Я забыла думать, что юбка задралась до трусов, заглядевшись на крошечные зеленые искры в голубых глазах Джеймса, шрамик на брови от давно снятого пирсинга и на то, как светится каждая прядь его волос. Таившиеся где-то не слишком глубоко биологические часики сами собой настроились на стандартное тихоокеанское время, и я ощутила сильнейшее желание родить всех детей Джеймса. И как можно скорее.
- Вы уже второй раз на меня падаете. - Джеймс смотрел на меня долгую секунду, после чего смахнул волосы с моего лица. - Знаете, у вас удивительно красивые глаза.
- Что?
- Глаза у вас, говорю, действительно очень красивые. - Джеймс нежно спихнул меня в сторону и сел. - Такие синие. Вы не думали подобрать волосам оттенок потемнее?
- А?
Я тут трусь о его интимные места посреди людного пляжа, а он не моргнув глазом спрашивает, не стоит ли мне воспользоваться краской для волос.
- Извините, - сказал он, мягко подтолкнув меня вверх и отводя глаза, пока я с него вставала. - Слишком много времени провожу с визажистами. Они часто повторяют - будь мои волосы темнее, глаза казались бы ярче.
- Визажисты, значит, - покивала я. - Может, красотки, с которыми вы вечно фотографируетесь?
- Несогласованная тема, - фыркнул Джеймс, взяв меня за руку и потянув на песок. - Идемте.
Бесконечный океан таял между безоблачно-синим небом и золотым пляжем, но меня целиком захватило ощущение его гладкой руки на моей коже. Крохотные мурашки, бегавшие вверх-вниз по хребту, сразу оставили бы меня в покое, будь у меня возможность поговорить с Алексом, но телефон с редким чувством такта запищал всего однажды, и то напомнить, что начинается "Сплетница". Вернее, началась бы, будь я в Нью-Йорке. Я мысленно встряхнулась и выдохнула. Либо я выброшу Алекса из головы, либо через неделю вернусь в Нью-Йорк с парой неприличных анекдотов и пустым диктофоном.
- Давайте посидим немного? - попросила я, сбрасывая босоножки и напуская на себя самый деловой вид.
- Иисусе, а я-то надеялся… - поморщился Джеймс. - Конечно, вы журналистка и все такое, но нельзя ли сделать процесс немного повеселее? Открою вам один секрет: я не самый матерый селебрити.
- Попытаюсь, - иронично сказала я. - Я тоже открою секрет. Я не самая опытная журналистка.
- Ерунда, - отмахнулся Джеймс. - Я читал ваши статьи - у вас прекрасный слог.
- Разве у вас нет специального человека для подобных поручений? - спросила я, не подавая вида, что польщена. - Ведь наверняка вы не сами читали?
- На меня работают менеджер, бухгалтер, который как-то там подсчитывает, что я еще не банкрот, и Блейк. Когда я начинал здесь работать, мною занимались десятки людей, но у семи нянек, как известно… Я не привык позволять людям думать за меня, говорить за меня, ненавижу пышную и едва знакомую мне свиту… Вот, кстати, одна из причин этого интервью.
Склонив голову, Джеймс искоса посмотрел на меня.
- Блейк, он… Блейк прекрасно планирует мой рабочий график, но я не считаю его идеальным пиар-агентом. Журналисты - народ до крайности бесцеремонный, готовый с ногами в душу влезть, вытрясти все подробности о том, что ты делал и чего не делал. Должны же быть какие-то рамки, чувство приличия наконец… Это, кстати, не для записи.
Я подняла диктофон:
- Мне его выключить?
Вместо ответа Джеймс Джейкобе взял диктофон у меня из рук, задумчиво повертел, разглядывая, и, размахнувшись, зашвырнул в океан.
- Не беспокойтесь об этом.
- Теперь даже не просите одолжить вам телефончик, - буркнула я, соображая, как буду списывать диктофон в статье расходов. Вот зараза. - Давайте сразу кое с чем определимся. В журнале мне сказали: цель интервью - объяснить вашим восторженным фанаткам, что вы не какой-нибудь завзятый голливудский сердцеед, а лишь неправильно понятый талантливый артист, который ищет свой идеал женщины. А чего хотите вы?
