Бросив на кресло снятое с вешалки платье, я посмотрела на большого плюшевого медведя, купленного в игрушечной лавке в первые дни моего пребывания в этом мире. Что ж, теперь у меня был другой мишка. Большой и рыжий. А у этого мягкого чуда с пуговками-глазками скоро будет новая хозяйка. Ну, или хозяин. Взгляд скользнул по светлой мебельной обивке и замер на бледно-голубом коврике с вытканными желтыми звездами. Пройти мимо него на рынке я так и не смогла, хоть и решила не покупать ничего заранее. Еще четыре месяца - и на нем будет стоять качающаяся кроватка, да и сама комната превратиться в детскую. Всего-то недель пятнадцать осталось подождать, и моя самая заветная мечта станет явью!
Умный все-таки у меня муж, предусмотрительный. И жену порадовал кусочком личного пространства, и себя - наблюдением за моими разминками у шеста, и нашего будущего малыша - собственным "плацдармом" для игр. Подумав о ребенке, я невольно погладила свой заметно округлившийся живот и счастливо улыбнулась. Почему-то казалось, что родиться девочка. Непременно рыженькая в папу и миниатюрная в меня. А вообще без разницы, лишь бы не пошла характером в тетю Тинару.
- Птица говорун хочет кушать! - донеслось из соседней комнаты и я, закатив глаза, тихо взвыла.
Подарили нам Кешу только вчера, а сегодня мне уже хотелось его вернуть обратно. Вот только дареному коню… в смысле "попугаю" в клюв не заглядывают. Даже если этот самый "попугай" сильно смахивает на уменьшенную копию птеранодона. Жуть крылатая, а не питомец! То ли дело мой Рыж. Вот где по-настоящему ангельское терпение, умудряющееся уживаться с кошачьей наглостью и самым приятным для слуха мурчанием на свете. Этот керс когда-то выбрал меня, а я - его. И за все это время мы ни разу не надоели друг другу. О говоруне такого сказать было нельзя. Одна радость - Тинке это чешуйчатое чудо понравилось почти так же сильно, как и два ее горячо обожаемых котика, которых она выкормила после случайной гибели их мамы.
Все! Решено! Сплавлю ей Кешу насовсем, пусть друг друга развлекают, глядишь, малышка увлечется новой игрушкой - и Стортхэм наконец вздохнет спокойно, избавленный от объявленной год назад игры в "кошки-мышки".
Это случилось на моем девичнике. Сама не знаю, зачем повелась тогда на идею Тинары. Наверное, очень хотела веселого праздника а не очередной сходки двух противоборствующих группировок, как это было в прошлый раз. В попытке примирить амант с законными женами нордов, мы с Тиной капнули в кувшины с напитками слабо концентрированную настойку гильяна, сохранившуюся у сестренки еще из запасов тетки.
И план наш действительно сработал. Женщины слегка "поплыли", заметно подобрели и довольно быстро зарыли топор войны, предпочтя ему любимое для любой дамской компании обсуждение мужчин. И все было бы хорошо, если б мое белокурое чудовище не подлило гильяна и в свой сок тоже. Трезвая Тинара - это бесенок в юбке, а пьяная - сам дьявол во плоти! Да еще и с вилкой… которой девчонка стучала по столу, провозглашая тосты. За красавицу невесту, то есть за меня, за собравшихся подруг, то есть за всех остальных, и за ту, кто покажет этим меченым, кто в доме хозяйка, то есть за нее.
И дернул же лукавый Янину за язык, когда она на спор предложила моей расхрабрившейся сестренке укротить самого вредного норда в Стортхэме. Остановить бы мне тогда это дурацкое пари, но я ведь тоже пила вино с каплей гильяна, и мне, как и всем, было жутко весело и хотелось пошалить. Дошалились, идиотки! Наша пьяная "мышка" открыла охоту на "кота" в ту же ночь, и для начала, вспомнив детство, подкинула ему в постель скользких ящериц, которых мы, кстати, ловили всем коллективом под стенами дома-горы.
