Каблук Маноло - Мэг Кэбот 4 стр.


- Сколько я пропустила? - Поскольку от плачущих родителей все равно толку не было, пришлось обращаться к докторам, которых я видела впервые в жизни. Я хожу на предметы, экзамены по которым могут быть засчитаны при поступлении в институт. Стоит хоть немного пропустить, потом не нагонишь. - И что у меня с голосом?

- Всему свое время, Эмерсон, - ответил доктор Холкомб, выключая фонарик.

- Можно просто Эм, - вставила я.

- Вот и хорошо, - улыбнулся он. - А теперь надо еще немножечко поспать. С твоими родителями, как видишь, все в порядке. - Обернувшись на родителей, доктор Холкомб увидел их заплаканные лица, и ему стало неловко. - По крайней мере, скоро будет. Пойми, они за тебя очень волновались. Теперь они видят, что ты выздоравливаешь, и им легче. Ну вот. Поспишь немного?

Меня и правда тянуло в сон, только мысль о школе не давала покоя. Доктор Холкомб может говорить что угодно, но я - то знаю, что копится гора домашней работы. Кстати, на вопрос про мой голос никто почему-то не ответил. Темноволосая докторша начала колдовать над капельницей, и, почувствовав, что засыпаю, я закрыла глаза.

Я проснулась ночью. Рядом с кроватью сидел неописуемой красоты молодой человек.

Глава пятая

- Привет, вот ты и проснулась, - с улыбкой произнес он, заметив мой удивленный взгляд.

Теперь я знала, что почувствую, когда дойду до шестидесятого уровня в "Джорниквесте". Даже дыхание перехватило. Какое-то устройство в изголовье кровати стало пронзительно пищать в такт с сумасшедшим ритмом моего сердца.

- Ох, - встревожился незнакомец, - я что-то задел?

- Нет, все в порядке, - успокоила я. Все-таки непонятный у меня голос. Хотя какая разница? Парень все равно не настоящий. Явно галлюцинация. Надо расслабиться и просто наслаждаться процессом.

Слава богу, устройство в изголовье кровати вернулось к обычному тихому и редкому попискиванию.

Юноша держал в руках огромный букет алых роз. От одного вида такого красавчика можно выздороветь, так он еще и цветы приволок!

- Это мне?

- Ах да! - Молодой человек посмотрел на цветы, как будто только что о них вспомнил, и положил букет на край постели. - Конечно, тебе. Помнишь меня? Габриель Луна. Мы виделись в день открытия гипермаркета "Старк", в прошлом месяце.

Ни малейшего понятия, о чем идет речь, хотя что-то связанное с гипермаркетом "Старк" смутно колыхалось в памяти. Где-то я уже видела эти темные волосы и пронзительно синие глаза. Впрочем, его имя мне ни о чем не говорило. Потрясающий парень навестил меня в больнице. Невероятно. И принес цветы. Это уж совсем из области фантастики!

- Конечно, помню, - не моргнув глазом, соврала я.

- Отлично, - заулыбался Габриель. На этот раз, слава богу, мой пульс не зашкалил. Я почувствовала, как щемит сердце. Совсем чуть-чуть. Вот если бы передо мной стоял Кристофер… - Честно говоря, я сомневался, что ты меня узнаешь после того кошмара.

О чем он? Непонятно. Я загадочно засмеялась в ответ и протянула руку к шелковистым лепесткам роз. А увидев свою руку, остолбенела… Это была не моя рука. То есть, по идее, моя. Она росла из моего предплечья. Только выглядела как-то странно. Вместо привычных обгрызенных ногтей (увы, у меня жуткая привычка грызть ногти) я увидела чужеродный отросток (иначе не назовешь!) с безупречным французским маникюром на ногтях. Что это?! Вроде бы пальцы стали тоньше. Интересно, а пальцы могут похудеть? Наверное, да, если долго валяться без сознания. Сколько же я была в отключке в таком случае? Потом я догадалась: скорее всего, Фрида приклеила мне искусственные ногти. Она давно порывалась это сделать.

Тут я осознала, что Габриель уже некоторое время что-то говорит:

- …хорошо выглядишь. Про тебя ходят разные слухи. Я был готов ко всему, когда шел сюда. Тут все держат в строжайшем секрете, посторонних на твой этаж не пускают. Пришлось пробираться тайком.

