Едва Иаков набрел на эту золотую жилу, как сделал еще один шаг, благодаря своим семейным связям. Иаков Хауэлл был пятым ребенком в семье австрийского ростовщика, и его братья рассеялись по всей Европе. Освобожденные французы снабжали французскую и английскую секретные службы информацией, за которую тоже щедро платили.
Во Франции Фуше считал брата Иакова Хауэлла самым результативным источником информации, да и кто мог даже в своих самых смелых предположениях соединить яростного защитника революции Рауля Лебруна, например, с Феликсом Левотицем из Австрии или Иаковом Хауэллом в Англии? Братья недаром выросли в гетто и умели прятать концы в воду. .
Уильям Питт в Англии был в высшей степени почтителен с Иаковом Хауэллом, ведь войны - дело дорогое, и банкиры, выказывающие готовность поддерживать своим капиталом приютившие их страны, особенно богатые банкиры типа Иакова Хауэлла, люди нужные.
Ни один человек не подозревал, что вместе с письмами, которые он контрабандой ввозил в страну, Иаков ввозил более существенные ценности в виде французского шелка и французского бренди.
Благодаря связям с другими банкирами того же происхождения, например с Ротшильдами, Иаков Хауэлл узнал о победе англичан при Ватерлоо раньше правительства... И ему хватило времени сделать практические выводы и увеличить свой капитал едва ли не вчетверо, благодаря тем, кто глупо распорядился своей собственностью из страха перед предполагаемой победой французов.
В 1818 году Иаков Хауэлл купил себе пэрство и женился на единственной дочери богатого лондонского купца. У него были один сын и три дочери, и в своем завещании он оставлял банк сыну, а дочерям - ничего. Таким образом, была установлена традиция наследования в семье Хауэллов.
Дед Ричарда не был таким крутым, как его предшественник, но у него родились два сына, причем близнецы, из которых первый появился на свет на десять минут раньше второго. Отец всегда больше любил Иакова, хотя он оказался более эмоциональным и менее рациональным, чем его брат.
И все же семейная традиция есть семейная традиция. Умирая, он поделил владение банком между сыновьями, но все же контрольный пакет акций достался Давиду по праву рождения.
Все могло бы закончиться неплохо, не сглупи Иаков, который всегда завидовал своему брату. Давид точно последовал семейной традиции и взял в жены девушку из богатой респектабельной семьи, кстати, единственную дочь и наследницу. А Иаков не нашел ничего лучшего, как безрассудно влюбиться в девицу не только не хорошенькую, но и небогатую. Упрямо стоя на своем, он женился на Фил-лис, не получив согласия семьи, однако, как казалось Ричарду, всегда жалел об этом. Став игроком и пьяницей, он не мог больше ни о чем думать, кроме как о своем удачливом брате.
Крах наступил тогда, когда обнаружилось, что Иаков задолжал больше, чем у него было. Давид вызвал его в банк и сказал, что ничего не заплатит, если тот не отдаст ему большую часть своих акций и не согласится покинуть совет. У Иакова не было выбора.
Через месяц он застрелился, оставив сыну в наследству обиду, которую Ричард старательно прятал от окружающих. Он вырос в сознании, что если бы не десять минут, то банк унаследовал бы он, а не его кузен Моррис.
Кстати, Моррис был на три года младше Ричарда.
Дядя обещал Ричарду, что если он будет хорошо учиться в Оксфорде, то получит работу в банке, и хотя Ричард хотел эту работу, он мечтал о большем... гораздо большем.
Ему легко было заметить впечатление, которое произвело на его дядю якобы случайное упоминание имени Тима Уилдинга, а уж когда он поставит дядю в известность, что приглашен в Марчингтон... Правда, он не собирается говорить ему. Зачем?
То, что посвящение состоится в марчингтонской часовне, прибавляло ему радости.
Все участники действа должны были приехать в Марчингтон на уик-энд. Ричард специально пошел в библиотеку, чтобы почитать о знаменитом поместье. В отличие от владений Френсиса Дэшвуда, в Марчингтоне не было пещер, в которых можно было бы отправлять тайные ритуалы. Но Тим уже сообщил всем, что семейство будет в отъезде, после чего Ричард честно признался себе, что предпочитает роскошные спальни Марчингтона каким бы то ни было пещерам.
