– На работу я одеваюсь очень консервативно, – заметила Лори, так и не дождавшись от него ответа. – А больше я никуда и не хожу. Считай, только один раз выбралась, да и то потому, что вы сами уговорили меня отметить мой день рождения.
– Видимо, представления о консервативности в Лондоне и Тренгарте немного различаются. – Джонас лениво выстраивал на доске всякие слова. – Что-то там про крой. Или материю. Или еще нечто в этом духе. Никак не могу определиться, где именно ты покупаешь свои наряды.
– Я заказываю их у специализирующегося на женской одежде портного. – Почему Лори чувствовала себя так, словно призналась в каком-то страшном преступлении? – Ясное дело, сшитая по моим размерам одежда отлично сидит, но я не назвала бы ее модной. Непонятно, правда, зачем я тебе это говорю… – Она покосилась на Джонаса. – Знаешь, если ты скажешь, что твои костюмы не сшиты специально под тебя, я готова съесть одну из фишек от "Эрудита".
Улыбнувшись, Джонас протянул ей "И":
– Держи, их тут и так слишком много. – Но под ее пристальным взглядом все же опустил руку. – Ладно, ты выиграла, я действительно частенько захожу в одно заведение в Плимуте, хозяин которого немало потрудился на Севил-Роу.
– Я знала! – Но радость от верной догадки быстро исчезла, и Лори устало выдохнула. – А почему моя одежда вообще кого-то волнует?
– Да не то чтобы волнует. Просто ты новенькая, все знают, что нас связывало, да к тому же ты еще и лучше всех одеваешься. В таких разговорах нет ничего особенного, не обращай внимания.
– Мне не нравится, когда обо мне говорят. Наверное, мне стоит обновить гардероб.
– Зачем?
– Чтобы выглядеть так же, как все. Не хочу, чтобы меня выделяли по каким-то признакам помимо моих деловых качеств.
– Да зачем? Глупости все это. Подожди. – Джонас вдруг резко сел и посмотрел ей прямо в глаза. – Так ты поэтому так старательно собиралась в дорогу? Хотела ничем не отличаться от местных?
– Давай ты не будешь меня судить? – Лори чувствовала: еще немного, и она покраснеет. – Ну не нравится мне выделяться. В этом нет ничего особенного.
Джонас все еще пристально ее разглядывал с таким видом, словно пытался прочитать ее мысли, и Лори захотелось отодвинуться и сжаться в комочек.
– Так я прав? Ты хотела слиться с толпой?
– Не понимаю, о чем ты. – Больше всего ей сейчас хотелось убежать, но под пристальным взглядом голубых глаз она не могла даже отвернуться.
– А в Лондоне ты не пела. Ни разу за девять лет.
– Да когда мне было петь? Столько дел…
– И чем же ты занималась? Если не считать работы?
Лори честно постаралась вспомнить, но вся жизнь в Лондоне казалась ей уже такой далекой и туманной, словно прошла не пара недель, а несколько десятков лет.
– Мы ужинали с друзьями, ходили по театрам, музеям и выставкам. Вели обычную нормальную жизнь.
– Нормальную для кого? Для серьезных лондонских профессионалов вроде тебя? Ты что, стадное животное? Ты стараешься одеваться и вести себя так, как принято в месте твоего обитания, но чего ты хочешь на самом деле? Что тебе нравится? Сама-то ты это хотя бы знаешь?
– А тебе-то какое дело? – выдохнула Лори. – Как только наши пути разошлись, ты сразу же выбросил меня из своей жизни, так что не смотри на меня свысока просто за то, что я пытаюсь выглядеть и вести себя соответственно моему положению. Не пытайся заставить меня чувствовать, словно я тебя подвела и во всем виновата.
– Ты о чем? – удивился Джонас. – Как ты меня подвела и в чем виновата? Может, ты виновата перед самой собой? Если ты всю жизнь только и делаешь, что скрываешь свои желания и потребности, как ты можешь найти свое счастье?
– Счастье не в вещах, – огрызнулась Лори и сама удивилась собственной ярости. – Одежда, увлечения, еда – все это не имеет никакого значения. Все, что мне нужно, – это успех и независимость. Ну и еще четкий план.
