- Ты давно не был таким тихим, - он не отвечает, лишь рычит умирающий двигатель этой колымаги, и я хмыкаю, - посмотрим, сколько ты протянешь без шуток. Уверен, уже с первыми утренними лучами ты придешь в себя и захочешь выговориться за все время, что молчал. Но давай договоримся - по шутке за день, иначе я сойду с ума.
Брат не смотрит в мою сторону, даже бровью не поводит, и я отворачиваюсь, ощутив себя чертовски увязшим в дерьме. Но я выберусь. И Хэрри выберется.
Мы приезжаем домой, а брат не выходит из машины, пока я не открываю ему дверь и не вытаскиваю из салона за руку, как пятилетнего ребенка. Он ведет себя странно, но я и не ожидаю, пожалуй, что будет просто. Он умер. Его не было здесь, в нашем мире. И, черт возьми, кто знает, что он видел? Может, молчание - самая безболезненная реакция.
- Сейчас придется с родителями поговорить, - предупреждаю я, - ты молчи, а я что-нибудь придумаю, - Хэйдан не отвечает, и я недовольно выдыхаю.
В принципе, кто сомневается, что он не будет молчать.
Открываю дверь, осматриваюсь и верю, что предки воспримут ситуацию нормально, ну, или хотя бы попытаются. Их сын жив. Повод улыбнуться и продолжить жить дальше, как ни в чем не бывало, верно? Нет, проклятье, конечно же, нет. Долорес не отвяжется от нас с Хэрри, пока не узнает правду. Но проблема в том, что Хэрри - болтливый засранец - не произнесет сейчас ни звука, а я не собираюсь выдавать Монфор. То есть ночка сегодня нам предстоит на удивление долгая! Но я не жалуюсь. Я просижу хоть сто ночей. Хэйдан жив. И это главное. Последствия можно разрешить.
Мы ступаем за порог, и тут же оба замираем. Хэрри останавливается, потому что я в недоумении сжимаю его плечо. Я же застываю, потому что улавливаю в коридоре стойкий запах выпечки. Какой-то отравы, потому что Долорес вечно готовит отраву, когда решает поэкспериментировать. И, тем не менее, что могло заставить женщину взяться за готовку, если утром она обнаружила мертвого сына в постели?
- Мэтт, это вы?
Я прочищаю горло и хмурюсь, я не знаю, что сказать. Так и стою на пороге, крепко к себе Хэйдана прижимая, а тот вдруг кладет голову мне на плечо.
- Эй, - шепчу, поправив его слипшиеся волосы, - ты чего?
- Мэтт, давайте на кухню!
Вновь вытягиваюсь. О чем это она?
- Только руки помойте, и живо сюда.
Помойте руки? Что за чушь. Я недоуменно отворачиваюсь, пытаюсь осознать, что за черт происходит, а потом внезапно понимаю, что и врачи в морге не всполошились, узнав, что у них минус один труп. Значит ли это, что Ари как-то повлияла на ход истории? Вдруг люди вокруг не знают, что Хэрри вообще когда-либо умирал?
- Господи. Ну, я же с вами разговариваю, - возмущается Долорес, вбежав в коридор, но замирает, сжав в пальцах грязное полотенце. Она растерянно глядит на меня, потом на Хэйдана, и я жду, что она сейчас взревет не своим голосом, что она накинется на брата, но ничего подобного не происходит. Долорес хмурит коричневые брови и порывисто ставит на пояс руки. - И что это с ним? Хэрри, ты на кого похож? Что за халат? И почему босой?
Халат? Босой? Черт возьми, она действительно не помнит, что еще утром сына у нее увезли в плотном, черном мешке. Это невероятно. Просто уму непостижимо.
- Он…
- Что?
- Давай на чистоту, - я сглатываю, а глаза у Долорес округляются, будто бы я только что раскрыл ей страшную тайну. Открываю рот, а она уже шепчет:
- Он принимает? Наркотики?
Мда, отличный вывод. Я закатываю глаза, а она восклицает:
- Не надо тут мне глаза закатывать! Хэрри, господи, ты с ума сошел?
Хэрри мычит что-то несуразное, слюнявя мне плечо, а я раздраженно отрезаю:
- Он не сошел с ума.
- Серьезно? Бог ты мой, он же говорить даже не может! - Она попрыгивает к нам, а я тут же отступаю назад, защищая брата от ее прытких пальцев. - Что ты делаешь?
