– Врёт всё, гнида лысая и краснощёкая! – Милена тут же ощетинилась, изображая из себя рассерженного африканского дикобраза. – Где бесспорные доказательства, а? Языком молоть все горазды…. Этот старый и вонючий павиан меня усиленно домогался – в сексуальном плане. А я ему надавала по наглым и шаловливым ладошкам. Вот, Семён Семёнович – от сильнейшей обиды – и возводит гадкий поклёп. Правда-правда, Иван-Иванович! Вы спросите у Николая Сергеевича, он был свидетелем этих гадких и полностью бессмысленных домогательств…
– Какой напор! Какая экспрессия! – восхищённо и чуть насмешливо прервал девушку Ануфриев. – Вашу бы энергия, прекрасная амазонка, да в мирных целях…. Похоже, что вы меня поняли насквозь неправильно. Попробую ещё раз…. Я вовсе не собирался, да и не собираюсь – читать высокоморальные и занудные нотации. Вы ребята уже взрослые, опытные, виды видавшие…. Более того, я и сам ужасно много лет отдал воинской службе. Поэтому прекрасно понимаю, что во время активных боевых действий без алкоголя не обойтись. Ну, ни как не обойтись! И усталость надо снимать, и воспоминания всякие ненужные глушить, и со стрессами эффективно бороться…. Короче говоря, в комнате отдыха, где кроме кровати имеется некое подобие кухни с холодильником, забитым – под самую завязку – разными вкусными и калорийными продуктами, я оставил полиэтиленовый пакет. В нём, отважные бойцы, вы найдёте светлое немецкое баночное пиво, русскую водочку, армянский коньячок и две бутылки настоящего ямайского рома, так любимого нашей уважаемой Миленой, – банкир выразительно посмотрел на Ника.
"Эге! Говоря про ямайский ром, Ануфриев сделал чёткий акцент, мол, так любимый нашей прекрасной Миленой…", – смекнул сообразительный внутренний голос. – "Следовательно, тебе, братец, надо сосредоточиться на других напитках. Может, в ром подмешано снотворное, может, и нет.… Какая, собственно, разница? К указаниям начальства всегда надо прислушиваться с немалым пиететом, не без этого…".
Милена осталась у мониторов, Ник же отправился провожать Ануфриева и приводить в действие замки и запоры дверей хранилища. Особенно два последних, нестандартных и хитрых замка. Один из которых был настроен на отпечатки его пальцев правой руки, а другой – на картинку радужной оболочки левого глаза…
Ник, завершив процедуру прощания-запирания, замер у специального дырчатого щитка, вмонтированного в пуленепробиваемое стекло, дожидаясь условных звуковых сигналов. Конечно же, можно было обойтись и без этих сигналов: в аппаратной вся текущая обстановка отражалась на большом – полтора метра на метр – экране дисплея, усыпанном разноцветными кружками, квадратами и треугольниками. Но надо было решить ещё одну задачу (головоломку, шараду, проблему?) морального плана: предупреждать напарницу о снотворном, которое, возможно, подмешено в ямайский ром? Или – не предупреждать?
" Я думаю, что не стоит", – не удержался от совета надоедливый внутренний голос. – "Милена, отнюдь, не маленькая и беззащитная девочка. Чувствуется, что у этой внешне хрупкой барышни столько скрытой внутренней силы – хватит на стандартный батальон "краповых беретов"…. Ты, братец, сразу же уловил скрытый подтекст в словах Ануфриева. А ей, спрашивается, кто мешал? Кстати, откуда взялась железобетонная уверенность, что Иван Иванович "семафорил" именно тебе, а не нашей бесфамильной и загадочной Милене? В этой непонятной, замороченной и откровенно галлюциногенной круговерти возможно абсолютно всё…".
Наконец, противно промяукал басовитый зуммер, сообщая о том, что на территории банка – за исключением хранилища – нет теплокровных существ. Ещё через полторы минуты раздался короткий мелодичный звонок, говорящий о том, что боковая дверь в правом крыле здания надёжно заперта и поставлена на сигнализацию.