– А сегодняшние посиделки тоже были по плану?
От этих слов Лори стало больнее, чем от удара.
– Нет, но я гибкая и ко всему могу приспособиться. А еще я очень сильная. Не путай желание вписаться в окружающий мир со слабостью. Как говорится, львы сливаются с пустыней.
Джонас вдруг рассмеялся:
– Слабой я бы тебя точно не назвал. Но львица… На этот раз от подушки пришлось уклоняться ему. – За что? Я же полностью с тобой согласен!
– Если бы тебе довелось пожить с моей матерью, ты бы тоже научился подстраиваться под окружающий мир. – Лори сама не знала, зачем все это говорит, но почему-то ей было очень важно, чтобы Джонас все понял и не считал ее дешевой пустышкой. – Да и как иначе, когда сегодня ты живешь в Стокброкервилле в Суррее, учишь французский и у тебя есть пони, а завтра ты уже обитаешь в коммуне под Гластонбери и мама пытается приучить тебя к имени Звезда. Находя нового мужчину, она полностью преображалась, а мне не оставалось ничего иного, как меняться следом за ней.
– Понимаю, как нелегко тебе пришлось.
– Мне не нужна твоя жалость, просто я хочу объяснить. Вся моя жизнь – одежда, еда, поступки, друзья, все целиком и полностью зависело от ее капризов. И если бы я пыталась цепляться за вещи, я бы просто не смогла вынести такой жизни. Поэтому я поклялась, что никогда и ни в чем не буду ни от кого зависеть. Я много лет тяжело трудилась и в итоге все-таки добилась независимости.
– И с женихом ты именно поэтому и рассталась? Он просто стал тебе не нужен?
– Нет. – К тому же Хьюго ее независимость нравилась. Или, во всяком случае, ей так казалось. – Все было… сложно. А ты именно поэтому и хотел, чтобы я ушла? Потому что я в тебе не нуждалась?
– Ну что ты, я привык к ненужности. Но заметь, что из нас двоих ушла именно ты.
– Наверное… Наверное, я боялась, что как раз в тебе я нуждалась.
– И что в этом плохого?
Лори покачала головой:
– И ты еще спрашиваешь? Я же только начинала свой путь в жизни! Оксфорд, практика в лучших лондонских фирмах… А я, между прочим, всерьез подумывала, чтобы ради тебя все это бросить. Ради мужчины. Но тогда я бы поступила так же, как всегда поступала моя мать. Раз за разом. Джонас, я должна была уйти, иначе потеряла бы себя.
И чтобы не потерять себя, она пожертвовала им самим. Джонас на мгновение прикрыл глаза, вспоминая, каким был в молодости и что чувствовал, когда Лори ушла. Он всегда легко сносил пренебрежение родителей, не желая тратить на них какие-либо чувства, да и вообще предпочитал пореже с ними сталкиваться, но потребность в любви все же чувствовал, так что вся его нежность, ласка и привязанность сосредоточились на молодой хрупкой Лори. Но тогда она была еще слишком молода, чтобы выдержать на себе всю тяжесть его чувств.
Подавшись вперед, Джонас прикоснулся к ее щеке:
– Наверное, мне было нужно, чтобы ты выбрала меня. Я так хотел, чтобы меня вообще хоть кто-то выбрал. Тогда мне это еще было нужно, но, наверное, я был не вправе взваливать на тебя такую тяжесть.
– Наверное. Мы оба были еще слишком молоды. – В ее глазах ясно читались грусть и сожаление. – И нам обоим нужно было еще расти и расти. Мы еще не были готовы для такого важного шага.
Джонас кивнул, чувствуя, как на смену злости и презрению приходит грусть. Какими же они были детьми, раз верили, что для жизни достаточно одной лишь любви!
Он все еще прикасался к ее лицу, и Лори доверчиво прижалась к его ладони. Не удержавшись, он неторопливо повел рукой вниз, заново знакомясь с когда-то так хорошо знакомыми линиями ее лица и гладкой кожей.
