- Боже, какой ужас! Но Ив едва ли остался в больнице. Вчера вечером я видела, как Арлетта привезла его домой. Кстати, и Софи была в машине. Они что, помирились?
- Хотелось бы верить, но...- На лице у Доминика отразилось сомнение.- То ведь была не случайная ссора. Помнишь севрскую вазу Батистена? Ив утверждает...
- Я в курсе,- перебила его Элиза.- Очень глупая история.
- Так ты знаешь?.. Ну ладно. Извини, я очень спешу.- И Доминик, расцеловав тетку, удалился.
Утро было на редкость приятным, но Элиза не обращала внимания на погоду. Мысли ее были заняты злосчастной вазой. Что за дурацкая история! Ни одна ваза в мире не стоит того, чтобы из-за нее двум влюбленным грозила разлука.
Элиза нахмурилась. Какие-то смутные воспоминания, обрывки давно слышанных разговоров не давали ей покоя с тех пор, как он узнала обо всей этой истории от Софи.
- Ну и что тебя сюда привело? - неприязненно осведомился Батистен, подозрительно глядя на сестру.
- Пришла тебя проведать, - с подчеркнутой приветливостью улыбнулась Элиза. К тому же мне нужно кое-что посмотреть в библиотеке.
- И что же тебе там понадобилось? - буркнул Батистен.
- Так, кое-какие бумаги, - туманно ответила Элиза. - Кстати, прежде всего я собираюсь выпить чаю.
- Чай!.. Терпеть не могу! От него у меня ревматизм начинается, - плаксиво пожаловался Батистен.
- Никогда не слышала о таком странном действии чая, - заметила Элиза, но из дипломатических соображений воздержалась от совета брату употреблять поменьше вина.
Как бы то ни было, чай Батистен пил с большим удовольствием. Но разговор у них не клеился, и, допив вторую чашку, она объявила, что отправляется в библиотеку.
Среди множества пыльных папок со старыми бумагами она не сразу обнаружила то, что искала, но когда нашла, не смогла удержаться от торжествующего восклицания. Пожелтевший лист бумаги содержал дарственное распоряжение ее отца, гласившее, что по случаю бракосочетания Сюзанны Лубан и Франсуа Рулена он отписывает в дар новобрачной розовую севрскую вазу, одну из двух, издавна принадлежавших его семье.
Следовательно, было две вазы! Слухи, разговоры, слышанные ею в детстве, оказались правдивыми. И раз ее отец решился подарить такую ценную вещь Сюзанне Рулен, будущей прабабушке Софи, значит, для этого были очень веские причины.
Элиза терялась в догадках. Она как раз закрывала папку с бумагами, когда в библиотеку, хромая, ввалился Батистен.
- Ты еще здесь? - возмутился он. Взгляд его упал на папку, и Батистен изменился в лице. - Что ты там искала? - хрипло спросил он.
- Мне нужно было кое в чем убедиться, - спокойно ответила Элиза.
- Ты... ты не имела права! - не на шутку разволновался Батистен.
- Батистен, я - твоя сестра, - строго напомнила ему Элиза. - Мои права мне хорошо известны, и не надо на меня кричать. Успокойся и расскажи, что ты знаешь насчет подаренной севрской вазы.
Батистен тяжело опустился в кресло.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - с отсутствующим видом заявил он, но по лицу его было видно, что он прекрасно все понимает.
- Все ты понимаешь,- возразила Элиза.- Ведь я знаю тебя как облупленного. Давай-ка выкладывай. И кстати, почему ты не подтвердил полиции, что действительно было две вазы?
Глаза Батистена враждебно смотрели на сестру.
- Отец держал все это в тайне. Я обещал ему, что никому ничего не расскажу.
- Ну, я-то ему никаких обещаний не да вала, - сухо заметила Элиза. - И я твердо намерена докопаться до правды. Почему отец решил сделать такой подарок Сюзанне Лубан. Откуда он вообще знал ее и Франсуа Рулен. В чем тут дело?
Батистен еще больше нахмурился и неуютно заерзал в кресле.
- Отец... подарил вазу... служанке в качестве приданого, ну как свадебный подарок.