Больше недели Тим каждый вечер встречал Рашель после работы. Поначалу она держалась с ним недоверчиво, ожидая, что он потащит ее в постель. Но Тим не намекнул на это ни в первый, ни во второй день, и она успокоилась.
Он был первым юношей, с которым Рашель беседовала, ведь если Тим хотел, он мог быть замечательным рассказчиком. У него в памяти хранилось множество историй о семье и о друзьях, а его манера рассказывать очаровывала куда более искушенных слушателей, чем Рашель.
Другая девушка, будь она ее возраста и привлекательности, непременно задалась бы вопросом, почему Тим не пытается ее соблазнить, однако Рашель была не такой, как все. Она научилась бояться тех, кто посягает на ее тело, и Тим, будучи искусным охотником, тотчас учуял ее страх. Забавно было смотреть, как далеко он может зайти, не пугая ее. Стоило ему коснуться Рашели, якобы случайно, как она замирала и смотрела на него недоверчиво. Ну и находка! Мыслями она была так же чиста, как и телом. Что ж, тем лучше для задуманного. Тим чувствовал руку дьявола в неожиданном появлении Рашель на его пути и именно тогда, когда он больше всего в ней нуждался.
После первого вечера он старательно выбирал места, где их не могли увидеть знакомые, предпочитая долгие прогулки по берегу реки или поездки на машине в окрестностях Оксфорда.
Когда Тим сообщил Симону, что собирается пригласить Рашель в Марчингтон, тот пришел в ярость.
- Дурак! Ты не можешь!
- Почему же? В конце концов, дорогой, это - мой дом.
- Ей там не место. Твои сестры...
- Сестры стерпят ее, как они терпят всех моих друзей, включая тебя. Кстати, их там не будет.
Тим мог быть злым и опасным, если ему хотелось, и теперь он с удовольствием смотрел, как Симон багровеет.
- Ты был слишком откровенен, - поддразнил он Симона. - Отец никогда не отдаст за тебя Дебору, даже если ты сделаешь ей предложение. У него другие планы на нее.
Симон в изумлении смотрел на него.
Иногда, несмотря на свою неискоренимую страсть, ему хотелось убить Тима. Весьма чувствительный ко всему, что задевало его гордость, он скрипнул зубами, но не сказал, что и не посмотрел бы в сторону Деборы, не будь она дочерью богатого лорда. К тому же она и не красавица, как и остальные сестры Тима... Родители отдали свои дары Тиму, ничего не оставив для остальных детей.
Рашель никак не ожидала, что Тим пригласит ее к себе домой.
- Ну? - переспросил Тим, наблюдая, как ее переполняет радость.
Вот дурочка! Неужели она думает, что он собирается делать предложение, жениться?.. Тим едва не расхохотался.
- Ты приглашаешь меня на уик-энд?
- Разве я нечетко выразился?
Внимательно глядя на него, Рашель вдруг похолодела от мало приятных предчувствий. Она даже подавила пробравшую ее дрожь, словно забыв о трагическом уроке своей матери.
- Надо узнать, отпустят ли меня с работы.
Тиму пришлось взять себя в руки, чтобы сдержать нетерпение. Он едва не сказал ей, чтобы она плюнула на свою дурацкую работу, однако не стал пренебрегать осторожностью. Что-то было несравнимо волнующее в охоте именно за этой добычей. Неожиданно ему представилось ее обнаженное тело, распростертое на алтаре в марчингтонской часовне, и алая кровь, стекающая на чистый белый пол. Его обдало жаром. В голове словно бухал колокол... Он чувствовал, что скоро, очень скоро обретет могущество... И в предвкушении чуда не мог сохранять спокойствие. Это будет великолепно! Тим уже от одной мысли о грядущей перемене чувствовал себя сильнее. Однако он взял себя в руки, больше всего боясь напутать Рашель или внушить ей сомнения.