Отправляясь в эту поездку, Джонас установил для себя три четких правила: никаких разговоров о прошлом, никакого флирта и, главное, никаких прикосновений. Но правила созданы именно для того, чтобы их нарушать.
Неторопливо поглаживая нежное лицо, Джонас пробежал пальцами по пухлым губам и, ухватив Лори за подбородок, медленно и осторожно приподнял ее лицо, давая время отстраниться и прекратить все это безобразие. Но сопротивляться она не пыталась, и он все так же медленно склонил голову и едва ощутимо прикоснулся губами к ее губам. А потом отстранился и внимательно посмотрел на неподвижно застывшую Лори. На ее закрытые глаза и слегка приоткрытые губы, словно ждущие продолжения. Не заставляя себя упрашивать, Джонас подался вперед, осторожно обнимая Лори за плечи и поглаживая по затылку. В ответ она едва ощутимо передвинулась, и теперь их тела полностью соприкасались. Джонас пристально всмотрелся в когда-то так хорошо знакомое и одновременно совершенно незнакомое лицо. Темные густые и невероятно длинные ресницы, нежная кожа, замершие в ожидании сочные алые губы…
Настоящий джентльмен никогда не должен заставлять даму ждать.
Джонас еще раз легонько ее поцеловал, а затем еще и еще, пока она сама, застонав от нетерпения, не прижалась к нему еще крепче и, настойчиво требуя ласки, не впилась ему в губы. Ее губы все еще хранили вкус настойки из корня ревеня и солнца. Вкус лета и дома. Стараясь прижаться еще крепче, Лори обвила руками его шею, а Джонас легонько поглаживал ее по волосам и спине.
Можно подумать, годы повернулись вспять, и им снова нет и двадцати, и они валяются на полу трейлера, жадно впиваясь друг другу в губы и пытаясь прижаться еще ближе, слиться в единое целое. И для этого им даже не нужно было стаскивать одежду. Пока что было не нужно.
Секунды сменялись минутами, за ними проходили часы, в свою очередь уступая место бесконечности, а Джонас чувствовал лишь бешеный стук собственного сердца, разливающийся по телу жар и заменившую весь мир Лори. Ее прикосновения, вкус, губы, шелковистые волосы и нежная кожа под его руками… А когда она все-таки отстранилась, Джонас почувствовал себя так, словно из него клещами вырвали кусок его самого, не оставив ничего, кроме холода и пустоты.
– Я думаю… – хрипловато выдохнула она, глядя на него огромными потемневшими от желания глазами с расширенными зрачками.
Джонас внутренне подобрался. Раз она все-таки решила стать гласом разума, пусть будет так. Спорить он не станет.
– Я думаю, нам стоит закрыть дверь.
Такого продолжения Джонас совсем не ожидал. Несколько секунд он просто молча ее разглядывал. Пока до него не дошел смысл сказанного.
– Там никого нет.
Они действительно остановились на самом краю кемпинга, выбрав довольно уединенное место, разумеется, если не забывать, что помимо них в кемпинге было полно палаток и других трейлеров. Если бы Джонас рассчитывал на нечто подобное, он бы выбрал что-нибудь совсем уединенное. Но он не рассчитывал.
– Все равно…
Чувствуя, как от предвкушения и желания густеет воздух, Джонас медленно поднялся и захлопнул дверь, отрезая их от всего мира.
– Удовлетворена? – насмешливо спросил он.
– Еще нет, – улыбнулась Лори. – Но надеюсь, ты это скоро исправишь.
Не в силах больше сдерживаться, Джонас вернулся к распростертой на полу Лори и вновь крепко ее обнял.
– Обязательно, – пообещал он, целуя ее в губы.
Глава 7
Пытаясь хоть немного отдышаться, Лори потерла ноющий бок. Что ж, похоже, она малость переоценила собственные силы, решив сразу пробежать пятнадцать километров. И неудивительно, если учесть, что все последние годы она бегала лишь по беговой дорожке, где не было бесконечных подъемов и спусков, песка под ногами и ветра в лицо. Зато на море и утопающую в солнечных лучах зелень смотреть куда приятней, чем на экран телевизора или потных соседей по спортзалу в обтягивающей лайкре.
