Ателье Лидии Мантовани находилось рядом с особняком семьи де Брос, в нижнем этаже соседнего дома. Служанка хозяйки Карлы де Брос попросила Вирджинию отнести в ателье сверток с материей. Соня, которая в это время находилась у Вирджинии, пошла за компанию с подругой. Девушки последнее время много занимались: на носу были экзамены на аттестат зрелости. Когда к ним обращались с какой-нибудь просьбой, они с радостью бросались ее выполнять, чтобы сделать небольшой перерыв.
- Сейчас ты увидишь самое модное ателье в Милане, - просвещала Соню Вирджиния, пока они шли к соседнему дому. - Его хозяйка - знаменитая модельерша Лидия Мантовани. Знаешь, сколько здесь стоит сшить платье? Полмиллиона, не меньше. А если вечернее, то, наверное, целый миллион. - Последние слова она произнесла еле слышно, потому что сумма казалась ей настолько астрономической, что даже выговорить ее словами - и то было страшно.
Соня остановилась как вкопанная и посмотрела на подругу круглыми от удивления глазами. В остерии ее отца вина, купленного за полмиллиона, хватало посетителям на целый год!
- Представляю, какие это красивые платья, - мечтательно сказала Соня. - А как ты думаешь, если бы Джулио де Брос увидел меня в таком платье, он обратил бы на меня внимание?
Прошло два года с того дня, когда Соня увидела в белой "Альфа-Ромео" Джулио де Броса, но воспоминание об этой встрече не изгладилось из ее памяти. Соня бесповоротно отдала свое сердце этому человеку, хотя с тех пор и не видела его ни разу - Вирджиния говорит, он преподает в одном из американских университетов, а в Милане бывает лишь наездами. Теперь Соня знает о Джулио почти все, и он по-прежнему остается мужчиной ее мечты. Вирджиния говорила Соне, что Джулио де Брос пользуется сумасшедшим успехом у женщин - они просто вешаются на него. Слуги, заходя в привратницкую, рассказывают, что Карла де Брос устраивает Джулио скандалы каждый раз, когда видит в своем доме очередную красотку. И дело тут не в моральных принципах, старуха боится, как бы сплетни о романах младшего сына не дошли до Серены Цукколи, на которой она мечтает его женить. Семья Цукколи очень богата, у них крупное текстильное производство в Варезе, их товар пользуется спросом.
- Старуха бесится, - доверительно сообщает Вирджиния, - потому что сам адвокат об этой Цукколи и слышать не хочет.
- Слава богу! - У Сони вырывается невольный вздох облегчения.
- Надеешься, что тебя заметит?
- Не знаю, но думаю только о нем, жду его и поэтому постоянно держу в поле зрения. А если он женится на другой, я умру. - Соня скорчила рожу, которая, по ее мнению, должна была выражать страдания неразделенной любви, но тут же прыснула. Вирджиния, глядя на нее, покатилась со смеху.
Так, весело болтая о серьезных вещах, они не заметили, как очутились в великолепном, увешанном зеркалами зале ателье.
- Ну скажи, - любуясь собой в зеркале, снова спросила Соня, - если бы у меня было платье от Лидии Мантовани, Джулио обратил бы на меня внимание?
- Твой Джулио и без дорогого платья обратит на тебя внимание, - раздался неожиданно женский голос. - Такую девушку, как ты, просто нельзя не заметить.
Соня увидела маленькую кругленькую блондинку, которая, не очень устойчиво держась на тонких высоких каблуках, приближалась к ней в зеркале. На ней были очки с толстыми стеклами, в эффектной, усыпанной стразами оправе.
- Здравствуйте, синьора Мантовани, - перепуганная неожиданным появлением хозяйки, забормотала Вирджиния, - мы только зашли, чтобы передать… чтобы оставить сверток от синьоры де Брос… мы уже уходим…
- Что ты так перепугалась, глупышка? - даже не взглянув на Вирджинию, небрежно бросила женщина и сделала жест рукой, точно отмахнулась от назойливой мухи.
Пунцовая от смущения Вирджиния ее не интересовала - она направлялась к Соне.
