- Либби, - говорит она, толкнув локтем моего отца, который тут же прекращает смеяться и пытается сделать серьезное лицо, - маленькие стручки красного перца в четыре раза острее, чем большие.
- О боже! - выдыхает Эд; похоже, он в замешательстве. - Ты же говорила, что умеешь готовить.
- Я умею! - говорю я. - Откуда мне было знать про перцы?
- Извини, дорогая, - говорит он и целует меня в лоб.
Моя мать сразу приободряется.
- Я знаю, ты отлично готовишь. Что на десерт?
Я швыряю салфетку на стол и иду за шоколадным муссом. Но стоит мне открыть холодильник, становится ясно, что и тут полная катастрофа. Мусс превратился в большую миску коричневатых соплей. Мне даже и в голову не приходит подать это к столу - я просто опрокидываю склизкую массу в мусорное ведро.
- Хмм, - говорю я, возвращаясь к столу, - десерт немного не получился.
- Знаешь, чего мне действительно хочется? - спрашивает Эд. - Почему бы нам не заказать китайской еды на дом?
Мои родители охотно соглашаются, а я сижу и молчу. Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.
Через полчаса мы сидим за изысканно накрытым столом, с салфетками из ирландского полотна, подставочками под тарелки и цветами в центре, и едим китайскую еду из картонных коробок. Не так уж и плохо все кончилось, но я-то знаю, что моя мать этого мне никогда не простит.
Эд поддерживает разговор, рассказывая моим родителям об инвестициях. Они не сводят с него глаз. С одной стороны, я благодарна ему за то, что он пытается заполнить неловкую паузу. Но какой же он нудный, хоть вой.
Однако мои родители, похоже, не против. Точнее, мать не против. Она внимательно слушает каждое слово, ободряюще улыбается и, когда нужно, поддакивает. А вот папу Эд, похоже, утомил, но он молчит. Мой папа никогда многословностью не отличался.
Наконец мы с Эдом провожаем их до двери. Мать смотрит на меня и делает большие глаза, - я-то знаю, она просто умирает от нетерпения: хочет все обсудить со мной по телефону и устроить мне трепку из-за перцев. Эд, как всегда, сама вежливость - он провожает их до машины.
И наконец они уезжают.
Глава 23
- Меня он совсем не интересует, - говорит Джулс и встает, чтобы налить еще чаю.
- Но Джулс! - Я корчу рожу. - Ты же сказала, что он высокий, красивый, сексуальный, у него хорошее чувство юмора. И он тебя не интересует?
Она поворачивается и смотрит мне в лицо.
- Либби, я все еще люблю Джейми. Я не знаю, что у нас произойдет, но уж точно не хочу, чтобы все стало еще сложнее.
- Ради бога, это же всего лишь один вечер. И тебе ничего не надо делать. Ты же сама дала ему свой телефон.
Она вздыхает и проводит рукой по волосам.
- Конечно, - стонет она. - Но я не знала, как отреагировать, когда он попросил мой номер. Боже! Пошла на корпоративную вечеринку, собиралась побыть там двадцать минут и уйти, а тут подходит этот парень, - как раз мой тип, если бы я не была замужем, - и… не знаю. Я не хочу встречаться с ним и ходить на свидания. Я просто не знала, как отреагировать.
- Подумаешь, одно свидание - ничего плохого не случится. А если у вас с Джейми ничего не получится, будешь знать, что других мужчин полно.
- Но я не уверена, что мне нужны другие мужчины.
- Но ты же сама сказала, что - как его зовут, Пол?
Она кивает.
- Что этот Пол был первым, кто тебе понравился с тех пор, как ты замужем.
- Но это не значит, что я хочу с ним переспать.
- Разве я говорила, что тебе надо с ним спать?
- Ну, или встречаться. Господи, ну зачем он вообще позвонил? - стонет она, садится на диван и наливает свежезаваренный чай. - Почему он не из тех мужчин, которые записывают телефон и никогда не перезванивают?
- Потому что он не козел, - говорю я, усмехнувшись. - И потом, откуда ты знаешь, - может, он тебе понравится?