Глотнув прохладной воды, Лори побежала дальше, уже предвкушая остановку в "Лодочном домике", после которой она неторопливым шагом пойдет домой. О том, чтобы взбежать на такой крутой холм, пока что еще и мечтать рано.
Стараясь придерживаться заданной скорости, Лори мерно переставляла ноги, уже мечтая о чашке ароматного кофе. А если она встретит там Джонаса…
Стоило ей вспомнить вчерашнюю ночь, полную долгих ласк, страстных поцелуев и сводящего с ума жара, как она сразу же забыла о колющей боли в боку. Пытаясь сосредоточиться на дороге, Лори строго-настрого запретила себе вспоминать, как на закате сидела перед нетронутой книгой с чашкой ледяного чая в руке, а внутри ее с каждой секундой росло сладостное предвкушение и как потом, когда он наконец-то приехал, в ней вспыхнула радость и разгорелся огонь.
Как же быстро бежит время… С ее возвращения в Тренгарт не прошло и месяца, но как же разительно все успело перемениться… Еще раз. Но теперь она не станет ничего загадывать и будет просто наслаждаться краткими мгновениями счастья. Сколько бы их не было. При всем желании Лори не смогла вспомнить, когда они с Хьюго занимались любовью хотя бы два раза в неделю, что уж там говорить о двух раундах за ночь, тогда как с Джонасом… С Джонасом все было просто отлично.
Конечно, возвращаясь в родной город, Лори не рассчитывала ни на что подобное, но, раз уж все так сложилось, она в кои-то веки решила расслабиться и получать удовольствие вместо того, чтобы четко все планировать и тщательно взвешивать каждый свой шаг. Да и к чему сейчас что-то взвешивать и раскладывать по полочкам? Лучше уж просто наслаждаться краткими мгновениями лета, которого осталось совсем немного… А потом ее жизнь снова вернется в привычную колею и все это останется в прошлом.
Уже сегодня ее ждет первое собеседование. В Нью-Йорке.
Лори буквально слышала, как Хьюго и бывшие коллеги перемывают ей косточки и с легким удивлением прибавляют:
– Лори Беннет? Как же, помню, но она уже давно перебралась в Нью-Йорк. Устроилась там в какую-то невероятно престижную контору.
Пробегая мимо каменных коттеджей у гавани, Лори невольно присмотрелась к ним повнимательней, гадая, в каком из них теперь живет Джонас. Сам он ее к себе ни разу не пригласил, а она не стала напрашиваться, не желая выказывать своего любопытства.
Да и какое ей, собственно, дело?
Но не успела она пробежать и десяти метров, как рядом с ней резко просигналила машина, а затем кто-то пронзительно свистнул. Остановившись от неожиданности, Лори обернулась, готовая чуть ли не к драке, и сразу же увидела рассевшегося в спортивной машине с откинутым верхом Джонаса Джонса.
– Это ты? Не свисти так, люди услышат.
– Ну и пусть слышат. Как ты полагаешь, что о нас думают?
– Пусть думают, что хотят. – Лори никогда не любила быть в центре внимания, слишком хорошо помня, как когда-то обсуждали ее мать.
– Да расслабься ты. Начальник говорит на улице с организатором своего фестиваля, что в этом та кого особенного? Я как раз хотел за тобой заехать узнать, не нужно ли тебя подбросить до аэропорта, и вот ты сама ко мне пожаловала. – Джонас пристально на нее посмотрел, и Лори сразу же захотелось одернуть топик. – Но тебе явно нужно сначала переодеться. Не хочу показаться грубым…
– Обычно тебя это не останавливает, – усмехнулась Лори.
– Но трико в стиле восьмидесятых мало подходит для бизнес-класса. И еще меньше для собеседования. Если хочешь, я могу подвезти тебя до дома, или заканчивай пробежку, а я подъеду к тебе минут через десять.
