- Надеюсь, вы не будете возражать, чтобы мои доверенные лица собрали сведения о тех, кто будет участвовать в проекте "РЛ-79", - с улыбкой сказал майор Эггер.
Согласие Розы он считал само собой разумеющимся.
- Думаю, отношения между союзниками предполагают взаимное уважение и доверие, - сказала Роза, обращаясь к полковнику.
Она рассчитывала на поддержку фон Манштейна.
- Уважение и доверие не исключают сотрудничества, - осторожно высказался полковник.
- В любом случае я должна посоветоваться с братом.
- Но у вас достаточно власти, чтобы принять решение самой, - ухмыльнулся Эггер, ощерив два золотых зуба.
- Но этого требует элементарная вежливость, - заметила Роза.
- Будем считать, что этого действительно требует вежливость, - сказал эсэсовец.
- К тому же следует посоветоваться с итальянским генеральным штабом, - добавила Роза.
Эггеру это не понравилось. Он как раз хотел собрать сведения о генштабистах для своих секретных архивов.
- Мы еще вернемся к этому вопросу, - сказал он. - А пока подумайте. И я буду вам очень благодарен, если вы сохраните наш разговор в тайне.
Он помешал ложечкой в чашке и отпил глоток.
- Замечательно, обожаю итальянский кофе.
- К сожалению, кофе стал у нас редкостью, - вздохнула Роза. - Немногие могут себе его позволить.
- Ваши сыновья? - спросил майор, показывая на фото Джулио и Альберто, стоявшее на столике.
В его вопросе Розе послышалась угроза, но обстановку разрядило вмешательство Аличе.
- Получилось, получилось! - радостно воскликнула девочка.
Она трясла целлулоидной куклой; ей наконец-то удалось привязать сломанную ручку.
- Умница! - похвалила девочку Роза.
Полковник с явным облегчением воспринял конец разговора.
- А вот тебе приз, - сказал он, протягивая Аличе карамельку в блестящей обертке.
- Можно? - умоляюще спросила девочка Розу.
- Ну конечно!
Малышка взяла карамельку и вежливо поблагодарила.
- Какая хорошая девочка! - вмешался Эггер. - А как нас зовут?
- Аличе, Аличе Д'Урбино, синьор.
Эсэсовец насторожился.
- Это дочка моего лечащего врача, - сказала Роза. - И я к ней очень привязана. Аличе, иди ко мне!
Роза прижала к себе девочку, словно укрывая ее от страшной опасности.
Но Эггер запомнил фамилию девочки; он смотрел пристально, и глаза его стали еще красней.
- Д'Урбино, - повторил он, - фамилия по названию города. Многие еврейские фамилии восходят к названию города.
- Я об этом никогда не задумывалась, - заметила Роза.
Она так прижала к себе девочку, что та даже не могла взять в рот карамельку.
- Значит, ваш лечащий врач - еврей! - инквизиторским тоном заключил Эггер.
Полковник Дитмар фон Манштейн боялся, что такой разговор заведет не туда, но вмешаться не мог: его авторитет и его звание многое ему позволяли, но никто не имел права защищать евреев. Скажи он хоть что-нибудь, эсэсовец нашел бы способ доставить полковнику массу неприятностей. Манштейн промолчал, а Роза в своей стране, в собственном доме, в обществе представителей дружественной державы почувствовала себя перепуганной и растерянной.
- Мой лечащий врач - очень достойный человек, - храбро заявила она. - Прекрасный специалист. И мой друг.
Фриц Эггер встал, подошел к окну, не спрашивая разрешения, вынул сигарету и закурил. По комнате поплыл голубоватый дым.
- Синьора Летициа, - назидательным тоном начал он. - Германия сильна по многим причинам. Одна из них - мы сумели убрать с дороги евреев. Я поражен: здесь, в вашем доме, отпрыск этой жалкой расы!
Указующий перст майора был направлен прямо на Аличе. Девочка почувствовала опасность и прижалась к Розе.
Вдруг ярость эсэсовца сменилась улыбкой. Он подошел к Аличе и зажал ее щечку большим и указательным пальцем так сильно, что глаза девочки наполнились слезами.