- Я только что закончила интервью с журналом "Мэйл" и просто проходила мимо. Хочешь, я заскочу и мы выпьем по чашечке кофе?
Как всегда, Аманда - живое воплощение нашего представления о начинающей звездочке: небесно-голубой брючный костюм, массивные золотые серьги и огромные солнечные очки а-ля Джеки Онассис. Она явно купается в лучах новоприобретенной славы. Или, скорее, в лучиках - благодаря мне ее "заметили" вместе с одним из знаменитых телеактеров, и все газеты внезапно заинтересовались ее персоной.
О романтических отношениях тут, разумеется, не может быть и речи - этот самый телеактер голубой, прямо как сегодняшний костюмчик Аманды, - но только когда его не снимают. Естественно, всю жизнь он тщательно скрывал свою ориентацию - подобные слухи вряд ли помогут его репутации сердцееда.
Я договорилась, что Аманда будет сопровождать его на премьеру фильма. Только на них направили камеры, как Аманда остановилась и ляпнула какому-то журналисту на вопрос об их отношениях: "Без комментариев". С таким же успехом она могла бы сказать: "Мы трахаемся", - уже на следующий день эта история была на третьей странице всех таблоидов.
Разумеется, она на седьмом небе. Их назвали "самой роскошной парой на телевидении", ее прическу досконально проанализировали все женские журналы, а его образ мужчины-мачо в который раз нашел публичное подтверждение.
На прошлой неделе мне даже позвонили из "Телеграф" и спросили, можно ли написать об Аманде полноценную статью, а для нее отдельная статья - свидетельство настоящей славы. Вот теперь я действительно стала ее самой лучшей подругой.
Мне приходится общаться с ней каждый день, потому что я буквально завалена звонками с просьбами об интервью, фотосессиях, выступлениях на радио. И, хотя понимаю, что наша дружба недолговечна, она нравится мне все больше. Но я стараюсь не увлекаться.
- Я так занята организацией твоих интервью, - смеюсь я, подставляя щеку для воздушного поцелуя, - что не уверена, найдется ли у меня минутка.
- Аманда! Дорогая! - Джо Купер выходит из своего офиса и крепко целует Аманду. - Как тебе интервью, которые устроила Либби?
- Потрясающе! - Восторг переполняет ее. - Вы проделали великолепную работу. Я зашла проведать Либби и пригласить ее на чашечку кофе. - Она говорит Джо, что интервью с "Телеграф" прошло прекрасно, и Джо, разумеется, разрешает мне пойти с ней. На улице Аманда все еще остается в солнечных очках, хотя все небо затянуто облаками.
Мы направляемся в итальянское кафе за углом - единственное приличное кафе в этом районе. Вдруг какая-то женщина останавливается напротив нас как вкопанная, подходит и похлопывает Аманду по плечу.
- Извините, - говорит она. - Вы - Аманда Бейкер?
Аманда благосклонно кивает.
- Я обожаю вашу программу. Смотрю вас по телевизору каждое утро.
- О, спасибо! - отвечает Аманда, роясь в сумочке. - Хотите фотографию с автографом?
Я в изумлении наблюдаю, как Аманда вытаскивает из сумки свою большую, глянцевую черно-белую фотографию. Женщина восторженно пялится на нее.
- От Аманды… - Аманда делает торжественную паузу и вопросительно смотрит на женщину.
- Для Джеки, - говорит она. - О, мне не терпится рассказать знакомым, что я вас встретила. В жизни вы намного красивее, чем на экране.
- Спасибо. - И Аманда выводит свою подпись.
Женщина рассыпается в благодарностях и торопливо уходит.
- Боже, - говорю я. - И часто такое бывает?
- Постоянно, - вздыхает Аманда. - Это сводит меня с ума.
Разумеется, это не сводит ее с ума. Напротив, она наслаждается каждой минутой своей славы. Именно этого Аманда так долго ждала, и теперь, когда наконец добилась своего, делает то же, что и все настоящие звезды, - жалуется на известность.