Вернее, подкинула их одна из вивьер, оказавшаяся на моем девичнике. Из чувства солидарности и из любви к звонким монетам она бы ему туда и крокодила положила, не моргнув. Результат: вместо жаркой ночи любви после мальчишника, Керр получил порцию холодных ящерок, ползающих по его обнаженному торсу, истошно вопящую шлюху, прикинувшуюся испуганной, и кучу сбежавшегося на крики народа, включая и пьяно хихикающих нас. О-о-о, как же мне было стыдно на утро!
А потом стало еще и страшно, потому что мерзкий сай вытряс-таки из вивьеры, кто стоял за устроенным представлением. И месть его Тинаре не заставила себя ждать. Он вынудил ее пойти учиться! Не вышивать крестиком, и не музицировать, как подабает благородной лэфе, а метать кинжалы, фехтовать и охотиться с луком. Правда, прежде чем дошло до всего этого, девчонке пришлось потеть на ежедневных тренировках под руководством своего ри. И Керр, в отличие от Йена, вовсе не жалел ученицу. А она, несмотря на мои просьбы бросить это все и извиниться перед нордом, продолжала заниматься и… устраивать ему разные мелкие пакости. Как, впрочем, и он ей.
Противостояние длилось где-то с полгода, Янина, как инициатор пари, принимала ставки, а я попеременно вела серьезные разговоры то с "котом", то с "мышкой". И последняя, в конце концов, сдалась. В смысле сдала экзамен нар-ученицы, и, благополучно помахав ручкой своему придирчивому наставнику, уехала с Грэм-рилем и его женой к эйдану Лэфандрии для улаживания мелких разногласий в деле поставки красных кристаллов в королевскую козну. Благодаря этому договору наша община получила особый статус и привилегии в обществе. И лэфы все меньше отворачивали носы от меченных, так как видели в них уже не только уродов, а еще и перспективных женихов, которым благоволит сам правитель.
Итак Тина уехала… Как она выразилась, чтобы посмотреть столицу. На деле же эта не по годам ушлая лэфа умудрилась найти себе воздыхателя, жаждущего ее руки, сердца и состояния, о чем и сообщила мне по возвращении. Я сказала мужу, он - Керр-саю… и, вопреки нашим предостережениям, начался второй раунд игры в "кошки-мышки".
Заместитель Грэм-риля припомнил моей сестричке всех разогнанных вивьер, часть которых она запугала, остальных подкупила, чтобы они перестали обслуживать одного конкретного норда, и сорвал ее намечающуюся свадьбу, используя те же методы. После этого мелкие пакости переросли в крупные, а Стортхэм стал зоной военных действий для двух идиотов. И ладно бы "мышка" так себя вела! Она ведь по сути еще ребенок, но "коту"-то уже под тридцать, а он все туда же!
Ребята из общины, которые раньше ухлестывали за Тинкой, теперь обходили ее по длинной дуге, опасаясь Керр-сая. Разве что Эйд опекал малышку по-прежнему, но он и относился к ней как брат к сестре. Даже похищение своего керса простил, наказав девчонку всего лишь недельным отлучением от керсарни. Приезжие же кавалеры, желавшие познакомиться с юной наследницей Ирсов, исчезали после первого же визита.
Когда Тинару это все достало, она при свидетелях заявила, что либо этот псих сам на ней женится, и она с чистой совестью превратит жизнь супруга в Итиров ад, либо просто его отравит и спляшет свадебный грильс со своим избранником на Керровой могиле. И вот тогда-то уже всем стало не до шуток. На следующий день Грэм вызвал к себе обоих и под угрозой изгнания из Стортхэма запретил им открыто враждовать на территории нашего общего дома. В конечном итоге, конфликт вроде бы затих: Керр все больше пропадал на заданиях, Тинара возилась со своими котиками… а деньги со ставок пылились в сундуке Янины, ибо никто в этой идиотской игре так и не победил.
- Птица говор-р-рун хочет есть! - напомнил о себе не по размеру прожорливый Кеша.
- Ки-шахр назад кормила! - крикнула я ему, скидывая с плеч пеньюар. - До вечера потерпишь, проглот.