- Подарил служанке? - не унималась Элиза. - Но почему? Он ведь никогда не отличался щедростью.
- Да не знаю я! - Батистен раздраженно пожал плечами. - Меня это не касалось.
- Батистен, - угрожающе сказала Элиза, - ты что, хочешь, чтобы я обо всем расспросила мать Софи Дюфур? Уж она-то расскажет мне, почему ее бабушке подарили такую вещь.
- А она ничего не знает! - торжествующе ухмыльнулся Батистен. - Ее бабушка умела держать язык за зубами. Да и старый Рулен едва ли особо трепался на эту тему. Скорее всего они унесли эту тайну в могилу.
- Батистен, - нахмурилась Элиза, - извини, но я тебя не понимаю.
- А тебе нужно все объяснить подробно? - Батистен неожиданно успокоился, и в глазах его заплясали веселые чертики. - С Сюзанной, которая в то время работала у нас в доме, случилось то, что иногда случается с молодыми девушками, и ее нужно было срочно выдать замуж. А у старого Рулена как раз умерла жена. Детей у него не было, и он был не против, но тут показала характер девица. Она заявила, что с ней обошлись несправедливо, и грозила устроить скандал. Вот отцу, чтобы она успокоилась, и пришлось подарить ей вазу...
- Подожди, - перебила его все еще не вполне понимавшая Элиза. - Ты хочешь сказать, что прабабушка Софи работала у нас в доме? И что она была беременна от нашего отца? И что он выдал ее замуж за Франсуа Рулена, откупившись вазой.
- Ну, отца ты знаешь не хуже меня, - совсем развеселился Батистен. - А что касается девицы, так она сама захотела эту вазу. К тому же удачно вышла замуж.
- О Боже, Батистен, ты и к ней несправедлив, и к отцу, - резко оборвала его Элиза, и на лице у нее появилась растроганная улыбка. - Думаю, отец действительно любил ее, но не решился жениться из-за боязни вызвать скандал. Как же! Чтобы кто-либо из Гренье женился на служанке! А она, бедняжка! Ведь ей тогда было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. И она, наверное, его очень любила.
- Кого? Франсуа Рулена? Вряд ли. Он был вдвое старше ее.
- Не Рулена, остолоп! Отца!- прикрикнула на него Элиза. - Бедная, бедная девочка! - Она на мгновение задумалась. - Значит. Софи не только из Руленов. Частично она Гренье.
- Гренье, Гренье,- ворчливо подтвердил Батистен. - Только не надо болтать об этом, где попало. Я дал отцу слово.
- Успокойся, едва ли Софи станет предъявлять по этому поводу какие-нибудь претензии, - оборвала его Элиза. Она думала о том, что, пожалуй, Фернан, дядюшка Софи, унаследовал некоторые из самых неприятных особенностей своего характера не от Руленов, а от Гренье.
Эгоизм и жадность - эти качества то и дело проявлялись в мужской линии семьи Гренье. Таким был Жорж - брат Доминика и сын Батистена. И сам Батистен с годами становился все несноснее. Да и их отец некрасиво поступил с бедной девушкой. Хотя, наверное, все-таки именно любовь заставила его расщедриться.
Задумчиво глядя на брата, Элиза размышляла о том, что, понравится это ему или нет, а Софи и Иву придется рассказать всю правду. Равно как и полиции. Только бы это помогло разрешить все проблемы! Дело ведь не в этой вазе, а в том, чтобы эти двое научились верить друг другу.
10
Внезапно проснувшись, Софи резко села в кровати и, не понимая, что ее разбудило, прежде всего попыталась обеими руками защитить живот. Однако древний материнский инстинкт тут же подсказал ей, что здесь все в порядке и притаившейся в ней новой жизни ничего не угрожает.
Что же ее все-таки разбудило? Откуда это неприятное и тревожное ощущение? Сквозь жалюзи было видно, что на улице сияет утреннее солнце. В комнате все, как обычно, дышало спокойствием и уютом. Вчерашний кошмар, судя по всему, окончился для нее благополучно. Уж если кто и пострадал, то это Ив...
