Только на похоронах матери, и я пообещал себе больше никогда не унижаться, не выставлять чувства, не обнажать эмоции.
Что же заставит меня пойти против своих убеждений? Что меня сломает?
* * *
Проходит несколько дней. Я все-таки рассказываю Хэрри о том, что мы задумали с Джейсоном. Ему идея не очень нравится, но он соглашается помочь, потому что теперь он со мной постоянно соглашается. Даже когда я собираюсь выносить мусор, он вскакивает и отнимает у меня пакеты. Наверно, пытается доказать, что он все еще в своем уме. Но, если честно, выглядит это странно, и лишь заставляет меня усомниться в его здравомыслии.
Эбигейл и Дюк Роттер - абсолютно разные люди. Папаша пытается нажиться на том, что вытворяет дочка. А дочке все равно, потому что она обожает отца. Не думал, что такое действительно бывает, но Эби держится за папу, как за сгусток света. Она, будто не видит, как он к ней относится, и не понимает, что именно его держит рядом с ней. За то недолгое время, что я провел с Эбигейл, я понял, что она добрая, трудолюбивая. И сообразительная. Так что вариант, мол, она слепая и не замечает за папашей гнилого запаха, отпадает. Тогда зачем она это делает?
Почему продолжает смотреть на него так, словно он хороший? Я не понимаю Эбигейл, я совсем другой человек.
Утром мне звонят из школы. Я пропустил много занятий, и я ненавижу себя за это. Я всегда думал, что посещение уроков - гарантия моего будущего. У меня должно быть это, мать его, чертово будущее. Если я завалю экзамены, заброшу учебу, что со мной станется?
Идиотские мысли. Невероятно идиотские. Но я ничего не могу с собой поделать.
На кухню спускаюсь в паршивом настроении. Мы не придумали, как поймать Ари, и не решили, что делать со способностями Эбигейл. Мы не узнали ничего нового про "ящик Пандоры", жертвоприношения, и у меня создается такое впечатление, будто бы я впустую хожу по коридорам коттеджа Монфор-л'Амори, бессмысленно тратя собственное время.
- Доброе утро! - Восклицает Эби, едва я переступаю порог кухни.
Она помахивает мне рукой из-за барной стойки, а я небрежно бросаю.
- Привет.
- Кто-то не выспался? - Интересуется Норин, выгнув бровь, и замирает рядом с Эби.
- Нет, все в порядке.
- Тетя Норин учит меня готовить яичницу.
"А еще тетя Норин собирается заплатить за то, что ты подвергнешь свою жизнь опасности", - думаю я, но как всегда оставляю свои мысли при себе и отвечаю:
- Классно.
Усаживаюсь за стол и подпираю ладонями подбородок. В этом доме мне не удается нормально выспаться, во сколько бы я не ложился. Постоянно мучает тревога, паника, мне все время кажется, что за мной наблюдает тысяча глаз давно умерших ведьм. Я протяжно выдыхаю и неожиданно вижу, как Эбигейл подсовывает мне под нос тарелку.
- Это вам, - она расправляет плечи и взмахивает руками, - счастливая яичница.
На круглой тарелке расположились два желтка, словно глаза, а кетчупом нарисована толстая дуга, что-то вроде улыбающегося рта, или я не знаю, какая там фантазия у детей.
Я недоуменно вскидываю брови, потому что мне никогда еще не делали счастливую яичницу, и киваю.
- Спасибо, Эби. Я уверен, это очень вкусно.
- Вы выглядите грустным.
- Утром все люди грустные.
- Не обращай внимания, Эбигейл, - пропевает Норин, вытирая стол, - Мэттью всегда хмурый. Это его визитная карточка.
Закатываю глаза и шумно выдыхаю. С чего все взяли, что я постоянно хмурый? Да у меня просто проблем много, и столько всего навалилось. Естественно, от радости прыгать не приходится. Как будто мне приносит удовольствие вечно витать в мрачных мыслях.
- У вас морщины будут, - подмечает Эбигейл, скривив нос. - Серьезно.
- Они у всех будут, Эби.
