Кейт шла в сторону храма. По обеим сторонам дорожки росла лаванда, цвели апельсиновые деревья, и она вдыхала их приторный аромат, немного ослабленный морским ветром.
Подойдя к тому месту, где тропинка раздваивалась, Кейт увидела небольшой, заставленный бокалами барный стол. Из большого блестящего ведерка со льдом торчали бутылки шампанского. Рядом стояло несколько изящных стульев - развернутые друг к другу, они словно приглашали сесть и поговорить. Но поблизости никого не было. Какая прекрасная возможность выпить вина в романтическом уединении и насладиться великолепным садом! Если бы только Нат… но что уж тут говорить. В любом случае очень жаль.
Маленький храм был теперь прямо над Кейт - на скалах, с которых лился водопад. Девушка поднялась по крутым ступеням из искусственного камня, и из сумерек начала медленно проступать бухта Вильфранш, где мерцали набегающие на берег волны. Вокруг бухты и чуть дальше возвышались холмы - свет в окнах вилл и деревенских домов напоминал скопление звезд. Чуть дальше в море выдавался темный мыс - аэропорт, судя по огням, мерцавшим на его дальнем краю. Маленькие огоньки, спускаясь все ниже, приближались к мысу. Неужели ее самолет приземлился там только сегодня днем?
Наконец, взобравшись наверх, Кейт вошла в беседку с колоннами и круглой, похожей на купол крышей. В центре стояла мраморная статуя Венеры - или это была Диана? - в стиле эпохи Ренессанса. "Храм любви", - догадалась Кейт и с болью в сердце вспомнила, как закончилась история любви хозяйки виллы.
Она осторожно прикоснулась к каменной богине - статуя, нагретая за день солнцем, была еще теплая, словно живая. Откуда-то снизу, с другой стороны водопада, доносились голоса. В неподвижном, насыщенном ароматами воздухе разговор был хорошо слышен.
- Малыш, твоя карьера в кино начинается здесь. И есть лишь один путь - наверх.
Кейт застонала, узнав характерный тембр голоса Шампань де Вайн.
- Я всегда это знал, - развязно ответил ей мужчина.
От шока Кейт резко выпрямилась. Нат! Это был он! "Но ведь это невозможно", - нахмурилась она. Если бы Нат был здесь, он искал бы ее. Разве не так? Охваченная ужасом, девушка на цыпочках подошла к тому месту, где плющ, вьющийся по мраморному полу храма, устремлялся с уступа вниз словно маленький водопад.
Она присмотрелась и ахнула, прикрыв рукой рот, чтобы не закричать от удивления и гнева. Внизу, приблизительно в шести футах от себя, она у видела двоих, стоявших близко друг к другу.
- Значит, ты поговоришь с ребятами, которые снимают Бонда, насчет роли для меня? - растягивая слова, спросил он.
Чтобы не упасть, Кейт ухватилась за роскошные формы богини. Она почувствовала неприятные спазмы в желудке, к горлу подкатила тошнота. Значит, это все-таки он, Нат. Он пришел достаточно давно, но даже не потрудился найти ее и уединился здесь с самой отвратительной женщиной в мире. Кейт вдруг с ужасом начала осознавать происходящее.
- Я спрошу завтра, как только доберусь до съемочной площадки, - громко ответила Шампань.
- Постарайся добраться туда поскорее, ладно? Не вздумай снова заявляться в половине пятого, или это плохо кончится для нас обоих.
- Послушай, не лезь не в свое дело, ладно? Этот придурок Броснан…
- Он тебя уже достал?
- Да, черт возьми, - принялась жаловаться Шампань. - Из-за него ко мне относятся хуже, чем к последней собаке! Его имя на афишах пишут крупнее. У него самый большой трейлер. Можно подумать, что Броснан - главная звезда в этом чертовом фильме!
- Но он ведь Джеймс Бонд.
- И что? - возмутилась Шампань. - Или уйдет он, или я.
- Знаешь, я бы не стал… ну… заходить так далеко. - В голосе Ната послышалось беспокойство. - По крайней мере, не сейчас.