- Ты кто такая? - спросила она, глядя на Соню в упор.
- Я учусь с Вирджинией, - считая за лучшее не компрометировать подругу, Соня умолчала об их дружбе.
- Как тебя зовут?
Соня внимательно смотрела на хозяйку салона. Стоящей перед ней женщине на вид было около сорока. Возраст выдавали морщины на шее, искусно спрятанные под двойной ниткой крупного жемчуга. Два кольца с огромными жемчужинами украшали ее пухлые пальцы.
- Соня, - спокойно ответила девушка, - меня зовут Соня Бренна.
- Прекрасное имя, оно тебе очень подходит. - Полные губы Лидии Мантовани растянулись в улыбку. - Ты ведь знаешь, это русское имя, оно появилось у нас в конце прошлого века со знаменитым романом "Преступление и наказание". Еще у Чехова в "Дяде Ване" так зовут героиню. Ты, конечно, читала эти книги?
Лидия Мантовани явно хотела продемонстрировать свою эрудицию, но Соня и ухом не повела. Ее страх неожиданно прошел, и она ответила с непосредственной улыбкой:
- Нет, не читала.
- В самом деле, ты будто создана для этого имени - широкие татарские скулы, удлиненный разрез глаз, очаровательная угловатость твоей фигуры… честное слово, это просто потрясающе!
Можно было подумать, что она говорит о произведении искусства, а не о живом человеке, будто собирается сбыть его подороже.
Соню смутило это придирчивое разглядывание. Она стояла перед знаменитой модельершей красная, потупив взгляд и мечтая куда-нибудь спрятаться. Тут она вспомнила, что до сих пор не сняла шарф. Она аккуратно сложила его и уже хотела направиться к Вирджинии, которая давно подавала ей знаки.
- Простите, синьора, что я взяла без спросу, но с ним ничего не случилось, - сказала Соня, кладя шарф на кресло.
- Нет, подожди, накинь-ка еще раз, - попросила женщина, загораживая Соне дорогу.
Соня была уверена, что Лидия Мантовани просто развлекается с ней от нечего делать, поэтому мягко, но с достоинством сказала:
- Простите, синьора, но нам надо заниматься. Мы просто занесли сверток. Завтра у нас начинаются экзамены, и нам еще много надо повторить.
- Конечно, конечно, я не собираюсь тебя здесь долго задерживать, - засуетилась модельерша, - всего несколько минут. Накинь шарф, будь так добра.
Соня почти машинально выполнила просьбу, беспомощно глядя на подругу, которая судорожно искала в уме предлог, чтобы смыться. Мантовани, не замечая ничего вокруг, подошла к Соне и поправила воздушные складки шелковой ткани на ее плечах.
- Отлично! А теперь пройдись, я хочу посмотреть, как ты двигаешься.
Тон у нее был повелительный, но Соню это ничуть не задело: маленькая женщина требовала от нее того, что ей и самой приятно было сделать. К ней вдруг вернулась ее природная естественность, и она пошла по салону своей свободной, раскованной походкой.
Хозяйка ателье, усевшись в кресло, внимательно смотрела на девушку.
- Более плавно, не ставь так твердо ногу! - принялась она командовать. - Легкое покачивание в бедрах, нет, это слишком, манекенщица не должна крутить задом, слышишь, что я говорю?
До Вирджинии наконец дошло: синьора Мантовани хочет сделать из Сони манекенщицу, какой ужас!
- Соня, нам действительно пора, - почти умоляюще сказала она, но Соня ее не слышала.
Словно проснувшись, она стянула с себя шарф, и он медленно опустился к ее ногам. Твердо и отчужденно она сказала:
- Мы должны идти.
- Великолепно, - захлопала в ладоши синьора Лидия, и ее близорукие глаза за толстыми стеклами очков радостно заблестели. - Ходить ты научишься быстро, для тебя это не составит проблемы. Главное - в тебе есть шарм и стиль! Из тебя получится манекенщица экстра-класса.