- Оставьте ее, - велела Роза.
Эггер не соизволил ответить и продолжал смотреть на Аличе своими мышиными глазками.
Полковник фон Манштейн встал, поцеловал руку хозяйки и сказал:
- Я позвоню вам по поводу нашей следующей встречи.
А Эггер на прощание предупредил Розу:
- Я бы на вашем месте избегал компрометирующих знакомств.
Уже на пороге он нахально уставился на ее живот и спросил:
- А кстати, у вас есть новости о том американце?
Роза покраснела и ответила:
- Я вас не понимаю.
- Если появятся, предупредите меня, - улыбнулся Эггер. - Хотелось бы с ним поболтать. Может, вы не отдаете себе отчет, синьора Летициа, но скоро вас могут призвать к ответу. Вы совершили несколько ошибок. И вот тогда я вам могу очень пригодиться… Повторяю, нам лучше стать друзьями…
Когда немцы ушли, Аличе жалобно спросила: - Почему дядя сделал мне больно?
- Он нечаянно, - солгала Роза. - Скоро пройдет. - И она погладила покрасневшую щечку. - Давай, съешь конфетку.
Роза вспомнила слова Ричарда, сказанные во время их последней встречи: "Германия запятнала себя ужасными преступлениями, каких не знала история. Ты сражаешься не на той стороне, Роза. Евреев в Германии преследуют, арестовывают, загоняют в концентрационные лагеря и убивают. Даже детей".
В окно Роза увидела, как зажглись первые звезды. Здесь, в полутьме веранды, она чувствовала себя спокойно, но странная это была тишина и странное спокойствие. Они предвещали страдания и страх. Такая полная неподвижность иногда бывает перед грозой. Острая боль пронзила тело Розы, и она ощутила муку как молнию, что вспыхивает в долю секунды, пробивая тяжелые от дождя тучи.
"Если они его ищут, значит, он на свободе", - подумала она о Ричарде.
Может, он в Калифорнии. Потом боль опоясала бедра, и Роза поняла, что рожает, рожает сына мужчины, которого считала трусом и лжецом. А он говорил ей правду.
РОЗА
Имберсаго - 1943-й
Глава 1
Зловещие разрывы, отдававшие металлическим лязгом, разносились по усеянному звездами небосводу. Казалось, звездный блеск порождает чудовищный хрип, что сгущается во мраке августовской ночи. Налеты союзнических самолетов, носившихся днем в воздухе серебряными птицами, а ночью превращавшихся в невидимых преследователей, стали теперь ежедневными. Итальянцы потерпели поражение на всех фронтах, смирились и бесконечно устали. Дома, развороченные бомбами, трупы под обломками, уцелевшие в поисках спасения. Люди привыкли сосуществовать со смертью, с разрухой, с лишениями, нищетой и голодом. Правда, вожди еще надеялись на решающую мощь секретного оружия.
Семья Летициа теперь постоянно проживала на вилле в Имберсаго, подальше от военных объектов, в относительной безопасности.
Звук моторов стал громче, и Роза проснулась. Она выглянула в открытую балконную дверь и потянулась к кроватке, где спал маленький Риккардо. Малыш заворочался, что-то сонно пробормотал, а потом снова заснул. Для него ночной грохот стал частью нормального мира и беспокоил не больше, чем порывы ветра, рвавшие листву на деревьях пасмурными ночами.
- Риккардо, - прошептала Роза, вспомнив Ричарда.
Ее незабываемое, но короткое счастье теперь воплотилось в ребенке, что носил имя любимого.
Этот ночной налет проходил как-то иначе. Самолеты не просто пролетали над Имберсаго, но бомбили какую-то близкую цель. Они летели довольно низко. Выстрелы зениток рвались в воздухе, не причиняя воздушным машинам никакого вреда, словно праздничный фейерверк, и грозные эскадрильи неуклонно следовали намеченным курсом.
Роза встала. Спать ей совершенно не хотелось. Снизу, из парка, донеслись обрывки разговора.
- Похоже, бьют прямо по Милану, - сказал женский голос.