В разговоре возникла пауза, и через мгновение послышались стоны, вздохи, вскрики и пыхтение.
Кейт, наблюдавшая за ними из своего укрытия наверху, почувствовала, что у нее кровь вскипает в венах. Ситуация становилась невыносимой, но, как и богиня у нее за спиной, девушка не могла сдвинуться с места. А кровь в ушах пульсировала так громко, что она едва слышала разговор.
- Что значит "она здесь"? - долетел до нее испуганный голос Ната. - Это же невозможно?
- Но она здесь, ясно? - медленно проговорила Шампань. - Я ее видела.
Поняв, что речь идет о ней, Кейт в панике отскочила назад, за статую. Но как они могли ее заметить?
- Шампань, послушай, но она никак не могла здесь оказаться! - нервно возразил он. - У нее нет ни приглашения, ничего! Черт возьми, я сам позаботился об этом.
- Но это точно она! Я серьезно, ее невозможно не заметить - эта девчонка одета хуже всех. Для начала, у нее огромная дыра на пиджаке, - фыркнула Шампань. - Дорогой, можешь не сомневаться, это твоя глупая маленькая подружка с севера. Из слэкмаклетуэйтской "Таймс", или как там называется ее газета…
Кейт ужасно захотелось врезать Шампань прямо промеж ее больших и красивых зеленых глаз.
- Она мне не подружка, - недовольно сказал Нат.
Кейт снова ухватилась за статую и глубоко вздохнула.
- Надеюсь, теперь уже точно нет. Должно же в ее скудных мозгах выпускницы провинциальной средней школы что-нибудь переключиться!
Кейт нахмурилась. Что должно переключиться?
- Твой шикарный план приехать сюда без нее… - добавила Шампань.
- Отличный, правда? - гордо согласился Нат.
- И убедить, что твой папаша отпустил ее на кинофестиваль…
- Как будто это возможно, - фыркнул Нат. - Отец настолько жадный, что бесится, даже когда его сотрудники тратят время на туалет.
- Значит, редактор тоже не подозревал, что она уезжает? - Шампань захлопала в ладоши. - Гениально!
Кейт вся сжалась от ужаса. Выходит, ни Деннис, ни Хардстоун не знали о ее поездке? После всех заверений Ната, что он поговорит с ними… Лживый придурок! Бесчувственный, самоуверенный наглец - ему ведь безразлично, что ее могут уволить и вместо газеты она окажется на фабрике нижнего белья! После всего происшедшего только чудо могло спасти ее. И то если повезет…
Послышался щелчок зажигалки. Нат закурил.
- Мне так это не нравится… - принялся рассуждать он. - Все должно было происходить по-другому, не за спиной у отца… И я ведь пытался. Постоянно предлагал разные идеи по поводу этой дурацкой газетенки. Придумал отправить ее на курсы стриптиза…
У Кейт глаза на лоб полезли. Так, значит, это была идея Ната, а не его отца, как он ее уверял.
- Иногда… - продолжал жаловаться он, - я думаю, что от отца мне нужно всего лишь немного уважения. И именно поэтому я хочу стать актером. Чтобы он, так сказать, гордился мной… - Нат говорил не очень отчетливо, и Кейт поняла, что шампанское спровоцировало у него очередной приступ жалости к себе. - Чтобы он понял, что я не просто машина для секса, которую заправляют деньгами.
- Разве не так? - с легкой насмешкой в голосе поинтересовалась Шампань.
- Конечно, нет, - возмутился он.
- Просто хотела проверить, - весело заметила его собеседница. - В любом случае ты молодец, что заставил эту - как там ее зовут? - заплатить еще и за твой билет. Деньги фактически сами поплыли тебе в руки.
- Да, она сильно на меня запала, - самодовольно произнес Нат.
- Ну конечно, дорогой, как же иначе! Она ведь прожила в этой чертовой дыре - как там она называется? - всю свою жизнь. Возможно, она вообще никогда не видела нормального мужчину.
Кейт почувствовала прилив ненависти к Нату. Значит, он с самого начала использовал ее и Даррен был прав, утверждая, что он скользкий тип. Но неужели он все это время ее обманывал? То, как он целовал ее… И как они…
- Хотя должна заметить, - раздраженно бросила Шампань, - что трахать ее было совсем не обязательно.