В баре мы заказываем каппуччино и садимся у окна. Наконец-то Аманда снимает солнечные очки и разглядывает зал - не смотрит ли кто на нее, - но официанты-итальянцы работают полный день, поэтому утреннее телевидение не смотрят.
- Ну, Либби, - спрашивает она, проводя пальцами по идеально уложенным волосам, - как дела?
- Отлично, - отвечаю я. - На самом деле, просто потрясающе.
- Да? Как у тебя с Эдом Макмэхоном?
Я рассказываю, что он познакомился с моими родителями, что все почти идеально и я думаю, что он и есть мой единственный.
- Держись за него, - говорит она, когда я завершаю рассказ, - многие женщины мечтали бы прибрать к рукам Эда Макмэхона.
Она умалчивает, что она - одна из этих женщин, но у нее и так все на лице написано, и тот факт, что она с удовольствием занялась бы Эдом, придает мне больше решимости. Мне еще сильнее хочется стать миссис Эд Макмэхон.
Вы что, думали, я оставлю девичью фамилию? Не говорите глупости. Какой смысл звонить в "Нобу", чтобы забронировать столик на имя Либби Мейсон? Вот на имя миссис Эд Макмэхон - совсем другое дело. Это как в тех экспериментах, которые ставят в новостных телешоу: мистер и миссис Джо Блоггс звонят в десять крутейших ресторанов города, чтобы забронировать столик на двоих, но им говорят, что все расписано на ближайшие три месяца. А потом один из журналистов звонит в те же места и говорит, что Элизабет Херли и Хью Грант хотели бы заказать столик сегодня вечером, - извиняется, что так скоро, но просит постараться. Естественно, менеджер ресторана тут же рассыпается в любезностях и делает все возможное, чтобы найти свободный столик в любое удобное для них время.
Я не говорю, что Эд Макмэхон того же круга, что Элизабет и Хью, но любому продвинутому человеку в этом городе известно, кто он такой. Джулс как-то спросила меня: испытывала бы я к нему такие же чувства, если бы он был Эдом Макмэхоном, сварщиком. Я вывернулась, ответив, что его работа - неотъемлемая часть личности, но честный ответ дать так и не смогла. Хотя, вы, наверное, уже догадались, что бы я ответила.
Когда я возвращаюсь в офис, меня ждут два сообщения: одно от Джулс, другое от матери. Сначала я звоню маме. Она не может сдержать восторг и в течение двадцати минут лопочет, что он замечательный парень и лучший из всех, кто когда-либо у меня был, что со стороны видно, как он меня обожает. Слава богу, про ужин она и не заикается.
Только я снимаю трубку и собираюсь позвонить в "Телеграф" - спросить, понравилось ли им интервью, и договориться о фотосессии, - телефон звонит снова (поверьте, в пиаре так постоянно - то звонки по делу, то личные). Это мой отец.
- Пап, что случилось?
Отец никогда мне не звонит. Я даже сразу не узнала его голос - он вообще редко открывает рот.
- Просто решил позвонить тебе, поблагодарить за вчерашний вечер.
- О! Мама уже звонила. Тебе понравилось?
- Да. Было здорово. Ты счастлива с ним, Либби?
Это еще что за черт? Сначала отец звонит мне на работу, потом спрашивает о моих любовных отношениях… Ничего не понимаю.
- Почему ты спрашиваешь, пап?
- Знаешь, твоя мать на седьмом небе от счастья, потому что он так богат и хорошо к тебе относится, но я просто хотел узнать, насколько все это серьезно.
- Он что, тебе не понравился? - Мое сердце падает.
- Ты хочешь, чтобы я честно сказал?
- Да.
- Мне кажется, он от тебя без ума. В материальном плане он может обеспечить тебя всем, что тебе нужно. Но… - И он замолкает.
- Продолжай, пап.
- Ну, дело в том, что я не совсем уверен, что он тебе подходит.
- Почему?
Он вздыхает.
- Я точно не могу объяснить, но я хотел убедиться, что ты довольна, потому что желаю тебе самого лучшего.
