- Да, но я всегда находила для него оправдания, - сказала она. - К тому же, когда ты спишь с боссом, невольно выделяешь себя из общей группы сослуживцев. А Джон очень много времени проводил за границей, поэтому скрывать наши отношения было не слишком сложно. И все-таки несколько человек знали, что мы живем вместе, но их было совсем мало. Так я и жила: работа моей мечты, парень моей мечты, квартира моей мечты - в течение четырех лет. Жила, мечтая о предстоящей свадьбе, как ты мог уже догадаться. Меня немного беспокоило то, что он никогда об этом не заговаривал, но я была безумно влюблена в него и не хотела давить. Два месяца назад на фабрике, обновлением оборудования на которой мы занимались, случился пожар. Посреди ночи раздался тревожный звонок. В трубке истерически кричали. Наша компания могла получить иск на несколько миллионов долларов. Джон собрался на ближайший самолет, улетающий в Дюссельдорф, в считаные секунды, забыв в спешке свой мобильный телефон на своем - на нашем - прикроватном столике. На следующий день в офисе был сумасшедший дом. Ситуация в Дюссельдорфе вышла из-под контроля, мобильный телефон Джонатана разрывался на части. Наконец я не выдержала и ответила на звонок. Ему звонила… его жена. Из Лондона. Их восьмилетний сын попал в автокатастрофу. Она умоляла меня сообщить ей, где сейчас находится Джон.
- Ого!
- Я справилась с ситуацией, - сказала Никки. - Даже выразила свое сочувствие. Поинтересовалась, насколько серьезно пострадал ребенок Джонатана, и выслушала детальное описание произошедшего. Затем я оставила сообщение одному из менеджеров фабрики Дюссельдорфа, в котором сообщила, что жена просит Джона срочно перезвонить ей. И попросила уточнить - сообщение передала Никки. Затем я съеха ла с нашей квартиры. Джонатан вернулся через неделю, а я уже успела переехать сюда, чтобы продолжить работу, но теперь уже через Интернет.
- Но ты все еще работаешь на него?
- Бизнес и личные дела не стоит смешивать.
- Я видел, как возникают отношения между членами моей команды. Это в любом случае отражается на общем моральном облике коллектива. И могу сказать наверняка: совместная работа не лучшим образом влияет на дальнейшее.
- Я очень хороший специалист. - Никки чувствовала, как внутри ее растет неуверенность и она уже не готова говорить так же убедительно. - Мне очень хорошо платят.
- Но ты ведь можешь работать на себя?
- Я работаю в специфической отрасли и не смогу составить конкуренцию Джону. Конечно, я смогу работать на кого-то еще… Но теперь у меня есть собака, - сказала Никки, понимая все безрассудство нынешнего своего положения. - И я теперь живу здесь. - Она глубоко вздохнула. - Но я задумалась о кардинальной смене рода деятельности.
- Какой смене?
Как сказать об этом? Это просто смешно! К тому же произнести слова "строительство каменных стен", зная, что он чувствует по этому поводу…
"Это всего лишь каприз", - сказала она себе. Каприз сегодняшнего странного дня. Завтра она не вспомнит об этом. Завтра она снова обретет утраченное благоразумие.
- Я не знаю, - уклончиво ответила Никки. - Просто мне нужно что-то новое. Женщинам нужны перемены. - Она обняла Коняшку, который все еще смотрел на море. - Женщинам нужны собаки.
- Никому не нужны собаки!
- Ты так говоришь, потому что недавно потерял своего питомца. Интересно, скучает ли владелец Коняшки по нему так, как ты скучаешь по Джемме?
- Никки…
- Не суй свой нос в мои дела, так? Ты повторяешь это весь сегодняшний день. Но теперь… Когда я рассказала тебе о своей любовной истории, может быть, ты объяснишь, почему мне нельзя закончить строительство каменной стены?
- Это стена моей мамы.
- И она была бы против ее завершения?
- Она умерла, когда я был совсем ребенком. Она не успела доделать ее.
