Выскочив в коридор, Василиса поспешно распахнула дверь. На пороге стоял молодой мужчина, кровь заливала мужественное лицо, капая на модную футболку с открытым воротом. Еле удерживаясь на ногах, он сделал шаг вперёд и… к ужасу девчонки, распластался прямо на коврике – мощный торс и голова оказались в прихожей, а ноги на лестничной площадке. Снизу послышался грохот открывающейся двери в подъезд, сильный шум и возбуждённые мужские пьяные голоса:
– Да здесь он! Ему больше некуда деваться! Твою мать… не упустите!
Ухватившись за гостя, кряхтя от тяжести – откуда и силы разом взялись? – каким-то макаром живо втащила несчастного в коридор и тихонько прикрыла дверь. Буквально сразу раздались торопливые шаги с той стороны… неизвестный, задержавшись на площадке и потоптавшись на месте, побежал этажом выше. Девчонка замерла, боясь даже дышать. Наконец гомон стих. Сопровождая недовольство нецензурной бранью, компания выскочила на улицу.
Василиса взглянула на раненого. Мужчина не шевелился. "Неужто помер?" – испугалась девчонка, но тот, словно подслушав невесёлые прогнозы на свой счёт, с заметным трудом приоткрыл глаза и с благодарностью, светившейся в тёмных зрачках, чуть заметно улыбнулся.
– Спасибо… огромное спасибо! Если бы не ты… – зашептал, попытавшись подняться, и тут же скривился от боли, придерживая покалеченную руку с разбитыми костяшками пальцев.
– Тссс… давайте я вам помогу! – притащив с кухни табуретку, силилась усадить пострадавшего. Наконец совместными усилиями им это удалось.
Мать, выглянув из комнаты, окинула беспокойным взглядом открывшуюся картину и со словами: "Похоже, ты тут сама справишься!" – скрылась обратно.
– Пойдёмте со мной… – придерживая шатающегося молодого человека, Васька проводила того в ванную.
Сама аккуратно смыла с глубоких порезов на лице кровь, которая сочилась не переставая… "Пожалуй, такими темпами она у него вся вытечет!" – испугалась девочка, наблюдая, как ярко-розовые ручьи непрерывным потоком скользят по белой фаянсовой раковине, скрываясь в темноте слива. Поспешно прижав к ранам чистое полотенце, вновь усадила ослабевшего бойца на табурет и принялась за оказание медицинской помощи. Василисе было не привыкать лечить ушибы и ссадины, и вида крови она совершенно не боялась, пройдя хорошую школу шкодливого детства, сопровождаемого регулярными травмами. По таким мелочам давно перестала обращаться к взрослым за помощью, где находятся йод и зелёнка, прекрасно знала сама, а то и без тех зачастую обходилась, сорвав пыльный лист подорожника, старательно поплевав на него и прилепив к ране. Потому и сейчас, обильно смочив кусок ваты перекисью водорода, плотно придвинулась к пациенту и уверенно приступила к врачеванию. Незнакомец героически терпел, лишь временами чуть заметно морщась от боли, а ненароком заглянув в синие глазищи "доктора", полные искреннего и неподдельного сострадания, уже не смог отвести от них взгляда.
– Наверное, врачом станешь, когда вырастешь? – поинтересовался негромко.
– Хм… не знаю… как-то не думала об этом… – смутилась девочка, ощущая тёплое дыхание на своей щеке.
– Почему вопросов не задаёшь, что со мной приключилось?
– Да не моё это дело… я вроде как доктор, а не следователь, – рассмеялась в ответ.
– Умничка ты… молодчинка… будь ты немного постарше, не упустил бы своего счастья… – понизив голос, вдруг признался он, а следом, будто размышляя, добавил. – И кому такая красавица достанется? А? Точно не мне…
Васька покраснела от удовольствия, на миг вспомнив о Кирилле; тот ей подобных, сладостных для юного девичьего сердечка слов никогда не говорил. Да и как можно сравнивать неискушённого, как и сама Василиса, юношу и вполне взрослого, пусть и достаточно молодого, но мужчину?
– Всё, готово! – осмотрев результаты своего труда, довольно заявила доморощенная знахарка.
– Спасибо… тогда я пойду… Не стоит мне здесь оставаться и подвергать вас риску… – заторопился пациент и выпалил, как вытолкнул из себя. – Ты только… это… прошу… береги себя?! Ладно? – внезапно поднял голову и, пристально взглянув девочке в глаза, с необычайной нежностью в голосе добавил. – И ещё раз… спасибо тебе, милая…
Решительно поднявшись, что получилось не очень убедительно, потому как он сильно покачнулся при этом, мужчина шагнул к дверям. На пороге, обернувшись на прощание, взял спасительницу за тонкое запястье и… поцеловал ладошку… Входная дверь уже закрылась, а Василиса всё продолжала неподвижно стоять в прихожей, заворожённо уставившись на свою ладонь.