Ив! При мысли о нем сердце Софи сжалось с такой силой, что она едва не вскрикнула от пронзившей все тело острой боли. Уже в следующее мгновение она знала: с Ивом несчастье, ему нужна помощь. Знала это с такой уверенностью и определенностью, что спустя несколько секунд, ураганом ворвавшись в спальню Арлетты, принялась остервенело трясти за плечи сладко посапывавшую подругу.
- Софи?.. Что случилось? Ребенок?..- испуганно спросила Арлетта, бессмысленно тараща сонные глаза.
- Со мной все в порядке,- отмахнулась Софи. - Вставай! Поехали! С Ивом плохо!
- С Ивом? - Нахмурившись, Арлетта села в кровати. Она все еще не понимала. - Откуда ты знаешь? Он звонил?
- Я не могу объяснить. Просто знаю, что с ним беда. Чувствую! - теряя остатки терпения, втолковывала ей Софи. - Арлетта, нужно спешить. Поехали!
- Что тебе взбрело в голову? - рассудительно спросила более или менее проснувшаяся Арлетта. - Послушай, для женщины в твоем состоянии естественно...
- При чем здесь мое состояние! - взмолилась Софи, и тут ее взгляд упал на стоящий рядом с кроватью телефон. - По крайней мере, позвони ему!
- Это можно, - согласилась Арлетта. - Но едва ли он будет в восторге, проснувшись в шесть часов утра.
Затаив дыхание, Софи смотрела, как Арлетта набирает номер. Послышались длинные гудки: один, второй, третий...
После пятнадцатого гудка Арлетта в растерянности сказала:
- Может быть, он выпил снотворное? Я знаю, ты о нем очень беспокоишься, но ведь в больнице говорили, что опасности нет.
Но Софи была уже у двери.
- Хорошо, я сама к нему поеду, - бросила она через плечо. - Только оденусь.
- Подожди, я с тобой! - сдалась наконец Арлетта. - Только имей в виду, что он вряд ли встретит нас с распростертыми объятиями.
- Для человека, который клянется, что не любит Ива, ты о нем слишком заботишься, - сухо заметила Арлетта спустя двадцать минут, когда машина уже неслась по пустынным в этот утренний час улицам Арля.
- Но... но я же его люблю, - растерянно возразила Софи. - Просто я не могу выйти замуж за человека, который меня не уважает и мне не верит! - Голос ее задрожал, и она умолкла, низко опустив голову.
- Прости, я не хотела тебя расстроить, - тихо сказала Арлетта.
- Да нет, ты здесь ни при чем, - сквозь слезы улыбнулась Софи. - Я сама себя расстроила.
Остановив машину у крыльца, они поспешно взбежали по лестнице. Арлетта постучала в дверь, затем нажала кнопку. Звонок оказался неожиданно таким пронзительным, что обе болезненно поморщились.
- Ну, такая сирена разбудит кого угодно, - криво улыбнувшись, прокомментировала Арлетта. Однако минуты шли, а в доме продолжала царить тишина.
- Позвони еще раз,- предложила Софи, но Арлетта покачала головой.
- Вот, - сказала она, доставая из сумочки небольшую связку ключей. - Ив дал их мне, чтобы я присматривала за домом, когда он уезжает.
Найдя нужный ключ, она открыла дверь. Софи вошла следом за ней. В доме было так тихо, что она невольно поежилась. Как в могиле, пришло в голову неприятное сравнение.
Дверь в спальню Ива была закрыта. Сестра несколько раз позвала его, затем осторожно повернула ручку и вошла. Когда она приблизилась к кровати, скептическое выражение, блуждавшее по ее лицу с того момента, как Софи ее разбудила, мгновенно исчезло.
- О Боже! - испуганно вскрикнула она.
- Что там? - с тревогой спросила мало что видевшая из-за ее спины Софи.
- Я не уверена, но, по-моему, это заражение крови, - слабым голосом ответила Арлетта и отступила в сторону.
Даже в полумраке спальни Софи сразу увидела, как распухла рука Ива. Страшная багровая полоса подползала к его плечу.
- Ив! Ив! - позвала его сестра и осторожно прикоснулась к плечу здоровой руки. Он что-то неразборчиво пробормотал, но так и не открыл глаза.