– Раз уж ты так торопишься, проще доехать. – Лори не стала признаваться, что покорять родной холм ей пока рановато. – Я очень ценю твое предложение, но я вполне и сама могу туда добраться. Ты уверен, что можешь выделить на эту поездку достаточно времени? – Лори старалась не думать, как сейчас выглядит. Растрепанный пучок, шорты из лайкры, потные руки и грудь…
– Вообще-то я как раз еду в ту сторону, вот и решил тебя подвезти.
С чего бы ему специально ради нее куда-то ехать? Лори сама не поняла, почему ей вдруг стало так обидно. В конце концов, раз ее уже начали приглашать на собеседования, она скоро переберется в Нью-Йорк, и Джонас снова останется в прошлом.
– Все равно весьма любезно с твоей стороны.
Наблюдая, как Лори в шортах в обтяжку скрывается за дверью, Джонас лишь огромным усилием воли сумел усидеть на месте и не пошел за ней в душ, где с удовольствием помог бы ей избавиться от этих не в меру заметных шортиков.
Глотнув кофе, Джонас задумался. Стоило им встретиться, как между ними снова полетели искры… Неудивительно, так всегда было, так зачем же сейчас, когда они оба одиноки и свободны, отказывать себе в удовольствиях просто потому, что за плечами у них долгая история?
К тому же сейчас им не нужно ничего друг другу доказывать и объяснять. Идеальный летний роман без лишних сложностей и ненужных чувств.
Не успел Джонас допить кофе, как вернулась Лори с сумками в руках. При этом вид у нее был такой свежий и прилизанный, что Джонасу сразу же захотелось затолкать ее обратно в дом и немного взъерошить. Чувствуя, как закипает кровь и бешено бьется сердце, Джонас покрепче вцепился в руль. Чертова химия. Едва не застонав, он постарался не смотреть на все еще влажные, гладко зачесанные волосы и платье до середины бедра, оставляющее полностью открытыми руки и плечи. Ну и как ему целых два часа вести машину, думая лишь о дороге, когда рядом сидит полуодетая Лори?
– Ты уверена, что тебя не продует? Настоятель но советую надеть кардиган.
После той поездки, закончившейся ночью любви, между ними все шло легко и гладко. Днем коллеги, ночью любовники. И вот впервые с той ночи в трейлере Лори не знала, что говорить и как себя вести.
– К родителям заглянешь? Раз уж ты все равно едешь в Дорсет. – И почему она заговорила именно об этом?
– Вряд ли.
– Но ты же проедешь едва ли не мимо их дома. Тебе следует зайти хотя бы на чашку чая. – Лори отлично понимала, что опять лезет не в свое дело, и видела, как Джонас судорожно стиснул пальцы на руле, но все равно зачем-то настаивала: – Они наверняка хорошо знакомы с окрестностями и смогут посоветовать что-нибудь дельное.
Джонас снова промолчал, а по его лицу было невозможно ничего понять.
– Знаешь, мне кажется, ты должен дать им еще один шанс. – Лори действительно так думала. – Если они поймут, что ты любишь родной отель и переиначиваешь там все на собственный лад не для того, чтобы испортить дело всей их жизни, а просто потому, что считаешь нужным развивать его именно в этом направлении, ваши отношения наверняка изменятся.
– А с чего ты решила, что я хочу, чтобы что-то изменилось?
Лори лишь молча открыла и закрыла рот. Как ему объяснить, что его отношения с родителями она во многом понимает даже лучше его самого? Что со стороны виднее, какую роль в его развитии сыграло безразличие родителей и как отчаянно он всю жизнь стремился завоевать их уважение?
Остаток пути они ехали молча, и Лори не оставалось ничего иного, кроме как любоваться пейзажами. Жаль, что в Нью-Йорке нет и никогда не будет таких бескрайних вересковых пустошей…
– Приехали, – объявил Джонас, паркуясь на стоянке аэропорта и вытаскивая сумки из багажника. – Если в обратном рейсе будут какие-то изменения, не забудь сообщить. Встретимся здесь же.
Неужели он хочет ее встретить?
– Это совсем не обязательно.
– Я знаю.
– Ладно, как скажешь. – Она забрала у него сумки. – Спасибо тебе.
– Удачи.