Тэа любила к ним прикасаться, проводить рукой по вырезанным лепесткам. И помнить, что титул господина Розы потерять очень легко. Сегодня ты принадлежишь к королевской семье – а завтра Шантоны становятся историей и гниют в склепе. И новая семья восходит на престол.
– Что ж, – вздохнул Къяр, – ты по-прежнему остаешься опасной женщиной.
– Идущей к своим целям.
– Именно это я и сказал.
Он отпил еще вина, не смотря на собеседницу.
– А знаешь, у меня весь дом верит, что теперь Реверданы будут в немилости, и нам пора собирать вещи и бежать. Кажется, даже сестра этого опасается.
– Не волнуйся, – улыбнулась Тэа, – я не сомневаюсь, что ты не имеешь отношения к делам отца. Да и Эльза вряд ли знает много… хотя она поддерживала Вальмонда. Найди ей мужа побыстрее, пусть повернет свою энергию в мирное русло.
– Я не успел ее спросить… но у нее же вроде был жених? Мать писала мне. Что случилось?
– Как, тебе никто не рассказывал? За неделю до свадьбы этот юнец ввязался в дуэль – и был убит.
– Дуэль? Из-за чего?
– Как всегда, какой-то глупый нелепый повод и фамильное оскорбление.
Къяр скривился. Хотя к дуэлям в Шестом доме относились довольно лояльно, и наличие парочки свидетелей сводила на нет обвинение в убийстве, многие их не одобряли. Къяр в том числе – похоже, со временем его мнение ничуть не изменилось.
– Вот ведь идиот.
– Возможно, – Тэа пожала плечами. – Но Эльза его любила, и я так понимаю, всех последующих кавалеров решительно отвергала.
– Я поговорю с ней.
Къяр крутил в руках бокал, и сердечные дела сестры явно волновали его сейчас меньше всего. Тэа снова вздохнула:
– Я знаю, о чем ты думаешь. И нет, я не знаю, откуда поступали деньги, которыми твой отец решил распорядиться на благо революции. Но я тоже хочу знать.
– Так у тебя есть подходящая жрица?
– Да. Она отличная госпожа Плюща и не болтлива.
Тэа решила не уточнять, что девушка, ко всему прочему, еще и аристократка. Это могло бы перечеркнуть все ее прочие достоинства, если бы королева не знала, что Кэлферей Леорон действительно хороша. И все, что произойдет за закрытыми дверьми вместе с ней и духами – там и останется.
– Но я тоже буду присутствовать, – сказала Тэа. – Не меньше твоего хочу узнать, кто стоит за всем. И почему.
– Завтра?
– Через неделю вечером, в это же время.
Къяр кивнул и залпом допил вино. Похоже, было бессмысленно предлагать ему второй бокал – он явно не собирался задерживаться. Не собирался проводить в королевском дворце ни единой лишней минуты, которая не требовалась бы по делам. Он поднялся, но Тэа осталась сидеть на месте.
– Я скучала, Къяр.
– Доброй ночи, моя королева.
Праздник Огня напоминал Тэа Шантон тонкую рыбью косточку – ту самую, что обязательно застрянет между зубов.
Вот и от Праздника никуда не деться. Если аристократы еще возмущенно шептались, что стоит соблюсти траур, то простой люд ровно через месяц, в назначенный день, обязательно потребует положенный праздник. И плевать на траур – король ведь лежит в своем склепе, гниет себе. А жизнь продолжается, от ежедневных забот хочется отвлечься… да и отменить традиционную бесплатную выпивку в этот день – святотатство то еще.
Тэа отложила бумаги и откинулась на жестком стуле. С момента визита Къяра Ревердана прошла почти неделя, и вечер беседы с духами неумолимо приближался. По крайней мере, Кэлферей согласилась провести ритуал.
Но почти все свое время королева была вынуждена посвящать празднику – пускай он даже через три недели! Только что пришлось удовлетворить просьбу Дерека Валентайна, который требовал встречи. И несколько часов подряд обсуждать с ним, как должен пройти праздник в "Золотом псе", и сколько денег готова выделить корона, чтобы "поддержать празднество".
