарда Гира она сделала исключение, но кто бы не сделал? Поэтому я решила, что могу заняться сексом с Эдом и при этом не целовать его.
Поскольку мне больше не хотелось прикасаться губами к его коже, Эд, видно, вообразил, что эти странные птичьи клевки, которые я изображала, меня очень заводят, поэтому он начал так же поклевывать меня. Тут я резко остановилась, потому что это было не чувственно, не сексуально, а только безумно меня раздражало.
И тут он сказал:
- Хочешь раздеться в ванной?
Это показалось мне очень странным, потому что я-то представляла себе, что в порыве страсти он просто сорвет с меня одежду, но все равно пошла в ванную, взяв футболку. Когда я вышла, Эд уже лежал в кровати, натянув одеяло до подбородка, и моей первой мыслью было убежать далеко отсюда.
Но, будучи женщиной целеустремленной, я задавила этот порыв в зародыше и тихонько забралась под одеяло рядом с ним. Он прижался ко мне и снова начал целовать. Я подумала: все будет нормально, как-нибудь справлюсь.
Спустя какое-то время моя рука нащупала то, чего я боялась хуже чумы, короткие обтягивающие плавки.