Соня посмотрела в глаза синьоре Мантовани и понимающе улыбнулась. Эта случайная встреча могла изменить всю ее жизнь, стать прологом к спектаклю, где ей обязательно будет отведена главная роль, и хозяйка модного салона сможет помочь ей в осуществлении ее мечты. Сама же синьора Мантовани думала в эту минуту о том, что она нашла наконец идеальную модель для демонстрации своих нарядов.
- Спасибо за комплименты, - сказала Соня, - но, кроме шарма и стиля, нужны знания. За красивые глаза аттестата зрелости не получишь.
- Я думаю, мы с тобой найдем общий язык, - синьора Мантовани растроганно прижала к себе Соню. - Приходи, когда сможешь, я буду тебя ждать.
ГЛАВА 6
- Я запрещаю вам вмешиваться в жизнь моей дочери!
Сидя в машине, синьора Бамбина много раз повторила про себя эту эффектную фразу, предвкушая, как она бросит ее Лидии Мантовани, и вот наконец произнесла вслух, глядя в упор на "хваленую портниху". Синьора Бамбина никого на свете не боялась, так неужели она растеряется перед этой спесивой ряженой куклой? Если бы синьора Бамбина обладала такой способностью, она испепелила бы ее своим взглядом, чтобы от этой бесстыжей дряни и следа на земле не осталось. За долгую работу в остерии она достаточно наслушалась мужских разговоров о домах терпимости, о женщинах легкого поведения, поэтому, когда увидела модельершу, сразу поняла: эта размалеванная, как шут, особа из той самой породы.
- Да что вы понимаете? - не растерялась синьора Мантовани. - Вы же деревенская баба!
- В нашей семье есть устои, а для вас ничего святого не существует. Руки прочь от моей дочери!
- Соня - как цветок, - высокопарно начала модельерша, - редкий, необыкновенный цветок, а вы хотите вырвать его с корнем и растоптать. Бог дал вашей дочери красоту, это великий дар, а вы без сожаления готовы выбросить его на помойку.
- Ни на какую помойку я ничего выбрасывать не собираюсь, я спасаю свою дочь.
- От чего же, позвольте спросить, вы ее спасаете? Я открываю ей путь к успеху, вы вообще понимаете, что такое успех?
- Очень даже хорошо понимаю. О нем мечтают все, а добиваются его единицы. Остальные на панели кончают.
Так, молниеносно парируя удары, они кололи друг друга, как две отменные рапиристки, но уже было ясно, что победу в этом турнире одержит синьора Бамбина: Лидия Мантовани начала заметно нервничать, это проявилось в том, что ее грассирующее "р" становилось все более раскатистым.
Получив аттестат зрелости, Соня рассказала матери о предложении хозяйки знаменитого салона и в ответ услышала хорошо знакомую фразу:
- Не беспокойся, я сама обо всем позабочусь.
На следующий же день, наняв автомобиль, синьора Бамбина помчалась на улицу Бильи и как ураган влетела в мастерскую ателье. Служащие, почуя недоброе, ретировались в соседнюю комнату, где помещалась примерочная, и оттуда невольно слушали перепалку.
Синьора Бамбина, чтобы не ударить перед "портнихой" лицом в грязь, нарядилась в цветастый шелковый костюм, который едва сошелся на ее животе, и вдела в уши серьги - подарок мужа на двадцатилетие их супружеской жизни. Жемчуг хваленой законодательницы мод вызвал у нее презрительную усмешку. Она признавала только массивные золотые украшения, потому что они блестят и сразу бросаются в глаза, вызывая зависть соседок, а такие бусы, как у этой штучки, - полная чепуха.