Девочка вздыхает, отходит от меня и неожиданно подпрыгивает к магнитофону. Не думаю, что такое древнее устройство вообще работает. Это же прошлый век.
Накалываю на вилку яичницу, но не успеваю проглотить и кусочек, как вдруг Эби ко мне вновь прилипает и распахивает небесно-голубые глаза.
- Вставайте, - решительно приказывает она, схватившись за мою руку, - ну же.
Уже в следующую секунду из колонок доносится неизвестная мне быстрая музыка, и я недовольно поджимаю губы, не понимая, что происходит.
- Я не собираюсь танцевать.
- Пожалуйста.
- Нет. - Покачиваю головой. - Разумеется, нет.
Норин прыскает со смеху, а я искоса гляжу на нее, прищурив глаза.
- Ну, давайте же, переставляйте ноги! - Просит Эбигейл, раскачивая мои руки туда и обратно, словно я умственно-отсталый кретин. - Это просто. Шаг вперед, шаг в сторону.
- Я не хочу танцевать, Эби.
- Я вас не спрашивала.
- Это глупо.
- Вы постоянно хмурый, потому что все, что приносит обычным людям радость, вам кажется глупым и стыдливым. Но нет ничего позорного в том, чтобы улыбнуться.
- Вот, смотри. Я улыбаюсь.
- Вы притворяетесь.
Эбигейл недовольно сводит брови, а я протяжно выдыхаю, покачиваясь из стороны в сторону, как идиот. Девочка теребит мои руки, тянет их вниз, вверх, скачет рядом, ну а я с убийственной долей скептицизма наблюдаю за ней, жалея, что нельзя слиться с пылью.
Я приподнимаю руку, чтобы Эбигейл смогла прокрутиться под ней. Она делает один круг, останавливается и улыбается так широко, словно я разрешил ей прогулять школу.
- Что? - Бросаю я, недоуменно нахмурив лоб.
- Вы все-таки умеете танцевать.
- Я все умею, девочка.
Эби прыскает со смеху и под новую композицию ставит на пояс руки.
- И даже так можете? - Она пародирует игру гитариста, тряся головой так рьяно, что я боюсь, как бы все ее мозги не вылетели наружу, и выпрямляется. - Ну, так как?
- Запросто.
- Покажете?
- Эм… дай подумать. Пожалуй, нет. - Улыбаюсь пару миллисекунд и вновь опускаю уголки губ. - Не в этой жизни, Эбигейл.
- Ну, пожалуйста.
- Нет. Однозначно. Нелогично и иррационально тратить время на подобную чепуху.
- Какой вы зануда.
- А еще старик, - добавляет Норин, размешивая травы в прозрачной миске. Замечает мой недовольный взгляд и усмехается. - Ну, умный и полезный старик, разумеется.
Я закатываю глаза как раз в тот момент, когда на кухню проходит Джейсон.
Он болезненно прокатывается тыльной стороной ладони по лбу, а потом встречается взглядом с Норин и криво улыбается, как ни в чем не бывало. Возможно, у меня развилась паранойя, но я думаю, что только идиот не заметит, как паршиво он выглядит.
- Что здесь происходит?
- Вы любите танцевать, Джейсон? - Сразу же находится с вопросом Эби и искренне вглядывается в глаза оборотня. Тот останавливается рядом с Монфор и приобнимает ее за талию.
Чертовски непривычно следить за тем, как развиваются отношения этих двоих.
- Важно, чтобы достался хороший партнер, - с умным видом отвечает Джейсон, и я в очередной раз не удерживаюсь от закатывания глаз. Меня сейчас стошнит радугой.
- Я ем, - напоминаю я, вновь усевшись за стол, - не портите мне аппетит.
- Почему вы такой? - Удивляется Эбигейл, нахмурив лоб.
- Какой?
- Колючий. Словно никогда ничего не испытывали. Вам никто не нравится?
В том то и дело, что нравится. Потому любые отношения выводят меня из себя. Я не могу смотреть на то, как Джейсон обнимает Норин, как она кладет голову ему на плечо.
Все это ужасно раздражает.
- Ты не слишком маленькая для таких разговоров? - Выпаливаю я, вскинув брови.
