Когда они вернулись в гостиницу, Лори объявила, то хочет сразу взяться за дела, и Джонас повел ее в свой кабинет.
– Сам я предпочитаю работать в закусочной, – пояснил он по дороге. – Наверное, потому, что тот кабинет я сам спроектировал, а может, потому, что именно там все и началось. В любом случае здесь я почти не бываю, так что смело располагайся и работай.
– Кстати, а ты же не живешь в родительском доме? – вдруг спросила Лори.
– Слава богу, нет, – удивленно ответил Джонас. – Чтобы там выжить, нужна целая армия управляющих и прислуги. Там сейчас обитает главный дворецкий с семьей, сам же я пару лет назад купил симпатичный домик на берегу моря. Тебе бы там понравилось.
А ведь когда-то Лори мечтала именно о таком каменном домике в гавани, и они гуляли при свете луны, держась за руки, смеясь и решая, как расставят мебель и в какой цвет выкрасят стены… И вот теперь Джонас именно там и живет. Без нее.
Проводив ее до кабинета, Джонас попрощался, а Лори снова задумалась.
Он организовал этот фестиваль, как раз когда она училась на первом курсе в Оксфорде, пригласив все местные рок– и фолк-группы бесплатно поиграть на пляже, чтобы собрать деньги на различные программы очистки моря и прибрежной полосы. Тогда все мероприятие проходило за день, а его участники спали прямо на пляже, разумеется, если вообще спали. Еду же предоставляла забегаловка Джонаса, и Лори как раз должна была вернуться в Корнуолл и во всем этом поучаствовать, но в последнюю минуту все же решила остаться в Лондоне на практику.
А когда она наотрез отказалась обещать, что приедет на третий фестиваль, они окончательно разругались, и в итоге накануне своего двадцать первого дня рождения Лори собрала вещи и на все лето уехала в Лондон. Потом ее ждал последний год в Оксфорде, после которого она так никогда больше в Корнуолл и не возвращалась.
До прошлой недели.
Но пока ее не было, пляжный фестиваль успел изрядно вырасти. Так же как и "Лодочный домик", и вообще все дело Джонаса.
Глава 5
Джонас всегда любил эту дорогу с плавными изгибами, растущие по обочинам кусты и блестящее вдали море. А если бы ему сейчас вздумалось откинуть крышу, он мог бы полной грудью вдохнуть сладкий запах травы и солоноватый воздух.
А еще он любил то место, куда ехал. Свой собственный отель. Отель, который он купил на честно заработанные деньги. Отель, в котором его бывшая жена сидела за его собственным столом и работала над его фестивалем.
Последние несколько дней были полны неожиданностей, зато горожанам еще надолго хватит сплетен. Снова. Что бы они вообще без него делали? Плату с них, что ли, потребовать за возобновление любимой мыльной оперы? Для них Джонас навсегда так и остался непутевым мальчишкой, разбившим родительские сердца, а Лори – легкомысленной дочкой легкомысленной матери.
Но досужим зрителям придется разочароваться. Продолжения никогда не бывают интересными, и он приложит все усилия, чтобы и на этот раз там не на что было смотреть.
Поднимаясь по ступенькам к парадной двери, Джонас, как всегда, почувствовал прилив гордости. Все-таки, что бы там ни говорили, он отлично потрудился. Жаль только, что ему так и не удалось избавиться от не слишком-то приятных воспоминаний. Открывая дверь, он буквально слышал недовольные вздохи родителей и ловил на себе их укоризненные взгляды.
Когда в шестнадцать Джонас провалился на экзаменах, родители чуть не отослали его в школу-интернат, якобы для переэкзаменовки, но на самом деле они просто хотели оторвать его от друзей. Им никогда не нравилось, что он общался с местными мальчишками, не желая иметь ничего общего с одноклассниками из частной школы.
Наверное, в чем-то они правы, и ему действительно следовало не только купаться и скользить по волнам, но и учиться. И хоть немного интересоваться экзаменами. Но все его достижения: интерес к пищевой индустрии, серфинг, огромными усилиями заработанные на уроках труда высшие отметки – все это не имело никакого значения.
