Сама не зная, чего ждет, Лори еще несколько секунд постояла на месте, а потом улыбнулась и хотела было уйти, но тут Джонас ее окликнул:
– Лори? Предлагаю заключить сделку. Я заеду к родителям, если ты напишешь матери.
Ей сразу же стало трудно дышать.
– Но у меня нет ее почты.
– У меня есть.
Лори лихорадочно подыскивала другую отговорку.
– Боишься?
– Немного. Знаешь, мне как-то проще без нее.
– Отлично тебя понимаю. И предлагаю сделать ей навстречу всего один крохотный шажок. Ничего больше.
– Один шажок? Хорошо.
– Увидимся здесь же через четыре дня.
С этими словами Джонас уехал, а Лори направилась на регистрацию.
Пять часов спустя, вместо того чтобы готовиться к собеседованию, Лори все еще пыталась сочинить письмо матери. Но получалось оно каким-то слишком уж скомканным и обиженным.
И почему родители обожали такие маленькие чашечки? И такие неудобные стулья? И пестрые обои? И неужели им так сложно хоть раз улыбнуться?
Джонас отлично понимал, что ничего хорошего его здесь не ждет, но он всегда выполнял свои обещания.
– Я просто проезжал мимо, – он наконец нарушил затянувшуюся тишину, – и решил заглянуть.
– Откуда ты едешь?
Ему только кажется или мама полна подозрений и нехороших предчувствий? Хотя чему тут удивляться? За четыре года, что они тут прожили, он еще ни разу не "проезжал мимо". До сегодняшнего дня.
– Отвозил Лори в аэропорт.
– Лори? Вы снова вместе?
На этот раз в голосе матери явно слышалась надежда. Даже отец на мгновение оторвался от чашки, и в его глазах мелькнул легкий интерес. Женившись на Лори, Джонас единственный раз в жизни заслужил их полное одобрение, но, когда она ушла, родители восприняли это как должное.
– Она согласилась поработать на меня этим летом, а потом переедет в Нью-Йорк. И – нет, мы не вместе.
– Понятно.
Как и следовало ожидать, он вновь их разочаровал. Стараясь придумать новый предмет для беседы, Джонас огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь особо уродливой вазы или блеклой, полупрозрачной акварели и, как всегда, заметил полное отсутствие одной важной детали. Действительно важной.
– Почему у вас нигде нет ни одной фотографии? – резко спросил он.
В шикарно обставленной комнате не было вообще ничего личного, а ведь обычно родители любят украшать интерьер семейными фотографиями и гордятся ими не меньше, чем бывалые охотники своими трофеями. Но здесь не было ни одного снимка. Ни розовощекого младенца, ни бойкого школьника, ни нескладного, застенчивого подростка.
После этого вопроса повисла какая-то совершенно новая тишина, но на этот раз Джонас не сумел разгадать, что за ней кроется.
– Отец? – Не дождавшись никакого ответа, Джонас еще раз окликнул отца, чувствуя, как в нем просыпается годами сдерживаемая ярость. – Я, конечно, понимаю, что полностью вас разочаровал, но неужели настолько, что вы и одну фотографию повесить не хотите?
– Не надо, Джонас. – Отец так решительно отставил чашку, что она лишь чудом не раскололась на две половинки.
– Но почему? – Он всегда слушал, как они планируют его жизнь, совершенно не интересуясь его мнением, а потом просто уходил и делал по-своему. Но сейчас Джонас больше не хотел уходить. Он хотел четких ответов и понимания. – Я знаю, что живу не той жизнью, что вы для меня готовили, что почти не пользовался теми возможностями, которые вы мне давали, и понимаю, что поступил не слишком разумно, провалившись на экзаменах в шестнадцать лет. – Джонас примирительно улыбнулся, но никакого отклика на его улыбку не последовало. Отец напряженно смотрел куда-то в стену, а белая как мел мать сидела настолько неподвижно, что нельзя было различить даже ее дыхания. – Но, – продолжил он, решив, что наконец-то пришла его очередь говорить, – я защитил магистерскую диссертацию и с нуля создал собственное дело. Я купил дом, стал отличным руководителем и регулярно жертвую на благотворительность. – Джонас почувствовал, что у него дрожит голос. – Однако я до сих пор не сумел понять, почему для вас я так и не стал достаточно хорош. – Он наконец-то это сказал.