- То есть дырка в стене стала для тебя своего рода памятником матери, - сказала она осторожно. - Я тебя понимаю. Но если бы я была на ее месте, то очень хотела бы, чтобы строительство начатой мною стены было завершено. Знаешь, я просто маньячка чистоты и порядка. Если я умру, не успев пропылесосить половину комнаты, прошу тебя, закончи это дело за меня. А если ты этого не сделаешь, мой призрак будет всегда преследовать тебя.
Уголков его губ коснулась улыбка. Едва заметная.
- Ты даже не представляешь себе, сколько шерсти будешь постоянно находить на полу теперь, когда у тебя появился Коняшка.
- Сначала ему придется отрастить эту шерсть, - миролюбиво ответила она. - Он отрастит, а я буду пылесосить. Мы уже договорились.
- Вряд ли ты оказываешь ему услугу, показывая, что лодка, которую он ждет, не появляется на горизонте, - сказал он.
Она кинула на него странный взгляд:
- Я не хотела совать свой нос в воспоминания о твоей матери.
- Да, конечно.
Надо было поскорее избавиться от подобных дурацких мыслей. С тех пор как Лизабетт бросила его, или даже намного раньше того, как это случилось, он закрылся ото всех.
- Я зациклился на этой истории со стеной, - признался Гейб. - Просто, взглянув в окно, я увидел тебя и собаку у твоих ног… Такой я запомнил свою мать. Она сидела часами, перебирая камни. Она была очень увлечена этим занятием. Она и Билли.
- Билли?
- У нее был колли. Он жил с нами, сколько я себя помнил. Он с ума сходил от тоски, когда умерла мама, и отец… пристрелил его.
- Он пристрелил собаку?!
- Отец так и не смог смириться с потерей мамы.
- Сколько тебе было лет?
- Восемь.
- Ты потерял мать, а твой отец застрелил ее собаку?
Ему было тяжело говорить. В день похорон, когда они вернулись домой, Билли жалобно скулил.
Его отец рявкнул:
- Иди в свою комнату, пацан!
Один-единственный выстрел…
Он не должен был ей этого рассказывать. Она коснулась его руки, и ее прикосновение унесло все страхи сегодняшнего дня.
Как так получилось? Он не мог себе объяснить. Еще минуту назад эта девушка ужасно раздражала его, потом она начала обсуждать с ним то, о чем он никогда не решился бы заговорить. То, о чем боялся даже думать.
По сути, она не сказала ничего нового и необычного, но ее взгляд на жизнь отличался от его собственных суждений.
Никки обняла Коняшку за шею и слегка притянула его к себе, и в какой-то момент Гейб испытал острую необходимость узнать, что бы почувствовал он сам, окажись сейчас на месте собаки?
Пес заскулил. Глупый…
- Вам нужно позаниматься с кинологом, - сказал он.
- Коняшке не нужны занятия. Он очень умный.
- Он лежит здесь и смотрит на пустынное море, - покачал головой Гейб.
- Он просто очень предан хозяину. Он переживет это. Должен пережить.
- И это говоришь ты, которая все еще испытывает боль от предательства своего босса?
- Я пытаюсь забыть эту историю. И я же не вою на пляже! Делаю все, что в моих силах. По-моему, мы все в одинаковом положении, не так ли?
Она поднялась и отряхнула песок со своих брюк. Ошейник Коняшки слегка ослаб, и пес неуверенно шагнул в сторону моря. Рука Никки опустилась на ошейник одновременно с его рукой. Их пальцы соприкоснулись. Оба вздрогнули, но ни один из них не попытался убрать руку. Так они и стояли рядом, соединенные этим чуть заметным, но очень волнующим соприкосновением.
Все налаживалось.
- Коняшке нужен хозяин, - сказал Гейб.
- У него уже есть я, - попыталась она защищаться. - При чем тут половая дискриминация? Почему именно хозяин?
- Я имею в виду, - продолжил он терпеливо, - он должен подчиниться вожаку стаи. Он потерял своего вожака. И все еще надеется, что тот за ним вернется. Если он не найдет старого хозяина, ему понадобится новый.