Ярость синьоры Бамбины можно было понять: много лет она вынашивала планы относительно будущего своей дочери, и теперь, когда они почти осуществились, появляется какая-то особа и хочет все разрушить. Синьора Бамбина мечтала, что ее дочь станет самой богатой, самой респектабельной женщиной в их городке, для этого они с мужем работали не покладая рук, на всем экономили, чтобы скопить денег. В конце концов они преуспели: две лавки, квартиры, участок земли - неплохое приданое для единственной дочери! Чтобы дать Соне хорошее образование, она определила ее в Школу урсулинок, где девушек не только учили разным наукам, но и следили за их нравственностью. В результате Соня имеет диплом учительницы и невинность не потеряла. Осталось одно-единственное звено - брак с Альдо Порта, сыном всеми уважаемого владельца табачного магазина. Альдо как раз вернулся со срочной службы, так что тянуть с помолвкой не стоит. За Соней они дадут шесть квартир в новом доме и участок земли для строительства в шесть гектаров. Синьора Бамбина всю жизнь положила на то, чтобы дочь воплотила ее замыслы, и поэтому она будет бороться с этой пигалицей в жемчугах до конца.
- Ах, я деревенская баба! - такого синьора Бамбина стерпеть не могла. - Так слушайте, вы, рафинированная барыня, моя дочь несовершеннолетняя, и, пока ей не исполнится двадцать один год, она будет делать то, что я скажу. Я вам свою дочь не доверю, так что держитесь от нее подальше, а то как бы вам не хлопнуться вашей жирной задницей в лужу.
- Вот вы и сами доказали, что вы деревенская баба! - надменно бросила хозяйка салона и встала, намереваясь уйти первой.
- Минуточку! - почти ласково сказала синьора Бамбина и, словно желая ее остановить, широко взмахнула рукой, да так неловко, что угодила синьоре Мантовани сумочкой прямо по лицу. Очки отлетели в сторону, а хозяйка ателье, и без того с трудом сохранявшая равновесие на своих высоченных каблуках, рухнула на пол. Боли она не почувствовала - пол был застелен мягким ковром, но от унижения не могла прийти в себя. Она догадывалась, что служащие, притаившись за дверью примерочной, не упустили ничего из этой отвратительной сцены. Синьора Мантовани могла себе представить, с каким злорадством они будут сплетничать между собой и, конечно, рассказывать своим знакомым.
В этой ситуации синьора Бамбина сочла за лучшее удалиться, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
- Бедняжка, как это тебя угораздило? - заботливо наклонившись к беспомощно сидящей на полу Лидии Мантовани, спросил высокий, приятной наружности мужчина лет пятидесяти.
Только сейчас придя в себя, женщина одернула задравшуюся юбку и, подав мужчине руку, с его помощью встала на ноги; из глаз ее капали слезы.
- Где ты пропадал, Командир? - всхлипывая, спросила она. - Не мог прийти хоть на минуту раньше?
Потом она повернулась к закрытой двери в примерочную, за которой, боясь выдать свое присутствие, притаились служащие, и крикнула с нескрываемым раздражением:
- Вы долго там собираетесь стоять? Я вам за работу плачу, так что приступайте к своим обязанностям!
Дженнаро Сориано, он же юридический владелец салона и муж Лидии Мантовани, подняв с пола жену, стал искать ее очки. Обнаружив их в другом конце мастерской, он вытер их белоснежным носовым платком и подал Лидии.
- Все-таки интересно, где ты был? - срывая досаду на муже, накинулась на него синьора Мантовани.
- Я же тебе говорил, дорогая, у меня было свидание с нужным человеком.
- С каким это нужным человеком? Я искала тебя везде, ты как сквозь землю провалился. Если я застукаю тебя когда-нибудь с этой потаскушкой, пеняй на себя! Гнешь тут целыми днями спину, а он в постели время проводит.
Дженнаро Сориано был неаполитанцем. Он любил рассказывать, как во время войны командовал штурмовым батальоном на русском фронте, с тех пор за ним и осталось это прозвище - Командир. На самом деле Сориано ухитрился вообще избежать военной службы и всю войну просидел в Милане. Не то что батальоном, ему и самим собой не позволяли командовать: жена крутила им, как хотела, заставляя, помимо чисто административных обязанностей, выполнять при ней роль мажордома, шофера, личного секретаря. Относясь безо всякого интереса к своим делам, он все свободное время проводил с женщинами - их он по-настоящему любил. Лидия Мантовани знала о его романах и, будучи женщиной практичной, сквозь пальцы смотрела на его увлечения: в конце концов административные обязанности он исполнял исправно. Пожалуй, даже слишком, поскольку после покупки шубы или украшения очередной своей любовнице ухитрялся свести баланс так, что отчетность у него всегда была в ажуре. Жена, когда уличала его в финансовых махинациях, приходила в ярость: женщин ее муженек пусть имеет сколько угодно, но содержать его любовниц она не намерена. Пусть скажет спасибо, что она прощает ему связи с манекенщицами, которые тоже недешево обходятся, но постоянная содержанка - это уж слишком!
