– Я поговорил с людьми, которые все знают, – продолжал Так, – и узнал, что ты собирался провести выходные в Хэмптоне.
Дилан машинально стучал мячом о землю.
– В субботу у меня была встреча за ланчем, а потом мне расхотелось ехать.
– Что ты за юрист, если работаешь в "День труда"?
– Я очень дорогой юрист. – Он обтер полотенцем лицо и шею. Может, зад он Таку и не надрал, но набегался до пота. – К сожалению, за этот час мне никто не заплатит. Это по делам фонда. Риз хочет, чтобы я взял на ее место Марни, вот мы и встречались по этому поводу.
Так искоса взглянул на него.
– Ты завтракал с Риз?
Дилан знал, что Так чувствовал себя неловко из-за всей этой истории. Как-никак Риз была его двоюродной сестрой, и он разрывался между ними, хотя и совершенно напрасно.
– И с Марни, – добавил он. – Всего лишь деловая встреча. – Что было не совсем верно. Впрочем, если его и посещали неделовые мысли, к Риз они не относились.
После ланча Дилан оставался в сомнении относительно Марни. Как профессионально, так и персонально. Ее резюме выглядело впечатляюще. Однако сама Марни показала себя на встрече не слишком хорошо. Она выглядела рассеянной и неуверенной, что, впрочем, можно было понять, учитывая события предыдущей ночи. Даже Риз упомянула об этом позже.
– Мне кажется, ты чем-то смущаешь ее.
К сожалению, это не давало ему возможности понять, как Марни поведет себя в работе и пройдет ли ее смущение со временем. Он проводил в фонде совсем немного времени, но в этих случаях ей пришлось бы работать с ним. Так что, если общение с ним – для нее проблема, это могло стать проблемой и для него.
Тем не менее Дилан видел, что Марни относится к своей работе с душой. Когда ей удавалось сосредоточиться, она выглядела убедительно, и ее желание помогать людям произвело на него впечатление. В конечном счете на основании ее резюме и рекомендаций Риз он наверняка решил бы направить ее на собеседование к директору по персоналу.
Но сама по себе Марни ставила его в затруднительное положение. Она привлекала его физически, в этом не было никаких сомнений. Но было что-то еще. И это "что-то еще" заставляло его задуматься. Она не выглядела неуравновешенной, но определенно чувствовала себя выбитой из колеи. В обычной ситуации этого оказалось бы достаточно для того, чтобы Дилан на всех парах устремился в противоположном направлении, но, как ни странно, он обнаружил, что все выходные думает о ней явно больше, чем хотелось бы.
– Э-эй?
Дилан вздрогнул, увидев, что Так машет у него перед носом рукой.
– Извини. О чем ты говорил?
– Я сказал, что тебе пора перестать отвечать на звонки Риз. – В голосе Така вместе с раздражением слышалось какое-то беспокойство.
– Почему?
– Потому что пора оставить все в прошлом.
Внезапно в сознании Дилана возник манящий образ обнаженной Марни. Он подтверждал тот факт, что Риз осталась в прошлом, но, учитывая отношения, связывавшие Така с двумя ее подругами, скорее всего, не стоило приводить это в пример в данный момент. Дилан не хотел, чтобы его друг чувствовал себя в еще более трудном положении.
– А с чего ты взял, что это не так?
– С того, что Риз продолжает тебе звонить, а ты отвечаешь.
– Так что же, мне ее игнорировать? Это какое-то ребячество, тебе не кажется?
– Она переспала с другим всего за несколько дней до вашей свадьбы. И ты считаешь, что в этом нет ничего особенного? Ты просто пожал плечами и отдал ее Мейсону. Хоть бы разозлился, что ли. Но нет. Черт, похоже, я зол на нее больше, чем ты.