Действительно - что я делаю? Ветер врезается в мой затылок, Хэйдан наваливается на меня всем телом, и абсолютно сбитый с толку, я вдруг говорю:
- Мы были на вечеринке.
Долорес замирает, нахмурив вспотевший лоб, и прищуривается.
- И как это должно меня успокоить?
- Он в порядке. Просто выпил лишнего.
- От него не пахнет алкоголем, Мэттью.
- Он и не пил алкоголь, это же Хэрри. - Мозги работают быстрее, чем я успеваю что-либо понять. Потому я просто несу первое, что приходит на ум, и пытаюсь при этом еще и серьезно выглядеть. - Ему что-то в сок подсыпали, он не знал. Отключился моментально.
- А ты где был?
- Ну, а как ты думаешь? Я был с Джил, конечно.
Джил мой козырь. Хэйдан говорит про Ари, я говорю про Джил, и родители думают, что в жизни у нас все очень классно, и волноваться нет повода.
Долорес вымученно выдыхает, как выдыхают только женщины, у которых есть дети, и взмахивает в воздухе полотенцем.
- Послушай, это хорошо, что вы вместе куда-то выбрались. Но ты ведь знаешь, как у Хэрри трудно получается с людьми сходиться. Мог бы побыть с ним, поддержать.
- Я отвлекся на минуту.
Так и есть. Всего минута, а он уже вскочил с пола и кинулся к Ариадне, сжал ее руку и не выпускал до тех пор, пока Дьявол не покинул коттедж Монфор-л'Амори. Ну, а что со мной случилось в тот момент? Почему я сидел на месте, а он кинулся вперед?
Одна минута.
Одно мгновение.
И все изменилось.
- Что ему подсыпали? Давай я…
- Нет, - вновь отстраняюсь, - слушай, все в порядке. Честно. Я отведу его в комнату, а утром он оклемается, серьезно. Ничего смертельного.
- Мэтт, мне совсем не нравится, что вы куда-то пропадаете так часто.
- А разве не этого вы с отцом добивались?
- Ну, что ты слова переворачиваешь, - Долорес потирает пальцами лоб, - я рада, что вы так сдружились, но никто не говорил о ночных вылазках, вечеринках и…
- У Хэрри друзей не прибавится, если он будет сидеть в четырех стенах. К тому же, я на той вечеринке его с Ари оставил. Они вместе сидели, и ей кстати тоже нехорошо стало.
- И этой милой девочке?
У Долорес в глазах ужас проносится, а я вдруг понимаю, что выиграл в поединке, и у нее на уме теперь далеко не босые ноги Хэйдана.
- Какие же сейчас жестокие подростки! Издеваются над новенькой! Подумаешь, она Монфор. И что дальше, верно? Ох, отведи его в спальню. А потом спускайся на кухню.
- Я не голоден.
- Мэтт.
- Все в порядке. - Схожу с места и на автомате повторяю. - В порядке.
Она говорит что-то еще, но я не слушаю. Медленно поднимаюсь по лестнице, думаю о том, что делать завтра, как спасать Ари, как возвращать к жизни брата, и понимаю, что у меня совсем нет идей. Это плохо. Идеи должны быть, иначе с места ничего не сдвинется.
Прихожу в спальню Хэрри. Помогаю ему сесть на край кровати и грузно выдыхаю, оглядывая его потерянный вид, пустые глаза. Что с ним? Почему он молчит?
Нервно потираю пальцами подбородок и невольно сажусь перед братом на колени.
- Я никуда от тебя не денусь, можешь молчать. Если это нужно. - Брат сглатывает, я замечаю, как дрогает его кадык и дергаю уголками губ. - Я рядом.
Прохожусь пальцами по его прилизанным волосам и медленно выхожу из комнаты. Дверь до конца я не закрываю, оставляю щель, стараясь не вспоминать, как относительно недавно вырвался за порог этой спальни, едва дыша, едва понимая, что происходит.
Встряхиваю головой и с силой стискиваю ладонями пылающие виски. Наплевать, да, наплевать, что было, что случилось, что произошло. Хэрри дома.
Осталось вернуть домой Ари.
ГЛАВА 2. РИТУАЛ
Я просыпаюсь от крика.