Родители никогда на него не кричали и не ругались, вместо этого предпочитая изводить холодным молчанием. Иногда они по нескольку недель подряд вообще с ним не разговаривали. А когда он отказался ехать в старательно выбранную ими школу, родители буквально взорвались.
А ведь обычно родители радуются, когда узнают, что единственный ребенок хочет пойти по их стопам… Вздохнув, Джонас почувствовал привычную тупую боль в сердце. А ведь он так надеялся, что хоть в тот раз добьется их одобрения, и с горящими глазами рассказывал, что собирается устроить закусочную на пляже, рассчитанную не только на туристов, но и на местных жителей. Он даже честно предложил пересдать экзамены, прежде чем подавать документы в местный колледж на "Туризм и гостиничное дело". Но им и это не понравилось.
В итоге они договорились, что родители отдают ему в полное распоряжение старый лодочный сарай и отпускают на все четыре стороны. Разумеется, они ждали, что он с треском провалится и приползет на коленях вымаливать прощение.
Однако вместо этого он ровно через двенадцать лет выкупил все их дело. Вспоминая тот день, Джонас до сих пор испытывал огромное чувство удовлетворения. А теперь, когда Лори вернулась и снова на него работает, стало еще лучше. Ведь теперь он смог окончательно убедиться, что она ему не нужна.
Но сам он ей явно нужен. Пусть она изо всех сил и пытается это скрыть, но он-то все видит. Ведь если бы она в нем не нуждалась, она бы вообще не стала возвращаться в Тренгарт, а тем более уж не согласилась бы на эту работу. Ничто из этого не было заранее спланировано. А Лори Беннет не из тех, кто способен на спонтанные порывы.
Сегодня призраков былого витало вокруг как-то слишком уж много, но Джонас привычно изображал из себя гостеприимного хозяина и доброго начальника. Если детство в отеле и молодость в закусочной его чему-то и научили, так это мастерски носить маски. Ведь разве может кого-то заинтересовать простой парень, разливающий кофе? Разве могут у него быть какие-то проблемы? Или самые обычные чувства? Посетителям нужны лишь кофе, улыбка и легкая беседа ни о чем. И это он еще всегда обвинял Лори в скрытности… Смешно.
Подходя к своему кабинету, временно ставшему кабинетом Лори, Джонас почувствовал нечто вроде дежавю. Когда-то здесь единолично властвовал отец, который вызвал единственного сына лишь для того, чтобы в очередной раз отчитать. Джонас уже давно убрал массивную мебель красного дерева и сменил обои, но все равно, переступая порог этого кабинета, каждый раз невольно содрогался. Неудивительно, что он предпочитал работать в кабинете над родной закусочной.
Остановившись перед закрытой дверью, Джонас в нерешительности замер. Обычно он никогда не стучался к своим сотрудникам, но и они чаще всего не закрывали двери. Но эта дверь открывала его собственный кабинет. Черт. И почему с Лори всегда появляется столько ненужных сложностей? Он теперь даже в собственный кабинет войти спокойно не может!
Выдохнув, Джонас резко распахнул дверь и снова замер. На этот раз от неожиданности.
– Как я посмотрю, ты тут неплохо устроилась.
Посреди кабинета прямо на полу лежала не слишком большая на вид сумка, а на столе, стульях и диване были разложены целые груды пестрой одежды. Джинсы, футболки, юбки, платья, какие-то шарфики и пояски… Все это совершенно не походило на те изысканные деловые наряды, в которых Лори щеголяла на работе. За прошедшие дни Джонас уже устал слушать бесконечные пересуды официанток, пытавшихся определить, покупает ли она готовую одежду в лучших лондонских бутиках или заказывает штучные изделия у непревзойденных портных, и твердо решил, что если еще хоть раз услышит эти дурацкие разговоры, то обяжет всех сотрудников, независимо от рода занятий, носить стандартную униформу – ярко-голубую футболку с эмблемой "Лодочного домика" и черные брюки. Как у официантов.