Он втихаря проник на мой этаж? Боже, какая прелесть!

- Как самочувствие?

- Нормально, - ответила я. - Только спать все время хочу.

- Отдыхай, тебе нужно восстановить силы, - забеспокоился Габриель. - Прости, что разбудил.

- Нет-нет, ничего страшного, - выпалила я, испугавшись, что он сейчас уйдет. Я не могла допустить, чтобы галлюцинация с писаным красавцем в главной роли так быстро оборвалась. Тем не менее я уже вовсю боролась со сном. Как я ни пыталась удержать глаза открытыми, они закрывались сами собой, совсем как на уроке мистера Грира. - Не уходи! - взмолилась я.

Габриель сидел так близко, что я и опомниться не успела, как накрыла его руку своей. Господи, что это со мной? Как я осмелилась схватить парня за руку? Да еще такого привлекательного! Конечно, я не первый раз в жизни нахожусь так близко от красивого молодого человека. Кристофер, тоже, между прочим, не урод. Хотя никто (Фрида и "ходячие мертвецы" уж точно) не признает этого, пока он, по крайней мере, не пострижется. К тому же Кристофер ни разу в жизни не дарил мне розы. Он так и не появился в больнице (не думайте, что я не заметила). И вообще, он никогда не поглаживал мою ладонь своим большим пальцем, как Габриель. Когда наши с Кристофером руки сталкивались, он отдергивал свою со скоростью звука, думая, что это была случайность (наивный). В любом случае, раз я имею дело с галлюцинацией, передо мной открывалась уникальная возможность научиться держаться за руки с молодым человеком. И когда выпадет такой шанс с Кристофером (ведь должен же настать такой день?), я уже буду знать, что к чему.

Стоило мне коснуться руки Габриеля, как он забыл про спешку.

- Я посижу тут, пока ты не уснешь…

Ух ты! Звучит приятно. Очень даже приятно! Надо же, какая замечательная галлюцинация. Оставалось только надеяться, что Кристофер в аналогичной ситуации поведет себя не хуже Габриеля.

Что-то было не так. Сценарий явно не дотягивал до идеального. И тут меня осенило.

- Споешь ту песню? - Мои глаза уже превратились в узкие щелочки. - Ту самую, которую ты пел… - Где он мог ее петь? Не знаю. Я точно слышала, как он поет. Но где?

Он улыбнулся:

- Ты слышала мою песню? А мне казалось, ты подошла уже после моего концерта… Я с удовольствием ее тебе спою.

О чем это он? Вскоре Габриель начал петь, и все остальное, кроме его проникновенного голоса, было уже не важно. Я погружалась в сон под убаюкивающие звуки песни, а где-то далеко-далеко послышался голос темноволосой докторши: "Так, а вы что здесь делаете?" И пение оборвалось. Впрочем, к этому времени я уже благополучно спала, и мне было все равно.

Потрясный парень Габриель Луна спел мне колыбельную, подарил мне розы и держал меня за руку. Нет, мне точно приснился сон. Без вариантов. Самый классный сон за всю мою жизнь. Если бы только в главной роли был не Габриель, а кое-кто другой, я бы так и спала до конца своих дней.

Но пришлось проснуться. Был день. На стуле около кровати сидела девушка, которая трясла мою руку и повторяла как заведенная:

- Никки! Никки, просыпайся! Да проснись же ты! Увидев, что я открыла глаза, она затараторила:

- Слава богу! Чем они тебя накачали? Лежишь как неживая. Я уж думала, ты в коме.

Я молча хлопала глазами. Ее лицо показалось мне знакомым, хотя, убей, не помню, откуда. Может, мы вместе учимся? Если так, то почему она со мной разговаривает? Надо же, какая красавица: смуглая, с высветленным стильным каре, с забавно торчащими худыми ключицами. Крутые девчонки из нашей школы никогда бы не заговорили с такой, как я. Разве что попросили бы убраться с дороги…

- Чего мне стоило тебя найти! У каждого лифта понатыкано полицейских, никого сюда не пропускают! Пробраться к тебе сложнее, чем найти в воскресенье свободный столик во французском ресторане, - продолжала щебетать моя посетительница. - Пришлось спрятаться сначала под лестницей, а потом в туалете, пока не удалось просочиться к тебе в палату. Слава богу, у меня с собой был свежий номер "ОК!". Я его подбросила в ординаторскую: надеюсь, теперь медсестры найдут чем заняться. Хорошо хоть Бритни на обложке, а то не прокатило бы.