- Я же говорила, что мне уже…
- Почти одиннадцать. Я помню. И все же, подрасти сначала, Эби. Ладно? А потом об отношениях будем разговаривать. Это не тема для таких маленьких девочек.
Эбигейл недовольно цокает, а я усмехаюсь, обвожу взглядом комнату и замечаю, как Норин прикасается губами к щеке Джейсона. Я уже собираюсь протянуть: "только не при детях", как вдруг происходит нечто странное. Джейсон порывисто горбится, вцепившись пальцами в край разделочного стола, и на глазах покрывается испариной.
- Что ты… - Испуганно шепчет Норин, подавшись вперед. - Что с тобой? Джейсон?
Но он не отвечает. Его лицо бледнеет, покрывается черными, толстыми венами, и я с ужасом понимаю, что уже видел нечто подобное. Черт возьми. Я подрываюсь из-за стола.
- Норин, отойдите.
- Что?
- Отойдите от него.
Джейсон взрывается кашлем, начинает задыхаться, будто в приступе астмы, и во мне что-то переворачивается, разрывается. Я подбегаю к ищейке, подхватываю его под руку и с жалостью гляжу на Норин. Лицо у нее бледнее снега. Такое чувство, что ей никогда еще не приходилось видеть ничего подобного.
- Я уведу его в другую комнату.
- Но зачем? - Не понимает Монфор. - Я ведь могу помочь, я могу лечить.
- Вы не вылечите его, Норин.
- Но почему?
- Вы в курсе, почему.
Женщина застывает, и вместе с ней застывает время, воздух, слова и вселенные. Она приоткрывает губы и смотрит на меня абсолютно беззащитно. От этого взгляда земля под моими ногами проваливается, и я готов упасть, но упрямо держу равновесие.
Не простуда послужила причиной болезни Джейсона и не переутомление, и дело тут куда прозаичнее. Ему просто достался плохой партнер. Ему досталась черная вдова.
* * *
Я усаживаю Джейсона во второй гостевой комнате. Он падает в кресло, хватается за лицо руками и продолжает откашливаться, будто какая-то дрянь застряла у него в глотке.
Не думал, что такое возможно. Я знал, что Норин Монфор проклята, но Ари когда-то говорила мне, что наказание Дьявола распространяется только на людей. Джейсон, как мы знаем, не человек. Тогда почему его лицо покрыто толстыми, пульсирующими венами? Не понимаю. Почему он мучается, если не нарушил правил?
Мужчина стискивает подлокотники кресла, и я замечаю, как его руки превращаются в уродливые лапы с острыми когтями вместо пальцев. Они вонзаются в кожаную обивку и оставляют неровные дырки, из которых выбивается желтовато-серый поролон.
Твою мать. Джейсон рычит, откинув голову, а я затыкаю страху глотку.
- Что с тобой? - Подхожу ближе. - Посмотри на меня.
- Выйди.
- Я должен помочь. Что мне делать?
- Я сказал, уйди! - Его вопль превращается в животный рык. Карие глаза наливаются золотисто-медовым цветом. Цветом топленого ириса. И я знаю, на что это похоже.
На глаза волка.
- Ты, черт возьми, не превратишься сейчас в псину и не перегрызешь мне глотку.
- Я не могу это контролировать.
- Смоги. Потому что я не собираюсь уходить. - Хватаюсь пальцами за спинку кресла и гляжу на Джейсона в полной решимости спасти всем нам жизнь. - Как тебе помочь?
Джейсон откашливается и сипло дышит, стискивая зубы.
- Как тебе помочь? - Вновь повторяю я металлическим голосом.
- Это реакция, - рявкает мужчина.
- Что за реакция?
- Реакция на боль. Организм защищается. Мне нужно… нужно успокоиться.
Откуда я знаю, как успокоить оборотня? Включить ему классическую музыку, найти в холодильнике шницель? Необходимо нечто личное, нечто такое, что всегда успокаивает именно Джейдана Соннера. Но что именно? Что? Я должен сохранять ледяной рассудок, и наплевать, что Джейсон сейчас разломает на части кресло. Наплевать, что у него из-под верхней губы вытягиваются толстые клыки.
