Переодевшись и по-быстрому перекусив, гости, не теряя драгоценного времени даром, поспешили отправиться на море. То, ради чего, собственно, и проделали столь неблизкий путь.
– Зиночку с собой возьмите, – попросила родственников хозяйка. – Одну-то её боимся отпускать, тут парни горячие, русских девчонок мимо себя не пропустят! Да и за Василисой присматривай, девка уже выглядит совсем взрослой не по возрасту! – сделала внушение младшей сестре.
Пляж оказался не близко, добирались около часа на том же допотопном автобусе. Васька как-то сразу признала прежнего знакомца: "Один он у них, что ли, ходит на весь район?" Все сидячие места оккупировали мясистые чернявые тётки, по местным обычаям глухо упакованные в длиннющие одежды, прикрывающие ноги до самых щиколоток, а руки до кистей, с застёгнутым воротом и платками на головах. Расставив вокруг себя огромные корзины с фруктами и овощами, занимавшими весь проход, женщины направлялись на рынок. Дюже горластые, они о чём-то возмущённо тарабарили на незнакомом языке, недобро вперившись на оголённый пуп Василисы, откровенно притягивающий к себе взгляды окружающих, и осуждающе показывали на девочку пальцами.
– Чего они?! – прошептала "развратница", наклонившись к самому уху Таисии и боязливо оглядываясь на соседок.
– Пузо прикрой – со смешком фыркнула женщина. – А то нас сейчас этими же помидорами из корзин и закидают! – уже веселилась вовсю.
"Да пошли они лесом.." – решила Васька, невозмутимо задрав подбородок и отвернувшись к окну. Мамуля постаралась и, освободив от огорода один из вечеров, своими собственными руками смастерила обновку для дочери по выкройке, взятой в одном из журналов. Ситцевый яркий костюмчик сидел словно влитой – лёгкая пышная юбочка до колена и короткий топик, оставляющий на талии узкую полоску голого тела, выглядел вполне модно и современно, но… увы, не для южных жителей со строгими порядками относительно женщин!
Помидорами их таки не закидали, и вот уже совсем скоро они подходили к городскому пляжу. Море Василиса увидела впервые за свою юную жизнь. Как и многим её сверстникам-приятелям в ту пору, кроме как на речке и деревенском пруду, нигде бывать и плавать не приходилось. От небывалого зрелища бескрайнего количества воды девочка разом застыла, открыв в изумлении рот и испытывая нахлынувшую бурю ярких эмоций – и восхищение, и ликование, и восторг! Нагретые на жарком солнце гладкие камешки под ногами обжигали босые ступни, заставляя вставать на цыпочки и, ойкая, перескакивать с места на место. Лёгкий ветерок обдувал морской прохладой, волны перекатывались бархатистыми ласковыми гребнями и, сверкая капельками воды, с глухим рокотом выплёскивались на берег. Несметное количество отдыхающих расположилось на пляже, расстелив в непосредственной близости друг от друга вылинявшие на солнце полотенца, раскинувшись загорелыми телами в откровенных позах.