Он тоже злился. Вначале. Но злость быстро прошла, и ощущение, что его предали, улетучилось. Его гордость и самолюбие слегка пострадали, а то, что все это произошло на глазах у публики, поставило его в неловкое положение, но Дилан преодолел это. Женщины бросились утешать его, и Риз получила множество упреков в неверности и легкомыслии. Ситуацию спасло то, что они с Риз остались друзьями. Родственникам сложно было раздувать скандал, когда главные действующие лица вели себя так, словно ничего особенного не случилось. Все улеглось достаточно быстро и без драм. Едва ли Дилан мог желать лучшего.
– Что ты от меня хочешь, Так? Чтобы я тащил ее к алтарю за волосы? Вызвал Мейсона на дуэль?
– Может быть. Ты мог бы хоть как-нибудь бороться.
– Она любит другого.
– Но…
– Ты слишком увлекаешься таблоидами. Реальная жизнь – это не мыльная опера, и нормальным людям не нужно устраивать спектакли.
– Особенно тебе.
– Что?
– Ты не устраиваешь драм. Ни с кем не конфликтуешь.
– Ради бога, я адвокат. Я только и делаю, что конфликтую.
– Только в своем кабинете, – возразил Так.
– Ты говоришь так, как будто это плохо. Мне кажется, это признак здравомыслия. К тому же это хорошо для моего душевного здоровья и кровяного давления.
– Если твое давление еще хоть чуть-чуть понизится, окажется, что ты мертв.
Дилан решил, что, пожалуй, слишком поздно отступать назад.
– А ты как считаешь?..
Так пожал плечами:
– Ты акула. Веди себя как они.
– Прекрасно. Я подам на Риз в суд за нарушение брачного контракта.
– Что?
У Така сделалось такое нелепое выражение лица, что Дилан с трудом сдержался.
– Мы, акулы, всегда так поступаем.
– Это совсем не то, что я имел в виду. – Так покачал головой. – Парень, у тебя в жилах ледяная вода. Ты портишь акулам репутацию.
– Акулы действительно холоднокровны, если ты не знал.
– Но они гоняются за тем, чего хотят.
– И я так делаю. Просто это не то, чего ты хочешь…
Так кивнул, как будто пришел к непростому выводу.
– Значит, вот на чем вы с Риз спелись. Никаких драм, никаких конфликтов…
– Ты опять говоришь так, будто это плохо.
– Так и есть. Это скучно.
Дилан запихнул свои вещи в спортивную сумку, надеясь, что Так поймет намек. Но тот остался сидеть, потягивая воду из бутылки. К несчастью, Дилан слишком хорошо знал своего друга, чтобы надеяться, что он позволит свернуть тему.
– Я не согласен.
– Это только потому, что ты урод, лишенный чувств.
О господи.
– Поскольку, как мне известно, у тебя нет ни образования, ни подготовки, чтобы рассуждать о подобных вопросах, я очень тебе советую – как адвокат – не заниматься психотерапией без лицензии.
Так отмахнулся от его замечания:
– Если бы речь шла о психотерапии, было бы слишком просто. Но тут нужен психиатр. – Он поднял вверх брови. – Твои родители до сих пор разговаривают между собой только на публике?
Дилан кивнул:
– Это прекрасно работает уже четыре года. Лучше, чем все предыдущие методы.
– Ты понимаешь, что это ненормально, правда?
– Конечно, понимаю. – Никому бы в голову не пришло назвать его семью нормальной. Разве что, если не знать правды. Каждый в отдельности, его родители были милыми людьми, и когда-то об их романе писали в светских изданиях. Но это было давно, очень давно. Остальной мир считал, что его родители до сих пор прекрасная любящая пара. Но только потому, что каждый из работников, поступавший к ним в дом, подписывал обязательство о неразглашении, и семейство Брукс хорошо платило им за лояльность. – Но еще я понимаю, что никогда и ни за что не поставлю себя в подобную ситуацию.
– Послушай, что ты говоришь. Ты вырос в доме, где родители ведут друг с другом нескончаемую войну. – Так с сочувствием относился к тому, о чем говорил, поэтому он уперся руками в колени и наклонился вперед. – Ты возглавляешь фонд помощи жертвам домашнего насилия. Следовательно, ты ставишь покой в доме превыше всего остального и готов добиваться его за счет всего остального. А большинство людей могут добиться этого, не жертвуя ради стабильности ни любовью, ни счастьем.