Что заставляет Джейсона чувствовать, будто все под контролем? Усмиряет нервы? И не дает панике овладеть мыслями? Ответ оказывается таким простым, что я усмехаюсь: не радостно, конечно; скорее нервно и сипло. Я кидаюсь к верхней одежде мужчины, которая висит в коридоре, и возвращаюсь с пачкой сигарет.
- Держи, - зажигаю кончик сигареты, - это поможет.
Джейсон смотрит на меня так, словно я свихнулся. Он задыхается, а я предлагаю ему покурить. Логики в этом столько же, сколько в предложении прогуляться возле выгребной ямы, чтобы подышать свежим воздухом. Но яснее идей ко мне в голову не приходит.
- Давай. Черт возьми, попробуй.
Мужчина соглашается не сразу, но все же вырывает из моих пальцев сигарету. Когда он делает первую затяжку, его плечи опускаются, а зрачки закатываются, словно все силы разом покидают его тело. Я в напряжении пялюсь, как пот скатывается по его вискам, и не окрепшим умом обдумываю происходящее. Отличное утро. Я пропустил биологию, но все равно научился оказывать первую медицинскую помощь.
- Ты ненормальный, - хрипит Джейсон, обмякнув в полуискореженном кресле.
А я отстраненно покачиваю головой и отрезаю:
- Сейчас принесу тебе воды.
Он не отвечает, но я все равно киваю, будто мы мысленно обменялись парой фраз.
По пути на кухню я встречаю Хэрри. Он чешет в затылке и глядит на меня сонными, косыми глазами, которые до сих пор не привыкли к свету.
- Что происходит? - Брат зевает, прикрывая рот пальцами. - Я слышал крики.
- Сходи к Джейсону, он во второй гостевой комнате.
- Что с ним?
- Небольшое недоразумение. Кажется, проклятье подействовало.
- Какое проклятье? - Я поджимаю губы в особой даже для себя жалостливой манере, и Хэйдан изумленно вскидывает брови. - Проклятье "черной вдовы"?
- Проследи за ним, я принесу воды. Хорошо?
Брат кивает, спрыгивая с последних ступеней лестницы. А я плетусь на кухню, часто моргая, словно пытаюсь смахнуть с глаз усталость. Ситуация паршивая… Если Джейсон и, правда, что-то чувствовал к Норин - у него огромные неприятности.
- Мэтт.
Останавливаюсь, схватившись пальцами за стену.
- Норин ушла. - Мэри-Линетт набрасывает на плечи теплое пальто. - Я пойду за ней.
- Конечно.
- Если не вернусь в течение часа…
- Вернетесь. Или мы вас найдем.
Мэри вытаскивает волосы из-под ворота пальто, убирает их с подбородка и покидает коттедж, вооружившись лишь природными инстинктами и страхом, будто сестра потеряла от вины голову и способна сделать с собой все, что угодно. Я знаю, как это, когда напрочь отбивает рассудок. Это страшное состояние. В состоянии аффекта, нестерпимого отчаяния ты совершаешь много ошибок, за которые потом расплачиваешься всю жизнь.
Когда я возвращаюсь в комнату, Джейсон выглядит гораздо лучше. Он уже спокоен, уверен в себе и в своих силах, однако бледен. Испарина блестит в тусклом свете.
- Выпей. - Я протягиваю ему стакан и сажусь напротив.
Хэрри молчит. Джейсон молчит. Я решаю не нарушать идиллию и тоже молчу. Меня волнует проклятье Норин, но не так сильно, как хотелось бы.
Сердца разбиваются каждую секунду. Пары расходятся. Люди уходят. Если Джейсон должен уйти, чтобы выжить - это нормально и разумно. Он должен выбрать жизнь; так бы поступил любой здравомыслящий человек. Правда, он - не человек. И все мы здесь - давно уже не адекватные люди. Я протираю ладонью лицо и все-таки спрашиваю:
- Что будешь делать?
Джейсон выдыхает серый дым и пожимает плечами. Я уже думаю, он не собирается отвечать, однако, чуть погодя, он хрипит:
- Ничего.
- Ты умрешь.
