Наконец, парень отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня растерянно, словно он проболтался, сказал лишнее. Я хмурюсь, а он передергивает плечами. Тут же горбится, уменьшается, но улыбку с губ не прогоняет. Сумасшедший.
- Она заключила сделку.
- С х-хозяином? - Растерянно шепчу я и отодвигаюсь дальше. - Это же…
- Она сделала это, - с нажимом проговаривает парень, - чтобы спасти мне жизнь. Я умер, Дельфия. Но теперь я жив. И только потому, что она идиотка.
Верно. Идиотка. Пойти на сделку с Дьяволом! О чем она вообще думала? Парень так быстро отворачивается, будто бы пытается скрыть ужас в глазах, а я застываю. Ари любит своих друзей, конкретно этого человека. Вот и пожертвовала собой.
Интересно.
Я задумчиво наклоняю голову и слежу за тем, как нервно мнет ладони Хэйдан. Он не чувствует вины, не чувствует себя разбитым. Пожалуй, он прибывает в состоянии, когда у тебя нет времени на мысли, и ты действительно ни о чем не думаешь. Просто делаешь.
- И как т-там? - Едва слышно спрашиваю я, поведя плечами. Парень оборачивается.
- Там?
- За г-гранью.
Минуту погодя, Хэйдан отвечает:
- Темно. Я бы не хотел туда вернуться.
Хмыкаю и вновь смотрю на фотографию, что светится на дисплее. Он сказал, здесь у Ари еще есть душа. Внимательно изучаю ее рыжие волосы, невероятно зеленые глаза. Она очень красивая. Даже слишком. Худощавая и сверкающая, как солнце. Наверно, друзья на нее могли положиться; на то, что она будет рядом и согреет.
- В этот день мы сидели на заднем дворе, Ари и Мэтт как всегда ссорились. Я пошел на кухню за едой. Ну как, я прекрасно понимал, что им нужно поговорить наедине, - вдруг улыбка вновь появляется на лице Хэйдана, искренняя и широкая, - я ждал, когда они уже в себя придут и прекратят громкими словами бросаться. Впрочем, они говорили тихо, будто знали, что я подслушиваю. Когда они все-таки помирились, Мэтт приобнял ее, вот, видно? Я не мастер фото.
- Хэйдан показывает пальцем на парня, который сидит рядом с Ари, его лицо и, правда, видно не очень. Но вот Ариадна четкая. Яркая. - Сфотографировал, пока у них не возникло желание проверить, чего я так долго за сэндвичами хожу. Хотя, знаешь, я почти уверен, что во времени они на тот момент потерялись.
Хэйдан протяжно выдыхает, нервно выключает телефон, а я морщусь. Он говорит о них так, будто они несчастные влюбленные, будто он потерял их обоих. Не только Ари.
- Мы в тот день чокались сэндвичами, представляешь?
- Нет.
- Это весело. Правда, мамины сэндвичи не очень вкусные, после них единицы себя в целости и сохранности чувствуют. Но мы все выжили. Хороший был день, несмотря на то, что до этого лило, как из ведра.
Парень мечтательно кривит губы, а я с интересом изучаю его. Впервые я вижу нечто странное в глазах человека - любовь к другим людям. Это ошеломляет. Моя мама меня не может не любить, наверно. В смысле, может, конечно. Но вполне объяснимо ее ласковое и трепетное отношение к дочери. Любовь же этого парня к какой-то девушке необычна. Она не касается взаимоотношений, не держится на физическом притяжении.
"Родственные души", - вдруг думаю я и сама поражаюсь своим мыслям.
Следующие несколько часов мы едем в молчании. Наверно, парень сказал все, на что у него хватило и смелости, и сил. Он не пересаживается вперед. Сидит по центру, а я так и прижимаюсь к дверце, до сих пор ощущая себя лишней, не в своей тарелке.
Глупо отдавать душу Дьяволу, очень глупо. Неужели это то, что я должна починить?
Безумие. Неожиданно взаимосвязь этой девушки с Хозяином кажется мне опасной, я определенно втягиваю себя в огромные неприятности. Друзья врагов - тоже враги! Если я попытаюсь исцелить эту девушку, возможно, я навлеку беды на себя.
Я не хочу этого.
Почти через сутки я вижу впереди столб черного, густого дыма. Что происходит?