Я наконец сообразила, где видела эту девушку. Мы не сталкивались в коридоре школы; нет, ее фотографии были на обложке Фридиных журналов. Лулу Коллинз, дочь Тима Коллинза, известного режиссера киноверсии "Джорниквеста". Фильм, может, и заработал кучу денег, да только мне чуть весь интерес к игре не отбил… Но что Лулу Коллинз делает в моей палате?

- Этот заговор молчания вокруг тебя так достал, - продолжала она, - что я решила действовать самостоятельно. Представляю, как будет беситься Келли, но я, как твоя лучшая подруга, имею право знать, что с тобой происходит. Да, кстати, я уже на стенку лезу от бесконечного скулежа. Ты не представляешь, как она без тебя горюет, поэтому я взяла ее с собой. Понимаю, что нарушаю правила, но, с другой стороны, некоторые из них - полный бред.

С этими словами Лулу Коллинз достала из своей необъятной сумки… белую пушистую собачонку, принадлежавшую Никки Ховард, и положила ее на кровать. Странное дело, собачка тут же перебралась поближе и начала ласкаться. Вот уж никогда бы не подумала, что меня любят собаки. Я, конечно, прекрасно к ним отношусь, но у нас в семье ни о каких питомцах не могло быть и речи, учитывая оригинальный образ жизни моих предков (папа обитает в Нью-Хейвене, мама - в Нью-Йорке). Боже мой, как же эта собачка радовалась! Она лизала мое лицо и прыгала по мне как бешеная, попутно выдергивая провода.

- Ой! - всполошилась Лулу, услышав, что один из приборов в изголовье кровати начал громко пищать. - Черт, как это крепится? А, вижу! Приклеивай! Да приклеивай же скорее!

Чего она от меня хочет? Наверное, датчик был подсоединен к моему лбу с помощью пластыря. Я вернула все на свои места, и писк прекратился.

- Фу-у-у, - выдохнула Лулу. - На танцы в "Тоннель" и то легче просочиться, даже если ты не в списках приглашенных. Келли ничего про тебя не рассказывает! Журналисты на ушах стоят: каких только небылиц не сочинили. Как вспомню про тот день - так вздрогну: это был просто мрак! Сейчас ты выглядишь гораздо лучше. Правда. Даже без косметики. Кози, хватит ее облизывать!

Мне наконец-то удалось оттащить собачку от лица. Потом мой взгляд случайно скользнул в сторону окна. Ничего себе! Я уже не замечала ни собаку, ни девушку, которая вела себя так, словно знала меня всю жизнь. На подоконнике, буквально заваленном всевозможными цветами, выделялась ваза с букетом из алых роз. Минуточку! Значит, вчерашний визит того улетного парня не галлюцинация? Выходит, Габриель Луна действительно был здесь вчера, держал меня за руку и пел песню? Уму непостижимо!

- Тебя скоро выписывают-то? - выведывала Лулу. - И что передать Брендону? Он то звонит, то приезжает. И так все время. Между прочим, именно он и вычислил, где тебя искать. Кстати, чуть не забыла, тот певец, помнишь, англичанин, как там его…

- Габриель, - подсказала я, чувствуя, как ухнуло сердце от одного только упоминания Луны. Дело принимает серьезный оборот: ведь, по идее, я равнодушна к Габриелю, и вообще меня привлекает совершенно другой человек. Или нет?

- Точно, Габриель, - подтвердила Лулу. - Прислал огромную корзину роз в пентхаус, представляешь! Там теперь дышать невозможно. Похоже, он на тебя запал. Вчера вечером заваливается Брендон в надежде, что ты уже дома, и тут - бац! - видит розы. Короче, теперь он подозревает, что у вас с Габриелем роман. Знаешь, так Брендону и надо. Видела я, как он с Мишель отплясывал в "Тоннеле". Его тоже можно понять, ведь ты вроде как пропала без вести и… Кози, перестань немедленно! - Лулу безуспешно пыталась отпихнуть собачью мордочку от моего лица. Крошечная питомица Никки Ховард выделяла неимоверное количество слюны. - Прости, ради бога, наверное, надо было ее дома оставить.