Он прошёл в комнату отдыха и сложил в картонный тёмно-коричневый пакет нехитрый ночной набор-паёк: большой бутерброд с ветчиной и бужениной, несколько охотничьих подкопчённых сосисок, пластиковую упаковку йогурта и литровый пакет яблочно-грушевого сока. Подумав немного, запихал в карман куртки банку со светлым немецким пивом.
Задумчиво вздыхая, Ник вернулся в аппаратную, поставил пакет со снедью на крохотный журнальный столик, присел на вертящийся стул и, вяло скользя взглядом по экранам мониторов, завёл с напарницей разговор – только совсем не про ром и снотворное:
– Скажи-ка мне, уважаемая Милена, а нет ли у тебя устойчивого ощущения, что всё это, вместе взятое, – совершил правой рукой неопределённое круговое движение, – является какой-то подлой подставой?
– Запрашиваемого ощущения нет, – невозмутимо ответила девушка. – А у тебя, соответственно, имеется?
– Не а, не имеется.
– В чём же тогда дело?
– Ощущения ощущениями. Но ведь ещё существует и такая важная штуковина, как стройная логика, – невесело хмыкнул Ник. – И эта логика мне настойчиво вещает, что всё это как-то…
– Как-то – что?
– Как-то странно, нелогично, неаппетитно, несуразно…. Хотя, если допустить, что…
– Прекращай ныть, мямлить и тянуть бездомного кота за хвост! – нетерпеливо прикрикнула Милена. – Вот же, мужики пошли, мать вашу! Сплошные сомнения, душевные терзания, заумные философские бредни…. Так в чём дело, напарник?
– Да, понимаешь, внутренний голос, дрянь неугомонная, всё нашептывает и нашептывает, мол: – "Весь окружающий мир – затрапезный бродячий театр, а все мы – низкопробные арлекины, поражённые наследственной шизофренией и ранним маразмом…".
– Ёмкая и едкая метафора, одобряю! Вильяму Шекспиру она очень понравилась бы…. А где же конкретика, мой мнительный друг, товарищ и брат?
– Конкретика…. Конкретика заключается в том, что кто-то хочет спереть (украсть, стащить, слямзить) какую-то важную и очень дорогостоящую вещь, или, даже, несколько вещей сразу. Хочет, аж до дрожи в худеньких коленках. До холодной испарины и устойчивого недельного запора…. Хочет, а не может. В смысле, не может – напрямую, в открытую. Вот, вокруг и мутится какая-то поганка. Бледная такая, ядовитая и мутная…. Причём, таких вороватых и могущественных типов может быть несколько. И каждый из них играет в свою игру, по собственным правилам…. Можно, я спрошу по-простому, в лоб?
– Спрашивай, – Милена скучнела и мрачнела прямо на глазах.
– Что нашли в ячейке 342-А? Только, ради Бога, не ври, что не знаешь! Если это страшная государственная тайна, то так и скажи…. Так имеет обнаруженное в ячейке 342-А отношение к приезду южноафриканской делегации или нет? Что, так трудно ответить, боевая подруга?
Девушка плавно соскользнула с откидного стульчика, сладко потянулась, хрустнув всеми суставами, и мелодично проговорила-промурлыкала – как ни в чём не бывало:
– Поздно уже, однако. Двадцать два часа одиннадцать минут. Началась твоя смена, напарник…. Кстати, тут на экранах изредка мелькают глюки. Гномы всякие, вооружённые боевыми топорами, бешеные собаки с розовой пеной на острых клыках, голодные белые медведи. Аура, видимо, проснулась…. Я же пойду отдыхать: приму душ, выпью стаканчик-другой рома и беззаботно завалюсь спать. Подойду утром, в девять пятьдесят. Тебе ведь хватит десяти минут, чтобы сдать мне пост? Рассказать о происшествиях, если таковые будут? Если что – буди, не стесняйся…
Уже приоткрыв дверь, она обернулась на пол-оборота и чуть слышно бросила фразу:
– Да, особо секретная государственная тайна. Да, обнаруженное в ячейке имеет самое прямое отношение к происходящему. Как и многое другое…, – после чего заговорила уже в полный голос: – Кстати, Николай, не забудь вывести все микрофоны на полную слышимость. Визуальные картинки это, конечно же, превосходно, но иногда о присутствии коварного противника докладывают и самые обычные звуки…
Ночь, звенящая тишина, неподвижные картинки на экранах мониторов. Лишь изредка перед глазами ненадолго появлялись яркие фантомы, рождённые тёмной аурой опасности: гигантские змеи, злобные пираты с деревянными ногами, безголовые окровавленные солдаты, страхолюдные ведьмы, африканские львы…. Совершенно ничего странного и интересного, короче говоря…
Как-то совсем незаметно миновала полночь. Перед внутренним взором изредка мелькали обрывочные эпизоды-воспоминания, так или иначе связанные с Марией. Их давнее знакомство, первый робкий поцелуй, весёлая свадьба, путешествие в Таиланд, откровенно-эротические сценки – в самых различных интерьерах. Он гнал прочь эти навязчивые образы и видения, но они – упорно и настойчиво – возвращались вновь и вновь…
На сером циферблате электронных часов как раз бодро выскочили светло-зелёные цифры – 3:00, когда Ник услышал очень тихий, но отчётливый и явственный скрежет. Он напряжённо завертел головой и с удивлением понял, что угрожающие звуки исходят от монитора, экран которого был абсолютно чёрен.