Между тем синьора Бамбина, обмахиваясь от жары носовым платком, ехала в машине домой и с удовлетворением вспоминала сцену в ателье. Она была уверена, что полностью овладела ситуацией и может не опасаться этой размалеванной дуры, такой же противной, как и ее жемчужное ожерелье. Единственное, что немного омрачало ее радость, это тупая боль в животе, видимо, на нервной почве.
Сразу после обеда на дверях остерии появилась табличка, на которой было написано: "Закрыто", - супруги Бренна готовились к вечернему приему. На задний двор под навес был выставлен огромный стол, из комода извлечена скатерть голландского полотна с ручной вышивкой, перемыт фарфоровый сервиз на тридцать шесть персон, протерты бокалы (настоящий баккара!), начищены серебряные приборы и подсвечники, составлено меню. Синьора Бамбина решила, что еда должна быть простая и сытная: ветчина с инжиром и дыней, салат из зеленого цикория с сырыми грибами и тертым пармезаном, ростбиф с лимонным соком, а на третье - мачедония из свежих фруктов и клубничное мороженое.
Торжественный ужин был задуман для того, чтобы Соня и Альдо, которым в недалеком будущем предстояло стать невестой и женихом, могли получше познакомиться друг с другом. То, что сама Соня не знала о цели предстоящего приема, не имело для синьоры Бамбины ровно никакого значения.
Повод для приема у супругов Бренна был, вернее, их было даже два. Первый - Сонин аттестат зрелости. Закончив Школу урсулинок, их дочь могла теперь стать учительницей начальной школы. Второй повод - открытие в городе супермаркета. Конечно, он был не таким огромным, как магазины в Милане, но в нем продавалось все - от еды до моющих средств, и жителям он сразу же пришелся по душе. Магазин назывался "БреПормаркет" - по первым слогам фамилий двух его владельцев - Антонио Бренна и Массимо Порта, и размещался на первом этаже отремонтированного старого дома. Результат превзошел даже самые смелые ожидания - оказалось, что более выгодного вложения капитала и придумать было нельзя. Супруги Бренна, предпочитавшие всю жизнь копить, а не вкладывать деньги, решились на это рискованное, с их точки зрения, предприятие исключительно ради брака Сони с Альдо: новый супермаркет должен был продемонстрировать всей округе материальную состоятельность будущих супругов. Наследники своих состоятельных родителей, они как нельзя лучше подходили друг к другу. Наступит день, мечтала синьора Бамбина, и Соня поймет, что быть самой богатой, а значит, и самой уважаемой в их городке - совсем неплохо.
Соня, которая недавно отлично сдала все экзамены, оставалась в неведении относительно родительских планов, строя на будущее свои собственные.
Высшие баллы по всем предметам оставили ее равнодушной, Вирджиния же никак не могла налюбоваться аттестатом своей подруги.
- Что будем делать дальше? - спросила Вирджиния.
- Ты станешь учительницей, - уверенно ответила Соня, - а я - манекенщицей у Лидии Мантовани, причем самой лучшей.
- Тебе такая работа кажется интересной?
- Она не вызывает у меня отвращения, тем более что я верю: эта дорога приведет меня когда-нибудь к Джулио де Бросу.
Вся в мечтах о своем кумире, самом красивом, элегантном и обаятельном, она приехала домой и застала мать за сервировкой парадного стола.
- Откуда все это великолепие? - искренне удивилась она. - Я никогда не видела этого серебра, фарфора и хрусталя.
- Все это наше, - с гордостью ответила дочери синьора Бамбина.
- Значит, мы богатые? - Соня была потрясена.
- Ты только сейчас об этом догадалась?