- Все нормально, - заверила я, поглаживая мягкую собачью шерстку, - просто…

Лулу извлекла из недр своей бездонной сумки банку энергетического напитка.

- Извини, - проговорила она, перехватив мой взгляд, - я с жуткого бодуна. Боже, вчера я была просто ни-ка-ка-я. Шоколадка и поп-корн на обед, видимо, меня не спасли; немудрено - после такого количества мохито. Кстати, как тебе? - Она помахала перед моими глазами кольцом с огромным камнем. - Джастин подарил. Розовый сапфир. Нравится? А вдруг он подумает, что я теперь на все готова? Нет уж, большое спасибо, плодиться и размножаться мне пока рановато. Но кольцо все равно оставлю: уж больно красивое.

Я чувствовала, что медленно схожу с ума. Лулу Коллинз сидит в моей палате, рассказывает, что Габриель Луна прислал мне корзину роз в пентхаус, где мы обе якобы проживаем, и хвастает кольцом, которое ей подарил Джастин. (Видимо, Джастин Бэй, звезда фильма "Джорниквест". Ходят слухи, что они с Лулу встречаются. По крайней мере, так было написано в последнем Фридином "ОК!", который я чисто случайно прочла. От корки до корки.) Нет, у меня точно крыша едет.

Может быть, это многосерийный сон? Однако я прекрасно понимала, что не сплю. Вот они, те самые розы Габриеля: стоят на подоконнике. А собака? Тоже явно реальная, лижет мое лицо горячим шершавым язычком, и я даже чувствую, как бьется ее сердечко. Вывод напрашивается один - я не сплю. Без вариантов. Осознав все это, я решила внести ясность.

- Прошу прощения. Вы о чем? Мы знакомы? Лулу открыла рот от изумления, чуть не выронив розовый комок жвачки.

- Обалдеть! - воскликнула она. - Так вот в чем дело! Никки, у тебя амнезия? Не хило же ты стукнулась головой, когда упала в обморок! Кстати, Габриель тут же к тебе помчался, а потом и врачи "скорой" подоспели. Они как раз были рядом - откачивали ту девчонку, на которую свалился телик.

- Послушайте, я не Никки.

Резко захлопнув рот, Лулу подозрительно сузила глаза и, вскочив со стула, начала трясти меня за плечи.

- Что они с тобой сделали? - визжала она. - Кто? Кто это сделал? Сайентологи? Я же предупреждала: они опасные люди!

Несмотря на хрупкую комплекцию, Лулу трясла меня с такой силой, что вся электроника в изголовье кровати начала бешено пищать, а я почувствовала приступ тошноты.

- Господи, Никки, очнись! Это же я, Лулу! - верещала она, стоя около кровати на коленях. - Твоя лучшая подруга! Твоя соседка! Правда, не по комнате, а по пентхаусу. Не можем же мы пользоваться одной ванной или спальней, и вообще из-за твоего гастрита…

- В чем дело? - послышался окрик ворвавшейся медсестры. - Вон отсюда, живо! Дежурный! Дежурный!

Лулу тут же оттеснил огромный детина в синей медицинской форме, а медсестра схватила собачонку, рычавшую с удивительной для такой крохи яростью. Через несколько секунд в палату влетела мама с доктором Холкомбом.

- Никки! - кричала Лулу, которую выпроваживали вон. - Не переживай! Я скоро вернусь! Я это так не оставлю! Я их выведу на чистую воду!

Хлопнула дверь. Крики Лулу и лай собаки стихли. В палате звучала какофония взбесившейся аппаратуры.

- Как ты, родная? - спросила мама, встревожено оглядывая меня.

- Все нормально, - заверила я, наблюдая, как доктор Холкомб вновь подсоединял датчики. - Я только не пойму, почему она думала, что знает меня?

- Мне очень неловко перед тобой, Эмерсон, - сказал доктор Холкомб. Он почти закончил возиться с проводами, и теперь раздавалось лишь тихое и размеренное попискивание кардиомонитора. - Дежурные не должны были пропускать к тебе посторонних людей.