Выбрав свободное местечко, тётушка с детьми смогли вполне комфортно устроиться неподалеку от кромки воды. Василису же, что совсем не удивительно, уже в первый день отдыха ожидал конфуз…
Раздевшись до простенького открытого купальника с металлическими застёжками на спине и с лёгкостью преодолев, едва касаясь земли, несколько метров пляжа, Васька с разбега нырнула в набегающую волну. Разгорячённое тело окутала приятная свежесть… Заработав руками, красивым кролем устремилась подальше от берега, чувствуя, как все мышцы, привычные к нагрузке, знакомо напряглись. Вволю наплескавшись, поймала самую большую волну и, удерживаемая ею, на гребне устремилась обратно. То, что произошло дальше, вызвало неслабое удивление и тут же привело в крайний восторг незнакомую с законами моря девчонку. По мере стремительного приближения к заветной суше, волна вдруг совершенно неожиданно превратилась в водоворот, захватив в плен и завертев пловчиху, словно в центрифуге. Чувствуя, как угрожающе сползает ненадёжный купальник, Василиса теперь уже ужаснулась, лихорадочно пыталась удержать последнее одеяние и в любую секунду рискуя остаться без оного. В трусики мигом набились мелкая галька, ощутимой тяжестью оттягивая ластовицу промеж ног. Возвращение оказалось недолгим, и она, к своему невероятному облегчению, рыбкой вылетела на каменистый пляж, ловя ртом спасительный воздух и пытаясь надышаться: "Уф-ф-ф… Кажется ничего не потеряла!" Удерживаясь на чуть дрожащих от напряжения ногах, выпрямилась в полный рост и, подтягивая повыше плавки, только сейчас заметила восхищённые взгляды, обращённые к ней со стороны развязной компании отдыхающих – смуглых ребят-аборигенов, оккупировавших значительный участок территории. Васька инстинктивно распрямила лопатки, выпятила грудь, вытянула вверх шею и с независимым видом направилась к своим. Парни, не сдержавшись, характерно зацокали языками и откровенно раздевали глазами и без того чуть прикрытое тело девчонки, бросая вслед призывающие реплики:
– Девушка, может, познакомимся?! Как звать такую лапочку?
– Эй, дорогая, присоединяйся к нам!
– Откуда такая красавица?!
– И правда, давай к нам!
"Ненормальные какие-то… – решила Василиса, вовсе не обученная правилам общения с сильным полом – У нас-то ребята поскромнее будут, а начнут нагличать, так живо в лоб схлопочут!" Тем не менее внимание молодых людей показалось девчонке неожиданно приятным. На фоне прочих отдыхающих, красовавшихся загорелыми телами от светло-кофейного до бронзового оттенка, она выглядела молочно-белым поросёночком, хотя и, бесспорно, весьма аппетитным – с оформившейся упругой грудью, узкой талией, длинными стройными ногами и округлыми бёдрами. Светло-русая коса наполовину расплелась, покрывая плечи и довершая образ русской красавицы. Молчаливой наядой Васька попыталась "проплыть" мимо, демонстративно игнорируя неприкрытый интерес к собственной персоне, но… не суждено, видать, было ей закончить дефиле без происшествий. В самый ответственный момент, стоило поравняться с компанией, девчонка в ужасе замерла, уловив характерный щелчок расстегнувшейся застёжки, и в ту же секунду верхняя часть купальника изящно спланировала ей под ноги… Немая сцена. Следом раздалось дружное, восторженное: "Ух-ты!" – несколько пар глаз не мигая уставилось на открывшиеся взглядам прелести! Смущённая Василиса, пылая румянцем, словно маков цвет, подхватила бюстгальтер и под улюлюканье парней, руками пытаясь прикрыть обнажённую грудь, бросилась прочь, поближе к хихикающей тётке, выхватывая протягиваемое полотенце.
– И ничего смешного тут нет! – обиженно фыркала на Таисию.
– Ха-ха-ха! – продолжала веселиться та.
– Подумаешь, ничего особенного… через годик у меня получше грудь вырастет… – Зинаида не удержалась, вставив шпильку.
Смех смехом, но уже тем же днём возмущению родной тётушки не было предела, а случившийся инцидент заставил изрядно поволноваться, когда на обратном пути, не спеша возвращаясь с пляжа, та вместе с детьми решила заглянуть на местный базар и лишь тогда в полной мере смогла осознать, что племянница повзрослела и без надзора оставлять девочку просто опасно.
Но до этого, ещё по дороге на рынок, Таисия умудрилась достать Василису своими, как той казалось, глупыми домогательствами, через каждую минуту указывая на впереди идущую женщину и задавая один и тот же провокационный вопрос:
– Вась, а я толще вот этой тётки?
– Нет! – кратко отвечала девочка, особо не вглядываясь, лишь бы только от неё отвязались.
Похоже, лаконичные ответы не успокоили переживающую из-за собственной полноты аппетитную пампушечку и допрос с пристрастием продолжался:
– Ну посмотри внимательно, Василисочка… А вот этой… полнее? – лебезила она, чуть заметно кивая в сторону проходящей дамы.