- Но ты думаешь, что он мне не подходит. - У меня такое чувство, что папа о чем-то умалчивает, и мне не хочется вытягивать из него правду.
- Если ты счастлива, Либби, я тоже счастлив.
- Я счастлива, пап. Честно.
- Хорошо. Ладно, дорогая, это все, что я хотел узнать. Увидимся в воскресенье?
- Хорошо. Пока, пап.
- Пока.
Зачем он позвонил? Понимаю, что вчера ему было немного не по себе и рассказы Эда его усыпили. Даже я признаю, что Эд иногда может нагнать смертельную скуку, но зато у него есть другие подкупающие черты, да и разве можно все время быть смешным? Не думаю.
Я уже дважды сегодня разговаривала с Джулс, но хочу узнать, что она скажет по поводу этой странной беседы с папой. К тому же мне интересно, что она решила насчет Пола. Я звоню ей на мобильный, потому что знаю, что сейчас она едет к клиенту.
- Мой отец его возненавидел.
- Ты шутишь! - выдыхает она. - Он так и сказал?
- Ну, нет. Не совсем так. Но все ясно. - И я пересказываю ей наш разговор.
- Хмм… может, просто родительская забота. Эд же намного старше тебя и всех твоих предыдущих бойфрендов; может, отец просто беспокоится за тебя.
- А при чем тут это?
- Так. Понятно. У меня только что появилась отличная мысль. Помнишь этого парня, Пола? Почему бы нам всем вчетвером не поужинать? У меня все равно не хватит смелости встретиться с ним один на один - слишком уж похоже на свидание, - но, если вы двое там будете, это совсем другое дело. У меня будет шанс узнать Эда получше, и, будь уверена, я скажу тебе все, что о нем думаю.
- Великолепно! - говорю я, и, хотя идти куда-то с Джулс и без Джейми кажется мне странным, по крайней мере так она не отвертится от встречи с этим парнем. Я пытаюсь встать на сторону Джейми, но запасной вариант все равно не повредит - так, на всякий случай. - Когда у тебя свободный вечер?
- В пятницу.
- Отлично.
- Либби? Тебе тут опять кое-что принесли. - Джо звонит по внутреннему телефону.
- Только не говори, что это цветы.
- Нет. Это кое-что более загадочное. Иди сама посмотри.
Я иду на ресепшн и вижу большой пластиковый пакет с логотипом Гуччи. Мое сердце чуть не останавливается - я-то знаю, мы не занимаемся рекламой для Гуччи (а как бы хотелось!), так откуда он взялся? К тому же на нем написано: "Либби Мейсон".
Джо потирает руки и торопит:
- Открывай, открывай!
Так я и делаю, но сначала выуживаю карточку и громко читаю:
- "Моей дорогой Либби за то, что она так старалась вчера вечером. Я люблю тебя. Эд".
- О господи, - визжит Джо, - открывай же этот проклятый пакет!
Я медленно разрываю оберточную бумагу и вытаскиваю полотняный мешочек на шнурке с вышитым логотипом Гуччи. Внутри лежит шоколадно-коричневая кожаная сумка Гуччи, с бамбуковыми ручками. Именно о такой я всегда мечтала.
- Как же тебе повезло, - выговаривает Джо.
- У тебя тоже такая есть! - говорю я, поглаживая натуральную кожу, мягкую, как масло.
- Да, но я за нее заплатила! Триста десять фунтов!
- Ты шутишь! - Теперь уже я визжу.
- Не могу поверить - твой бойфренд подарил тебе сумку от Гуччи!
- Господи, я тоже не могу.
Естественно, я опять набираю Джулс, и, хотя она в восторге, в ее голосе есть что-то странное, какая-то сдержанность. Я начинаю допрашивать ее, пока наконец она не говорит то, что действительно думает:
- Я беспокоюсь, Либби. Как будто он хочет купить тебя.
- Не говори глупости! - фыркаю я, все еще поглаживая свой восхитительный подарок. - Для него три сотни - все равно что три фунта для нас с тобой.
- Все равно, - говорит она, - если он забросает тебя подарками, тебе будет очень трудно уйти от него.