Ночной посетитель долго не выходил из головы девочки, но по негласной договорённости с матерью они решили напрочь позабыть о нежданном визитёре и не вспоминать о нём никогда…
Вскоре возвратился Кирилл, бурная радость при встрече не оставляла ни малейших сомнений в искренности их чувств. Оставшиеся два месяца каникул влюблённые старались не расставаться, проводя всё своё свободное время только вместе. Но всё хорошее, как правило, имеет свойство заканчиваться, вот и им пришло время приступать к занятиям. Этот учебный год, который пролетел как-то уж слишком быстро и незаметно, для девочки оказался последним в школе.
На выпускной Василиса впервые надела платье, изменив своим верным любимым брючкам, – длинное, воздушное, с открытой спиной. Распустила косу, отчего светлые волосы струились волнистыми локонами до самой поясницы. Именно в этот вечер ей хотелось выглядеть особенно женственной и красивой для него одного… Для Кирилла… Одноклассницы, сбившись в кучку, нарядные и раскрасневшиеся от волнения, нервно поправляли замысловатые причёски и стреляли подкрашенными глазками в сторону парней. Те же, даже самые мелкие и хулиганистые, по-взрослому хмурились, напуская на себя серьёзный вид, словно чувствуя всю важность момента. После тёплых напутственных слов учителей, звучащих со сцены актового зала – классная аж прослезилась, – и, казалось нескончаемых, высокопарных наставлений от грозной, неизменной на своём боевом посту директрисы последовало вручение свидетельств восьмиклассникам, аттестатов десятиклассниками и почётных грамот самым достойным. Васька в их число не входила, впрочем, нисколечко не переживая по этому поводу, подобного добра ей и так хватало с избытком – дома вся стена над столом пестрела грамотами и медалями, полученными за победы в спортивных соревнованиях. А потом… потом самое приятное – прощальный вечер, которого так нетерпеливо ожидали ребята. Весь верхний свет погасили, и лишь падающие с зеркального шара, укреплённого на потолке, яркие блики в виде хлопьев снега освещали помещение и радостно-взволнованные лица ребят. Из музыкальных колонок потекли звуки медленной томной песни Джо Дассена "Если б не было тебя…". Мальчишки не сдвинулись с места, не решаясь проявить инициативу первыми, нервно хихикали и переминались с ноги на ногу. Девчата скромно стояли в сторонке, нарочито не глядя в сторону парней и изображая скучающий вид. "Хи… так и будут жаться к друг дружке весь вечер?" – Васька была разочарована началом. Вдруг тихий гомон резко прервался. Все замерли и, затаив дыхание, наблюдали, как от компании ребят уверенно отделилась высокая спортивная фигура Кирилла и прямиком уверенным шагом направилась к Василисе. Девочка покраснела от удовольствия и легко скользнула в объятия друга. Это оказался их первый совместный медленный танец, так тесно друг к дружке парочке никогда не приходилось бывать прежде. Бережно придерживая за талию, партнёр нежно прижимал девочку к себе, покачиваясь в ритме мелодии… Васька ощущала горячие, чуть дрожащие ладони на своей спине, тёплое дыхание, щекотавшее шею, и млела от нахлынувших чувств близости и единения. Щёки горели, и казалось, что время остановилось… кроме них двоих, никого не существовало в этом мире…
Босоногое детство осталось позади вместе с последним звонком, а Василиса после окончания школы, вдруг как-то разом похорошела, превратившись из пацанки в вполне симпатичную юную особу. Коса стала порядком раздражать, мытьё подобной гривы превращалось в целый ритуал, отнимая много времени, и в один прекрасный момент, на свой страх и риск, Васька взяла в руки портновские ножницы и отчекрыжила девичью красу по плечи! Как ни странно, мать практически не ругалась, в тот момент родительнице хватало других переживаний, связанных с конфликтами на работе, а девчонка, очень довольная своей новой внешностью, доведя до совершенства причёску в местной парикмахерской, наслаждалась лёгкостью головы в обрамлении светло-русых завитков! Кирилл пребывал в восторге от нового имиджа подруги, а та наконец-то сменила тёмное бельё на белое! Ура! Рождение девушки произошло успешно и безболезненно!
– Василёк, ты такая… красивая… – как-то летним вечером, провожая домой, прошептал он.
Ребята проходили мимо небольшого тенистого скверика и, не сговариваясь, свернули в темноту густых насаждений. Выбрав лавочку, уеселись вдвоём. Оба молчали, чувствуя странную неловкость и боясь нарушить повисшую паузу. Кирилл без слов, ласковым движением привлёк девушку к себе и как-то очень трогательно и неумело попытался поцеловать в краешек губ.