Так был прав, и Дилан не хотел расстраивать его. Но он знал, чего хочет, и имел причины хотеть именно этого. Да и какой смысл спорить с человеком, находящимся под воздействием чар медового месяца.
– Значит, теперь ты у нас эксперт по вопросам любовных отношений? Ты женат три дня на женщине, с которой знаком три месяца.
Так улыбнулся.
– Что правда, то правда. – Он похлопал Дилана по плечу и взял свою сумку. – Однажды ты встретишь кого-то, кто сумеет зажечь в тебе огонь. Это будет непросто, но оно того стоит. Вот на этой девушке ты и должен жениться. И ты не ошибешься, потому что тебе наверняка захочется бороться за нее.
Кажется, Марни говорила что-то похожее. Они оба ошибались. Дилан тоже подхватил свою сумку и вслед за Таком вышел через стеклянные двери спортзала.
– Знаешь, а я мог бы справиться с Мейсоном, – пробормотал он.
Так посмотрел через плечо и усмехнулся.
– Он бы надрал твою тощую задницу и вытер пол тем, что от нее осталось. Ради бога, он же морпех. А ты даже не можешь пропихнуть мяч в корзину.
Этот пустой треп прекрасно подошел для того, чтобы вернуть их в нормальное состояние после неожиданного приступа психотерапевтического красноречия Така.
– Бывший морпех, – поправил Дилан.
– А это значит, что он знает дюжину способов прикончить тебя, не оставив даже синяка на теле. Что ты можешь сделать, адвокатишка? – Так добродушно пихнул его. – Похоронишь его в куче бумаг?
Дилан пихнул его в ответ.
– Не стоит отбрасывать эту идею. Смерть под тысячами бумажных листов – тоже смерть.
Так вытаращил глаза:
– Медленная и скучная смерть?
– И болезненная. Самая жалкая в мире смерть. Быстрая и легкая не дает такого удовлетворения.
Так усмехнулся:
– Вот теперь ты говоришь, как акула.
Глава 4
Марни совсем не обрадовала мелодия звонка Картера, донесшаяся из ее сумки утром в четверг. Она зашла в кафе в трех кварталах от "Брукс Фаундейшн" за целых полчаса до назначенного собеседования, так что, по правде сказать, у нее не было причин не отвечать. Она увиливала от его звонков всю неделю, но с ним надо было поговорить до того, как он уедет в Саванну.
По крайней мере, это, хотя бы на время, отвлечет ее от мыслей о собеседовании. Марни совсем не хотелось бы разволноваться.
Честно говоря, ее никогда не покидала надежда, что ее отношения с братом наладятся. Когда ею овладевали приступы великодушия, Марни говорила себе, что Картер сделал все, что мог, когда после смерти отца совсем молодым взял на себя ответственность за семью и семейный бизнес. Но так она думала до того, как поняла, что он чуть не угробил бизнес. Развод с Мисси только усложнил его положение. И их отношения. Марни постаралась убедить себя в том, что Картер хотел как лучше. Что его действия были продиктованы заботой и просто оказались неправильными из-за старомодного воспитания.
Это помогло, но не совсем.
Она, как всегда, не знала, о чем с ним говорить. Наконец, так ничего и не придумав, со вздохом нажала кнопку "ответить".
Понятно, что их отношения уже никогда не будут прежними, но он единственный родной человек, который у нее остался. Марни просто не знала, как отразится на их отношениях его связь с Джиной. Станет ли прочнее связующая их нить или окончательно порвется. И не разрушит ли Картер ее заново родившуюся дружбу с Джиной.
Надо было попробовать.
– Привет, Картер.
Она едва успела произнести эти слова, как Картер рванул с места в карьер.
– Ты потеряла работу?
Вот черт! Его обвинительный тон резанул по ее и без того натянутым нервам, и Марни немедленно взвилась.