Сама же Лори сидела на полу и вытаскивала из своей бездонной сумки все новые и новые тряпки.
– Ты решила перебраться сюда насовсем? – спросил Джонас, даже не пытаясь скрыть насмешку.
– Стучаться тебя не учили?
– Нет. Ты куда-то собираешься?
– Да. Но мне совершенно нечего надеть.
Джонас выразительно оглядел погребенные под грудой тряпок диван и стол.
– Половина этого барахла – моя собственная одежда пятнадцатилетней давности, которая так и осталась в бабушкином доме, а остальную принесла Флисс. Но у нас с ней совершенно разные фигуры. Да и в любом случае я совершенно не представляю, что надеть. В Лондоне на прогулку все сейчас надевают джинсы в обтяжку с кремовыми сапогами до колен, в магазин идут в кашемировом платье, а дома наряжаются в штаны для йоги. Но здесь ничего из этого не годится.
– Для чего не годится? – Джонас решил не уточнять, почему она собирается не дома, а в офисе.
– Для поездки.
Слегка приподняв бровь, Джонас продолжал пристально ее разглядывать.
– Можно подумать, ты не в курсе! Сьюзи всегда приводит на фестиваль несколько местных групп. Они присылают ей диски, или ссылки на свои песни, или еще что-нибудь в этом духе, а она выбирает несколько самых интересных и едет слушать их живьем. На эдакий гаражный концерт.
– Да, ты права, штаны для йоги на наших музыкальных посиделках не оценят.
– Как и кашемир, – кивнула Лори, не заметив насмешки. – Но следующие три вечера меня ждут концерты трех выбранных Сьюзи групп. Два из них пройдут относительно неподалеку, но ради одного придется ехать в Девон, и я решила воспользоваться случаем и лично проверить несколько кафе и ресторанчиков, с которыми мы будем сотрудничать на фестивале. В принципе все сложилось весьма удачно и за трехдневную поездку я смогу проделать огромную работу, но мне совершенно нечего надеть. И вообще, с чего тебе потребовалось подключать всех этих людей? Разве твоя закусочная не в состоянии прокормить гостей? – недовольно вопросила Лори.
– Нет, их слишком много. К тому же, когда в мероприятии участвует не только "Лодочный домик", но и другие местные ресторанчики, одновременно с музыкальным получается еще и фестиваль местной еды.
Лори продолжала сосредоточенно рыться в сумке с таким видом, словно ее ждала трехдневная конференция с обсуждением новейших технологий зубоврачебного кабинета, а не длинные выходные, полные еды и музыки, причем еще и полностью оплаченные не из ее кармана.
Джонасу вдруг даже стало ее жаль.
– Собирайся основательно. И воздержись от светлых тонов, – посоветовал он и, заметив ее удивленный взгляд, пояснил: – За три дня тебя ждут три концерта, одежда может пострадать от пива.
– Ну не полезу же я в самую толпу!
– Когда-то тебе там очень даже нравилось.
Джонас вспомнил, как юная миниатюрная Лори кидалась к самой сцене и, прикрыв глаза, двигалась в такт музыке, пока сам он медленно и упорно прокладывал себе путь среди потных разгоряченных тел, не желая оставлять хрупкую жену среди беснующейся толпы.
– А что я тогда носила?
– Думаешь, я помню? Джинсы, наверное… – Джонас вдруг отчетливо увидел, как с загорелого плечика соскальзывает бретелька топика, а на открытой пояснице видны соблазнительные ямочки. – И то пик? Зеленый, кажется. Есть у тебя такой?
– Точно! – Лори просияла и, бросившись к столу, вытащила из-под груды кофточек светло-зеленый топик. – Этот?