– Джонас, я так не могу, – вставая, выдохнула мама.
Это ему показалось или в ее глазах действительно заблестели слезы?
– Извини, я просто не могу. – На мгновение положив дрожащую руку ему на плечо, она резко повернулась и ушла.
Что за… Джонас ждал, что его слова встретят привычным безразличием, вспышкой ярости или прочитают очередную лекцию на тему, чем и как он их разочаровал и испортил жизнь, но только не этого звенящего напряжения и застывших на ресницах слезинок.
Джонас повернулся к отцу:
– Что здесь происходит? Мне кажется, я имею право знать.
Глава 8
Разглядывая толпу встречающих в аэропорту, Джонас заметил двадцатилетнего парня с табличкой, разрисованной сердечками. Бедняга. Еще и цветы принес…
Сам Джонас все никак не мог прийти в себя после вечера в родительском доме и чувствовал, что пока еще не готов ни с кем делиться своими переживаниями, но при этом отлично понимал, что Лори обязательно начнет задавать вопросы. Они же заключили сделку.
– Привет.
Задумавшись, он даже не заметил, как она подошла.
– И тебе привет. Хорошо съездила?
– Лучше не бывает! – Лори просто сияла. – Это отличная фирма с невероятно интересными проектами. Остается надеяться, что я им тоже понравилась, и они выберут именно меня.
– Я в этом не сомневаюсь. – Отобрав у нее сумки, Джонас пошел на парковку, чувствуя, как на душе сразу же стало легче. Да и вообще, в такой чудесный день не стоит сидеть в четырех стенах. – Ты устала?
– Нет. Оказывается, в этих бизнес-классах кресла удобнее, чем в моей старенькой кровати.
– Вот и хорошо. Раз ты бодра и полна сил, предлагаю отправиться на пикник. Тут рядышком есть отличный магазинчик, где мы можем закупиться всем необходимым. Разумеется, если эта идея тебе нравится. – Последние дни Джонас работал едва ли не круглые сутки, стараясь забыться в делах, и сейчас ему действительно стоило немного расслабиться и отдохнуть.
– Звучит неплохо, но я бы все-таки хотела помыться.
– Как скажешь. Только сперва немного перекусим. Кстати, тебе пришло письмо. Оно в машине.
Заводя мотор, он смотрел, как побледневшая Лори разглядывает конверт из дорогой кремовой бумаги со своего уже почти бывшего места работы.
– Все в порядке?
Кажется, она вообще не услышала его вопроса.
– Лори?
– Что? А, да, все в порядке.
– Откроешь?
Она вертела конверт в руках с таким видом, словно пыталась на ощупь определить его содержимое.
– Да, конечно. Наверное, нужно подписать какие-нибудь бумаги на увольнение.
Разорвав конверт, Лори вытащила написанное от руки письмо и чек.
– Что за…
– Неустойка? – предположил Джонас.
Лори покачала головой:
– Мне уже давно все выплатили. – Она повнимательнее пригляделась к чеку. – Бог ты мой! Сколько же здесь нулей! А письмо от Хьюго. – При имени бывшего ее голос подозрительно задрожал.
Джонас сразу же почувствовал, как в нем вспыхивает ревность. Что это он ей пишет? Да еще и чеки присылает? Сосредоточившись на дороге, он решил дать ей немного времени собраться с мыслями и прийти в себя.
– Это за мою часть дома, – спустя несколько минут пояснила Лори. – Но он не обязан был ничего мне платить. Мы наравне платили за отделку и мебель, но официально дом принадлежит только ему.