Женщина за рулем напрягается, а Хэйдан протяжно выдыхает. Я растерянно смотрю по сторонам и внезапно замечаю искореженную, заржавевшую вывеску - Астерия.
- Вот мы и дома, - шепчет Мэри-Линетт Монфор, и меня пробирает дрожь.
Городок встречает меня промозглым ветром и разрушенными церквями, покрытыми трещинами и дырами. Битое стекло трещит под колесами машины. В воздухе витает дым.
Я приехала в мертвый городок, где люди, запирают на засовы двери и ставят на окна решетки. Приехала в безмолвную тишину, укрытую пушистым туманом.
Здесь случилось что-то страшное.
- Раньше Астерия выглядела иначе, - сбавив скорость, шепчет женщина, - после того, как Люцифер забрал душу Ари, многое изменилось.
"Я приехала спасать монстра", - внезапно думаю я, заметив, как из разбитого окна на нас огромными глазами пялятся двое детей. Они испуганы. Она их напугала. Ари.
- Ч-ч-что здесь п-произ-зошло? - Страх сотен людей впивается в меня клинками. Все они хотят излечиться, у всех можно забрать ужас. Тело сводит такой судорогой, что мне в ту же секунду дышать становится невыносимо. Я сильнее вжимаюсь в кресло, а Хэйдан вдруг переводит на меня растерянный взгляд. И он просит меня остаться? Просит спасти и вернуть эту девушку? Она чудовище, монстр, живущий в самых потаенных страхах у всех этих людей, что прячутся в развалинах, скрыты в черном дыме. Она не заслуживает.
- Хэрри, - зовет женщина и приподнимает руку, - смотри, церковь. Она…
- …не была разрушена, когда мы уезжали, - договаривает парень и сводит брови. Тут же я чувствую, как сердце у Мэри-Линетт Монфор подскакивает к горлу. Бирюзовые глаза наполняются нескрываемым ужасом, и на педаль она жмет уже не так пылко, как прежде.
Все молчат. Молчание впервые убивает меня. Раздирает. В нем больше ужаса, чем в крике. В вопле. Женщина тормозит напротив небольшого, серого коттеджа, глушит мотор и опускает на колени дрожащие руки. Я слышу, как громыхает ее сердце. Бум. Бум. Бум.
- Идем, - командует Хэйдан, - давайте, мы дома, Норин и Джейсон, все ждут нас.
- Да, ты прав. Конечно.
Парень кивает. Выбирается из машины, следом за ним женщина. А я сижу в салоне и с ужасом осматриваю иссушенные деревья, затвердевшую землю. Декабрь - лютый месяц.
Но сейчас на улицах зима, которой раньше я не видела, жестокая и немногословная.
Я все-таки нерешительно открываю дверь. Вдыхаю странный, тяжелый запах и сразу же поджимаю губы: мне трудно дышать, но отнюдь не от дыма или гари. Людские эмоции и на въезде встретили меня холодно. Тут дело в терзаниях, что рвутся из окон особняка. Я уже чувствую, что, преодолев порог этого дома, я окунусь в океан из агонии. Произошло в этом месте нечто ужасное совсем недавно. Отголоски криков до сих пор путешествуют по улице. Я слышу их, чувствую. Сжимаю перед собой руки и бреду вперед, за Хэйданом. Он же приближается к дому, отворяет калитку, ждет, пока Мэри-Линетт Монфор отопрет нам дверь. Затем оборачивается и дергает уголками губ, как бы приглашая: добро пожаловать в наш личный ад, Дельфия Этел.
- Я пойду, найду Норин и Джейсона, - сообщает женщина, закрыв за нами дверь.
- Конечно. А я Мэтта.
- Договорились.
Они кивают друг другу и расходятся. Парень зовет меня за собой на второй этаж. Не хочу идти, там очень больно. Он глядит на меня недоуменно и растерянно, а я вижу за его спиной черную прозрачную пелену, пройдя через которую попадаешь во мрак.
- Давай же, пойдем, я хочу с братом тебя познакомить.
Раз ступенька, два и три. Я поднимаюсь, крепко ухватившись за перила. Надо бежать отсюда, сломя голову! А я плетусь вперед. Четыре. Пять, шесть. Семь. Восемь.