Джонас никогда не страдал особой наблюдательностью, тем более когда речь заходила об одежде, а последняя девушка и вовсе жаловалась, что он автоматически говорит что-нибудь в духе "отлично выглядишь", совершенно не замечая всех ее ухищрений. И обычно он действительно не замечал всяких причесок и платьев, предпочитая практичных женщин, но, разумеется, никогда в этом не признавался. Джинсы, кроссовки, топик. Разве можно придумать лучшее сочетание? Нет ничего менее сексуального, чем спотыкающаяся на каждом шагу женщина в неудобной обуви, которая к тому же непрерывно дрожит в модном, но совершенно бесполезном пиджачке.
Но стоило Джонасу взглянуть на зеленый топик, как у него сразу же перехватило дыхание, в ушах отозвался давно забытый рокот барабанов, а в ноздри ударила душная смесь сигаретного дыма, пота и пива. Возможно, это и не слишком приятный аромат, зато он отлично подходил всевозможным пабам и клубам, где они с Лори, тесно прижавшись друг к другу, танцевали в разгоряченной толпе под звуки гитары.
Джонас судорожно сглотнул:
– Вроде.
Лори задумчиво оглядела свою находку.
– Ну, надеюсь, подойдет, – протянула она. – Я до сих пор ношу тот же размер, а бабушка выстирала и погладила все мои вещи.
Теперь сглотнула Лори, а ее глаза подозрительно заблестели.
Что ж, похоже, она до сих пор переживает смерть любимой бабушки, пустившей ее под свою крышу и всегда помогавшей как словом, так и делом.
А еще именно эта женщина помогла ему самому стать тем, кем он стал.
– Бери три таких топика и джинсы для концертов, что-нибудь аналогичное на каждый день и пижаму. Все просто. А жить где будешь?
– Еще не знаю. Флисс должна была что-нибудь мне забронировать.
Лори явно не слишком нравилась такая перспектива, и Джонас ее отлично понимал. Целых три дня наедине с собой в серых, безликих комнатушках…
– Знаешь, я как раз подумываю над тем, чтобы приобрести сеть отелей на юго-западе. Наверняка ты будешь мимо них проезжать, так что советую именно там и останавливаться. Заодно можешь все там посмотреть и оценить. Мне бы твое мнение весьма пригодилось.
– Сегодня я должна быть рядом с Лискерде, завтра переберусь чуть ближе к Тотнесу, а в субботу поеду обратно через Нью-Ки. Оттуда я могу ехать либо прямо сюда, либо завернуть в несколько местечек, чтобы самой попробовать кое-какие блюда. Но тогда мне придется где-нибудь там и заночевать. – Лори слегка нахмурилась. – Жаль только, что Флисс со мной не поедет. В таких вопросах два мнения всегда лучше одного.
– А она не едет?
– Сначала собиралась, мы хотели устроить себе некое приключение в духе Тельмы и Луизы, только без Брэда Питта, но потом Дэйв достал билеты на какой-то спектакль, который она мечтала посмотреть, да и вообще, похоже, решил организовать волшебные выходные. Но это мелочи. Я и одна прекрасно совсем справлюсь. Плохо лишь, что она отвечала за гостиницы, но пока так и не собралась ничего забронировать. – На лице Лори было ясно написано все, что она думает о подобной неорганизованности.
Только представив, как легкомысленная и беззаботная Флисс и сдержанная, старательно продумывающая каждую деталь Лори куда-то едут вместе, Джонас невольно усмехнулся:
– Алекс подыщет тебе подходящие номера. Ты когда поедешь?
– После обеда. Если успею собраться. – Лори беспомощно оглядела разбросанную одежду.
– Тогда Алекс точно успеет найти что-нибудь подходящее. В этом ему нет равных.
– Спасибо.
– Тебе не за что благодарить. Это его прямая обязанность, а я вообще тут ни при чем.
Джонас вдруг почувствовал, что ему необходимо глотнуть свежего воздуха и немного расслабиться. Когда он в последний раз скользил по волнам или брал в руки гитару? Хорошо Лори, ее ждут отличные выходные, полные новых открытий, приятной музыки и вкусной еды.
Как же ей повезло… Джонас вздохнул. Если бы он знал раньше, сам бы с удовольствием отправился в эту поездку. Ведь это именно то, что ему сейчас нужно.