Подрываюсь, рассеянно оглядываюсь, пытаясь отыскать источник, но понимаю, что звуки доносятся из соседней комнаты. Из комнаты Хэрри.
- Черт.
Темнота в глазах неприятно щиплет. Я резко смахиваю ее пальцами, надавливаю, так сильно, как только могу, и встаю с постели. От жары простыня влажная, они прилипает ко мне, а затем валится на пол с глухим шелестом.
Когда я врываюсь в спальню Хэйдана, он валяется на полу. Руками держится за лицо и спину выгибает так рьяно, что морщится от боли. Я стремительно подношусь к брату и в его плечи впиваюсь стальной хваткой, пытаясь унять ужас, подскочивший к глотке.
- Эй, Хэрри, что с тобой! - Наблюдаю за тем, как у брата по щекам скатываются едва заметные мокрые полосы, и хриплю, - прекрати, эй, слышишь, это сон, Хэрри.
- Нет, нет.
- Ты в безопасности.
- Но она…
- Тише. - Хэйдан отбивается, но я обхватываю в замок его руки. - Хватит. Это сон. Я рядом, слышишь? Ты дома, Хэйдан, ты, черт возьми, дома.
Брат всхлипывает, чем убивает меня окончательно, и я так крепко стискиваю зубы, что судорога прокатывается по лицу. Он не должен быть слабым. Он должен взять себя в руки и прекратить поддаваться эмоциям. Он жив. Он дома.
Что не так? Почему ему страшно?
- Эй! - Я решительно встряхиваю брата за плечи и вижу, как он распахивает глаза. В эту самую секунду на меня глядит совсем другой человек, не мой брат, не Хэйдан Нортон, которому всегда удавалось скрыть страх за улыбкой, скрыть панику за шуткой. Он вдруг в исступлении застывает, хлопает мокрыми ресницами, а я морщусь от странной горечи, из-за которой першит во рту и отворачиваюсь. Брат молчит, и тогда я выпускаю его запястья из оков, ударяюсь спиной о корпус кровати, надавливаю пальцами на переносицу и грузно выдыхаю, покосившись в его сторону.
- Это чертов сон, Хэрри. Тебе просто приснилась какая-то чушь.
Он продолжает пялиться на меня. Не двигается и не произносит ни звука.
Я внезапно думаю, что я слишком груб, не проявляю понимания и прочей чуши. И я покачиваю головой, взмахнув пальцами в воздухе.
- Ну, давай, расскажи, что ты видел. И станет легче. - Брат не реагирует, а я опускаю руки и вскидываю брови, ожидая хотя бы чего, хотя бы писка, но нет. В комнате висит все та же удушливая тишина, и я нервно дергаю уголками губ. - У тебя есть время, Хэйдан, но не так много, как ты думаешь. Ты должен… - запинаюсь, заметив, как кадык у брата робко дрогает и нехотя поднимаюсь с пола, - ты должен помочь мне.
Мы смотрим друг на друга. Хэрри в тупой ночнушке, я со смятым лицом. Не так все красиво и эпично, как могло бы показаться. Отнюдь мы похожи на двух идиотов, а не на парней, сражающихся с чем-то посложнее бессонницы.
- Ты напугал меня, я испугался, что ты…, что опять… - Не заканчиваю, вижу в глазах брата лишь отчужденность, пустоту и отмахиваюсь. Хэрри где-то далеко. Он не здесь. На меня вдруг снисходит странное озарение, что я бы не отказался от его шуток.
Я всегда говорил, что шутки его ни к чему, и что момент слишком серьезный, чтобы веселиться или чушь нести. Но, возможно, именно в такие моменты - в такие моменты, как этот - и нужны слова невпопад, бессмысленные заметки.
- Я в комнате, если что.
Сомневаюсь, что он слышит. Я выхожу из его спальни, шаркая ногами, плетусь, тихо выдыхая воздух, но затем внезапно останавливаюсь на пороге и облокачиваюсь о дверной косяк руками. Мне нужно пройтись, выбраться отсюда, нужно проветрить мозги, наконец, понять, что происходит и что делать. Я не могу без плана. Я не могу рисковать просто так или наоборот бездействовать. Я должен что-то делать, иначе сойду с ума.
Отталкиваюсь от стены, киваю сам себе, будто ненормальный, и бреду к выходу.