- Не беспокойся. - В голосе Ната слышалась улыбка - далеко не приятная. - Это был верный способ добиться своего. Я не получал никакого удовольствия.
Кейт чуть не закричала от ярости и, представив лицо Ната, вцепилась ногтями в статую.
- Убери руки! - внезапно закричала Шампань.
- Малышка, ты такая горячая! Я хочу тебя. Прямо сейчас.
- Нет, это невозможно. До ухода мне нужно еще пообщаться с Харви Вайнштейном и Стивеном Спилбергом, а если моя задница будет в зеленых пятнах от травы, я не смогу к ним подойти.
- Тогда позже, да? - принялся уговаривать ее Нат.
- Посмотрим. Кстати, тебе тоже не помешало бы пойти поздороваться с ними. Там есть парочка продюсеров, которые ужасно хотят тебя видеть.
- Кто, например?
- Марти Сен-Пьер - он такая лапочка.
- Марти Сен-Пьер? Он здесь? - По голосу Ната стало ясно, что он внезапно насторожился.
- Все говорят, что он гангстер. Но, знаешь, мне он всегда казался очень милым. Марти - один из самых приятных мужчин на планете. Кстати, я была с ним, когда увидела… - она немного помедлила, - твою подружку.
- Ты сказала ему, что я здесь? - хрипло спросил Нат.
- Да. Кстати, ужасно забавно: он пришел в восторг, когда увидел меня, но почему-то ему не терпится повстречаться с тобой…
Кейт отошла от статуи. Она уже достаточно услышала. И теперь все стало яснее ясного. Ната всегда интересовали только ее деньги. Отец урезал его содержание, и он искал средства, чтобы сбежать из дому к Шампань, которая, судя по всему, обещала помочь ему с ролью. Вот только как они встретились? И насколько были близки?
Ну конечно же! Во-первых, они жили по соседству - ведь дома Блаватского и Хардстоуна в Слэк-Палисэйдс находятся рядом. И возможно - нет, совершенно точно, - это объясняло, чем Нат занимался целыми днями, когда сидел в изоляции. И происхождение стонов, которые она слышала в переговорном устройстве у ворот, тоже перестало быть загадкой. Теперь понятно, почему он не встретил ее в аэропорту. Как только самолет приземлился во Франции и Нат понял, что добился своего, она перестала его интересовать. Он сосредоточил все усилия на том, чтобы получить роль.
Официант был прав. Здесь нечему радоваться. Несмотря на многообещающее начало, это худшая вечеринка в ее жизни. Разъяренная и униженная, Кейт покинула храм любви.
Она пришла в себя только в отеле "Де тур" - в номере, который ее убедила снять Селия. Какое счастье, что она послушалась подругу! Надеяться на то, что Нат обеспечит ей крышу над головой, тоже было большой ошибкой. Кейт обхватила руками голову - та просто раскалывалась от боли - и застонала, когда события прошлого вечера начали потихоньку всплывать в памяти.
С ненавистью ко всему миру, самой себе и больше всего к Нату из храма любви она направилась прямо к "храму напитков" и принялась методично опустошать его запасы.
Через несколько часов дружелюбный официант обнаружил ее - потерянную и свернувшуюся в клубочек - в дальнем углу террасы. Он уронил с подноса бокал и, наклонившись за ним, заметил Кейт. Узнав ее, он проявил максимум внимания - присел рядом на корточки и погладил по плечу, не задавая глупых и бессмысленных вопросов типа "Что случилось?". Очевидно, ему, как и самой Кейт, стало ясно, что с красавцем бойфрендом у нее ничего не вышло.
Официант помог Кейт не только морально, но и взял на себя всю заботу о ней - поставил на ноги и спросил, где она остановилась. И тут девушка вспомнила заднее сиденье огромного роскошного автомобиля и резкий запах кожи.
- Не волнуйся, - подмигнул ей тогда официант, захлопывая дверцу, - тебя отвезут в гостиницу.