Девчонка притомилась от бессмысленных сравнений. "Можно подумать, что она враз уменьшится в размерах, представив себя со стороны? Я ей зеркало, что ли… говорящее?". – поэтому решила поэкспериментировать и на последовавший аналогичный вопрос сдуру, на свою голову, брякнула:
– Да! Вот этой ты точно… много толще! – приврала однако.
Преимущество в стройности наблюдалось несомненное, и явно в пользу родственницы, причём с большим перевесом во всех смыслах. Идущая перед ними тётка, затянутая в белые брюки, казалось, трещавшие по швам ("Неужели таких больших размеров шьют?" – изумилась Васька), передвигалась словно баржа, нагруженная углем, и пыхтела от тяжести своих пышных форм…
Реакция не заставила себя долго ждать и оказалось неожиданно кипучей:
– Это я-то толще?! Да ты только посмотри на неё и на меня! – не на шутку разошлась возмущённая донельзя Таисия, – Да её одна… ляжка больше всей моей попы!
Провокаторша уже и сама, казалось, была не рада, вызвав бурю негодующих эмоций на свою голову, но лишь хитренько промолчала, отвернувшись в сторонку и хихикая в кулак. Тем не менее проделанный трюк принёс свои положительные результаты. Тётушка в ответ на несправедливую оценку некоторое время ещё продолжала протестующе бурчать себе под нос, но роль независимого судьи с племянницы, вздохнувшей с облегчением, наконец-то сняла. Допросу с пристрастием подвергся собственный сынуля. Зинаида по каким-то причинам, ведомым лишь самой женщине, процедуры сей избежала. Пацан, к слову, рос ещё тот жук, отличаясь предприимчивостью и лукавством, потому на каждый один и тот же маменькин вопрос с готовностью весьма правдоподобно уверял:
– Мамочка, ты против неё у меня дюймовочка!
Таисия, невероятно довольная, на какое-то время замолкала, наслаждаясь столь изысканным комплиментом, пока случайно не натыкалась взглядом на очередную увесистую толстушку, незамедлительно подвергающуюся процедуре сравнения.
Сколько бы ещё продолжалось сиё домогательство – неведомо, но, к счастью детей, на горизонте показался шумный базар, и компания, влекомая гомонящими покупателями, вплыла в огромный ангар с дугообразной оцинкованной крышей, оборудованный под рынок, с трудом протискиваясь в плотной толпе мимо открытых прилавков со всевозможными яствами, начиная от разнообразных южных фруктов, сочных и пахучих, янтарного мёда в сотах, заманчиво красовавшегося на специальных подставках, сыро-копчёных колбасок, подвешенных упругими кольцами, словно браслеты на руке индианки, домашнего рассыпчатого жёлто-маслянистого творога и заканчивая соленьями и приправами, источающими умопомрачительные запахи, возбуждающими и без того разыгравшийся после водных процедур аппетит.
– Кому сливы? Сладкие, сочные! Не проходи мимо, налетай, покупай! – от неожиданно прозвучавшего над самым ухом громогласного выкрика Василиса аж вздрогнула и отшатнулась.
– Слышь, смотри какой персик! Это не фрукт, это поцелуй любимого мужчины! Бери, не пожалеешь! – словно по цепочке подхватили торгаши.
– А вот гру-у-уши… кому гру-у-уши?! Красавицы, вы только попробуйте! – с готовностью протягивал тонкую дольку, отрезанную ножом, очередной продавец.
Зинаида с братом крепко держались с двух сторон за тётушку, опасаясь затеряться среди толпы, а Васька, как самая старшая из детей, пристроилась позади них, плотно прижимаясь к широкой спине родственницы и пытаясь не отстать ни на шаг…
– Эй, тётка! Дочку продай, да?! – внезапно раздался выкрик обращённый им вслед, при этом чернявые дядьки, торгующие орехами, прямо указывали на Василису пальцами.
– Слышь, дорогая, ну продай дочку, а? Хорошо заплачу! – вторил им огромный, с волосатыми ручищами, продавец дынь.