- Отлично, - сказала она. - Вожак стаи. Могу я купить его в супермаркете Банксия-Бэй?
Гейб улыбнулся. Его рука все еще прикасалась к ее руке. Наверное, ему следовало убрать ее, но он не торопился это сделать. Многое менялось - точнее, уже изменилось. Что-то такое было в этой ночи, в этом лунном свете, отражающемся на поверхности воды, в собаке между ними…
- Дело в том, как ты себя поставишь, - сказал он.
Она прищурилась:
- Как я себя поставлю?
- Именно. Кто принял решение спуститься на пляж? Ты или Коняшка?
- Ему было очень плохо.
- И ты пошла за ним?
- Я крепко его держала. Он был готов бежать очень быстро.
- И он шел впереди тебя, правильно я понимаю? Вожаки всегда идут впереди. А за ними идет их стая.
- Ты имеешь в виду, что я должна рычать на него? Заставить его подчиняться? Но ведь Коняшка и без этого глубоко несчастен.
- Он будет продолжать страдать, пока ты не прикажешь ему перестать делать это и он не решит, что ты достойна его преданности.
- Мне не следовало позволять ему спускаться на пляж?
- В пребывании здесь я не вижу никакого смысла, а ты как считаешь? - Он взглянул в ее лицо и на выражение морды Коняшки.
Гейб готов был поклясться - собака слушает их разговор, наблюдая за ними полными отчаяния огромными глазами.
- Раньше его хозяином был мерзавец. Как можно помочь псу, позволяя смотреть на пустынное море? Теперь от тебя зависит, сможешь ли ты занять это место в его сердце.
- Место мерзавца?
- Именно это я и имею в виду.
- Но у меня нет особого опыта в игре в мерзавцев, - сказала Никки. - Я не привыкла быть лидером. Скорее я всегда шла за лидером. Что мне нужно для того, чтобы превратиться в вожака стаи? Кнут и одежда из кожи?
- Дисциплина. Ты должна отдавать приказы Коняшке, а он - выполнять их. Должна быть очень последовательной. Например, пес голоден. Воспользуйся ситуацией. Подзови его и поощри, когда он подойдет. Научи его сидеть, стоять - всему тому, чему обычно обучают собак. Но самая главная команда, которую должен знать пес, - "нет". Например, он мчится навстречу тебе галопом, а на пути у него шоссе. Ты должна поднять руку, прокричать "Нет!" и заставить его остановиться на полпути. То же самое касается и прихода сюда. Ты можешь водить его на пляж на своих условиях. Возьми с собой мяч или что-то еще, чтобы занять его. И в тот момент, когда он попытается снова посмотреть на море, вспоминая своего прежнего хозяина, ты должна сказать "нет". Резко и быстро, не оставляя ему повода для сомнений.
- Ты умеешь тренировать собак?
- У меня была замечательная собака. Умная, как Эйнштейн. Это она тренировала меня. Дочка Генриетты проводит персональные тренировки для собак. Странно, что Генриетта еще тебя ей не представила.
- Генриетта оставила ее визитку.
- Это то, что тебе нужно.
- А ты не хочешь помочь мне сам?
- Нет! - Это прозвучало слишком жестко. - У меня слишком много дел. Сегодня - мой первый полноценный выходной с тех пор, как…
- Как умерла Джемма?
- Никки…
- Хорошо. Говори, что мне нужно делать.
- Возьми его за ошейник и скажи: "Идем".
Гейб снова обрел землю под ногами. Тренировка собаки. С этим он справится.
- Идем, - сказала она и потянула, но Коняшка не сдвинулся с места. Он продолжал преданно смотреть на море. - Идем! - Последовал очередной рывок.
Гейб вздохнул:
- Ладно, пока не получается. Попробуем устроить ему встряску.
- Не поняла…
- Он должен научиться подчиняться, иначе проведет остаток своей жизни, тоскуя по хозяину-мерзавцу и ожидая, когда тот вернется забрать его. Скажи "Лежать!".