Расставшись с Тимом, Рашель верила и не верила ему. Ей предстояло ехать к нему домой в его машине. Она познакомится с его семьей. Естественно, Тим не сказал ей, что никакой семьи не будет - его дед в Шотландии, родители и сестры отдыхают в Алгарве в отсутствие туристического люда.
Бернадетта обратила внимание на молчаливость Рашель, когда они начали готовиться ко сну. Не страдая отсутствием любопытства, она спросила:
- Опять виделась со своим дружком? Куда же он водил тебя сегодня?
- О, мы всего лишь погуляли.
Бернадетта хмыкнула.
- Будь осторожна. Пусть он лучше сводит тебя в какое-нибудь приличное место.
С чего это он прячется, будто не хочет, чтобы вас видели вместе?
- Он пригласил меня к себе домой на уик-энд.
Только произнеся это вслух, Рашель сама поверила в слова Тима, а так как Бернадетта застыла с открытым ртом, то у Рашель и вовсе потеплело на душе.
- Не может быть!
- Зачем мне лгать? Как думаешь, меня отпустят с работы?
- Конечно. Даже если не отпустят, мы за тебя поработаем, - заявила Бернадетта, чья щедрая натура не дала воли зависти. - Если не хочешь ни с кем говорить, я все устрою... Ты же нас заменяла. Правда, в пабе будешь беседовать сама, хотя, думаю, хозяин тебя поймет. Это же первый уик-энд, который ты пропустишь за все время. А что ты наденешь? Ты же не можешь ходить там в одних только джинсах.
Бернадетта неплохо вписалась в молодежное население Оксфорда, которое, казалось, оторвалось от своих корней, однако ее ирландское воспитание все же время от времени сказывалось. Там, откуда она была родом, девушка обязательно волновалась перед встречей с семьей своего парня, и Рашель тоже должна была волноваться.
Что надеть? Рашель даже не подумала об этом.
- Подберем что-нибудь, - успокоила ее Бернадетта. - Сходим завтра в магазин, если хочешь.
Рашель улыбнулась и ничего не сказала. Она уже давно обратила внимание на разницу между дешевыми тряпками Бернадетты и других девушек, с которыми она вместе работала, и одеждой студентов.
Джинсы носили все. Однако у студенток были и другие наряды, каких Рашель не приходилось видеть прежде, разве что по телевизору, но и в них она инстинктивно узнавала некую униформу привилегированных девиц.
У Бернадетты вытягивалось лицо, когда она видела девушек в юбках и свитерах, надетых поверх блузок с аккуратными воротничками. Тим уже рассказывал о своих сестрах. И они наверняка будут одеты так, а не иначе. Но хотя инстинкт все правильно подсказывал ей, Рашель не могла позволить себе подобную одежду из-за отсутствия денег.
- Тебе надо взять что-нибудь на вечер, - сказала Бернадетта. - Вечернее платье.
Платье... Рашель не спала почти всю ночь. Она не могла относиться к одежде безразлично, слишком много ей пришлось страдать в детстве из-за насмешек.
К утру она все еще не нашла выход. В одиннадцать, когда она собралась сделать небольшой перерыв, появилась хозяйка и послала ее убрать номер 112. Рашель не стала возражать.
Она постучалась и, когда никто не ответил, достала запасной ключ, решив, что в номере никого нет. Но Рашель ошиблась. Посреди комнаты стояла девушка ее возраста и примерно ее комплекции, стараясь отобрать и сложить в чемодан самое нужное из вороха разбросанных повсюду вещей.
- Привет, - сказала она Рашель. - Ты мне не поможешь? Мы с друзьями едем в Индию. Сбегаем, понимаешь? - Она состроила гримасу и рассмеялась. У нее был такой же выговор, как у Тима, и такие же светлые волосы, а еще прелестные длинные ногти. - Уезжаем прямо сегодня. На автобусе... Нас пятеро. Вот здорово! Но Джил сказал, что я должна уложиться в один чемодан...
Рашель уже складывала ее вещи в аккуратные стопки.