Платье в стиле ампир - с завышенной линией талии, проходящей сразу под грудью, как нельзя лучше скрывало уже заметный животик, почти теряющийся в складках тонкой ткани. Этот наряд я заказывала у той же портнихи, которая шила мне костюмы на свадьбу. И сегодняшний ее шедевр, как и год назад, был выполнен в черно-белой гамме с преобладанием первого. Лиф украшала серебристо-белая вышивка по краю глубокого выреза, который заканчивался рядом крошечных перламутровых пуговиц. В принципе платье имело фасон халата, но было настолько красивым, что у меня язык не поворачивался так его назвать.
Надев вниз длинную сорочку с высокими разрезами до бедер, я накинула сверху свой практически невесомый наряд и принялась аккуратно застегивать пуговки, мысленно предвкушая, как они разлетятся по комнате сегодня ночью. Почти как тогда… в день нашей свадьбы. По телу пробежала сладкая дрожь, ресницы опустились, а на губах расцвела отнюдь не невинная улыбка.
Никогда не забуду тот заветный день - последний в свадебной пятидневке лэфири. Белые стены храма на рассвете отливали золотисто-розовым. Огромный стеклянный купол, расположенный над главным залом, причудливо преломлял лучи восходящего светила, которые падали вниз разноцветным водопадом. И словно подсвечивали диковинные цветы, стоящие в напольных вазах. Народу было много. Гораздо больше, чем на праздновании помолвки в Стортхэме. Поглазеть на бракосочетание старшей дочки третьего риля Миригора явились и городская знать и простые жители. Но я никого не замечала. Все присутствующие казались мне безликой толпой, пестрой и шумной, а потому не особенно приятной.
Нервничала ли я, идя к алтарю? Безумно! Если бы не надежная рука Касс-риля, согласившегося отвести меня под венец по праву старого друга семьи и первого городского риля, наверное, я бы позорно упала, не дойдя до цели. Забавно, что ровно через пять месяцев седовласый лэф вел к этому алтарю уже свою младшую дочь. Йен ждал меня на ступенчатом возвышении. Рядом с ним стояла одетая в белоснежный наряд Виа-рилья и ободряюще мне улыбалась. Эта женщина в свое время дала мне кров и защиту, а еще парочку добрых напутствий, и я была ей очень благодарна за все. Сейчас же глаза ее сияли, и я не сомневалась, что она рада моему счастью. Иначе бы не стала верховная жрица Рассветного храма проводить свадебную церемонию сама.
А потом началось таинство… Сами по себе зажглись тысячи свечей в золотистых чашах подсвечников. Ярче засияли подземные букеты, став похожими на диковинные фонарики. И с каменной поверхности алтаря полупрозрачной тенью вспорхнула призрачная птица, облетела нас с Йеном по кругу и исчезла в сложенных лодочкой руках белой жрицы. Не знаю, спецэффекты то были, волшебство или массовый обман зрения, но более красивой брачной церемонии я и представить себе не могла.
Речь Виа-рильи лилась, словно песня, когда она возносила молитву верховному божеству Лэфандрии. В этот мотив вплелись и наши с Йеном голоса, приносящие клятвы любви и верности на рассвете новой жизни. Тонкий серебристый браслет защелкнулся на моей руке, парный ему - обвил запястье норда. Муж и жена… вместе навсегда… в бедах и в радостях… в жизни и в посмертии…
Грудь окатила приятная волна тепла, возвращая меня из омута волнительных воспоминаний к не менее волнительной реальности.
- М-медведь, - мурлыкнула я, беря в руки висящий на шее кулон. Осторожно повернула по часовой стрелке нагревшийся лиловый камень, и, поднеся его к лицу, шепнула: - Ты где?
- Поднимаюсь наверх, - донесся из кристалла чуть усталый голос. - Соскучилась?
- Очень, - многозначительно сказала я и отключила связь.