Так она уже жалеет, что ушла от человека, способного на такие щедрые жесты?
– И ты примешь этот чек?
Лори ненадолго задумалась.
– Да, – ответила она спустя пару секунд. – Гордость требует разорвать эту бумажку на куски, но Хьюго прав. Если бы я не переехала к нему, то купила бы собственный дом и все расходы пошли уже на него. Глупо отмахиваться от такой солидной суммы, на которую я вполне могу приобрести что-нибудь в Нью-Йорке или любом другом месте, где решу обосноваться. – Лори продолжила вчитываться в ровные строчки. – Он женится! В сентябре. Его невеста беременна, поэтому они хотят побыстрее все оформить официально.
Ревность сменилась искренним возмущением.
– У него есть невеста? Да еще и беременная? Когда он только успел? Вы же расстались всего пару недель назад! Или он тебе изменял?
Вместо ответа, Лори покраснела.
– Чертов ублюдок!
– Да нет, не совсем. – Разгладив письмо, Лори принялась его перечитывать.
И она еще его защищает?
– Конечно, он поступил ужасно, но, думаю, отчасти я сама в этом виновата.
Джонасу захотелось остановиться и крепко обнять Лори, но он все равно продолжал вести машину.
– Сама виновата? И чем же? Тем, что ушла?
– Тем, что не любила так, как он того заслуживал. Теперь я наконец-то смогла это понять. – Отвернувшись, Лори несколько секунд разглядывала проплывавшие за окном пейзажи, а затем снова заговорила совершенно спокойным голосом: – Я была не совсем честна и говорила не все, но мне было стыдно признаться, что это не я ушла от Хьюго и сменила планы, а планы изменились независимо от меня, когда я застала его в объятиях другой. И если бы все зависело от меня, я бы до сих пор работала с ним бок о бок и планировала свадьбу с нелюбимым человеком.
– Он тебя не заслуживал.
Но Лори лишь покачала головой:
– Когда-то он действительно меня любил, я тоже хотела его любить и в итоге убедила себя, что люблю его, но… Правду всегда сложно признать, верно? Теперь мне кажется, что я хотела не его самого, а его образ жизни. Весь комплект. А он заслуживает, чтобы его любили только за его доброту и благородство. Независимо от комплекта. – Лори шмыгнула носом и едва слышно добавила: – Надеюсь, он нашел свою настоящую любовь.
От этих слов внутри Джонаса что-то сжалось. Когда она его оставила, он думал о чем угодно, но только не о том, чтобы она нашла свою любовь…
– Правда, я не сразу к этому пришла. Сперва мне хотелось прямо на месте кастрировать его тупой ложкой, а девицу задушить ее же собственными леопардовыми стрингами.
Представив эту расправу, Джонас невольно усмехнулся.
– Но когда мне пришлось уйти из компании, я расстроилась еще больше. Знаешь, наверное, если бы он предложил сделать вид, что ничего не случилось, и продолжать жить по-старому, я бы согласилась. Как же низко я пала, просто ужас.
– А почему должна была уйти именно ты?
– Потому что его дед был основоположником компании. Разумеется, мне дали хорошие отступные и отличные рекомендательные письма, но при этом недвусмысленно дали понять, что мне там больше не рады. А я слишком смутилась и растерялась, чтобы бороться и что-то доказывать. Вот ты знаешь, что со мной случилось на самом деле и почему тридцатый день рождения я справляла в "Лодочном домике". Теперь ты меня презираешь?
– Скорее восхищаюсь. – Сколько же силы скрыто в этой хрупкой женщине… – И я рад, что ты вернулась в Тренгарт. Пусть всего на одно лето, но вернулась. – Джонас слегка погладил ее по колену. – Рад, что смог снова с тобой познакомиться. И в довершение всего из тебя еще и получился отличный организатор мероприятий!
– Итак, я наконец-то это сделала… – объявила Лори, повалившись на плед с остатками пикника. – Доволен?