Это такси было на порядок или даже два выше тех, к которым она привыкла. По Слэкмаклетуэйту разъезжали развалюхи с убитой подвеской, угрюмыми шоферами, шипящими радиоприемниками и освежителями воздуха, провоцирующими приступ мигрени.
Но Кейт все равно выпрыгнула из лимузина, как будто кожаные сиденья обожгли ее.
- Мне не по карману ехать в отель на такой машине!
- Просто сядь! - Он осторожно подтолкнул ее назад, но Кейт снова попыталась выйти.
- Но чья она? Ведь кто-то же ее заказал?
- Да. - Он снова усадил ее и попытался закрыть дверь. - Но мистер и миссис Ричи смогут поехать на следующей. Они все равно еще не готовы уйти.
Кейт с широко распахнутыми от испуга глазами снова ринулась из машины.
- Ричи?
- Садись. Все оплачено! - Официант захлопнул дверцу и постучал по крыше лимузина. Машина медленно тронулась, увозя ее с приема.
Кейт старалась разглядеть через заднее стекло огни виллы, где продолжался праздник.
Кейт снова упала в кровать. Чувство благодарности к официанту перемешивалось со смущением - кто знает, что он мог о ней подумать? Хотя вряд ли она когда-нибудь снова увидит его. Наступило утро следующего дня, она проснулась во французском отеле, очень похожем на "Мотель Бэйтса", в состоянии ужасного похмелья, и неизвестно, как теперь отсюда выбраться.
Не поднимаясь с постели, Кейт пыталась оценить степень своего провала. Поездка во Францию закончилась полным крахом личной жизни. Да и профессиональным триумфом ее тоже не назовешь. Во-первых, Нат предал ее и ей так и не удалось взять ни единого интервью для "Мокери". Даже блокнот - и тот потерян. Конечно, сейчас это не имело большого значения. Ведь она, судя по всему, осталась без работы - вот что могло бы стать самой большой профессиональной катастрофой. Ощущение провала навалилось тяжким грузом, и Кейт почувствовала, что силы покидают ее.
Обрывки разговора Шампань с Натом вспыхивали в ее памяти как огни фейерверка. "Чертова дыра - как она называется? В ее скудных мозгах выпускницы провинциальной средней школы…"
И внезапно Кейт разозлилась так сильно, что почувствовала себя гораздо лучше. А что плохого, спросила она себя, в государственной школе? Или, если уж на то пошло, в жизни в провинции? Она родилась и выросла с Слэкмаклетуэйте, и это как минимум научило ее, что в жизни нужно работать, а не бездельничать за чужой счет, как это делал Нат. Также она научилась относиться к людям с уважением, а не с презрением, которое совершенно открыто проявляют к окружающим Шампань и Нат. И еще - что, судя по всему, он так и не усвоил - образование само по себе - большой плюс, а лучшие школы совсем не обязательно те, где есть средневековые часовни и списки знаменитых учеников. А еще она знала, это ей доходчиво объяснял отец, что снобизм - самый скучный путь, который человек может избрать в нашем замечательном и частенько забавном мире. И самое главное, она поняла, как важно иметь семью, которая тебя любит. А семьи Натаниэль Хардстоун был лишен, несмотря на все богатство отца. Кейт больше не чувствовала к нему жалости. Возможно, он просто вешал ей лапшу на уши, рассказывая о тяжелой участи нелюбимого сына, - он ведь актер, правильно? Или хотел им быть.
У Кейт по-прежнему раскалывалась голова. Лежа на подушке-валике - ну почему французы их так любят? - она понимала, что скучает по дому до боли в сердце. Она готова была отдать все, чтобы оказаться сейчас в своей спальне в "Витс-энд" и чтобы отец спускал воду в туалете за стеной, а впереди ее ждал день, полный дурацких историй, которые требовалось записать для "Меркьюри". Кейт вспомнила одну из них - двухлетней давности, связанную с рождественской иллюминацией на приходской церкви, - и улыбнулась. Чтобы повесить гирлянды, требовалось разрешение епископа, и Глэдис Аркрайт, которая, помимо служения театру, была церковным старостой, заблаговременно обратилась к нему. Но в этот момент епископ покидал свой пост, и ответ запаздывал. Когда до Рождества оставались считанные дни, "Меркьюри" развернула все орудия в поддержку кампании за иллюминацию и опубликовала статью, названием которой Даррен особенно гордился. "Давай, епископ, зажги мой шпиль!" - призывал заголовок на первой полосе газеты.