Валентайна королева не любила. Возможно, потому что в его биографии оставалось слишком много белых пятен, о которых никто из шпионов так ничего и не смог раскопать. А может, дело в ее внутреннем ощущении, что этот малый отнюдь не такой простой, каким хочет казаться.
Положив локти на стол, Тэа сжала виски ладонями: голова болела с утра, и беседа с Валентайном только все усугубила. Больше всего хотелось закрыться в своих покоях и никого туда не пускать – хотя бы денек. Но сейчас она не могла себе позволить такой роскоши. Да и не была уверена, что когда-нибудь сможет.
В дверь тихонько постучали – только один человек в замке стучал именно так, негромко, но настойчиво, что не ответить попросту невозможно.
– Входи, Астадор.
Главный алхимик и лекарь Шестого дома неторопливо вошел в кабинет. Его темные шуршащие одежды были под цвет черных глаз, и все-таки Астадор Тэль Шалир был по-своему красив. Тэа вспомнила, как ее служанка Нита хихикала и краснела, когда речь заходила о главном господине Шиповника. В какой-то степени Тэа могла ее понять, хотя и была далека от того, чтобы разделять чувства девушки.
– Иногда ты напоминаешь мне ворона, Астадор, – сказала королева. – Ворона, который чует падаль. И кружится над умирающим животным, ожидая, когда же оно издохнет.
– Похоже, у тебя сегодня мрачное настроение.
– Под стать погоде.
Будто вторя словам Тэа, где-то вдалеке громыхнул раскат грома. Что ж, дожди в это время года – явление распространенное. Хотя несомненно, погода еще успеет удивить жарой. А сейчас все-таки надо будет зажечь свечи – в кабинете царил полумрак, несмотря на середину дня.
– Ты не представляешь, кого я встретил у себя.
Астадор жил в замке уже несколько лет. И покойный король выделил ему просторную комнату, которую алхимик называл исключительно мастерской. Там хранились не только его инструменты, но и всевозможные лекарские приспособления и документы.
– Ты же вроде запираешь мастерскую.
– Запираю. Но этого малого замки не остановили. Похоже, после аудиенции с тобой он сразу направился ко мне. Убедившись, конечно же, что я не на месте.
– Валентайн? – удивилась королева. – Зачем это ему? Что он хотел найти?
– Понятия не имею. Пришлось проучить и выгнать.
– Какой ты добрый сегодня. Он мог бы отправиться в темницу.
– Это долго и довольно скучно. Ты же знаешь, я сам отлично справляюсь со своими проблемами.
Тэа знала. Даже лучше, чем ей бы того хотелось. Когда-то она попыталась поставить Астадора на место, показать, что это она его госпожа, а не наоборот… но Тэль Шалир знал секреты, и королеве это могло бы дорого стоить.
Если и был человек, которого боялась Тэа Шантон, то это Астадор Тэль Шалир.
– Как идет подготовка к празднику? – как ни в чем не бывало спросил алхимик.
– Ужасно. Я бы предпочла, чтобы никакого праздника вовсе не было. Только мне ли рассказывать об этом простым горожанам?
– По крайней мере, если в этом году ты сама не появишься на празднестве, никого это не удивит.
– Если я появлюсь – вот что удивит. Но вот бал провести придется.
Астадор вскинул густые брови:
– Серьезно? Я думал, королевский дворец откажется от пира спустя месяц после смерти короля.
– Уже несколько семей прислали мне письма, в которых выразили нетерпение по поводу бала.
– Конечно, хотят заключить сделки, – хохотнул Астадор. – Всем известно, что большая часть помолвок заключается на таких вот балах.
– Я не забуду оставить и укромные уголки. А бал, видимо, объявим "в память о короле".
– Изящный ход. Он вполне удовлетворит всех.