– Можно? – чуть запоздало поинтересовался он и, получив согласие в виде чуть заметного кивка головы, обнял покрепче.
До этого времени Васька никогда в своей жизни не целовалась. "Кис-брысь-мяу", в которую когда-то играли с компанией сверстников поздними вечерами в деревне, в расчёт не шла. Несмелые прикосновения губами, хихиканье друзей и неловкость при этом назвать поцелуями можно лишь с большой натяжкой. И сейчас, обмякнув в руках друга, чувствуя жар дыхания, с замиранием сердца ощущая, как озноб пробегает по позвоночнику, находилась в состоянии предвкушения чего-то особенного и волшебного. Поцелуи становились всё смелее и настойчивее, голова кружилась, посторонние звуки ушли на второй план, и мир сузился до узких рамок, сконцентрировав все ощущения в районе губ. Внезапно, разом оторвавшись и отпрянув в противоположные стороны, они с изумлением уставились в глаза друг другу, словно задавая немой вопрос – что это было? Поднеся ладошку ко рту и потрогав припухшие губы, девчонка опрометью бросилась из скверика, за считанные минуты преодолев приличное расстояние, ввалилась в квартиру и залилась горькими слезами.
В ответ на доносившиеся истерические звуки из комнаты выбежала мать.
– Ты чего орёшь? Что случилось? – подозрительно оглядела старшую дочь с ног до головы, задержав взгляд на чуть смятой футболке.
– Ууууу… У меня теперь ребёнок будет! – ещё громче заголосила Василиса.
– Что… что у тебя будет? Повтори! – вытаращила глаза мать.
– Ребёнок… – со всхлипом, начиная икать и размазывая слёзы по щекам, обречённо повторила та.
– Ты… ты… как посмела? Дрянь… проститутка…! – похоже, начиналась нешуточная гроза.
– Так получи-и-илось… я не специа-а-ально… ик… мы с Кириллом целовались, и теперь у меня… будет ребё-ё-ёнок! – слёзы потекли с новой силой, и девчонка опустилась прямо на пол в прихожей, закрыв лицо руками, ожидая неминуемой расплаты.
Возникшую паузу нарушил нерешительный голосок младшей сестрёнки:
– А чего это вы здесь? Мам, а почему Васька на полу расселась и ревёт?
Мать облегчённо вздохнула и покрутила пальцем у своего виска:
– Потому как дура она, доченька! Вот и мотает сопли на кулак!
– Иди умойся и не ной! – приказала она истеричке, добавив. – Не бывает от поцелуев детей…
Радости девочки не было предела, когда узнала, что столь сладостные моменты в отношениях между парнем и девушкой не имеют негативных последствий. Более того, наконец-то успокоившись, Васька закрылась в ванной комнате и перед небольшим настенным зеркалом над раковиной принялась внимательно разглядывать до сих пор пылающие губы, проводя по ним языком и вспоминая обжигающие поцелуи и заново переживая будоражащее томление в районе живота.
Кирилл явился рано утром, имея крайне бледный вид, топтался в прихожей, не решаясь посмотреть на подружку. Похоже парень переживал нешуточно и всю ночь не сомкнул глаз.
– Ты как? – наконец поинтересовался он и, с усилием отрывая взгляд от коврика под ногами, виновато взглянул на неё.
– Нормально… – немного смущаясь прошептала Василиса и, пока никто не видит, прижалась к другу.
Как ни странно, мать о случившемся эпизоде не поминала, бестолковую дочь не укоряла, что той казалось немного странным. "Даже удивительно… – размышляла Васька, которой пошёл уже шестнадцатый год – Мама после развода с отцом стала относиться ко мне много мягче и терпимее…" Быть может, девочка сама, повзрослев, изменилась и перестала доставлять матери столько хлопот, да к тому же как такую взрослую девку ремнём станешь охаживать? Да и вроде бы как не за что стало, с тринадцатилетнего возраста та стала верным помощником, раз и навсегда покончив с детскими шалостями…
С наступлением лета Василису на десять дней спровадили в гости к бабушке с дедушкой в Ярославскую область, навестить стариков да гостинцев тем отвезти. Родители матери стали совсем слабыми и немощными, но обслуживали себя пока сами. Дед ещё крепился, трогательно ухаживая за капризной от своих многочисленных болячек бабулей, каждое утро отправляясь пешим ходом через огромное поле длиною в полтора километра в небольшой магазинчик на окраине города за свежим хлебом, совхозным молоком и сметаной. Девочка была рада видеть любимых старичков, огорчала лишь вынужденная разлука с Кириллом, которую влюблённые вновь переживали болезненно, каждый день по почте отправляя друг другу длинные письма, полные нежных признаний. Первый конверт, подписанный мелким почерком друга, Василиса получила ровно через четыре дня и каждое утро бежала проверять почтовый ящик на калитке, доставая послания, а парень до самого последнего дня её отъезда всё строчил новые, выливая откровения на бумагу. На что рассчитывал, прекрасно понимая, что получить все письма любимая не успеет? По возвращению домой, через какое-то время, от дедушки пришла небольшая бандероль с пачкой запоздавшей корреспонденции для внучки и с запиской для матери: "Что за жених у Василисы появился?! Не рановато ли ей?" Вот такая она была, самая первая её любовь…
Конец июля. Позади подача документов и вступительные экзамены, после успешной сдачи которых Василиса по праву считалась студенткой медицинского училища. Не успела она в полной мере осознать сей факт и порадоваться своим успехам, как лисой Патрикеевной к ней подкатила Таисия:
– Васюточка, а у меня к тебе просьба есть… – заискивающе заулыбалась женщина.