Уже на улице я понимаю, что начинает светать. Возможно, сейчас около пяти утра, я никогда не бродил по Астерии в такое время. Мне хочется поговорить. Впервые, мне в это раннее утро хочется выговориться. Наверно, доходит постепенно, что попал я в ситуацию, которая впечатлила бы окружающих. Но с кем поговорить?
Я думаю о Джил. Я понимаю, что Хэрри мне помочь не сможет. Понимаю, что с Ари связаться не получится, и тогда я плетусь к Джиллианне. Хотя, возможно, я все равно бы к ней пошел, даже если бы Ари и Хэрри были рядом. Я так долго с ней знаком. Она была со мной рядом в те моменты, когда все отвернулись.
Не верится, что сейчас все совсем иначе.
Я хочу набрать ее номер, смотрю на дисплей телефона, но затем отворачиваюсь. Что я ей скажу? И как она мне поможет? Мы с Джил давно не близки, мы давно стали чужими.
- Отлично. - Забрасываю телефон в карман и прохожусь ладонями по лицу. - Класс.
Поговорить мне не с кем. Просить помощи не у кого. Выходит, я должен сам понять, что делать. Но с чего начать? Ари ушла не просто так. Люцифер решил спрятать ее, но по какой причине? Почему сразу не пустить оружие в бой? Почему сразу не воспользоваться ее способностями? Наверняка, сейчас Ариадна уязвима, а это значит, что именно сейчас я должен ее найти. Но где искать?
Я останавливаюсь посреди улицы, оглядываюсь и хмурю брови, пытаясь вспомнить о том, что со мной успело произойти за этот треклятый месяц. Я уносил ноги в лесу, искал ведьм, о которых ничего не слышал; даже застрелил на парковке Каролину Саттор; видел, как Ари умирает от сил Дьявола - неоднократно. А еще от рук людей - если их так можно назвать. Меган фон Страттен едва не лишила нашу школу всех учеников, а еще одна из ее приспешниц прокатались лезвием по моему торсу, как по маслу, после чего я едва не умер и не потащил за собой Ариадну. Еще мы ужинали с Люцифером. Собственно, ужин был в стиле Монфор - кровавый и скудный. В основном, все мы думали о том, как бы остаться в живых, а не о закуске.
И в итоге - что я имею? Какие зацепки? Какую помощь? Джейсон и тетушки Ари не хотят сейчас меня втягивать - сказал бы я им, что я на этот счет думаю.
Но кто тогда даст ответы?
Кто знаком со сверхъестественным миром, и кто заинтересован в спасении Ари?
Мне становится так паршиво, что глотку сдавливает. Я жалок. Мои попытки понять, что происходит - бесполезны и смешны. Что я могу? Я простой человек. Я никто. Слабый, сбитый с толку, не знающий ничего даже об обычной жизни, что уж о сверхъестественной говорить. Я ни за что не спасу Ари, потому что, несмотря на мои чувства, на огонь в груди и желание посмотреть в ее малахитовые глаза, я ни на что не способен.
Тоска прокатывается по коже, будто ледяной дождь. Зажимаю пальцами переносицу, жмурюсь, ломая голову, ломая стереотипы, и неожиданно ощущаю странный прилив сил.
Меня покачивает в сторону. Ветер врезается в лицо, заставляя поднять подбородок.
- Вот черт, - я рассеянно вскидываю брови, - Ноа Морт. Конечно…
Понятия не имею, как мысли о нем появляются в моей голове! Головокружение, как и тепло, как и ощущение, словно чьи-то руки несколько секунд назад крепко сжимали мои плечи, отрезвляет голову. Выпрямляюсь и вновь повторяю:
- Ноа Морт.
Как же я раньше не додумался? Ариадна жива только благодаря нему. Он спас ее, он контролирует всех нас, ведь, как бы сильно Дьявол не старался, стоит только Ноа Морту щелкнуть пальцами, и мы восстанем из пепла, как чертовы фениксы. Он на вершине этой пищевой цепи. Вот кто мне нужен, вот кто сможет помочь, а главное, и сам захочет спасти Ариадну, ведь она не только рыжая заноза в заднице, но еще и его дочь.
Я киваю сам себе - вновь - и задумываюсь: как найти Смерть? И при этом остаться в живых. Ари говорила, что ездила в Дилос, что там расположено здание, в котором сидят в обособленных кабинетах представители высшей касты сверхъестественных тварей.