- Лежать!
- Скажи так, будто ты действительно имеешь это в виду.
- Лежать!
- Твой голос еле слышен. Представь себе - тонет лодка. А на другом конце лодки стоит малыш с глупым выражением лица, держащий в руках жестяную банку. Он должен начать вычерпывать воду, или вы утонете. Ты собираешься кричать ему "Черпай!" тем же голосом?
- Речь идет о брошенной собаке, которая чуть не умерла. Она ранена, она страдает. И ты хочешь, чтобы я на нее кричала? Покажи мне сам, как надо крикнуть.
- Я не собираюсь быть его вожаком. Это должна сделать ты, Никки, или тебе предстоит неделями слушать его вой под дверью и наблюдать, как упоенно он сам себя губит. Ты скажешь "Сидеть!".
- Сидеть! - вскрикнула она голосом, в котором прозвучала такая властность, что и Гейб, и пес одновременно вздрогнули.
Гейб держал Коняшку за задние лапы, а Никки - за ошейник. Гейб подвернул его лапы и завалил назад, прежде чем Коняшка понял, что с ним пытаются сделать.
Огромный пес сидел на песке. Удивленный, но подчинившийся команде.
- Скажи ему, что он хороший пес, но не позволяй ему вставать, - сказал Гейб.
- Это жестоко. Нельзя…
- Он этого очень ждет. Сделай это.
- Хо… хороший пес.
- Теперь позволь ему встать.
Пес поднялся на лапы.
- Теперь снова сесть.
- Сидеть!
Гейб снова повторил трюк с подворачиванием лап. Пес опять оказался сидящим на песке.
- Хорошая собачка, - сказала Никки, удерживая Коняшку в сидячем положении, и пес восторженно завилял хвостом.
- Еще раз.
- Сидеть!
На этот раз Гейбу не пришлось вмешиваться. Пес сам присел на задние лапы, подчиняясь команде и легкому толчку со стороны Никки.
- Хороший пес. Отлично, - сказала Ники, и ее голос слегка задрожал.
Коняшка снова поднялся, слегка неуверенно, но на этот раз он сделал чуть заметное движение в направлении Никки. И посмотрел на нее - вместо того чтобы смотреть на море.
- Теперь прикажи ему идти и потяни за ошейник, - сказал Гейб, и Никки так и сделала.
Огромный пес послушно сдвинулся с места и пошел по направлению к дому рядом с ней.
- Хороший пес, - сказала Никки и всхлипнула.
Весь путь до дома они преодолели в тишине. Подошли к крыльцу. Никки открыла дверь и, впустив Коняшку внутрь, на секунду замешкалась.
- Сейчас он встанет около двери и начнет выть, - сказала она.
- Только в том случае, если ты позволишь ему это сделать.
- А как мне не позволять?
Гейб вздохнул:
- Где он спит?
- В моей спальне.
- Не пускай его в кровать. Ты - вожак.
- Я уже поняла. К тому же в моей кровати он не поместится.
- Позволь мне глянуть.
Она широко распахнула дверь спальни. Кровать на одного человека. Совсем маленькая. Гейб удивленно посмотрел на нее. Он не заходил в ее часть дома с тех пор, как она сюда въехала. Казалось, в комнате стояла детская кроватка.
- Ты не любишь вертеться по ночам?
- Нет, если при этом я никому не мешаю.
На его вкус, комната выглядела вульгарно. Слишком много розового цвета. Даже приторно.
Пес заскулил, и Гейб подумал: "Я тебя понимаю, парень. Спать в такой комнате…"
По крайней мере, у самого Коняшки было нормальное спальное место. Генриетта знала все о собаках, поэтому привезла для него надувной матрас, который по размерам был почти такой же, как кровать самой Никки.
- Скажи "На место", - обратился он к Никки.
- На место!
Коняшка не подвинулся ни на дюйм.
Гейб вздохнул:
- Представь, что лодка тонет…
- На место! - Команда прозвучала уже правдоподобнее.