* * *
Лори посмотрела на часы. Снова. А ведь она собиралась выехать еще пятнадцать минут назад! Разве может быть что-то более неприятное, чем не вписаться в собственноручно составленный план? Разве что отстать от графика и при этом жутко проголодаться… Последние несколько лет, как и положено изысканной невесте на выданье, Лори питалась едва ли не одними маковыми росинками, но, вернувшись в родные края, она вдруг вспомнила, что такое настоящий голод. Наверное, во всем виноват свежий корнуэльский воздух… Но как бы там ни было, каждый день, отправляясь обедать, она клятвенно обещала себе, что возьмет только суп. А раз в местный суп кладут столько сметаны, то брать стоит самую маленькую тарелочку. Но каждый раз не могла с собой справиться и набрасывалась на хлеб. Углеводы, пшеничная мука, растительный белок… Годами лишая себя всего этого, она уже забыла, что такое ароматный хлеб с настоящим маслом и чуть островатым сыром…
Но сегодня Лори огромным усилием воли заставила себя вообще отказаться от обеда, потому что ей и так предстояло обследовать пекарню, индийский ресторанчик и кафе с мороженым. Она вздохнула. Пока что ей удавалось держать себя в форме и сохранять фигуру восемнадцатилетней девчонки, но, похоже, это недолго продлится.
Еще раз посмотрев на часы, Лори покачала головой. У нее слишком много дел, чтобы тратить время понапрасну, а значит, Алексу придется позвонить или написать. Лори сглотнула. Ладно, не оставит же он ее в машине ночевать.
Подхватив сумки, Лори постаралась не смотреть на заваленный тряпками диван. Она честно попыталась сложить все поаккуратнее, но все равно у нее осталось ощущение, что толпа пятнадцатилетних девчонок облюбовала этот кабинет в качестве примерочной.
– Так, ладно. – Лори постаралась произнести эти слова громко и отчетливо, но в пустой комнате они прозвучали как-то тихо и испуганно.
С той самой секунды, как Флисс объявила, что остается в Тренгарте, Лори чувствовала, как в ней нарастает паника. На самом деле она уже давно привыкла и путешествовать в одиночку, и самостоятельно принимать решения, но все эти путешествия она предпринимала исключительно в рамках служебных обязанностей, а деловые костюмы, перелеты уровня бизнес-класса и юридические термины всегда прибавляли ей уверенности. Теперь же у нее ничего этого не было. Была лишь сама Лори Беннет, брошенная и безработная. И совершенно одинокая.
Опустив сумки на пол и стараясь унять нахлынувшую тошноту, Лори прижала ладонь к животу. Да что это с ней такое? Да разве сравнится какой-то жалкий концертик с совещанием во враждебной обстановке? Что ж, судя по реакции организма, не только сравнится, но и переплюнет.
Концерты были частью той прошлой жизни, от которой она попыталась раз и навсегда убежать, и вот теперь ее снова ждет музыка… Справившись с собой, Лори выпрямилась. Ладно, в конце концов, когда-нибудь она станет вспоминать эту историю с улыбкой. Может, даже расскажет о ней на собеседовании в качестве иллюстрации того, насколько далеко она готова зайти ради дела.
Лори так задумалась, что, когда зазвонил офисный телефон, подпрыгнула от неожиданности.
"Вот и хорошо, наконец-то Алекс". Поднимая трубку, она молча взмолилась, чтобы во всем Корнуолле не осталось свободных мест в гостиницах. Тогда бы ей вообще не пришлось никуда ехать.
Однако это был не Алекс.
– Ну как, справилась со своим одежным кризисом?
Стоило Лори услышать эти слегка насмешливые слова, как она сразу же почувствовала себя так, словно прямо посреди морозного дня окунулась в горячую ванну. Ей сразу же захотелось поведать Джонасу обо всех своих страхах и волнениях, чтобы он поддержал, обогрел и защитил ее от всего на свете.