"Там же показывается внутреннее пространство подозрительного купеческого сейфа!", – вспомнил Ник. – "Того самого, дореволюционного, который мы с Денисом Котовым вчера заперли и опечатали. Неужели – начинается?".
Правая рука непроизвольно дёрнулась по направлению к тревожной кнопке.
"Э-э, братец! Подожди, не торопись! Только, ради Бога, не пори горячку!", – проснулся внутренний голос, уже несколько часов пребывающий в сладкой и крепкой дрёме. – "Во-первых, сам звук ещё абсолютно ни о чём не говорит. Мало ли что? Голодная крыса, например…. Во-вторых, данный сейф девственно пуст и крепко заперт. Грабители с газовым автогеном, которые мечтают вскрыть дверь сейфа изнутри и таким необычным образом проникнуть в банковское хранилище? Полный и несмешной бред! Неудачная и плоская шутка…. Им и за сутки не управиться: до 1917 года умели делать исключительно крепкие и надёжные вещи…. И, в-третьих, тебе что же, совсем не любопытно? Совсем-совсем?".
– Конечно же, любопытно. И даже очень, – тихонько пробормотал Ник, машинально пряча руки за спину. – Действительно, чего бояться закрытого сейфа? Он же не кусается, в конце-то концов…
Скрежет прекратился, вернее, сменился тоненьким и нудным скрипом. Ещё мгновение, и экран монитора ожил: безысходную абсолютную черноту неожиданно прорезал острый жёлтый луч, постепенно превращаясь в серую простыню деревенского летнего кинотеатра, на фоне которой проявились две неясные, слегка вытянутые тени.
"Неизвестные и хитрые злоумышленники открыли вторую, тайную дверцу старинного сейфа и теперь включили мощный карманный фонарик, пытаясь разглядеть предполагаемую богатую добычу, – с нескрываемой издёвкой прокомментировал внутренний голос. – "Ха-ха-ха! Наивные и самоуверенные уроды! А ещё и беспримерно наглые, даже петли "чёрной" двери не удосужились толком смазать машинным маслом…. Что ж ты не смазал уключины маслом? А он всё молчал и в ответ улыбался. Я убью тебя, лодочник…".
Секунд через двадцать-тридцать "наивные и самоуверенные уроды", всё же, решились войти внутрь просторного сейфа.
– Итак, незваных гостей двое, – Ник, гася волнение, принялся тихонько нашептывать себе под нос, – Оба одеты в тёмную униформу, на головах тёмные же шапочки-маски. Один низенький и полный, другой выше примерно на полголовы, худощавого и спортивного телосложения. Вот, собственно, пока и вся информация…. Что дальше?