Мы оказываемся на второй этаже, идем в чью-то спальню. Хэйдан говорит, говорит, а я не слушаю. Растерянно изучаю черно-белые снимки, вдыхаю травяной запах. Я вдруг очутилась именно в том месте, где живут ведьмы. Злые ведьмы.
- Наш Джейсон - оборотень, кстати, потом и его тебе представлю. Хорошо? - Парень отталкивает рукой дверь, но смотрит на меня. - Хорошо?
Киваю. Пусть делает, что хочет, а я должна втянуть воздух, иначе задохнусь, иначе…
Застываю, увидев за его спиной девушку. Ариадну. О, Боже. Она лежит на кровати и не шевелится, лишь медленно, глубоко дышит. Глаза закрыты. Огненные волосы свисают вниз и касаются черного деревянного пола. Она невероятно красивая, снимки - нелепость. Они и половины не передали из того, что есть в жизни. Смертельно прекрасная.
- Мэтт? - Растерянно оборачиваюсь и вижу, как к нам подходит высокий парень.
Парень с гигантскими уродливыми царапинами на пол-лица, что тянутся вдоль щеки и подбородка и скользят по шее, словно след от чьих-то толстенных когтей. Я распахиваю глаза, а он мимо меня проносится, словно и не замечает. Словно я призрак. Иллюзия.
- Черт возьми, что с тобой? - Испуганно восклицает Хэйдан, сорвавшись с места. - Я с тобой разговариваю, Мэтт, что случилось? У тебя на лице…
- Я видел. Это ее мы искали?
Парень садится рядом с Ари и ласковым движением накрывает ее оголенные плечи одеялом, поправляет волосы. Возможно, раньше он был красивым, под стать той девушке, что лежит рядом с ним. Однако теперь я не вижу брата Хэйдана. Я вижу шрамы, которые, наверняка, остались у него внутри, под кожей, полоснули сердце.
- Это Дельфия, - не своим голосом шепчет Хэйдан.
- Кое-что случилось.
- Что именно?
Ответа нет… Темноволосый парень трепетно проходится тонкими пальцами по щеке девушки, заправляет рыжий локон волос ей за спину. Сводит брови.
- Мэтт, что произошло? Почему Ари здесь, что с ней? Она без сознания?
- Она спит, - едва слышно шепчет Мэттью Нортон, а затем по дому проносится такой невообразимый вопль, что ноги у меня подкашиваются, а перед глазами темнеет. Я ничего не успеваю понять, отшатываюсь назад, хватаюсь теплыми ладонями за уши и скатываюсь по стене, ощущая нечто невероятно ужасное.
Такой крик означает лишь смерть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МЭТТЬЮ НОРТОН
ГЛАВА 1. МИНУС ОДИН
Сорок один день назад.
Я захлопываю дверь и быстрыми шагами иду вперед. Рядом со мной оказывает тип в древнем пальто, кажется, Джейсон. Я плохо его знаю, и потому не могу еще ему доверять.
- Вот он, - говорит Мэри-Линетт, взмахнув рукой, - вот же он, эй, быстрее.
В горле застревает колючая дрянь. И я пытаюсь сглотнуть ее, но не выходит. Сердце грохочет в ушах. Перед глазами все плавает, и вижу я только бледное лицо брата, который стоит на дороге около главного входа в морг. Он растерян. Он ничего не понимает.
- Хэрри, - выдыхаю я, оказавшись рядом. Не верю. Черт возьми! - Хэрри, - сколько бы раз не повторял его имя, в голове не укладывается, что брат жив. Дьявол, он воскрес! Я его вижу, вижу его тупые очки и доставучую физиономию. Вижу покатые плечи. Впервые я хочу снова и снова слушать его идиотские шутки! Хочу бегать за ним по городку и хочу вылавливать его, доказывать, что он сходит с ума, ведет себя по-детски.
Хочу даже просто сидеть рядом. И молчать.
Я хватаюсь пальцами за шею брата и тяну на себя. Я никогда не обнимал его. Людям ведь кажется, что любое проявление чувств - нелепость, и мне так казалось, однако сейчас я не думаю о том, что есть какие-то правила и принципы, я зажмуриваюсь и хлопаю его по лопатке, стиснув зубы.
- Привет.