Кейт громко расхохоталась, а потом замолчала и шмыгнула носом. Тоска по дому мучила ее сейчас сильнее, чем похмелье. Нужно забыть про неудачи и отправиться домой. Путешествие на юг Франции обернулось разочарованием, но всегда можно было вернуться в Слэкмаклетуэйт. При мысли о доме Кейт охватило радостное чувство: холмы, Дворец дожей, в котором размещался городской совет, даже, черт возьми, бабушкино вязание. Ей сложно будет объяснить свое отсутствие Деннису, ведь он ничего не знал заранее. Но она попробует как-нибудь убедить его. Что касается Хардстоуна, то Кейт решила пока об этом не думать.
А вот с мамой нужно было обязательно поговорить. Если слухи о странных обстоятельствах ее отъезда уже дошли до родных - Деннис вполне мог позвонить и поинтересоваться, почему она не вышла на работу, - тогда мама скорее всего вне себя, в буквальном смысле в "Витс-энд".
Понимая, что звонок из отеля обойдется ей в целое состояние, Кейт отправилась на поиски телефонной карты и автомата.
Мама схватила трубку после второго же звонка. Кейт представила себе картину - в гостиной орет телевизор, а крошечная кухня затянута паром от бурлящих кастрюль.
- Мама?
- Кэтлин!
Кейт надеялась, что мамин голос подарит ей облегчение, но в этот миг оптимизма у нее поубавилось. Как и все остальные родственники, мать называла ее полным именем только когда злилась. Страхи Кейт материализовались. Деннис все-таки звонил, и мама была вне себя.
- Прости!
- "Прости"?
"Бедная мама! - виновато подумала Кейт. - И какое счастье, что кто-то так сильно любит меня!" Она сдержалась, чтобы не всхлипнуть.
- "Прости"?! Это, черт возьми, и так ясно! Что за игру ты затеяла, девочка?
- Я могу объяснить… - Дела обстоят хуже, чем она думала. Мама разозлилась всерьез.
- Честно говоря, я не ожидала от тебя ничего подобного. Даже представить себе не могла, что ты способна на такое!
- Но я думала, что они знают! - оправдывалась Кейт. - Была уверена, что все согласны…
- Согласны? Они что, ненормальные? Это же просто невероятно!
Кейт постепенно начала осознавать - и это было очень неприятно, - что они говорят о разных вещах. "Неужели мама имеет в виду тот вечер, когда к ним приходил Нат?" - заволновалась она.
- Ты была воспитана совсем на других ценностях! - негодовала мать.
Но в тот раз ничего особенного не произошло. Ната прервал звонок мобильного. Как теперь понимала Кейт, ему тогда звонила Шампань.
- У твоей бабушки чуть не случился приступ! - продолжала кричать мать.
Кейт никак не могла взять в толк, что могла увидеть бабушка. Ведь она в тот момент сидела у телевизора и шторы в спальне были задернуты.
- Мы всего-то затеяли небольшую весеннюю уборку, - продолжались объяснения. - Хотели немного привести в порядок твою комнату!
Кейт похолодела, на лбу выступил пот. У нее появилось подозрение - самое ужасное из всех, что были до сих пор.
- Никто из нас, никто, - кипятилась мать, - не сможет больше посмотреть в лицо Дорин Брейсгирдл.
Кейт зажмурилась. Перед глазами у нее разлилось красное море, и в нем испуганно заметались маленькие черные точки. Теперь она понимала, что чувствуют ее родные. Это не могло быть правдой, но увы… Мама обнаружила рукопись "Жиголо с севера" под кроватью, куда Кейт спрятала ее от Ната.
- …больше никогда. Что касается главы о женской ассоциации…
Кейт хватала ртом воздух. Наверное, ей не стоило тогда так увлекаться фантазиями и писать про бисквитный пирог…