Благодаря Кайру, мы двое стали счастливыми обладателями такого вот оригинального "мобильного телефона" с зоной покрытия на всю Лэфандрию и ее приграничные земли. Так что теперь я могла не сходить с ума от неизвестности, когда мой рыжий норд уходил на несколько дней в подземелья. В подзарядке это крайне полезное изобретение не нуждалось, как и зеркальный навигатор, так и оставшийся у меня после возвращения из похода. Иногда на него даже приходили письма и короткометражки из жизни Лин, предпочитающей по-прежнему жить в подземельях, только теперь на правах подруги "бога", а не его сбежавшей "игрушки".
И каждый раз я вздрагивала от невольной ассоциации с "видео-террором" Рэд. Забавно, ведь эта очищенная от воспоминаний элентри вполне может вскоре стать одной из обитательниц Стортхэма. Что ж… надеюсь, такое случится не скоро. Ну… или я ее просто не признаю в новом амплуа.
Сменив домашние тапочки на туфли, я прошлась гребнем по чуть волнистым после косы волосам, которые на травяных настоях и шампунях отрасли почти до талии, и, крутанувшись перед зеркалом, одобрительно хмыкнула.
- Птица говор-рун хочет жра-а-ать! - услышала обиженное.
- А если покормлю, отстанешь? - тяжело вздохнув, спросила Кешу.
- Я наполнил его кормушку, Лер, не беспокойся, - вместо мини-версии чешуйчатого птеранодона, ответил мне муж, и губы сами растянулись в улыбке.
Резко развернувшись, я направилась в нашу общую комнату, но была поймала на пороге в такие родные и желанные объятия.
- Устал? - шепнула, обнимая супруга за шею.
- Немного, - ответил он, целуя меня в ушко. - Сегодня привезли двоих новичков, один ничего вроде, быстро освоился. А со вторым придется работать. Замкнутый парнишка, забитый, из неблагополучной семьи… - он говорил, продолжая удерживать меня на весу, а я смотрела, как хмурятся его темно-рыжие брови, делая резче вертикальную морщинку на украшенном роговыми наростами лбу, и все так же глупо улыбалась, чувствуя себя ужасно счастливой, а еще очень гордой, потому что этот невероятный лэф - мой муж. После того, как Эйдар сдал экзамен нар-ученика и уехал в столицу обучаться лекарскому делу, работы у ри прибавилось. Но возможность получить образование по рекомендательному письму от правителя Лэфандрии, упускать было глупо. Да и свой профессиональный доктор Стортхэму точно не помешает. А то сплошные травники да самоучки.
- Ты справишься с мальчиком, - сказала, когда "медведь" замолчал. - Но если нужна будет женская помощь…
- Я скажу, - Йен уткнулся носом в мою шею и, шумно вдохнув, прошептал, меняя тему: - Как же ты дивно пахнешь, маленькая.
- Как всегда, - рассмеялась я.
- Всегда дивно, - не стал отрицать он.
- Льстишь!
- Ничуть!
И снова поцелуй. Нежный, ласковый, легкий… когда губы скользят по коже, оставляя цепочку незримых следов, а дыхание согревает теплом. И глаза закрываются сами собой, сердце начинает биться чаще, а пальцы впиваются в широкие плечи мужа… ну, нет! Рано!
- Йен! - возмущенно воскликнула я, легонько оттолкнув норда. - Я два дня Энии на кухне мешала работать, вместо того, чтобы помогать, как обычно. Ты просто обязан пойти и оценить все мною приготовленное. Наверняка ведь голодный!
- Голодный, - охотно подтвердил рыжий, бережно ставя меня на пол, но при этом не отпуская от себя. - Очень голодный, - лукаво улыбаясь, мурлыкнул он, придерживая меня одной рукой за спину. А затем чуть склонился, чтобы задумчиво так протянуть: - М-м-м, пуговки, - и медленно провел указательным пальцем по перламутровому ряду.
Судя по выражению его лица, он тоже вспомнил про нашу брачную ночь, ну или про утро, когда мы собирали детали моего свадебного наряда по всей спальне. Наши взгляды встретились и тело обожгло жаром предвкушения. В конце концов, отведать то, что я для него наготовила, Йен успеет и позже!
Рывок… и мои ноги снова оторвались от пола, а спина прижалась к прохладной каменной стене. Объятия стали теснее, а страстные поцелуи растеряли всю свою нежность. Но, несмотря на сжигающее норда желание, он все равно был со мной осторожен. Впрочем, как и всегда.