- Не стоит волноваться, - ответил мужчина.
Но и в его голосе ощущалась тревога.
- Они сколько раз уже тут пролетали, и ничего…
Роза высунулась в окно, но тут же замерзла в легкой шелковой рубашке, знавшей лучшие времена. Теперь она не обращала внимания на одежду, на прическу; забыла о макияже и о всех мелочах, столь важных для любой женщины. Ателье закрылись, приемы и показы мод не проводились, об элегантности люди позабыли.
Розе исполнилось сорок три, и в волосах появились серебряные нити. Она посмотрела вдаль и подумала, не забыл ли Клементе открыть окна в городском доме - иначе стекла выбьет воздушной волной. Господи, почему ей приходят в голову такие глупости! Она беспокоится о стеклах, а не о бедном Клементе, оставшемся в одиночестве в особняке на улице Джезу. Бомбардировки не пощадили и цеха корпорации "Роза Летициа и сыновья", но большую часть продукции удалось спасти, укрыв в надежных местах.
Зловещий грохот разрывов нарастал, напоминая рычание какого-то фантастического чудовища. Роза отошла от окна и склонилась над маленьким Риккардо, спавшим сном невинности. Шепча нежные слова, она осторожно взяла малыша на руки и положила на свою кровать, а сама легла рядом. Ей нужно было чувствовать, что сын здесь, в трудные минуты в нем черпала Роза силы, чтобы жить.
Неожиданно небо над Миланом зажглось сотнями бенгальских огней, а звезды исчезли. Эти факелы, пылавшие в небе, освещали город каким-то мистическим светом. Сердце Розы наполнилось болью и состраданием. Что же будет разрушено сегодня ночью в ее любимом Милане? Мост, вокзал, электростанция или дом какого-нибудь несчастного миланца? Она посмотрела на сына, вдохнула запах ребенка и подумала о Ричарде. Она очень его любила, но, не будь с ней сейчас белокурого малыша, она с трудом бы вспомнила, что Ричард Тильман спал когда-то в этой постели.
Мрачно завыл ветер войны, а следом заухали взрывы. Десять, двадцать, сто страшных взрывов, освещенных багровыми сполохами. Земля ходуном ходила, словно во время землетрясения, и густые облака пыли поднимались в небо. Одни бенгальские огни гасли, но тут же вспыхивали другие. Ни на миг не прекращалась смертельная иллюминация.
Бомбардировка закончилась, и зазвонил телефон.
- Кто это? - спросила Роза.
- Синьора Роза, - раздался знакомый голос Клементе.
Верный слуга, похоже, был в отчаянии. У Розы перехватило дыхание.
- Клементе, - закричала она, - Клементе! Как ты?
- Со мной все в порядке, синьора Роза. Но вокруг…
Бедный Клементе! Роза не представляла, что случилось в Милане, но по голосу дворецкого поняла, что в городе творится ужасное. Слава Богу, Клементе жив!
- Что там? - спросила Роза.
- Дом устоял. Но по стенам пошли трещины. А вокруг настоящий ад. Проспект Витторио-Эмануэле разрушен. Улица Монтенаполеоне горит.
- Господи! - не выдержала Роза.
- Люди кричат на улицах, совершенно обезумев.
До Розы по телефону донесся вой пожарной сирены. Судя по звукам, на город обрушилась вторая волна бомбардировок. Снова огни, снова оглушительный свист, разрывы бомб.
- Бросай все и приезжай сюда, - закричала Роза. - Немедленно, слышишь, Клементе! Отвечай…
Ответа она не дождалась, потому что именно в эту минуту разговор прервался. Напрасно надрывалась Роза - телефон молчал. Пьер Луиджи появился на пороге, когда Роза положила трубку.
- Кто звонил? - спросил он.
- Клементе.
- Что-то случилось? - встревожился брат.
- Не знаю. Мы как раз разговаривали, потом снова начали бомбить, и связь оборвалась.
Роза была насмерть перепугана: кто знает, что случилось с Клементе?
Пьер Луиджи попытался успокоить сестру:
- Может, просто провода перебиты. Я тоже не смог дозвониться до цехов.