В Таркоре было достаточно развлечений, но все без исключения аристократы любили именно балы. Лучше всего, конечно же, королевские, самые пышные, самые красочные… и самые богатые на сплетни. Тот вечер и ночь, когда вся знать Шестого города собиралась в одном месте. Чтобы покрасоваться и посмотреть друг на дружку. Астадор прав, но лишь частично: на подобных балах действительно очень часто заключались помолвки, но не реже происходили и деловые разговоры. Под звуки музыки, пока молодежь строила друг другу глазки, старшее поколение обсуждало торговые союзы, взаимопомощь и устранение конкурентов.
Это будет тяжелое рабочее время для Тэа.
Она снова потерла виски, поморщившись от боли. Астадор взглянул на нее и, порывшись в многочисленных карманах своих просторных одежд достал маленький пузырек из мутного, темно-зеленого стекла. Он поставил его на стол перед Тэа.
– Вот, настойка из мяты, отлично помогает при головных болях.
– Благодарю. Ты что-нибудь выяснил о смерти Вестера Эстеллара?
– К сожалению, Эстеллары провели погребение быстро и без посторонних. Тело бывшего наследника в их семейном склепе, и осмотреть его я могу, только если проберусь внутрь и взломаю саркофаг.
В голосе Астадора слышались вопросительные нотки, и Тэа с любопытством подумала, а если бы она сейчас сказала, что да, взламывай и изучай, он бы на это пошел? Почему-то королеве казалось, что подобные указания Тэль Шалир выслушает, не моргнув глазом, а потом и выполнит. Не зря в народе о нем ходят самые мрачные истории.
Интересно, может, Валентайн нашел в мастерской Астадора парочку свежеразделанных трупов?
– Обойдемся без чужих саркофагов, – сказала Тэа. – Только проблем с Эстелларами не хватает.
Она не стала добавлять, что Конрад Эстеллар, глава рода, и так постоянно добавляет ей проблем. Куда проще вести дела с его молодой женой Маргрит. С ней Тэа находила общий язык – и каждый раз расстраивалась, что делами семьи не занимаются исключительно женщины.
Вот уж кто станет лакомым кусочком на предстоящем балу, так это дочь Эстелларов, Даниэла. Богатая невеста, к тому же, если у нее не появится брата, то и наследница всего, что сейчас принадлежит Эстелларам. И хотя дела их не так хороши, как раньше, они все еще считаются одним из богатейших родов.
Бедная девочка. Даниэла нравилась королеве, но за ее руку будут отчаянно сражаться. И отсидеться в поместье Эстелларов не выйдет. Хотя фора у нее есть – в семействе все-таки траур.
– Но кое-какая информация у меня имеется, – неожиданно сказал Астадор. – Я поговорил с лекарем Эстелларов, который осматривал тело юноши. Тот еще бездарь, но пару любопытных моментов он сообщил. И я не уверен без осмотра, но…
– Но?
– Скорее всего, это был яд.
– Хочешь сказать, Вестера Эстеллара отравили?
– Хочу сказать, что у Эстелларов есть враги.
Тэа пожала плечами:
– У кого их нет.
– Меня настораживает то, что между смертью Вестера и Его Величества ощущается связь.
– Яд? Кто только не травит ядом!
– Это так. Но связь я ощущаю.
Тэа пожала плечами. Тем не менее, к словам алхимика стоило прислушаться. Хоть магом он и не являлся, но зачатки Дара у него определенно были, и если он говорит, что "чует" что-то, скорее всего, это не пустые слова. Или он намеренно пытается ее запутать.
– Что ж, враги королевского рода – это не новость, – пожала плечами Тэа. – Охрана принца и так усилена после смерти короля. Да и сам он уже может за себя постоять.
– Хорошо, в этом он не пошел в Его Величество.
– Да.
Разговор начинал принимать нежелательный оборот, и Тэа поднялась со своего места:
– Что ж, Астадор, сообщи, если узнаешь что-то еще. А пока мне нужно закончить парочку дел.
– Конечно, моя королева.
– Еще раз так назовешь, и я убью тебя.
Алхимик улыбнулся и, поклонившись, вышел.