Хэйдан не отвечает. Не поднимает рук. Стоит, будто оцепенел и не двигается. Когда я отстраняюсь, взгляд у него все еще направлен вперед, а в глазах плавает недоумение. Не понимаю, что с ним и невольно перевожу взгляд в сторону сестер Монфор. Они молчат.
- Эй, - вновь смотрю на брата, - Хэрри, ты как?
Он прищуривается, разглядывает нечто важное перед собой, а затем опускает глаза и изучает бледные руки, покрытые едва заметной испариной. Его кадык дрогает.
- Он придет в себя, не волнуйся, - обещает Мэри-Линетт Монфор. Ее сестра звука не произнесла с тех пор, как Ари ушла с Люцифером.
Ари.
Что-то щелкает, когда я о ней вспоминаю. Щелкает в голове. Но это не страх, не гнев и не отчаяние. Я не сомневаюсь, что спасу ее. Я знаю, что она вернется. Она не сможет не вернуться.
Мне лишь нужно понять, что сделать. Нужно найти выход, и я найду выход.
- Как ей помочь? - Спрашиваю я отстраненно. - Что нужно сделать?
- Мы разберемся.
- Вы? Я с вами.
- Нет. - Мэри-Линетт передергивает плечами и вскидывает брови. - Так не пойдет.
- Пойдет. - Ледяным голосом отрезаю я. Кладу ладонь на плечо Хэрри и вижу, как у Джейсона приподнимаются уголки губ. Он достает из пальто сигареты, закуривает и тихо усмехается, возможно, надеясь, что никто не обратит на это внимание. Я обращаю. - Что?
Он переводит на меня черный взгляд.
- Извини?
- Я сказал что-то смешное?
- Нет. Ты сказал именно то, что все от тебя ждали.
- Я не спрашиваю разрешения, - мне вдруг хочется пояснить, хочется сказать им, что я никуда не исчезну. Если придется, буду стоять под окнами. - Так как ей помочь?
- Никак, - неожиданно хрипло сообщает Норин Монфор, и это ее первые слова, с тех самых пор, как мы вышли из леса. Женщина бледнее снега, она придвигается к нам, но тут же складывает на груди руки, будто защищаясь. - Сейчас мы никак ей не поможем.
- Почему?
- Потому что не найдем.
Повисает тишина. И Хэйдан молчит. Черт возьми, все застывают, словно статуи! И я смотрю на них, не скрывая раздражения. Нам срочно нужен план. Мы должны понять, как действовать, мы не сдвинемся с мертвой точки, если будем поддаваться эмоциям.
Только не сейчас. Не в тот момент, когда нужно собраться и мыслить холодно.
- Она сама объявится, - внезапно говорит Джейсон, докуривает сигарету и бросает ее на асфальт. Легкая дымка тянется вверх, но он припечатывает ее подошвой ботинок. - Мы не должны искать Ари, мы должны быть готовы, когда она вернется.
- И когда она вернется?
- Отдав душу, она не избавилась от всех эмоций. - Нахмурив лоб, протягивает Мэри-Линетт и кивает. - Люцифер попытается обучить ее, заставит объединить чувства.
- Каким же образом? Не понимаю. - Чувствую себя умалишенным кретином. Как бы много я не задавал вопросов, ответы мне все равно не ясны. - Объединить чувства? Так вы же говорили, что без души человек абсолютно неуправляем, что он ничего не ощущает.
- Не так-то просто потушить костер. Остаются искры. Ари направит все оставшиеся, последние эмоции на нечто одно, а затем от них избавится, но для этого нужно время.
- Еще нужно, чтобы это подходило Люциферу, - проговаривает Норин Монфор, и я замечаю, как дрогают ее бледноватые губы, - да, Люцифер сделает из Ариадны чудовище, не сомневайся, мой мальчик. Ты уверен, что хочешь быть этому свидетелем?
- Ари - не чудовище. Вы всегда ее недооценивали. Она упрямая.
- Ты даже не представляешь, что с людьми делает Дьявол… - женщина делает шаг ко мне, но я назад не отступаю. Смотрю на нее прямо и решительно. Я ее не боюсь. - Ему не нужно превращать ее в монстра, она сама станет им.
- Посмотрим.
Я поддерживаю Хэрри за плечи и отворачиваюсь. Каким образом они собираются ей помогать, если не верят в то, что это возможно? Ари умеет быть занозой в заднице. Скоро даже Дьявол поймет, как сложно управлять ей, как трудно ее приручить. Это немыслимо.