Как хорошо, что бывают предчувствия, думала Софи десятью минутами позже, когда врач "скорой помощи" с добрыми усталыми глазами подтвердил, что Ива необходимо срочно доставить в больницу.
В течение следующих четырех часов, ожидая у двери операционной, где врачи боролись за жизнь Ива, Арлетта окончательно убедилась, как сильна любовь Софи к ее брату.
Наблюдая за Софи, она думала, что ей еще никогда не приходилось видеть столь искренне, столь глубоко влюбленной женщины. К тому же она не могла забыть, что, если бы не настойчивость Софи, возможно, Иву не удалось бы выжить.
Когда им разрешили войти в палату, Софи торопливо отошла от двери, пропуская Арлетту вперед.
- Иди первой, - пробормотала она. Сестра благоразумно не стала спорить, но от ее внимания не ускользнуло разочарование в глазах Ива при виде нее.
- А я не одна, - улыбнулась она и, отступив, кивнула в сторону застывшей у двери Софи.
Бледное лицо Ива сразу же оживилось.
- Как... как ты себя чувствуешь? - спросила Софи.
От пережитого волнения в горле у нее настолько пересохло, что каждое слово давалось с трудом.
- Сносно, - слабо улыбнулся он. - Похоже, меня сюда вовремя привезли.
- За это скажи спасибо Софи, - вмешалась Арлетта. - Должна признаться, способностью провидеть она поспорит с любым из Карреров. Если бы она не ворвалась ко мне в спальню на рассвете и не стала кричать, что мы должны ехать к тебе, не знаю, где бы ты сейчас был. - Она посмотрела на Софи нежно и восхищенно. - В общем, твое счастье, что она такая настойчивая!
Софи хотела возразить, но Арлетта не дала ей и слова сказать.
- Тебе лучше присесть, - распорядилась она решительно. Затем снова обратилась к брату: - Последние четыре часа она так металась по коридору, что я устала, глядя на нее. Прошу прощения, но мне нужно срочно позвонить.
И она исчезла, прежде чем Софи успела открыть рот. Сердце ее бешено забилось, и она неуверенно взглянула на дверь.
Ив понял, что она держится из последних сил.
- Софи, - тихо позвал он, - останься... пожалуйста. - Она вопросительно посмотрела на него, и он продолжил не очень уверенно. - Хирург сказал, что мне очень повезло. Еще несколько часов, и в лучшем случае пришлось бы ампутировать руку.
Выражение, появившееся в глазах Софи, сдавленный возглас, вырвавшийся из ее груди, сказали ему все, что он хотел знать.
- О Господи, Софи! - воскликнул он голосом, полным страдания. - Что же мы с тобой наделали! Почему мы все так запутали? Я помню, как вчера вечером думал - пока лихорадка еще позволяла думать, - что мне не жить, если с тобой что-нибудь случится. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Если бы ты знала, как я ненавижу эту дурацкую вазу и как жалею, что позволил своему идиотскому предубеждению против твоего дяди...
- Арлетта рассказала, какое горе он принес вашей семье и как издевался над тобой в детстве, - перебила его Софи. - Точно так же он обращался и с моей мамой. Однажды... однажды она призналась, что хотя ей очень стыдно, но она его ненавидела.
- Могу себе представить, как плохо ей было, - тихо сказал Ив. - Но тебе из-за меня пришлось гораздо хуже. - Он отвел глаза в сторону и продолжал, не глядя на нее: - Когда хирург сказал, как близок я был к... Так страшно сознавать, что наш ребенок мог прийти в этот мир без меня и я никогда бы не увидел созданного нами с тобой чуда. Меня бы не было, чтобы заботиться о вас, защищать. О, Софи! Как мне не хотелось умирать! И не только из-за ребенка, но и из-за тебя.
- Мне тоже было очень страшно, что ты умрешь, - не смогла сдержать рыданий Софи. Ив, не обращая внимания на протесты, сел в кровати и здоровой рукой крепко прижал ее к себе.
- Я знаю, проблемы между нами пока остаются, - сказал он, когда она подняла на него мокрое от слез лицо. - Но верю, что если мы очень постараемся, то сможем их решить.