- Нет, нет, это не надо, - остановила ее блондинка. - Это я оставляю. Начинаю новую жизнь. - Она развела руками и улыбнулась. - Родители с ума сойдут, когда узнают! Они послали меня в Оксфорд, чтобы я нашла тут подходящего мужа... Ничего, напишу им, как только перееду границу. Мы с Джилом, наверно, поженимся в Дели...
Пока она болтала, Рашель сложила ее вещи. Правда, время от времени девушка прерывала себя, чтобы сказать:
- Нет, нет... не это... Лучше вот это.
Когда чемодан наполнили доверху, на кровати осталась еще куча платьев, блузок и всего прочего. Рашель вопросительно посмотрела на нее.
- Всё? Ну и ладно. Управлюсь с тем, что у меня есть. Помоги мне его закрыть...
Они закрыли чемодан, поставили на пол, и девушка взялась за сумку.
- А с этим что делать?
Девушка обернулась уже в дверях, поглядела на сложенные на кровати вещи и пожала плечами.
- День их куда-нибудь, а то я уже опаздываю. Джил сказал, что не будет ждать.
И она, хлопнув дверью, убежала.
Минут пять просидела Рашель, не двигаясь с места, потом встала и принялась убирать комнату, все время ожидая, что девушка вернется и потребует свои вещи. Однако та не вернулась.
Но и оставить их разбросанными Рашель тоже не могла. Она облизала языком сухие губы и подошла к кровати, после чего принялась разворачивать каждое платье, каждый свитер из замечательной мягкой шерсти, каждую блузку из нежного шелка или легкого полотна. Здесь же лежали две плиссированные юбки, какие она видела на студентках, и два отличных шерстяных платья, сшитых в талию, с маленькими кружевными воротничками.
Прошли годы, прежде чем Рашель в полной мере осознала, что она тогда унаследовала. Ведь это был гардероб будущей Слоан Рейнджер. Но одно Рашель знала наверняка - ничего подобного она еще не держала в руках.
Вещи не поражали своей модностью, так что Бернадетта наверняка вздернула бы носик, и другие девушки в отеле и пабе сделали бы то же самое, но в них было то, что Рашель не променяла бы ни на какую модную тряпку. Не помня себя от волнения, она сняла униформу и стала примерять все подряд.
Рашель была немножко выше и тоньше незнакомой девушки, но все же вещи сидели на ней неплохо. Она поглядела на себя в зеркало, и сердце у нее запело от восторга. Именно так она мечтала одеваться. Если она будет это носить, никто не посмеет насмехаться над нею. Такие вещи будет носить девушка, на которой женится Тим.
Тим женится! Рашель точно знала, что Тим никогда не возьмет в жены такую девушку, как она. Несмотря на то, как он вел себя с нею, она ощущала в нем презрение к стоящим ниже на социальной лестнице. Не надо жить иллюзиями. Просто ему с ней пока интересно, как с новой игрушкой, которую он, заскучав, выкинет.
Глядя на себя в зеркало, Рашель горела желанием стать девушкой, которая носит такие вещи по праву и которая умеет разговаривать так же беззаботно, как только что убежавшая девушка... Короче, она хотела стать частью элиты, которая живет, не зная проблем и забот. Но как стать такой?
Рашель сняла нарядную юбку и вновь надела свою рабочую униформу. Какой смысл ехать с Тимом? Их отношения все равно никуда не приведут. Она посмотрела на разложенную одежду и, вспомнив, как выглядела в ней, гордо вздернула подбородок, послав своему отражению гневный взгляд. Разве она не потомок самого гордого народа на земле? Разве ее отец не племянник самого лорда Макгрегора?
В первый раз в своей жизни Рашель с гордостью подумала об отце. Она поедет с Тимом. Возможно, их отношения временные и они скоро расстанутся, но она постарается взять от него все, что только возможно.
Рашель попробовала сказать несколько слов так, как говорила уехавшая девушка, но у нее ничего не получилось. Ладно! Придет день, и все получится! Когда-нибудь на ней тоже будет патина богатства и защищенности от внешнего мира... Когда-нибудь и она будет выкидывать вещи, даже не глядя на них.