Джонас отлично понимал, о чем она говорит, но не знал, сумеет ли сам быть до конца честным, поэтому насмешливо уточнил:
– Что именно сделала? Съела больше, чем весишь?
– Это все свежий воздух. Во всяком случае, в Лондоне я никогда столько не ела. Но я не об этом. Я написала матери. Доволен?
– М-м-м, – протянул Джонас и добавил: – Здорово, а она ответила?
– Ответила. Много и подробно рассказывала о себе самой, а обо мне вообще ничего не спросила. Ни единого вопроса не задала.
Приподнявшись на локте, Джонас пристально посмотрел на Лори:
– Мне жаль.
– Не надо. – Усевшись, Лори обхватила руками колени. – Я всегда знала, что она эгоистка до мозга костей. Иначе могла бы она сперва оставить меня на бабушку, а потом даже не прийти на ее похороны? Дело в том, что я всю жизнь ее ненавидела, одновременно мечтая стать центром ее вселенной. Но когда я читала это письмо, я не испытывала ничего, кроме жалости. Представляешь? Теперь я начала ее жалеть и при этом отлично понимаю, что на большее она не способна и мне придется с этим смириться. – Лори несколько секунд молча разглядывала море, а потом повернулась к Джонасу. – А ты?
– Что я?
Вот пришел и его черед во всем признаваться, а он так и не знает, что сказать.
– Ты к ним съездил?
Разглядывая пушистые облака на пронзительно-голубом небе, Джонас задумался. Может, если все рассказать, станет легче? А даже если и не станет, она все равно скоро уедет и не будет задавать дурацких вопросов и жалеть. Или содрогаться от отвращения.
– Да, съездил.
– И как все прошло? – Явно уловив его состояние, Лори придвинулась чуть ближе. – Что случилось? Что они сказали?
– Я спросил, почему у них нет моих фотографий. Ни одной.
– И?..
– Сперва ничего не случилось, а потом отец все же сказал, что они просто бы не вынесли постоянно видеть перед собой фотографии их единственного сына. Слишком болезненное напоминание. – Джонас наконец-то посмотрел на Лори. – Сначала нас было двое. У меня была сестра-близнец, но мы родились слишком рано. И я был крупнее, и у меня было больше шансов выжить, а она была совсем крошечной… – Джонас до сих пор видел отчаяние, застывшее на лице отца. – Врачи сказали: если бы я не оттягивал на себя все питательные вещества, они смогли бы спасти нас обоих. Но они не смогли. Лори, не успев родиться, я убил свою сестру-близняшку.
Лори все еще ничего не говорила, и Джонас пытался понять, о чем она сейчас думает. Ужасается его поступка? Боится его? Потому что сам Джонас был в ужасе от собственного прошлого, и у него даже как-то больше не получалось ни в чем винить родителей…
Застыв с прямой спиной, Лори прикрыла ладонью рот, а из глаз у нее текли слезы. Всхлипнув, она вдруг резко подалась вперед и, обняв за шею, притянула его к себе.
– Бедный-бедный мальчик, – прошептала она, пока ее слезы капали ему на лоб. – Ты ни в чем не виноват, слышишь меня? Не позволяй никому обвинять тебя в чем-то настолько ужасном. Ты ни в чем не виноват.
Джонас отлично понимал, что ему стоит отстраниться, но как же приятно чувствовать теплые объятия. И как же сложно будет от нее отказаться… Но пока у них еще осталось немного времени, он постарается вобрать в себя как можно больше тепла и нежности.