Гейб подтолкнул Коняшку сзади. Коняшка взобрался на надувной матрас.
- Скажи "Лежать".
- Лежать! - сказала Никки, и пес свернулся калачиком. - Оставайся на месте, - сказала Никки, сделала шаг назад и улыбнулась Коняшке, который подчинился ее команде.
Коняшка посмотрел на нее и неуверенно опустил одну лапу на пол.
- Оставайся на месте! - рявкнула Никки голосом человека, пытающегося спастись на тонущей лодке.
Пес убрал лапу обратно.
- Ну, как я тебе? - спросила Никки улыбаясь. - Я теперь вожак?
- Из тебя получится отличный вожак.
- Несомненно, - сказала она и повернулась к Гейбу.
Внезапно она оказалась слишком близко.
- Не забывай, пес должен оставаться на своем месте, - произнес он слегка охрипшим голосом. Они стояли около собаки - так близко, что их тела фактически соприкасались. Кровать Никки была также в опасной от них близости.
Внезапно в его памяти всплыла картина. Прошлая ночь. Никки на цыпочках подходит к нему, чтобы проверить, дышит ли он, наклоняется над ним.
Он мог бы…
Нет!
Но она стояла так близко… Гейб повернулся, чтобы уйти, но вдруг она взяла его за руки и заставила его снова посмотреть себе в глаза.
- Спасибо, - сказала она. - Спасибо за то, что спустился на пляж за нами. И вообще, как ты себя чувствуешь?
- Голова совсем не болит. - И это была почти правда.
Она улыбнулась. У нее была удивительно обворожительная улыбка. Он все еще видел на ее щеках следы неожиданных и необъяснимых слез, которые делали ее еще привлекательнее.
- Спокойной ночи, - сказала она и вдруг неожиданно, без всякого предупреждения, встала на цыпочки и поцеловала его.
Это был легкий поцелуй, словно прикосновение перышка. Возможно, она собиралась наградить его воздушным поцелуем, но в последний момент Гейб шевельнулся и оказался слишком близко. И их губы встретились…
Обоих обдало жаром.
В испуге она подалась назад:
- Я просто хотела поблагодарить…
- Спокойной ночи, - сказал Гейб и направился к двери.
- Я не собиралась целовать тебя, - пробормотала она, но он вряд ли услышал ее слова.
Глава 6
Причины вставать с постели у Гейба не было. Он проснулся в пять утра и задумался о том, почему весь его привычный мир пошатнулся.
Все лодки, кроме одной, были в море. Все они отплыли вчера утром и вернутся только к завтрашнему дню. Только одно судно осталось в бухте, потому что не хватало членов экипажа.
Он мог спокойно проспать до полудня, если бы захотел. Но он не хотел. Его привычный мир находился под угрозой.
Из-за того, что у него не было работы?
Из-за Никки.
Потому что она поцеловала его?
Потому что его до глубины души тронуло ее необыкновенное превращение из успешной дамы из высшего общества в женщину, готовую на разительные перемены в жизни. Она решила оставить у себя собаку, которая была с нее ростом. Что-то такое Никки задела и в его душе…
Гейб выбрался из кровати и пошел взять одну из книг своей матери. Вернулся в кровать. И в течение часа читал.
А потом взглянул через окно на каменную стену.
Мысль о том, что он будет перебирать камни, перекладывать их с тех мест, куда их положила его мама… Неужели он сможет сделать это? Неужели сможет начать новую жизнь?
Его мать. Лизабетт. Джемма. И каждый раз он испытывал боль.
Несколько месяцев он жил один. И вот в его доме появились Никки и Коняшка… Он не мог позволить им нарушить его отшельнический образ жизни!
Гейб отбросил книгу в сторону. Надел рыболовный костюм и направился в бухту. Ему нужно было срочно сбежать из дома.
Сбежать от Никки?
Никки и Коняшка сидели на причале, наблюдая за полетом чаек и за восходящим солнцем, покрывающим блеском море вдалеке.