- А что, мне нравится. Я согласен с таким направлением. Что от меня требуется? - спросил он, сосредоточенно пропуская струйки песка между пальцами. - До выходных я полностью в вашем распоряжении.
Стараясь не думать о том, кто теперь "полностью в моем распоряжении", я сосредоточилась. Эта работе, которая ждала меня ну просто на расстоянии вытянутой руки. Мягко говоря.
- У меня миллион вопросов, но, признаюсь, я не прорабатывала их заранее. Может, просто поговорим? Я буду часто касаться тем, которые предполагалось обсудить, а вечером напишу черновик, и вы прочтете его, перед тем как я отправлю в редакцию?
- Вас никогда не возьмут в "Вэнити фэр", - покачал он головой. - Но мне подходит ваше предложение.
- О'кей, - кивнула я. - Прежде чем мы начнем, я должна спросить у вас одну вещь. Блейк определил это как нежелательную тему, но раз уж вы зашвырнули мой диктофон в океан, я все равно спрошу. Вы откуда будете?
- Ну как же, Энджел Кларк, я учился в театральной школе в Лондоне…
- Не из блога, спасибо. Где вы родились? - настаивала я, решив получить честный ответ любой ценой.
Даже ценой собственной жизни.
- Хорошо, хорошо. Странно, что это еще не всем известно. - Он пожал плечами. - Я родился в Южном Йоркшире. Возле Шеффилда, если точнее.
- Фантастика, - засмеялась я. - У меня дед с бабкой жили в Шеффилде, я там каждое лето проводила. А я-то никак не моту определить ваш акцент!
- А чего вы ожидали? В Королевской школе театрального искусства недолюбливают "мрачных северян", - скачал он, легким движением кисти бросив в меня пригоршню песка. - А куда делся ваш йоркширский акцент?
- Я не из Шеффилда. Но в детстве мне регулярно доводилось там бывать. Какие истерики я закатывала на полу магазина игрушек "Редгейтс"! - мечтательно сказала я. - Хорошее было время.
- Ах-х, "Редгейтс"… Я купил там всех персонажей "Звездных войн". Кстати, именно тогда мне захотелось стать актером, чтобы у меня тоже была маленькая пластмассовая фигурка, как у Люка Скайуолкера. - Соорудив между нами маленькую горку песка, Джеймс раздавил ее ладонью. - Я был уверен, что фигурки выпускают всем желающим, представляете? А когда мама сказала, что их делают только для людей из фильмов, я решил обязательно попасть в фильм. Господи, я столько лет не вспоминал о "Редгейтс"… Мать водила меня туда в день рождения, а затем мы шли в "Уимпи" есть гамбургеры. Ну не чокнуться?
- Чокнуться, - согласилась я. - Кто бы мог подумать - Джеймс Джейкобс, кумир Голливуда, родился и вырос в Йоркшире!
- Ну, тогда, я еще не был Джеймсом Джейкобсом, - ухмыльнулся Джеймс. - Меня все звали Джимом.
- Джимом? - Я с трудом сдержала смех. - Джимом Джейкобсом?
- Чем это вам не нравится Джим? У меня отец шотландец.
- Ничем. Просто теперь понятно, отчего вы поменяли имя, - сказала я, вернув себе серьезность. - Вряд ли кто-нибудь всерьез говорил бы о Сексуальном Джиме или Джиме Красавчике.
- Да уж. - Он засмеялся чему-то своему, явно не собираясь делиться со мной. - Тут скорее подходит Старина Джим или Голубчик Джим.
- Или Толстый Джим, - добавила я.
- Вы обозвали меня толстым?
Он шутливо пихнул меня в бок. Потеряв равновесие, я снова шлепнулась на песок, на этот раз спиной.
- Нет, - заверила я, решив не считать, сколько раз он уже видел мои трусы. - Я назвала вас Толстым Джимом.
- Толстый или нет, но одна мысль об "Уимпи" вызывает у меня голод, - сказал Джеймс, вскакивая на ноги и заставляя меня подняться. - Поедемте съедим что-нибудь.
Я кивнула и пошла за ним, стараясь не отвлекаться на его обтянутый денимом зад, пока мы шли по песку. Джеймс был форменной ожившей и говорящей рекламой "Левис". Невероятно, что его взросление и становление прошло мимо каталога "Аберкромби и Фитч".