У тётки ровно девять месяцев назад произошло пополнение в семье, родился второй сынишка, и сейчас она пребывала в декретном отпуске. Рождение пацана в начале ноября прошлого года оказалось для Васьки сюрпризом. Таисия скрывала свою беременность до последнего и на море ездила уже будучи в положении. А откуда неискушённой девчонке знать подобные тонкости? Тем более родственница достаточно упитанной дамой являлась, поди, разбери с чего у неё живот увеличился? Помнится ещё и приставала, хитрюга, с вопросами глупыми, попами мерялась с проходящими мимо тётками… Сейчас же девочка выжидательно смотрела на родственницу, такой масляно-хитренькой ту ещё не видела.
– В няньки тебя хочу определить… на месяц… С работы позвонили, просят выйти временно, помочь… Ты, надеюсь, не против?! – защебетала женщина.
Мать, присутствующая при разговоре, похоже, была в курсе, потому как лишь согласно кивала головой:
– Пусть идёт… забирай раз надо. А я сама на огородах справлюсь…
– У меня есть выбор? – довольно заулыбалась девчонка, тётку свою она любила.
– Ну вот и хорошо! Вот и договорились! Весь август ты живёшь у нас, так что уже вечером можешь перебираться! – обрадовалась та.
Василиса же разве против? Огороды эти девчонке уже поперёк горла стояли! Поэтому, не откладывая в дальний ящик, незамедлительно собрала кое-что из одёжки и скоренько смоталась с глаз материнских долой.
Племянник к тому же оказался просто душка, на редкость спокойный, серьёзный такой и немного флегматичный. Каждое утро тётушка с мужем, отправляясь на работу, кормили проснувшееся чадо и усаживали в детский манеж рядом с диваном, на котором, как ни в чём не бывало, продолжала мирно дрыхнуть нянька.
– Васют, мы пошли! – Таисия осторожно толкала в бок засоню.
– Угу… – продолжала сопеть та.
– Вась, я его покормила! – скороговоркой, торопясь, выдавала ценные указания женщина. – В холодильнике каша, суп, овощи тушёные… молоко… творог… Холодное не давай, грей сначала! Гулять пойдёте, панамку не забудь ему надеть и кофточку с собой возьми, вдруг ветер! Под дождём не гуляйте!
"Угу… я дура совсем, что ли, под дождём-то?" – недовольно сопела Василиса, не открывая глаз.
– В общем… смотри тут… – занудные наставления наконец, прекратились, и, уже опаздывая, тётушка резво сорвалась с места и убежала, оставив сынишку на валяющуюся в постели племянницу.
Ещё часа два девчонка бессовестно давила подушку. Мальчуган не беспокоил, продолжая сосредоточенно строить пирамиду из разноцветных кубиков. Когда занятие сиё надоело, с завидным упорством принялся откручивать колёсики у машинок. Вскоре уж очень долгому терпению ребёнка пришёл конец. Потеряв интерес к игрушкам, встал, подтянувшись за бортик манежа. Посмотрев в сторону вконец обнаглевшей няни, решил привлечь к себе внимание и вот уже через минуту с возмущением взывал:
– У-у-у-у…. ва-а-а-а…. м-а-а-а-а… – не видя ответной реакции, стал хватать игрушки и по одной швырять в спящую девочку.
"Ну и кто, интересно, выдержит подобное издевательство?!" – деланно сердилась Васька, через несколько минут поднимаясь с кровати и скидывая с одеяла кубики, машинки, плюшевых мишек и зайчиков.
– Ну ты и хулиган! – смеясь, вытащила карапуза из манежа, подкидывая вверх. В ответ братишка восторженно визжал, пуская слюни по щекам.
– В кого же ты уродился такой? – недоумевала она чуть позже, собирая карапуза на прогулку. – И где же твои волосы?! – напяливала панамку на абсолютно лысую, как бильярдный шар, голову. И вовсе того не брили, но к этому "солидному" возрасту у пацана не случилось ещё и намёка на растительность.