– А ты спишь с Джиной?
Кажется, ее возмущение слегка осадило Картера.
– А причем здесь это?
– Ах, извините, – с деланым сожалением ответила она. – Я думала, мы играем в игру "мои дела тебя не касаются".
– Я думаю, то, что ты теперь безработная, меня касается.
Другие братья звонили бы, беспокоясь, как она себя чувствует. Но только не ее брат.
– Каким же это образом? Не ты же оплачиваешь мои счета.
– Я бы с этим не согласился.
Каждый раз одно и то же.
– Но на самом деле так и есть, и ты это знаешь. Я не ребенок. Ты можешь сколько угодно изображать из себя большого брата и называть это "содержанием", но я являюсь совладельцем бизнеса, и эти деньги мои.
– Но бизнесом занимаюсь я. Я делаю деньги…
– Ты действительно хочешь, чтобы я начала распоряжаться своими двумя процентами в "Прайс Пейпер", чтобы зарабатывать свои деньги? Я могу. – Угроза имела слабое отношение к реальности, поскольку Марни не имела ни навыков, ни желания лезть в семейный бизнес. Но Картер относился к тому типу маньяков-трудоголиков, которые панически боятся выпустить из своих рук хотя бы одну нить управления. Она это знала. Но главное, он знал, что она знает это.
На мгновение наступила тишина, означавшая, что Картер, пусть неохотно, но уступил ей этот раунд. Марни одержала маленькую победу. Потом голосом, которого она не слышала уже очень давно, он спросил:
– Серьезно, Марни, что случилось?
Его искренность тронула ее.
– Бюджетные сокращения. Меня уволили в последнюю очередь.
– Мне жаль. Я знаю, как тебе нравилась эта работа.
– Спасибо. Откуда ты узнал? Джина не собиралась тебе рассказывать.
– Я позвонил в твой офис, чтобы спросить, не хочешь ли ты позавтракать со мной… Стой, так Джина знала?
О-опс. Желая восстановить свою дружбу с Джиной, Марни постаралась защитить свою подругу.
– Я просила Джину не говорить тебе, потому что мне не хотелось, чтобы мои дела влияли на ваши отношения. Я хотела сама тебе рассказать. – Картер издал какой-то звук, означавший, что он немного успокоился. – В любом случае у меня уже есть новый вариант по поводу работы. Сегодня у меня собеседование.
– Быстро ты.
В его голосе послышалось удовлетворение и, возможно, даже восхищение.
– Я хорошо знаю свое дело, а в современном обществе всегда найдется тот, кому нужна помощь.
– Когда все решится?
– Точно не скажу. Но думаю, они захотят решить этот вопрос быстро.
– Удачи.
Картер говорил искренне, отчего на душе у Марни немного полегчало.
– Спасибо. Правда, это означает, что с ланчем ничего не выйдет. Впрочем, я уверена, что вы с Джиной прекрасно проведете время наедине.
– Собственно, для этого я и хотел пригласить тебя. Чтобы поговорить о Джине.
Это звучало серьезно. Почти пугающе.
– А что с Джиной?
– Я собираюсь сделать ей предложение.
К этому Марни не была готова. Она чуть не выронила чашку с кофе, которую держала в руке. После развода Картер стал таким циничным, что даже самые лучшие девушки в Саванне – да и во всех соседних штатах, – которые смотрели в его сторону, не могли рассчитывать ни на что серьезное. Марни считала, что Картера меньше всего можно подозревать в том, что он способен так сильно и так быстро влюбиться в кого-нибудь. Тем более в Джину. Прекрасная иллюстрация к поговорке "противоположности сходятся". И хотя когда-то Джина называла себя пожирательницей мужчин, Марни точно знала, что она влюблена в Картера. Это открытие так потрясло ее, что она даже не подумала о том, что с его стороны возможно ответное чувство, и уж тем более, что оно вспыхнет так скоро.
– Это довольно неожиданно.