Пуговица с тихим стуком покатилась по полу. Его или моя? К ней вскоре присоединилась вторая, и я мысленно отметила, что такой процесс раздевания возбуждает еще сильнее. Поцелуи пьянили, а ласки сводили с ума. И мы обязательно бы продолжили, если б не громкий стук, сопровождаемый обреченным стоном Лааша:
- Лучше откройте. А то вынесут к Итировой бабушке дверь и изгадят нам весь праздник.
- Иль, это я! Открой немедленно, - услышала я голос сестренки. - Вопрос жизни и смерти!
- Опять? - поморщился мой муж, нехотя опуская меня на пол.
- Опять, - грустно улыбнулась я и пошла встречать гостью, на ходу поправляя платье. Ну, подумаешь, вырез стал больше. Всего-то на пару потерянных пуговиц.
Белокурое чудовище вихрем влетело в нашу "берлогу", стоило мне повернуть в замке ключ.
- Нет, ты представляешь?! - заламывая руки, воскликнула она. - Он заплатил Марису, чтобы тот уехал из Миригора!
- Кто такой Марис? - прислонившись спиной к Йену, поинтересовалась я, так как личность заплатившего в представлении не нуждалась. Собственно эта самая личность вошла вслед за Тинарой и теперь подпирала плечом дверной косяк, демонстративно позевывая.
- Мой новый воздыхатель, - чуть нахмурившись, заявила блондинка.
- А старый где? - я задумчиво почесала кончик носа, тщетно пытаясь вспомнить имя предшественника. После того, как слух о юной прелестнице с большим приданным прошел по дандрии, недостатка в поклонниках у малышки не было. И я даже перестала тревожиться по этому поводу, когда убедилась, что девочка дальше "подержаться за ручки" не заходит, но от внимания молодых людей получает большое удовольствие. Или от раздраженного Керра? Кто этих кошек-мышек разберет! - Как его там звали? Дис, кажется.
- Диспер был неделю назад, - стряхивая изящными пальчиками невидимую пылинку со своего плеча, просветила меня Тина. Глядя на ее нежные ручки, сложно было поверить, что они легко обходятся как с метательными ножами и луком, так и с щетками для чистки керсов. Следить за собой девочка умела, спасибо тете Грэте. Хоть что-то хорошее эта женщина сделала для семьи Ирс. - А позавчера я гуляла с Эйниром.
- Ну, и чего тогда переживать? - поглаживая меня по плечам, сказал Йен. - Эйнир, Марис… завтра Марнир какой-нибудь знакомиться приедет. Подумаешь!
Керр мрачно посмотрел на друга, потом заинтересованно на меня, и я, невольно смутившись, стянула на груди расстегнутое платье. Хоть после того памятного похода, он больше и не делала поползновений на мое счет, воспоминания все равно сохранились. Да и неловко как-то стало. Все-таки ожидала увидеть одну сестрицу с жалобами, а они вдвоем явились, что ново. Вопросительно взглянула на темноволосого норда, тот выразительно закатил глаза, а Тина тем временем продолжала:
- Плевать на Маркуса! Дело не в нем. Просто этот псих, - она обвиняющее ткнула пальцем в брюнета, - разгоняет всех моих знакомых. Уже даже норды шарахаются! А мне восемнадцать зимой. Я хочу выходить в свет, выезжать на балы… Учиться поехать в столицу хочу, как Эйд! - вывалила она и, судорожно вздохнув, замолчала.
- Учиться? - заметно напряглась я - А вот с этого места, пожалуйста поподробней, мелкая.
- Я не мелкая! - возмутилась лэфа. - У меня совершеннолетие через год. А замуж и сейчас можно выходить…
- С моего одобрения, - напомнила я ей правила опекунста.
- Да какая разница?! - всплеснула руками Тинара. - Замуж можно, а учиться нет? Это несправедливо.
- Смотря чему учиться, - пробормотала обескураженная я. Перспектива отпустить это "стихийное бедствие" одну в столицу пугало. Разве что под крыло к Эйдару.