Женщина, ухватив племянницу за подол платья, лишь раздосадованно зашипела на тех и ускорила шаг. Таким образом успели дойти практически до выхода, как вдруг… Васька, честно говоря, и опомниться не успела, а не то чтобы испугаться, почувствовав чьи-то крепкие пальцы, вцепившиеся ей в руку и сжавшие ладошку, словно тисками, вмиг оторвав от "мамки". Точно невидимая сила вихрем протащила её сквозь плотное скопление покупателей, так же резко отпустив лишь на другом конце ангара, при входе. Девчонка в изумлении хлопала глазами: "Что это было?!" настолько стремительно всё произошло. Шутника рядом не оказалось и, крутя головой в разные стороны, она смогла наблюдать, как в её сторону с воплями и матами пробивается разгневанная Таисия, в один миг потерявшая подопечную, яростно костеря на чём свет стоит "ненасытных мужланов"!
– Чтобы… я… ещё раз, – запыхавшись, во всеуслышание принялась возмущаться женщин, – взяла тебя с собой! Ты ведь ходячее несчастье!
Любила тётка свою племянницу искренне, девчонка в этом ни на грамм не сомневалась, порой заменяла родную мать и давала полезные советы, столь необходимые именно в подростковом возрасте, сейчас же за негодующими эмоциями стоял лишь страх за Василису. "А я-то в чём виновата?" – дулась девочка на незаслуженные обвинения в свой адрес. Тем не менее весь оставшийся отпуск старалась держаться поближе к родственнице, а галдящих на своём местном языке парней обходить стороной. С Зинкой они практически не общались, у сестрицы имелась своя компания приятельниц, состоящая из дочек военных, которым запрещалось без сопровождения взрослых выходить за пределы части. Васька же от этого вовсе не страдала, более того, откровенно радовалась, что им не приходится проводить время вместе.
Со стороны Василиса казалась вполне счастливой и довольной, хотя по Кириллу своему тайно тосковала, а сердечко сладостно замирало в предвкушении скорой встречи. Отдых протекал строго по расписанию. Поднимали их рано утром, чуть свет, пока солнце не встало слишком высоко. Далее следовал лёгкий завтрак, состоящий из манной каши либо двух яиц всмятку и горячего чая вприкуску с инжиром, а затем они, не пропустив и денёчка, отправлялись на пляж. Васька больше плескалась и не вылезала из воды, заплывая за буйки под недовольные окрики спасателей, раздающиеся сквозь рупор грозными предупреждениями. Братишка бултыхался неподалёку от берега, а тётушка шла на негласный рекорд по загару, ежедневно укладывая своё тело на полотенце в позу препарированной лягушки. Вечерами компания прогуливалась по окрестностям, осматривая местные достопримечательности и забегая в здешние магазинчики, прикупая замысловатые сувениры для близких.
Новых серьёзных инцидентов с девчонкой покамест не наблюдалось, а отпуск приближался к своему завершению.
Уже накануне отъезда отколол номер братец, поразив своей буржуазной наклонностью; сейчас бы это назвали коммерческой жилкой, но для Васьки подобное называлось не иначе как сводничество с целью наживы. Вечером, перед самым заходом солнца, тот подкатил этаким ангелочком, обратив на сестру умоляющий взор:
– Васюнь… ты ведь у меня хорошая сестра?
– Чего надо? – почувствовав подвох и не ожидая ничего хорошего от хитроватого мальчишки, настороженно поинтересовалась та.
– Ну… знаешь… мне так нужны часы…
– Часы? А я с какого бока? Денег у меня нет!
– Да ты не поняла! – нервно засуетился пацан. – Часы мне подарят! Настоящие!
– Так… И кто это тебе подарит, живо колись? Чего ты там опять начудил? – грозно стала наступать на прохвоста.
Тот испуганно стал пятиться назад, скороговоркой оправдываясь:
– Мне парень один пообещал… солдат… из части, если я приведу тебя к нему вечером на свидание… вон к тому забору! – рукой указал десятилетний коммерсант. – Тогда подарит часы… вот…
Василиса с негодованием уставилась на братца и, кажется, от переизбытка эмоций потеряла дар речи.