- Я вовсе не хотела скрывать от тебя правды...- виновато начала Софи.
- Молчи! - властно остановил ее Ив, и она благодарно улыбнулась. - Меньше всего меня расстроило, что ты племянница Фернана. Меня ранило то, что ты не доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом.
- Я не призналась потому, что очень тебя любила и очень боялась потерять. Да и мама советовала пока не говорить о Фернане. К тому же я сразу почувствовала, как ты к нему относишься. - Софи тяжело вздохнула, затем, решившись выяснить все до конца, добавила: - Но ведь и ты не был со мной откровенен. Ты не рассказал мне о своих отношениях с Катрин.
- Да, - согласился Ив после небольшой паузы. - В этом я не был с тобой откровенен...
- Ты не хотел, чтобы я узнала, как ты ее любишь, - печально вставила Софи.
- Нет! - горячо запротестовал Ив и тут же вскрикнул от боли, случайно потревожив больную руку. - Нет! - повторил он спустя несколько минут, когда благодаря нежным стараниям Софи боль поутихла. - Я не сказал тебе о Катрин потому, что мне было стыдно. Ведь я всерьез никогда не задумывался о том, что она станет моей женой. Просто я был в том возрасте, когда каждый мужчина мечтает о любви. Вот я и вообразил, будто влюблен в нее, и даже пытался увести от мужа, которого она обожала. Я поступал некрасиво и мне было стыдно признаваться тебе в этом.
Он притянул Софи к себе и зарылся лицом в ее волосы, чтобы скрыть предательскую влагу в глазах.
- Но лишь встретив тебя, я понял, что значит любить по-настоящему. Такого со мной не было никогда, и я даже не представлял, что так может быть. - Он помолчал, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. - Я всегда буду относиться к Катрин с искренней дружбой и симпатией, но люблю я лишь тебя. И ты навсегда останешься единственной женщиной, которую я способен так любить.
- Несмотря на то, что считаешь, будто я лгу насчет вазы? - спокойно спросила Софи, хотя это спокойствие далось ей нелегко.
- Не знаю, что на это ответить, - признал Ив. - Не могу же я не верить собственным глазам.
- Понимаю, - все так же спокойно ответила Софи, осторожно высвободилась из его объятий и медленно пошла к двери.
Уже поворачивая ручку, она услышала хриплый стон за спиной. Испугавшись, что ему стало плохо, она заставила себя остановиться и поспешила назад, к кровати.
- Ив, что с тобой? Рука?
- С ней все нормально, - глухо ответил он. - А вот со мной - нет! О Боже, Софи! Да плевать я хотел на эту вазу! Будь она проклята и будь проклят тот день, когда я позвонил в полицию! Единственное, что имеет для меня значение - это ты. Послушай, я брошу тут все дела, и мы уедем куда-нибудь, где никто ничего не будет знать.
Софи, окаменев от изумления, смотрела на него.
- И ты готов на это ради меня? - все еще не веря, прошептала она.
- Ради тебя я готов на все, - простонал Ив. Дотянувшись, он схватил ее за руку и усадил рядом с собой на кровать.- Я люблю тебя, Софи, и для меня нет ничего важнее. Как только я выйду из этой чертовой больницы, мы сядем и спокойно обсудим наше будущее. И не только наше, но и нашего ребенка.
Спустя несколько минут Арлетта осторожно приоткрыла дверь. Брат нежно прижимал к себе Софи здоровой рукой и не мог оторвать губ от ее рта. Улыбнувшись, Арлетта неслышно затворила дверь.
- Мы обязательно будем счастливы, - радостно пообещал Ив, когда наконец оторвался от Софи.
Она ответила любящей улыбкой, но на душе у нее было нелегко. Можно было уехать куда угодно, но это ничего не меняло. Сколько бы Ив ни уверял, что ему плевать на все, кроме нее, она знала, что так не бывает и оставшиеся подозрения всегда будут стоять между ними.
Через несколько дней Ива выписали из больницы с условием, что кто-нибудь будет за ним присматривать. Арлетта наотрез отказалась взять это на себя: должен был вернуться ее муж. Пришлось Софи согласиться на роль сиделки.