Низенький и полный, недоумённо повертев головой по сторонам, откровенно сознался – смутно знакомым голосом:
– Разрази меня гром небесный, но совершенно ничего не понимаю…
– А уж как я, милый мой Семён Семёнович, не понимаю, и словами не передать, – зло ухмыльнулся неизвестный визитёр спортивного телосложения. – Говорите, мол: – "Разрази меня гром?". Придётся, видимо, разразить! И не только тебя, клоуна жирного и несмешного, но и много ещё кого, мать вашу! Помощнички хреновы…
"Чёрт, а ведь низенький толстяк – это Нечипорук! Тот, который Семён Семёнович по прозвищу "генерал" – с маленькой буквы", – обомлел впечатлительный внутренний голос. – "А кто же у нас второй, а? Голос какой-то "телевизионный", слышимый чуть ли не каждые сутки в программе "Время"…. Точно! Что, блин несолёный, точно? Это же получается…. Именно так оно и получается: один из Руководителей нашей великой и могучей страны…. Вляпались, похоже, все! Качественно так и однозначно вляпались…. Отвертеться, списав незапланированный облом на ленивых и глупых смежников? Они – на нас, мы – на третьих, третьи – на первых? Ничего не получиться, дамы и господа! Всем, не смотря на высокие звания и былые заслуги, достанется – по полной программе…. А вот Магаданской области и прилегающим к ней северным территориям откровенно повезло. В самое ближайшее время туда будут отправлены – на тактическое и стратегическое усиление – опытнейшие работники центральных аппаратов МВД, ФСБ и ГРУ…".
Между тем, диалог внутри дореволюционного сейфа продолжился, обнажая всё новые запутки и непонятки.
– Что же теперь делать? – суетливо запаниковал Нечипорук, бестолково шаря лучом фонарика по пустоте. – Такая операция сорвалась! Ну, надо же! Столько лет мы готовились, готовились, а всё – коту под хвост…. Обидно-то как, Господи! Узнаю, кто виноват, закатаю под свежий асфальт!
– Безусловно, обидно, – хмуро поддержал Руководитель. – Меня Иван Иванович Ануфриев лично водил по банковскому хранилищу. Показывал, объяснял подробно. Мол: – "Этот приметный сейф, он самый надёжный в стране. Что там – в стране! Во всём мире! Именно в него мы и поместим самые ценные экспонаты из южноафриканской посылки: алмазы, Чашу Святого Грааля, инопланетные кристаллы, литературные архивы…". Ну, и где это всё? Где, я вас спрашиваю?! Мне по фиг – алмазы вместе с кристаллами! Да и на литераторов – плевать с высокой колокольни…. Но, Чаша? Здесь вовсе ничего нет! Кстати, любезный мой Семён Семёнович, по поводу виновных и горячего асфальта…. Вы же, если мне не изменяет память, несколько часов назад связывались по телефону с вашей хвалёной и непревзойдённой Миленой?
– Связывался. И она подтвердила, что всё идёт как надо. В соответствии с планом, так сказать.
– Расшифруйте, пожалуйста.
– Дык, это…. Напарник, мол, натуральный лох и пустозвон…
– Натуральный лох, говорите? А почему сейф тогда пуст, а? Пустозвон? Похоже, что это мы с вами – вместе с целой кучей служивого народа – жалкие идиоты и хронические дауны…. Ладно, проехали. Тщательно разбираться и окончательно выяснять отношения будем уже на берегу. Будем, будем…. Что у нас с запасными планами и вариантами?
– Готовы, как и полагается.
– Так и запускайте их в работу! Срочно! Шкуру спущу, мать его! И так сплошные огорчения…. Чаша и всё прочее – ладно. Обыграем по-другому…. А вот – Ануфриев? Я же был в нём полностью уверен, как в…. Как маленький ребёнок – в бородатом и добром Дедушке Морозе! Неужели он, то есть, Иван Иванович, так ничего и не понял? Или, наоборот, всё понял правильно и, убоявшись возможных последствий, специально вильнул в сторону? Будем разбираться! Да, нестыковочка, однако…. А я, наивный и доверчивый, прочил Ануфриева на место Спикера в Государственной Думе. Нет, не подходит – в любом раскладе! Потому как не обеспечил требуемого результата. Будем в срочном порядке искать ему достойную замену….
– Ивана отправим в расход? – по-деловому поинтересовался Нечипорук. – Автомобильная авария? Несчастный случай на охоте? Падение – по дружеской пьянке – с солидной высоты? Самоубийство – из-за неразделённой и несчастной любви?