- Откуда ты знаешь.
Прищуриваюсь и не отвечаю, потому что это идиотский вопрос и вообще не вопрос.
Самонадеянность романтиков потрясает и обескураживает. Романтики верят, что их чувства спасут мир, изменят смысл существования, повернут время вспять и бросят вызов судьбе. Но люди, как умирали, так и умирают. А Земля как крутилась, так и продолжает крутиться. Ей до нашей романтики нет никакого дела.
- А вы уверены, что дело именно в проклятье? - Интересуется Хэйдан. - У нас много врагов, они могли это подстроить.
- Зачем?
- Чтобы сломить тебя или Норин.
- Я так не думаю. - Снова затяжка. Снова взгляд в пустоту. Джейсон сверлит стену, а я отворачиваюсь, потому что не привык глазеть, как человек изо всех сил пытается скрыть внутри себя чувства, отчего выглядит еще более жалким и еще более поверженным.
- Мойра шутница. Сначала подарила надежду, а потом послала к черту.
- Передумала, - усмехается мужчина.
- Но, может, просто не судьба?
- Это как понимать?
Я верчу в воздухе рукой, выражаясь на понятном только мне языке, а потом ворчу:
- Так и понимать.
- Ты видел Судьбу, мальчик? Так вот, я тебе раскрою секрет, она реальное существо, которому можно и нужно бросать вызов. Она может написать все, что угодно! - Джейсон вдруг усмехается и покачивает головой. - Неужели мы обязаны со всем соглашаться.
- Разве мы что-то решаем? - Глухим голосом спрашивает Хэрри. Он стягивает с лица очки и кладет их на колени. Прокатывается ладонями по лицу и снова тянется к очкам, но не надевает их, а начинает нервно крутить в пальцах. - Что бы мы ни делали, все впустую.
- Я все равно буду настаивать на своем. Я так хочу. Это моя жизнь и мой выбор.
- Но, может, Норин не создана для тебя. Может, за углом тебя ждет другая женщина, и, встречаясь с ней, ты не рискуешь умереть от сердечного приступа.
- Хэйдан, так не бывает, чтобы человек был создан для тебя. Ты только подумай, как глупо это звучит. - Джейсон откидывается в кресле. - С какой вообще стати кто-то чужой должен с тобой мириться и принимать тебя? Очень часто, как в нашей жизни и случается, людям хочется сдаться, опустить руки, потому что они не привыкли бороться вечно… Но вот в чем загвоздка - они ведь хотят любить вечно. Верно? Но как это возможно, если сил сражаться у них хватает едва ли на пару недель? Они все говорят: он мне должен, она мне должна. И они забывают, что, прежде всего, они должны сами себе. Ты ищешь того, кто тебе подходит. А ты не задумывался: подходишь ли кому-либо ты? Не человек был создан для тебя. А ты создаешь себя для человека.
Запомни это.
Никогда не видел, чтобы Джейсон говорил так долго, так много и так горячо. Губы у меня вдруг растягиваются в улыбке, и я хмыкаю, потирая нос неуклюжими движениями.
Чувства меняют нас. Это идиотский факт, который мешает нам жить. Иногда они из нас делают слабаков, а иногда открывают в нас поэтов и романтиков. Ну, тоже слабаков.
- Может, это я не был создан для Норин, - смяв в ладони окурок, хрипит Джейсон. Я вновь перевожу на него взгляд, а он задумчиво покачивает головой. - Вот только меня это не устраивает. Я остаюсь здесь, пока могу ходить, дышать и так далее.
- Она будет против.
- А кто ее спрашивает.
Тоже правильно. Я сдавливаю в пальцах переносицу и оглядываюсь, услышав, как за спиной скрипят половицы. В гостиную входит Эбигейл. Она сначала плетется неуверенно, а потом прибавляет скорость и прямиком несется к Джейсону. Никто не понимает, что она задумала, но уже в следующую секунду сомнений не остается. Эби обнимает Джейсона. Я растерянно вскидываю брови и уголком глаза замечаю, как усмехается Хэрри.
- Мне очень жаль. - Взрослым, ровным голосом отрезает девочка и отстраняется.