- Я должен отвезти брата домой. - Смотрю сначала на Хэрри, потом на Монфор. - Я понимаю, что вы не собираетесь посвящать меня в курс дела. Но я должен…
- Пожалуй, согласиться с тобой проще, чем поспорить, - перебивает меня Джейсон и кивает, будто решает и за Норин, и за Мэри-Линетт. На удивление с ним никто не спорит. - Я лично скажу, если что-то узнаю. А теперь уведи брата. Вид у него болезненный.
Конечно. Он ведь восстал из мертвых. Но я молчу. Потираю пальцами подбородок и в очередной раз окидываю Джейсона скептическим взглядом. С какой стати ему верить? Я понятия не имею, почему люди так легко доверяют другим людям. Правда, не мне судить. Ари возникла в Астерии неожиданно. Еще неожиданней она стала частью моей жизни.
Хмыкаю и похлопываю Хэрри по плечу.
- Идем, - брат в глаза мне не глядит, просто неуклюже сходит с места, - пора домой.
Его босые ноги плюхают по асфальту, словно привязанные тяжеленными гирями. На плечах тонкий халат. Я думаю, нам повезло. Думаю, Ари все подстроила, ведь она всегда была ненормальной, и, скорее всего, собой пожертвовала с определенной целью, но я не уверен. На самом деле, я не знаю, что и думать. Это чертовски раздражает. Брат восстал из мертвых! А в больнице никто и глазом не моргнул. Он плетется со мной рядом, но утром я лично следил за тем, как его уносили в черном мешке. Мы сидели в морге, отец молчал, а на стене, издеваясь, стучала секундная стрелка. Но теперь это вымысел.
Ничего этого не было.
Хэрри жив. И наплевать, что почти на каждом шагу он спотыкается и передергивает плечами. Наплевать, что он молчит, что отвечает на мои взгляды неуклюжим мычанием. Я смогу заснуть сегодня ночью, и я буду знать, что совсем рядом он слюнявит подушку.
Родители тоже смогут заснуть. А точнее - проснуться, чтобы на самом деле закрыть глаза, а не пребывать в темноте с открытыми.
Я открываю Хэйдану дверь, сам оббегаю капот и потираю пальцами глаза. Я давно не отдыхал нормально. Как же мне осточертело влипать в неприятности. Люди хотят вкус жизни почувствовать, но, правда в том, что вкус - горький. Жизнь приятной не бывает. Да, она либо пресная, либо кислая, которую не терпится выплюнуть. Так что не стоит мечтать о том, что нам не по силам. Проще жить в обычном мире с обычными проблемами, чем не сидеть на месте, понимая, что в любой момент можешь подохнуть. Это только звучит так интересно и завораживающе. Но хватает пяти секунд нестерпимой паники, пять секунд не просто страха или испуга, а ужаса, от которого мурашки не по коже бегут, а под кожей, и уже не тянет геройствовать, не тянет к приключениям.
Мы едем молча. Я смотрю на Хэрри, он смотрит в окно. Собственно, что сказать - не имею понятия. Сжимаю в пальцах потертый руль и киваю:
- Все будет в порядке. - Киваю еще раз. - Мы разберемся.
Не знаю, кого пытаюсь поддержать. Наверно, Хэйдана. А, может, себя, а, может, мне хочется верить, что Ари - эта рыжая заноза в заднице - тоже меня услышит.
В какой-то момент я вспоминаю лицо светловолосого мужчины, что увел Ариадну в глубину леса, вспоминаю его красные глаза. И я не пугаюсь. Я никак не могу понять, даже принять, что видел Дьявола. Ужас внушало лишь осознание того, что Ари больше меня не помнит, что она отводит взгляд, черный, пустой взгляд, и уходит. А Люцифер… Столько в жизни, черт возьми, изменилось, а я до сих пор поверить не могу, что вокруг разгуливают ведьмы, перевертыши и прочая дрянь, о которой мне рассказывали Монфор.
Еще и Хэрри восстал из мертвых.
Нервно потираю пальцами переносицу и, стиснув зубы, искоса гляжу на брата. Он не шевелится. Сидит, сложив на коленях ладони, смотрит в окно, а я дергаю уголками губ.