- Может, и так, - согласилась Роза. - Когда этот ад прекратится, поедем в Милан.
- Не исключено, что раньше Клементе доберется до Имберсаго, - сказал Пьер Луиджи.
Огни взрывов постепенно гасли, и тишина спасительным бальзамом пролилась на окружающие поля.
- Хочу выйти на улицу, - сказала Роза.
- Пошли, - произнес Пьер Луиджи, протягивая сестре халат.
Роза положила сына в кроватку, позвала служанку и пошла вместе с Пьером Луиджи по тропинке вверх, на площадку, где стояла она два года назад с Аличе Д'Урбино, за несколько дней до рождения Риккардо. Теперь девочка с родителями скрывалась в монастыре на озере Изео. Монахи регулярно получали от семьи Летициа немалые дары. Как и предсказывал Ричард, постыдные гонения на евреев не миновали и Италию.
Огонь пожирал город. Зловещая красота пожара притягивала взгляды людей, собравшихся на площадке и наблюдавших за трагедией. Роза, Альберто, Джулио и Пьер Луиджи глаз не могли оторвать от страшной картины. Они горько скорбели о погибших, но рады были тому, что им удалось выжить.
Юноши отвернулись, не в силах больше смотреть на догорающий город.
- И когда это кончится? - спросил Альберто.
Джулио ничего не ответил.
- Как ты думаешь, дуче убили? - спросил младший брат.
- Наверное, он бежал в Испанию, - ответил Джулио.
- Пошли домой, может, удастся дозвониться до Клементе, - вздохнула Роза.
Обитатели виллы Имберсаго потянулись по тропинке вниз, к дому.
- Если бы они знали, куда бить, - прошептала Роза брату, - если бы летчики знали расположение немецких военных объектов, кончились бы эти варварские бомбардировки города. Война проиграна, Пьер Луиджи.
- О чем ты? - с тревогой спросил брат.
- Мне хотелось бы сообщить англо-американцам, где спрятаны наши самолеты. Те, что мы построили для немцев. Сообщить о расположении немецких танковых частей. Если бы они знали точно, куда бить, война бы кончилась.
- Мы все устали, Роза, - сказал Пьер Луиджи. - Но, пожалуйста, воздержись от подобных речей.
- Главное, не говорить такое майору Фрицу Эггеру, - усмехнулась сестра.
Совместный проект был выполнен, новые бомбардировщики укрывали в надежном месте. Конечно, англо-американцы дорого бы дали, чтобы выяснить, где находится продукция корпорации "Роза Летициа и сыновья".
- Этот эсэсовец меня терпеть не может, - призналась Роза.
- Да, он ждет удобного момента, чтобы уничтожить нас всех, - согласился брат.
- Ну и союзнички у нас! - вздохнула Роза, с отвращением представив безжалостного Эггера.
- Хуже будет, когда они станут нашими врагами, - заметил Пьер Луиджи.
- Думаешь, станут? - тревожно спросила Роза.
- Не исключено, - кратко ответил брат.
- По-моему, ты что-то знаешь, а мне не говоришь, - упрекнула его Роза.
- Чем меньше знаешь, тем меньше рискуешь. Сейчас тяжелые времена, Роза, а у тебя маленький сын. Ты должна думать о нем. А война скоро кончится…
Край неба уже рассветно розовел. Неожиданно у ворот виллы появился черный "Мерседес", а за ним - две итальянские военные машины.
- Это еще что такое? - удивилась Роза.
- Не знаю, - тихо ответил брат.
Розе показалось, что в глазах Пьера Луиджи мелькнула тревога.
- Пошли, лучше сразу узнать, какая участь нам уготована, - усмехнулся Пьер Луиджи и поспешил к дому.
Глава 2
Генерал Витторио Марацци, командир легиона карабинеров, был главой жандармерии Ломбардии.
Генерал - среднего роста, суровый с виду, но с открытой, сердечной улыбкой - первым делом извинился:
- Простите за вторжение, мне очень жаль, синьора Летициа…
Он ощущал неловкость, как всякий воспитанный человек, вторгшийся в такой час в чужой дом.