– Ну, когда ты уверен…
Картер встречался с Мисси целых два года, прежде чем сделал ей предложение.
– А ты уверен?
Он запыхтел в трубку.
– Я знаю, что у вас с Джиной кое-какие проблемы, но я надеялся, что ты порадуешься за нас.
– Я бы хотела… но, Картер? – Она снова нарушала данную себе клятву не вмешиваться. Но для Джины это могло плохо кончиться. И для Картера тоже. – Тебе всегда нравились совсем другие женщины.
– Поэтому-то я и люблю ее, – произнес он несколько обиженно, но ради Джины Марни не стала придавать этому значения.
– Ну, смотри. Ей и так досталось из-за тебя… – Она вздохнула. – Только не обижай ее, ладно?
– Не буду. – В этих двух словах слышалось такое сильное чувство, что Марни успокоилась. Хотя Картер пока не сделал предложения и еще мог передумать. Так что у нее оставалось время переварить все это и, возможно, даже заранее поговорить с Джиной.
– Тогда мои поздравления. Передай Джине, что мы будем рады принять ее в семью. – Бог ей в помощь.
Картер пробурчал еще что-то, а потом попрощался, и Марни решила, что сказала все правильно.
Она допила свой кофе, стараясь свыкнуться с новыми обстоятельствами.
Джина станет ее невесткой. Она не предвидела этого, хотя, возможно, должна была. Марни встряхнулась. Как она могла это предвидеть? До прошлой пятницы она даже отдаленно ничего не знала.
Джина совсем не такая, как Мисси, что, может, даже неплохо. Картеру нужен кто-то, кто сможет ему противостоять. Просто невероятно, что Картер с этим смирился и влюбился в женщину, которая действительно могла это сделать.
Похоже, мир совсем сошел с ума.
Однако надо встряхнуться. Отвлечься, конечно, хорошо, но не настолько. Впереди собеседование, и в этот раз она должна показать себя наилучшим образом. Хватит думать о свадьбах и будущих невестках.
Еще одна свадьба. Да будь они прокляты. Это становится уже смешно.
Все три ее подруги и брат направили свои стопы к алтарю. Марни действительно начинала чувствовать себя вечной подружкой невесты в нескончаемом свадебном хороводе.
Марни сидела в фонде за большим столом для совещаний напротив директора и старшего менеджера по персоналу. Дилан намеренно занял место подальше и сбоку от нее. И хотя фактически последнее слово о том, кто заменит Риз, оставалось за ним, он считал более важным, чтобы кандидата одобрили те, кто будет работать с ним непосредственно. Кроме того, это место позволяло ему более непринужденно рассматривать Марни.
Она была очень квалифицированным работником, но это он уже знал, а ее резюме уже успело произвести впечатление на остальных. Сегодня она выглядела гораздо более собранной и сосредоточенной, и взгляд, который она бросила в его сторону, говорил скорее о желании вовлечь его в разговор, чем о нервозности, владевшей ею во время ланча с Риз.
Возможно, именно необычный формат субботнего собеседования сбивал ее с толку.
Ее хорошо скроенный костюм смотрелся строго, но женственно, светлые вьющиеся волосы прекрасно обрамляли лицо. Марни сидела прямо, сдвинув колени вместе и положив на них сцепленные руки. Когда она говорила, то наклонялась вперед, подробно и с воодушевлением отвечая на все вопросы. Ее южная манера растягивать слова проглядывала достаточно, чтобы придать речи шарм, но не настолько сильно, чтобы отвлекать.
Дилан пребывал в замешательстве. Он видел разговорчивую, искрометную Марни, которая могла выпить столько текилы, что впору свалить лошадь, но продолжала стоять на ногах, видел соблазнительную Марни-сирену, преследовавшую его в мечтах, видел Марни, заикавшуюся во время ланча, словно нервная школьница. Но, даже имея на руках ее резюме, он не ожидал увидеть здесь совсем другую Марни.
Такого многоликого человека Дилан не встречал никогда.
Определенно она была настоящая загадка.