Иногда Тэа казалось, что она его ненавидит. И стоит тому дать повод – она приведет угрозу в исполнение. Впрочем… тайны надежно его охраняют. Лучше любой охраны. И Тэа Шантон с досадой признала, что ничего не может противопоставить главному лекарю. Пока.
Взяв пузырек, она подошла к окну. И долго вдыхала влажный воздух и наблюдала, как молнии разрезают хмурое небо. Если и завтра будет подобная погода, она идеальна подойдет для разговора с духами.
Голова еще болела, но Тэа раскрыла пузырек и вылила его содержимое за окно.
Дани Эстеллар
Никогда Дани не была близка с братом, Вестером. Будучи старше ее на семь лет, он будто принадлежал к иному миру. Его учили фехтовать, вести дела и говорить на языках других Домов. Он постоянно пропадал в местах с сомнительной репутацией, о которых Дани могла только догадываться – и представлять их по книгам. Но они так ни разу и не говорили с братом по душам – ничего, кроме дежурных вежливых фраз.
Поэтому во время церемонии погребения у Дани не выходило скорбеть. Она честно пыталась, но получалось не очень. Стоя в склепе, у раскрытого еще саркофага, девушка слушала песнопения жриц Сигхайи, смотрела, как они жгут свечи и благовония, должные сделать путь Вестера в мир теней простым и прямым.
Лицо Конрада выражало всю скорбь отца, Маргрит тоже приняла приличествующее случаю выражение лица – хотя Дани знала, что мачеха ничуть не сожалеет о смерти пасынка. Да она его и не знала почти что.
Но вот сама Дани скорбеть не могла. Она постоянно отвлекалась на лицо брата, лежавшее в окружении камня и свечей. Тени пламени колебались, так что казалось, будто восковая маска, бывшая когда-то лицом Вестера, сейчас откроет глаза и закричит:
– Я еще живой!
В тесном склепе было душно, запах сладковатых цветов сводил с ума, а уж когда жрица Сигхайи начала жечь благовония, единственной задачей Дани стало бороться с дурнотой. Она сосредоточилась на одной из свечей, наблюдала за ее пламенем и слушала монотонное бормотание госпожи Плюща, совершавшей последние ритуалы.
Но потом та зажгла еще один пучок трав, и Дани все-таки упала в обморок.
Так что она не видела, как закрывали и запечатывали саркофаг. Зато в карете сидела напротив отца и вдоволь смогла налюбоваться на его осуждающее выражение. Конрад так и не сказал дочери ни слова. А Маргрит как будто не интересовали подобные мелочи.
Уже на следующий день леди Эстеллар побеседовала с падчерицей. И хотя странное обрушение беседки ее не удивило, перспектива визита в бордель тоже не вызвала ужаса.
– "Шипы и розы" довольно приличное место, больше клуб по интересам, а не дом терпимости, – пожала плечами Маргрит. – Безусловно, нам там показываться не стоит… но рядом живет Ахикар Амбассалан. Ты же его помнишь?
– Мой учитель танцев? Конечно, помню.
– Приглашать его к нам во время траура было бы неуместно, но ты можешь взять пару уроков перед предстоящим балом.
Возражать Маргрит было бесполезно. Она уже все решила и нашла наилучшее с ее точки зрения решение. Дани оставалось только подчиниться – ведь что она могла возразить?
Через несколько дней она снова выбрала становившееся привычным темно-бордовое платье. Пока служанка закалывала ей волосы перед визитом к учителю танцев, Дани смотрела в зеркало на свое отражение, но мысли ее были далеки.
Не обо всем она рассказала Маргрит. Пусть та и была довольно понимающей и со свободными взглядами, кое-что Дани хотелось оставить при себе.
У нее были бусы ее материю, первой леди Эстеллар. Обычные бусы, ничего особенного: на нитку нанизаны каменные бусины темно-красного цвета, то ли напоминающие ягоды, то ли застывшие капли запекшейся крови. Камни даже не были драгоценными, так, какие-то самоцветы. Но это единственное, что досталось Дани от матери – прочие вещи не сохранились, Конрад приказал уничтожить их после смерти жены. Дани подозревала, он быстро передумал, но было уже поздно.