- Но я не собираюсь уходить. - В первый раз в жизни Джулс начинает раздражать меня, чего раньше никогда не случалось.
- Боже, извини, - говорит она. - Я тебе радостный момент порчу. Это здорово, и я завидую, вот и все.
- Сумка потрясающая, - с улыбкой говорю я. - Тебе действительно станет завидно, когда ты ее увидишь.
- Такая, как в новом "Татлере", да? Они пишут, что такая сумка должна быть у всех шикарных девушек.
- Да, она самая.
- Ну и везучая же ты. Конечно, я завидую, и мне не терпится увидеться с ним в пятницу.
- Хорошо. А мне не терпится познакомиться с Полом. Да, если ты вдруг меня не узнаешь, я буду с сумкой Гуччи!
Сначала мы направляемся в "Сарторию" и почти сразу находим место для парковки - даже удивительно для Вест Энда. Я заказываю кир - я теперь всегда его заказываю, как раз подходящий напиток для моего нового имиджа роскошной, изысканной спутницы Эда Макмэхона.
И, если вам интересно, на мне коричневая кожаная юбка, которую я купила вчера. Как бы мне ни нравились мои брючные костюмы, Эд неохотно признался, что любит, когда женщины носят юбки, - и мне хочется сделать ему приятное, тем более что юбка великолепно смотрится с моей новой сумкой Гуччи. (Ладно, ладно, больше не буду упоминать об этой сумке.)
Эд сидит рядом со мной и держит меня за руку под столом. Каждые пять минут мы целуемся, что само по себе очень мило и должно мне нравиться, но почему-то ужасно раздражает. Я пытаюсь освободить руку, но тут он снова смотрит на меня как грустный щенок. Я чувствую себя виноватой, беру его за руку и легонько ее пожимаю.
Потом приходят Джулс и Пол (звучит как-то странно: Джулс и Пол, вместо Джулс и Джейми). Эд встает и пожимает им руки, говорит, как приятно снова увидеться с Джулс. Пол смущенно стоит в сторонке.
Пол очень… очень милый - знаю, звучит неопределенно, - но, хоть он в точности такой, как описывала Джулс, это все же не Джейми, и я не знаю, смогу ли к нему привыкнуть.
Мы сидим и ведем светскую беседу - какой замечательный ресторан, мы слышали, что тут прекрасная кухня. Подходит официант, чтобы принять заказ. Эд никак не может выбрать и просит меня заказать для него тоже. Я так рада - это значит, что он мне доверяет и мы по-настоящему близки.
Эд сегодня в ударе, он все время расспрашивает Джулс о чем-то и, слава богу, не рассказывает свои занудные истории об инвестициях. Я молю бога, чтобы Джулс он понравился.
Меня охватывает жуткое раздражение, когда половина закусок повисает у Эда на усах. Вчера было то же самое - мне пришлось тихонько толкнуть его и показать жестом, чтобы вытер усы, пока мои родители не видят. Сегодня я чувствую себя более уверенно и хочу показать Джулс, как мы близки, поэтому беру салфетку и начинаю вытирать остатки еды. У Эда совершенно идиотский вид, но он рад, что я так хорошо за ним ухаживаю.
Джулс начинает рассказывать о каком-то своем клиенте, у которого так часто меняются предпочтения, что он сводит ее с ума. Она называет его "хамелеоном".
- Ммм, извините? - прерывает ее Эд.
- Да? - Она останавливается на середине предложения.
- Вы оговорились. Мне кажется, "хамелеон" значит совсем другое.
Джулс застывает на месте.
- Хмм, а по-моему, нет, - медленно произносит она.
- Думаю, вы не правы. Что, по-вашему, это значит?
Джулс смотрит на него как на ненормального, и я, честно говоря, тоже - нужно быть не в своем уме, чтобы прервать Джулс, когда она оживленно что-то рассказывает.
- Непостоянный. Изменчивый, - говорит она. - Человек, который постоянно меняет мнение и страдает от перепадов настроения.
- Насколько мне известно, хамелеон - это ящерица, пресмыкающееся с длинным языком.