- Давно не были в Шеффилде?
- С восемнадцати лет. Поехал в Лондон изучать театральное искусство и уже не возвращался, - сказал он, отключив маленьким пультом сигнализацию "хаммера". - Родители переехали, а для актера возможностей в Шеффилде нет никаких. Разве что детские утренники в "Крусибл" , но о них чем меньше, тем лучше.
- Детские утренники?
- Чем меньше о них говорить, тем лучше, - строго повторил он. - Странно, что люди не знают, откуда я. Здесь все отчего-то уверены, что я из Лондона. Вы расскажете, что я северянин?
- А можно? - спросила я, надеясь, что у меня наконец-то появится о чем писать.
- Предлагаю сделку, - сказал он. - Можно, если обещаете не упоминать о детских утренниках.
Я сделала вид, что колеблюсь.
- Хм-м, ну…
- Энджел!
Это было скорее предупреждение, но мне нравилось слушать, как он произносит мое имя.
- Ладно, по-моему, это справедливо.
В машине я быстро проверила сотовый, где оказалась пара пропущенных звонков от Дженни. Я прикусила губу: телефон, должно быть, жужжал все время, пока мы сидели на песке, а мне и в голову не пришло проверить.
- Бойфренд? - спросил Джеймс, переведя взгляд с сотового на мое слегка вытянувшееся лицо. - Если вам нужно позвонить, я могу пару минут погулять.
- Нет, - сказала я, бросая телефон обратно в сумку. В конце концов, я на работе, Дженни поймет. - Все хорошо. А разве вам не надо позвонить Блейку? Он наверняка с ума сходит.
- Наверняка сходит, - согласился Джеймс, с улыбкой отводя глаза. Его можно было принять за обычного человека, пока он не сверкал своей знаменитой, истинно голливудской улыбкой. - Ха, всего-то двадцать пропущенных звонков от Блейка.
- Что, правда?!
Джеймс кивнул:
- Он постоянно беспокоится. Это его работа.
- И вы не перезвоните?
- Подождет. Пристегивайтесь, я вожу как сумасшедший.
- Вы ничего не говорите, - пожаловалась я, щелкая пряжкой ремня безопасности. - Куда мы едем?
- Честно? Вы меня окончательно распалили, - заявил он, заводя на редкость громкий мотор. - Поэтому остается только одно…
- Господи! - застонала я. - Да это рай земной!
- Энджел, вы меня поражаете. - Джеймс явно был шокирован. - Я и припомнить не могу, когда в последний раз обедал с девушкой, которая ест хлеб и даже бургеры!
- Ну, тогда можете морально приготовиться, - предупредила я, потянувшись через весь стол и захватив огромную пригоршню жареной картошки. - Иду на углеводную перегрузку!
При тесном общении со звездой общающийся пользуется определенными льготами. Можно отложить работу и поехать на пляж в середине рабочего дня, можно отболтаться от штрафа за превышение скорости в обмен на автограф полицейскому для его четырнадцатилетней дочки, а можно получить столик в "Двадцати пяти градусах", самом лучшем бургерном кафе в мире, просто улыбнувшись официантке. Я пыталась подавить самодовольство, когда мы прошли в обход длинной очереди, но это было трудно. Да, это Джеймс Джейкобс, и - да, он со мной. Правда, в силу рабочей необходимости, но все равно приятно.
Что было куда менее приятно, так это легкая паника при мысли, как я выгляжу, раз мы собрали такую аудиторию. Я не подкрашивала губы после того, как мы уехали со студии, и хотя мне не в новинку были, люди, перешептывающиеся при виде моего спутника, прикрывая рты ладонями, уровень здесь, конечно, был иной. В Бруклине Алекса знала масса народа, но там в очереди в ближайшем "Старбаксе" трое из пяти стоявших тоже играли в каких-нибудь рок-группах, а в "Двадцати пяти градусах", насколько я понимаю, больше никто не был номинантом премии MTV за лучшую драку, лучший поцелуй и звание лучшего актера прошлого года. Плюс, готова спорить на что угодно, в радиусе ста футов не было другого участника конкурса журнала "Хит" на лучший торс недели.