Бусины были гладкими на ощупь и всегда прохладными. Девушке нравилось перебирать их, рассматривать по одной, особенно на солнечном свете, где они приобретали насыщенный оттенок.
Также она перебирала воспоминания о "Золотом псе". Таверна отвечала всем ее представлениям о подобных местах: просторная, наполненная множеством горожан и запахом еды. Дани показалось, пахло поджаренной бараниной – но потом, когда ей с трудом удалось привести себя в порядок в светлой комнате с корытом воды, и вернуться к лорду Котори Леорону и Дереку Валентайну, ей подали другие блюда. Свежие овощи, нежная рыба – все казалось Дани вкуснее, чем она когда-либо пробовала.
Лорд Котори пытался поддержать светскую беседу – Дани это понимала и умела. Но Дерек случайно или намеренно нарушал все привычные правила приличия.
– Очень сочувствую вашей утрате, – говорил он. – Вашего брата отравили?
Дани уткнулась в тарелку с рыбой:
– Не знаю, милорд.
– Пожалуйста, не называй меня так. Ты отлично знаешь, что подобного высокого титула у меня нет.
В его голосе не слышалось и тени грусти.
– Хватит смущать даму, Дерек, – вмешался Котори. – Леди Даниэла – настоящая леди…
– Ой ли? Я слышал, у женщин Эстелларов неплохая хватка и они могут дать фору многим мужчинам.
Дани подняла глаза на Валентайна и увидела его улыбку, как будто говорившую: я знаю, что вы отнюдь не погулять пришли в тот парк. Но на этот раз Дани не испытывала смущения. Она знала, кто она и что может. Гордо вскинув голову, она заявила:
– Тот факт, что я могу дать фору многим мужчинам, еще не отменяет того, что я леди.
Ей показалось, Котори поперхнулся пивом, которое пил. А лицо Валентайна сначала вытянулось в изумлении, а потом он рассмеялся и попросил проходившую мимо девушку принести им вина.
Дани казалось, обед прошел чрезвычайно быстро, хотя она знала, это не так. Она растягивала как могла тот момент, когда ей придется покинуть "Золотого пса" и приятную компанию, но наконец, Котори заявил, что проводит ее до дома.
– Не стоит, – ответила Дани, – со мной все в порядке, я доберусь в своей карете.
Лорд Леорон замялся, но кивнул.
Дани не стала говорить, что ей вовсе не хочется рассказывать Маргрит или даже – о ужас! – отцу, почему она вернулась домой не одна, а в компании лорда Котори. К тому же, он, возможно, простодушно не понимал, а вот Дани, уже наслушавшаяся от Маргрит историй, отлично знала, что слухи тогда поползут по всему Таркору.
Хотя если бы Валентайн предложил ее проводить, она бы не смогла отказаться.
Но Дерек ничего такого не сказал. Вместе с Котори он проводил ее до кареты. Лорд Леорон поцеловал руку дамы, и Дани с замиранием сердца ждала, сделает ли Валентайн то же самое. Он сделал. Его губы оказались сухими и горячими. А когда он поднял голову, то посмотрел Дани прямо в глаза и тихо, чтобы не услышал Котори, произнес:
– Надеюсь, мы скоро встретимся.
Это было последней бусинкой среди воспоминаний того дня. Возможно, самой хрупкой и самой дорогой для Дани.
Но в парк она больше не ездила, и уж конечно не появлялась в "Золотом псе". Да если бы Маргрит узнала о том визите, она бы рвала и метала! Не то чтобы Дани боялась гнева мачехи… но ей совсем не хотелось узнавать, как та может испортить ей жизнь. А леди Эстеллар могла, это было в ее власти.
– Вы будете самой красивой на балу, госпожа!
Слова служанки, с восхищением разглядывающей Дани в зеркале, вывели девушку из задумчивости. Она глянула на свое отражение, но никакой красавицы не увидела. Обычная девушка, вполне милая, но и вполовину не так прекрасная как Яфа Каванар, например. Просто служанке не с чем сравнить.
– Спасибо. Я буду к вечеру.