Она ничего не сказала подружкам о чудом приобретенном гардеробе. Бернадетта не поняла бы ее. Вместо этого она отправилась в химчистку, а потом в магазин покупать чемодан. Сначала Рашель не увидела ничего, даже похожего на тот чемодан, который открытым лежал на кровати. Где же она нашла его, если такие не продаются? В конце концов, ей повезло, и она отыскала в точности такой в магазине ношеной одежды на одной из узких улочек Оксфорда.
Вошла она несколько неуверенно, чувствуя себя незваной гостьей, но прежде чем успела сбежать, к ней, раздвинув занавески в глубине, подошла женщина. Это было самое чудное существо, когда-либо попадавшееся Рашель на глаза. Выкрашенные красной краской волосы, хотя женщине было далеко за пятьдесят, совсем не красили ее, а одета она была, словно восемнадцатилетняя девчонка. В ее ушах сверкали такие большие серьги, каких Рашель не видела даже в таборе. Картинку дополняло белое, как мел, лицо и черные круги под глазами.
- Что угодно?
Рашель замерла пораженная. В магазине было полно всякой одежды, платьев, обуви, которые заполняли все, оставляя совсем небольшое свободное пространство посередине.
- Я... Я... хотела бы взглянуть на чемодан в витрине, - пролепетала она, в конце концов.
Глаза, смотревшие на нее, были черными и непроницаемыми.
- Ах, этот! У вас отличный вкус. Одну минутку. Я его достану.
Женщине понадобилась не одна минута, чтобы достать чемодан из витрины. Он был покрыт пылью, которую она стерла собственной шалью, прежде чем проверить замки.
- Вам повезло. У нас один такой без инициалов... Обычно они все надписаны. Их было много... Специально сконструированы для "роллс-ройса". Этот последний. Хотите посмотреть, что внутри? Он обит шелком... Глядите...
Рашель не удержалась, чтобы не прикоснуться рукой к шелковой обивке. Она была такой нежной на ощупь... Огрубевшие от работы пальцы Рашель дрожали от волнения, трогая волшебную ткань.
- Сколько... Сколько он стоит?
У нее пересохло во рту. Ей казалось, что если она не купит этот чемодан, то умрет. Почему-то он стал символом всего того, что она хотела получить от жизни...
Женщина поджала губы.
- Только для вас. Десять фунтов.
Десять фунтов. В других магазинах чемоданы были вдвое дешевле. Десять фунтов... Она так долго копила эти деньги.
- Если бы он был новый, то стоил бы в десять раз больше... Да и я могла бы продать его фунтов за двадцать...
Рашель отлично понимала, что женщина торгуется с ней, старается разжечь в ней аппетит. Недаром она все детские годы провела среди самых больших искусников в этом деле.
- Я... Я возьму его, - еле слышно проговорила Рашель.
Женщина улыбнулась, и Рашель показалось, что она увидела понимание в ее глазах.
- Вы не пожалеете, - пообещала та. - Этот чемодан вам прослужит еще лет пятьдесят. У вас хороший вкус. - Она задумчиво посмотрела на Рашель. - У меня тут есть кое-что, что вам непременно понравится. Я сейчас.
Она исчезла в глубине магазина прежде чем Рашель успела ей сказать, что больше ничего не нужно. Ее не было минут десять, а потом она появилась, неся в руках нечто, завернутое в белое полотно.
- Я получила их совсем недавно... Дом продают, вот и... Нет, вы потрогайте ткань!
Она развернула белое полотно, и изумленным глазам Рашель предстали два платья. Одно было то ли кремового, то ли нежно-абрикосового цвета с такой великолепной плиссировкой, что трудно было представить, как человеческие руки сделали это. Когда она взяла платье в руки, оно стало похоже на узкую длинную трубку.
- Вам повезло, - с восхищением проговорила женщина. - Это платье, точно, от модельера. Вы только пощупайте его.
Рашель прикоснулась к дорогой ткани. Было в платье что-то, взывавшее к ней.
- И еще одно.