– Если бы я был другим, все могло сложиться совсем иначе, – прошептал он, слегка отодвигаясь и одновременно переплетая пальцы с ее пальцами. – Если бы я был хоть немного похож на них, был чуть мягче и спокойней, в конце концов они, наверное, смогли бы меня принять, но я был таким неугомонным, таким бойким, всегда хотел быть самим собой и ни на кого не походить… И, видя, какой я здоровый и сильный, они никак не могли забыть, что, окажись я чуть слабее, и она бы тоже могла выжить…
– Нет, – резко и напористо возразила Лори. – Не смей так думать. То, что случилось, ужасно, и я даже не могу представить, как твои бедные родители… – На секунду она замолчала, а потом продолжила: – Но никто ни в чем не виноват. И тем более ты сам. – Она покачала головой. – Отчасти я твоих родителей понимаю, но при этом мне безумно хочется хорошенько их встряхнуть. Только подумать, все эти годы они старательно тебя отталкивали, вместо того чтобы каждую секунду благодарить судьбу, что у них растет такой замечательный мальчик… Но это их горе, ты же не должен жить с этой ношей. Просто отпусти прошлое и двигайся дальше.
Они сидели, взявшись за руки, и молча смотрели на море. Джонас вдруг почувствовал, как давившая на плечи тяжесть становится чуточку легче. Он никогда не сможет забыть об умершей сестре, но Лори права: он должен отпустить прошлое и двигаться дальше. Иначе он закончит так же, как и родители, строившие всю свою жизнь с непрестанной мыслью о постигшем их горе.
– Ладно, в любом случае теперь я хотя бы знаю, что во мне нет никаких ужасных дефектов, ведь в детстве я часто пытался понять, почему они не могут меня любить… почему меня вообще никто не может любить…
– Глупости говоришь. – Лори придвинулась чуть ближе. – Бабушка очень тебя любила, а когда мы расстались, она сказала, что я дура и никогда больше не сумею отыскать такого замечательного мужчину, как ты. И как знать? Возможно, она оказалась права.
– Она определенно оказалась права, – усмехнулся Джонас. – Спасибо тебе. За то, что выслушала.
– Знаешь, когда я сюда возвращалась, я думала, что сгорю со стыда. Без работы, без Хьюго… И сперва все действительно было немного неловко, но теперь я рада, что вернулась и мы снова стали хорошими друзьями.
– Теперь это так называется? – Ухмылка Джонаса стала еще шире.
– Примерно.
– Тогда поехали домой, и я буду дружить с тобой всю ночь напролет.
Глава 9
Постоянно отвлекаясь на льющиеся в кабинет лучи солнца и шумящие вдали волны, Лори никак не могла сосредоточиться на разложенных перед ней документах. Вздохнув, она вытащила телефон и начала проверять почту. Запоздалые поздравления от друзей, которые даже не знали, что она уехала из Лондона, всевозможные рассылки, реклама… Все это уже не имело для нее никакого значения.
– Что ты там с таким видом разглядываешь?
Едва не подпрыгнув от неожиданности, Лори посмотрела на одетого в белоснежный теннисный костюм Джонаса. За несколько дней поборов гнетущее чувство вины, он заметно приободрился и явно решил по полной насладиться оставшимся у них временем.
– Стучаться ты так и не научился? – Облизнув внезапно пересохшие губы, Лори внимательно разглядывала стройные, мускулистые ноги, подтянутый живот и широкие плечи. – Знаешь, у тебя такой довольный вид, словно ты сейчас сделал нечто очень важное.
– А ты наблюдательная. Я как раз проверял, готовы ли корты. Работа тяжелая, но должен же и ее кто-то делать.
Усевшись на краешек стола, Джонас сразу же заполнил собой все пространство, а от его мужского аромата у Лори даже немного закружилась голова.
– И как? Готовы?
– Конечно. Хочешь сама убедиться?
– Нет, я уже сто лет не играла. Но вместе с коллегами иногда выбиралась на Уимблдон.
– Точно, слышал я про эти ваши корпоративные выходы, некоторым они, может, и подходят, но ты-то понимаешь, что все это фальшивка?
– Неправда. – Лори постаралась не вспоминать о разговоре с генеральным директором, когда уже через пять минут выяснилось, что он вообще ничего не знает и знать не хочет о теннисе, а ходит на эти турниры, исключительно чтобы показать: он имеет право там находиться. Доказать свою значимость. – Просто это немного другое.