- Дело в том, что я не знакома с Лулу Коллинз, - проговорила я. - Она почему-то думает, что мы подруги. Все время называла меня Никки. Мам, что происходит?

Мама покусывала губу: верный признак того, что она сильно расстроена. (Например, когда папа не успевал прилететь в Нью-Йорк на кларнетный концерт Фриды или на техническую выставку, где участвовала я.)

- Доктор, не пора ли нам…

- Нет, не пора. Еще рано. - Доктор Холкомб готовил шприц. - Эмерсон нужен отдых.

- Но, доктор…

- Для нее сейчас…

В этом месте я вырубилась. Доктор Холкомб, наверное, ввел какое-то лекарство. Внезапно навалившаяся усталость помешала мне дослушать их беседу до конца. Жаль, тогда я еще не знала, что это будет мой последний шанс по-настоящему выспаться и отдохнуть. А то поспала бы подольше.

Глава шестая

Когда я в очередной раз проснулась, была ночь. Рядом сидела Фрида. Она рассматривала меня с таким лицом, будто видела какого-нибудь бомжа, захлебнувшегося в собственной рвоте. Обнаружив, что я уже не сплю, она отскочила в другой угол палаты. Я не преувеличиваю: Фрида выглядела так, будто у нее поехала крыша.

- Ты чего? - спросила я. Мой голос до сих пор звучал непривычно: такой, знаете ли, пискляво-детский тембр. - У меня что-то на лице?

Я провела руками по лицу, но ничего, кроме идеально гладкой кожи, не обнаружила. Странно. После месяца в больнице моя внешность существенно улучшилась. Причем совершенно безболезненно. Просто чудо какое-то.

- Фрида… - начала я и осеклась. Что же у меня с голосом? Видимо, все дело в том, что я целую вечность ничего не пила. Так и помереть можно. Теперь ясно, нужно просто смочить горло. - Воды дашь?

- В-воды? - начала заикаться Фрида. - Тебе п-при-нести воды?

- Ну да, - ответила я, пытаясь сесть.

Ну вот! Электроника начала громко сигналить. Кроме того, провода, которыми я была буквально опутана, тянули обратно на подушку. И что самое странное: стоило приподнять голову, как я тут же почувствовала пульсирующую боль.

- Тебе, наверное, еще рано садиться, - пролепетала испуганная Фрида.

- Судя по всему, да. - Я нащупала на лбу один из датчиков, приклеенных пластырем. А что, если воспользоваться моими новыми накладными ногтями и отодрать датчик вместе с пластырем? Никакого писка. Интересно.

- Ты зря это делаешь, - проговорила Фрида, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.

- Да ладно, ничего не будет, - заверила я, продолжая отковыривать датчики. На самом деле я не имела ни малейшего представления, что вообще будет или не будет. Зачем мне эта опостылевшая паутина из проводов, ведь я себя нормально чувствую? (Если не считать пульсирующей боли, прострелившей голову при попытке сесть, и странного тембра голоса.)

- Ну так как насчет воды? Кстати, тебе не кажется, что у меня что-то не то с голосом?

Фрида стояла как вкопанная; казалось, она вот-вот разревется. Я заметила, что она впервые в жизни не сделала укладку. Всклокоченные волосы падали на бледное заплаканное лицо. Никакой косметики. Вместо привычной ультрамодной среди подростков одежды - старый мамин свитер и самые невзрачные джинсы. Все это, наряду с розами Габриеля, изрядно поникшими, но совершенно реальными, и загадочным визитом Лулу Коллинз, начинало меня не на шутку беспокоить. Сколько я ее помню, Фрида всегда тщательно следила за своей внешностью. Какие она закатывала истерики, если, не дай бог, обнаруживала прыщик на лице! Фрида запросто могла перевести всю тушь для ресниц в доме. А теперь стоит передо мной - краше в гроб кладут.

- Да что с тобой? - удивилась я. - Узнала, что звездой поп-музыки можно стать только за взятку? В чем, кстати, лично я не сомневаюсь.

- Я… - Фрида замялась. По ее щеке скатилась самая настоящая слеза. - Я просто никак не могу поверить, что это действительно ты.

Назад Дальше