– Ты… ну ты и поганец! Ну и жлоб! Сестру… продать решил? – возмущению её не было предела.
– Тебе жа-а-алко что ли? Разо-о-очек всего… постоять ря-я-ядом… – в голос, вполне натурально заревел пацан.
– И откуда в тебе это?! – разозлившись, она пошла прочь.
Противоречивые чувства охватили её в тот же миг. Мысли, словно оседлав бушевавшие эмоции, проносились в голове бешеным галопом неуправляемого жеребца, набегая одна на другую. Врождённая женская сущность вела бурный диалог со сложившимися в сознании девочки нравственными ценностями.
– Какой же он поросёнок корыстный! – обличала братца совесть.
– Зато, смотри-ка, совсем взрослой девушкой стала и парень на тебя запал, вишь, даже часов своих не пожалел! – апеллировала гордыня.
– Да как же… да это же… Как он мог так поступить?! – горячилась нравственность, возмущённо размахивая руками.
– Значит, ты красивая… – смущённо вздыхала девица-застенчивость.
В затянувшемся споре с незначительным отрывом победительницей всё же вышла нравственность, и Васька потом ещё долго гнобила предателя, рассказав тётке о вероломстве её сыночка. Таисия, как ни странно, племянницу не поддержала, как, впрочем, и мальчишку, а лишь откровенно потешалась над обоими, умиляясь горячности девчонки и предприимчивости пацана. Братец так и не понял, в чём был не прав, продолжая жалобно канючить, что, видишь ли, из-за каприза старшей сестры лишился таких классных часов! Уж чего-чего, а корысти в Василисе не было вовсе, впрочем, как и зависти…
Домой курортница вернулась загорелой, заметно похудевшей, с выгоревшими на палящем солнце прядями волос и переполненная незабываемыми яркими впечатлениями от поездки. Родной город встретил моросящими дождями и пронизывающим ветром со стороны Финского залива. Кирилла ещё не видела, тот уехал с матерью в отпуск, обещая вернуться дня через три после приезда подружки.
Поздно вечером, практически ночью, раздался звонок в дверь. Младшая сестричка возилась с привезёнными в подарок большими ракушками, мать поставила вариться мясо на холодец, а Василиса, наслаждаясь покоем, валялась на диване с любимой книжкой. Звонок звенел долго, настойчиво и как-то нервно, что ли… Незваный гость явно поторапливал хозяев, не желая ждать ни секунды!
– Кто бы это мог быть? – недоуменно поинтересовалась женщина. – Вася, не подходи к дверям! Ночь на дворе и мало ли кого нелёгкая принесла… Бандитов немерено развелось!
Кроме них и сестрёнки, которая сонно клевала носом, сидя на стареньком вытертом паласе, никого в квартире не было. А упорный трезвон тем временем не умолкал ни на минуту, кто-то сильно настырный не отпускал палец с кнопки.
– Мам, я только спрошу! А вдруг кому срочно помощь нужна? – неясная тревога на сердце за того, кто находился по ту сторону входной двери, не отпускала девочку.
– Не смей! Слышишь? – приказала мать. – Сейчас время такое… опасное… – страхи женщины были вполне объяснимы, а Васька вдруг вспомнила, как сами они не так давно, спасаясь от разъярённого пьяного отца, звонили по соседям, а им не открывали!
Поэтому ослушавшись и сняв тапки, очень осторожно, встав на цыпочки, подкралась к дверному глазку:
– Кто там? – тихонько так прошептала, прижавшись губами к щели.
– Пустите… пожалуйста… я ранен… за мной гонятся! Ну пожалуйста… прошу вас… – умоляющий мужской голос казался пронизанным безграничным отчаянием, не оставив в её душе и нотки сомнения в том, что незнакомцу на самом деле требуется помощь.
– Ма-а-а-ам! Там человеку плохо! Ну как ты не понимаешь? Вспомни нас самих?! – закричала, чуть не плача, девчонка, вбежав в комнату.
– Ладно… будь что будет… открывай… – обречённо вздохнув, согласилась женщина.