- Мне нужно… э-э…
Я не договорила: ни одно продолжение не казалось мне особенно подходящим, поэтому я только заерзала на кожаной банкетке, сжимая свою (любимую, но сейчас немного в песке) сумку. Джеймс кивнул, всецело занятый огромным бургером. Длинный и узкий зал ресторана не давал возможности скрыться от десятков пар глаз, следивших за мной до самой двери в туалет. Не могу их винить: я бы тоже глазела.
- Ты что, правда подружка Джеймса Джейкобса?
Вот чего бы я не делала, так это не хватала бы человека за руку и не задавала вообще-то бестактного вопроса. С другой стороны, я не была огромной разъяренной девицей с крашенными в ярко-красный цвет волосами и поясом-кошельком.
- Что неясно? Ты больная или дурная? - вопросила она, скрестив руки на груди, с совершенно взбешенной физиономией.
- Простите… Нет, я… - Запнувшись, я оглянулась назад. Джеймс по-прежнему уписывал ленч, совершенно безразличный ко всеобщему вниманию. - Нет, я не его подружка.
- Во, я точно сказала, что ты не можешь быть его подружкой, - сказала моя собеседница с явным облегчением. - А моя сестра… - она ткнула пальцем в тощую девицу с выкрашенной в такой же цвет шевелюрой, помахавшую нам рукой с маленького столика у бара, - говорит, что да, потому что она слышала, как вы разговаривали, и ты оказалась англичанкой. Значит, ты его сестра? Что-то вы не похожи.
- Я у него интервью беру. - Окончательно деморализованная, я уже не на шутку боялась описаться. - Я ему не родня и не встречаюсь. Извините, я зайду в туалет.
- Я подожду здесь, ты должна нас познакомить! - крикнула мне вслед девица.
Господи, неужели Блейку приходится мириться с этим каждый день? Я невольно подумала, что со мной сделала бы эта великанша, окажись я действительно подружкой Джеймса Джейкобса. Я сознаю, что существуют девушки, по уши влюбленные в Алекса (как и менее приятный факт, что до нашего знакомства он гулял направо и налево), но это уже стало частью истории. Проклятия в мой адрес от чересчур рьяной фанатки Алекса были сущим пустяком по сравнению с угрозами красно-волосой поклонницы мегазвезды. Да и вообще Джеймс - дело иное: каждая не слепая женщина сразу видит, кто он, а сложив его популярность с внешностью и неприятным фактом, что он действительно очень приятный человек, положительно нельзя хоть немного не сойти по нему с ума… Только не подумайте чего. Честно!.. Во всяком случае, не настолько, чтобы я решилась изменить Алексу.
Да и Алекс мне никогда не изменит. Или… изменит? А вдруг изменит?! Да нет, не может быть. Даже если я в Лос-Анджелесе, а он без меня в Бруклине записывает новый альбом, постепенно приходя в нездоровое возбуждение. Ну разве что пропустит стаканчик с другими участниками рок-группы, как на подбор холостяками, вокруг которых вьется хоть и постоянная, но довольно многочисленная стайка готовых на все поклонниц, о которых я только что упоминала.
Не помешает все-таки ему позвонить.
В великолепном холле я уселась на один из бархатных диванчиков. "Двадцать пять градусов" находится в "Рузвельте", отеле настолько роскошном, что я ощущала себя здесь не ко двору в своем простеньком джерси, пусть даже и днем. Незаметно оглядевшись, я насчитала не меньше восьми человек, разговаривавших по мобильным; можно не волноваться, что кто-нибудь укоризненно цокнет языком или выразительно вздохнет. Кстати, не могу припомнить ни единого заведения, где люди не висели бы на своих сотовых, занятые разговором. Я нажала скоростной набор и теперь слушала гудки. В Лос-Анджелесе уже почти пять часов; стало быть, в Нью-Йорке восемь - слишком поздно, чтобы Алекс спал, и слишком рано, чтобы уже записывал. Может, как раз где-нибудь тусуется. Не исключено, окруженный роем поклонниц. Роскошные тощие блондинки пичкают его комплиментами - и наркотой. О Боже, они точно подсовывают ему наркотики, и…
- Энджел?