- Никто не может упрекнуть военного за то, что он выполняет служебный долг, - любезно ответила Роза, поглядывая краем глаза на майора Эггера.
Эсэсовец молчал, и это беспокоило Розу.
Рассветные лучи солнца, проникнув в гостиную, скользили по стенам с яркой цветочной росписью прошлого века в форме медальонов.
- Вынужден сообщить вам, синьора Летициа, - произнес генерал Марацци, - что целая эскадрилья бомбардировщиков "РЛ-79" только что была уничтожена.
Как и догадывалась Роза, генерал от жандармерии и офицер СС не могли появиться у нее в доме без веской причины.
- Уничтожены плоды двухлетнего труда, - вздохнул с сожалением Пьер Луиджи.
- На этот раз летчики не промахнулись, - добавила Роза.
Ей припомнился разговор с братом сразу после бомбардировки. Неужели небо услышало ее пожелания?
Но тут до Розы донесся резкий, неприятный голос Эггера:
- Английские бомбардировщики тут ни при чем…
- Ни при чем? - недоуменно спросила Роза.
- Да, синьора Летициа, - подтвердил генерал.
- А кто же тогда? - удивленно произнесла женщина, переводя взгляд с генерала на эсэсовца.
- А вы не знаете? - злобно прошипел немец.
- Нет, - твердо ответила Роза. - Не знаю.
- А ваш брат? Он, конечно, тоже не в курсе?
И красноватые глаза Эггера уставились на Пьера Луиджи.
- А ее брат, - сказал Пьер Луиджи, - хотел бы знать, почему на рассвете, после страшной ночи, вы врываетесь в чужой дом и устраиваете допрос без всяких объяснений.
- Эскадрилью самолетов "РЛ-79" взорвали саботажники, - сообщил генерал Марацци.
- Которым было прекрасно известно не только, где укрыты самолеты, но и как организована охрана, - добавил Эггер.
- Они разбирались в сигнализации и, безусловно, имели на руках план завода, - уточнил генерал.
- То есть мерзавцы точно знали, где и когда нанести удар, - продолжал Эггер. - Они не тронули итальянцев, расправились только с немецкими солдатами.
- Очень жаль, - неуверенно произнесла Роза, - очень жаль ваших солдат и наши самолеты.
Она не знала, как себя вести; новости обрушились на нее так неожиданно!
- Кажется, синьора очень переживает, - издевательским тоном заявил немец.
Роза решила не обращать внимания на слова Эггера.
- В этой истории есть еще один неприятный момент, - осторожно начал генерал. - Видите ли, синьора Летициа, взрыв произошел в разгар вражеской бомбардировки…
- Очевидно, все было оговорено заранее: саботажники знали о налете, а летчики - о готовящемся взрыве, - добавил эсэсовец.
- Возможно и такое истолкование событий, - вежливо согласился Пьер Луиджи. - И мы примем во внимание ваши соображения. Но ничего больше мы сделать не можем…
- Вы забываете, синьор Дуньяни, - жестко оборвал его немец. - Только мы четверо знали о самолетах практически все.
- Настоящий детектив, - усмехнулась Роза, - если действовать по законам жанра, любой из нас может стать подозреваемым. И, соответственно, любой может оказаться виновным.
Генералу явно не понравилось замечание Розы.
- Мы ведем расследование, - официальным тоном произнес он. - Вы обязаны оказывать всяческое содействие властям, дабы обнаружить виновных. Рассуждения иного рода представляются здесь неуместными.
Эггер не выдержал. Он вскочил с места и заорал:
- Я обвиняю вас в организации взрыва собственных самолетов. Вы повинны в смерти четверых немецких солдат. Генерал Марацци, немедленно арестуйте обоих!
После тяжелой ночи трое мужчин выглядели бледными и измотанными. Одна Роза казалась отдохнувшей и свежей, словно случившееся лишь добавило ей энергии. Эта беседа в гостиной казалась Розе страшным сном, но она уже угадывала истинные причины происшедшего и храбро набросилась на Эггера:
- Вы сумасшедший, Эггер, настоящий сумасшедший!