– Типун тебе на язык, Семён Семёнович! – Руководитель возмущённо замахал руками. – Какие ещё аварии с несчастными случаями? Совсем свихнулся на старости лет? Прошли злые сталинские времена. Будем надеяться, что навсегда…. Определим Ануфриева в рядовые депутаты, или там в сенаторы. Пусть учится, набирается ума разума и делового опыта. Растёт, короче говоря, как политический деятель…
Фигуры гостей постепенно превратились в вытянутые тёмные тени. Жёлтый луч, вильнув на прощание, потух. Раздался противный скрип, сменившийся тихим скрежетом…
– Очень интересные пироги с котятами! – Ник кратко подвёл промежуточный итог. – Первая попытка кражи бесславно провалилась. Но чётко прозвучало, что, мол, имеются запасные планы и варианты, которые будут срочно "запускать" в работу…. Нажать на тревожную кнопку и всё подробно рассказать прибывшему Ануфриеву? Мол, пусть разбирается сам? А как тут, вообще, можно разобраться, когда – Руководитель? А? Нет, не катит…. Ага, у нас же ещё имеется Милена – "хвалёная и непревзойденная". Вот, пусть она и ломает голову, принимает всякие судьбоносные решения, просчитывает в уме все последствия данных решений, ну, и так далее…
На сером циферблате электронных часов бодро выскочили светло-зелёные цифры – 10:30.
"И где же прекрасная и отважная амазонка?", – въедливо возмутился внутренний голос. – "Обещалась прибыть ровно в девять пятьдесят, чтобы, мол, без спешки и суеты принять пост. Ну, и? Где она, спрашивается? Хотя, объяснение напрашивается само собой: в ямайский ром, действительно, было подмешено снотворное…. И что прикажете теперь делать? Идти её будить и бросить мониторы с микрофонами на произвол судьбы? Вот же, блин утренний и сонный! Эти женщины – один сплошной и ужасно запущенный геморрой замедленного действия…. Ладно, подождём ещё чуток. Тем более что банка с пивом ещё не откупорена…".
Потерявшаяся напарница появилась только без пяти одиннадцать, когда пиво – вприкуску с последней охотничьей сосиской – было уже успешно выпито.
– Извини меня, Николай! – проникновенно заныла Милена бесконечно виноватым голосом. – Проспала вот, бывает…. Прости, пожалуйста! Мне так стыдно! Это вчерашняя усталость виновата во всём. А ещё – ром ямайский…. Я за это отдежурю до одиннадцати вечера! А хочешь, и до двенадцати? Иди уже, иди! Кушай, отсыпайся! Я же вижу, что всё в полном порядке. Глюки по-прежнему мирные и добрые, ничего особенного и подозрительного…
"Не похоже, чтобы наша провинившаяся сеньорита сильно спешила и торопилась. Тщательно причёсана, умыта, мило улыбается, румянец играет на смуглых и упругих щёчках…. Ну-ну! Я почему-то уверен, что совсем скоро румянец – совместно с беззаботной улыбочкой – пропадёт бесследно, сменившись нервной бледностью…", – подумал Ник, а вслух объявил – подчёркнуто невозмутимым голосом:
– Знаешь, боевая подруга, а ведь ночью не обошлось без неприятных эксцессов и происшествий. Неизвестные злоумышленники пытались ограбить банковское хранилище. Причём, нацеливались на самые ценные экспонаты и раритеты…
– Шутить изволим? – неуверенно улыбнулась девушка. – Розыгрыш такой, да? Будто бы я наивная дурочка и не понимаю, что в случае реальной попытки ограбления, ты непременно нажал бы на тревожную кнопку, и здесь было бы не протолкнуться от прибывших спецназовцев, грозно размахивающих автоматами? Ничего у тебя, мон шер, не выгорит! Давай, выметайся в комнату отдыха! Не трать времени понапрасну…
– Как сказать, как сказать, – Ник насмешливо передёрнул плечами и небрежно указал пальцем на экран монитора, показывавшего пустоту дореволюционного сейфа. – Тебе этот, э-э-э, предмет, не кажется слегка странным?
– Кажется. Он более тёмный – по сравнению с остальными выключенными мониторами.
– А почему же не спросила?
– Да, как-то так, не успела…, – напарница легкомысленно усмехнулась, но её карие умные глаза уже были полны нешуточной тревоги. – Подумала, что аппарат недавно сгорел-сломался, вот поэтому и экран такой безысходно чёрный…