- Привет, я только хотела… - "Убедиться, что ты мои самом центре "химически" подогретой оргии с большой группой фанаток. Или с Кейт Мосс". - У тебя все нормально?
- Да. Прости, не могу сейчас говорить. - Судя по фоновому шуму, Алекс был на улице. При звуках сирен и автомобильных гудков мне вдруг страшно захотелось домой. Поклонницы поют сиренами, завлекая моего Алекса. - Я спускаюсь в метро.
- Куда направляешься? "Небось в отель к Кейт Мосс".
- Сегодня вечером будем обкатывать новые песни на открытом концерте, - сказал Алекс. - Надо посмотреть, как они звучат вживую.
- Правда? - Я сама удивилась своему огорчению. Он впервые решил исполнять новые песни без меня. - Хотели бы я там быть.
- Хочешь, чтобы я тебя дождался?
- Да. Дождешься?
- Нет.
- Ну вот…
- Ты же пошутила, да?
Нет, подумала я, а вслух сказала:
- Да. Конечно. Расскажи потом, как прошло.
- О'кей, созвонимся.
И он отключился.
- Да, интервью продвигается хорошо. Нет, я не собираюсь крутить с Джеймсом романы, но мне приятно, что ты ревнуешь, - пробубнила я себе под нос, набирая Дженни.
- Алло? - отозвалась она.
- С тобой все в порядке? - спросила я, притворяясь раздраженной. - Где ты была вчера вечером? С Джо?
- Нет, - фыркнула она. - Извини, Энджи, не могу говорить, занята. Ты же не хочешь проблем со своей кинозвездой!
Я не знала, что сказать. Голос у Дженни был слегка обиженный.
- С интервью все о'кей. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Я волновалась, когда ты вчера не вернулась в гостиницу.
- Так волновалась, что не нашла времени позвонить до сегодняшнего дня или появиться вчера вечером?
Я услышала в трубке вопль Дафны: "Мисс Джей, давай быстрее! Или ты говоришь с той британской цыпочкой?"
- Прости, Дженни, мне было совсем худо, а сегодня с утра - нужно было уже соображать. Давай, может, поужинаем вместе? - предложила я.
Когда Дженни не в настроении, это совсем не весело.
- Вряд ли я смогу, мы, видишь ли, в городе, - туманно сказала она. - Извини, я понимаю, у тебя работа, просто надеялась, что мы будем больше времени проводить вместе. Ты где?
- В "Рузвельте". - Я еще раз с удовольствием огляделась. - Как тут шикарно!
- И Джеймс с тобой? - вдруг заинтересовалась Дженни. - А он не может внести нас в список "Тедди"?
- Если бы я знала, что такое "Тедди", то - не исключено.
- Это клуб в "Рузвельте". - Впервые за весь разговор подруга оживилась. - Иди спроси у него и перезвони мне.
- По-моему, я прикончил ваш бургер, - сказал Джеймс без всякого сожаления, когда я вновь уселась за стол. - Если хотите заказать что-нибудь еще, я с огромным удовольствием приму участие.
- Нет, мне хватит, - сказала я, от нечего делать вертя в пальцах вкусный чипс. - По-моему, нам все же пора вплотную заняться интервью.
Джеймс нахмурился:
- Вообще-то я немного устал. Как вы посмотрите на то, чтобы отложить разговор до завтра? Я бы с удовольствием пораньше лег.
- Что ж, это разумно, - кивнула я. Пораньше лег? Вот тебе и голливудский бузила. - Я бы тоже с радостью последовала вашему примеру, но у меня есть жуткое предчувствие, что вечер закончится гулянкой с моей подругой.
- Вы знаете, куда пойдете? - спросил он, доедая последний кусочек моей плюшки и принимаясь за картошку. - Здесь поблизости есть несколько паршивых кабаков, если не поостережетесь.
- Она говорила что-то о "Тедди". Это где-то здесь?
Я не могла принудить себя попросить провести нас в клуб. Слишком уж беспардонно.
- Да, в "Тедди" весело. - Джеймс задумчиво жевал. - По - только не поймите меня неправильно - туда очень трудно попасть. В какое время вы туда собрались?
Я пожала плечами:
- Не знаю, наверное, поздно. Дженни сейчас в городе, чем-то занята.