Ведьмы нервно стоят в сторонке, как и оборотни, и перевертыши.
В Дилосе восседают те, кто управляет нашей жизнью: Смерть, Судьба, Удача, Карма и, я уверен, огромное количество тех, о ком ни Ари, ни нам неизвестно.
Но как туда пройти обычному смертному? Такое вообще возможно?
Я чешу шею и вновь достаю телефон. Мне нужно с кем-то посоветоваться, и если не с Монфор или Джейсоном, то с кем-то похожим на меня - с обычным человеком.
Проходит буквально несколько секунд, а на противоположном конце провода уже не своим голосом отрезает женский голос:
- Мэттью?
- Да. - Я никогда не дружил с Бетани Пэмроу. Мы даже никогда не общались. Я был уверен, что на уме у Бетти только команда поддержки, и мне казалось, нас ничто не может связать вместе, однако оказывается, смертельная опасность - хорошее начало для крепкой дружбы или для лютой ненависти. - Знаю, я рано, но есть причины.
- Ничего страшного. Ты в порядке?
- Надо поговорить.
- Ладно, - девушка озадачено замолкает, - скажи, я подойду или…
- Я сам приду. Ты ведь не против? - Не дожидаюсь, пока Бетани согласится. Схожу с места и глухо откашливаюсь. - Пришли мне адрес сообщением.
Сбрасываю звонок и крепко зажимаю пальцами переносицу. В какой-то момент мне кажется, что усталость берет свое, что ноги вот-вот подкосятся. Но потом я вспоминаю о том, что Ариадна сделала для Хэйдана, и выпрямляюсь: я должен помочь ей, она слишком многим пожертвовала, чтобы вернуть моего брата к жизни.
Бетани Пэмроу живет в коттедже с квадратными окнами, на которых висят кованые решетки. Похоже на тюрьму, но я и не сомневался, что шериф Пэмроу превратит свой дом в камеру для заключенных. Я решительно иду к двери, не думая о том, что могу разбудить родителей Бет. Мне глубоко наплевать на реакцию шерифа. Я только надеюсь, что смогу сдержаться и не разобью его лицо, если вдруг увижу.
Нажимаю на стертый звонок. Бетани открывает почти сразу же. Она собирается что-то сказать, но я опережаю ее, бесцеремонно ворвавшись внутрь, и отрезаю:
- Нужна помощь.
Девушка закрывает дверь и ставит на пояс руки. Смотрит на меня как-то жалостливо и переминается с ноги на ногу, разрываясь между чем-то, о чем я понятия не имею. И нам в эту минуту вдруг не хватает Меган фон Страттен с ее чудо способностью читать мысли.
- Что? - Спрашиваю я, обернувшись. - В чем дело?
- Я просто…
- Просто - что?
- Не пойду на похороны, - выдыхает Бетани, - черт, Мэттью, я не хочу. Прости, но…
Похороны? Недоуменно пялюсь на девушку и вскидываю брови. О чем она?
- Я знаю, что это неправильно. Но это невыносимо, ладно? Невыносимо! Я всю ночь заснуть не могу. Как подумаю о том, что уже завтра Хэрри закопают в чертову землю, и…
- Закопают? Хэрри?
Меня будто ударяют под дых. Нервно осматриваюсь, ощутив панику, подскочившую к глотке, и застываю. Хэрри ведь цел. О чем она? Что случилось? Я оставил его дома.
Правда, затем что-то щелкает между висков. Я наклоняю голову и на Бетани смотрю озадаченно. Выходит, она не знает, что Хэйдан воскрес. То есть о смерти Хэйдана забыли все, кто не был причастен к сверхъестественным событиям! Бетани же все знала, поэтому и не в курсе того, что случилось уже ночью, не в курсе того, что Ари продала душу.
- Отлично, - отрезаю я, закатив глаза.
- Отлично? - Удивляется девушка, сверкнув карими глазами. - Что именно отлично?
- Хэйдан жив, Бетани. И никто не собирается его закапывать.
- Что?
Голос девушки взмывает сразу на несколько октав, она хлопает ресницами и косится на меня так робко и зло одновременно, что я не удерживаюсь и отвожу взгляд в сторону.
- Хэйдан жив? Но как? Как такое возможно? О Господи! Сумасшедший дом.
- Ты разбудишь родителей.
- Их нет.
- Значит, разбудишь соседей.