- Идите, идите! Мне надо поговорить с Ванессой Михайловной, а этот разговор вовсе не для ваших ушей. - И обращается ко мне: - Ванесса Михайловна! Всего десять часов. Может, зайдете ко мне, сыграем партию в шахматы?
- В шахматы? А откуда вы знаете, что я умею в них играть?
Говорю и тут же вспоминаю: досье!
- Вы даже не представляете, как много я о вас знаю!
Я чувствую себя заинтригованной. Все-таки недаром его Анатолий Викентьевич позвонил мне. Но ведь я поехала с ними совершенно случайно, только потому, что остальные девушки в этот момент были заняты.
Эту мысль я и озвучиваю:
- Хотите сказать, что вы собрали досье на всех моих девушек?
- Почему? - не сразу соображает он.
- Но ведь я редко подключаюсь к работе. Только когда остальные телохранительницы заняты.
- Я предчувствовал, что поедете именно вы!
- Почему? - теперь задаю вопрос я.
Он ускользает от ответа.
- Так вы идете играть в шахматы или нет? Или предпочитаете до утра разговаривать в коридоре?
- До утра? - ужасаюсь я. - Хотите сказать, что и играть мы будем до утра? А если вы так же будете уходить от ответа, я так ничего и не узнаю?
Он довольно ухмыляется.
- Иными словами, я смог вас заинтриговать?
- Еще бы, - недовольно соглашаюсь я.
Значит, я была права, подозревая, что в интересе Найденова к моей скромной фирме что-то есть такое, что мне не известно.
- Хорошо, договоримся так: я отвечу на все ваши вопросы.
Вот это совсем другое дело. Потому что я не слишком хорошо играю в шахматы, а играть в них, чтобы только проигрывать - кому же такое понравится?
- А у вас есть еще что-нибудь, кроме шахмат?
Этот вопрос я задаю, все еще соображая, идти к нему или нет. Но получается двусмысленность, и Михаил Иванович откровенно ухмыляется.
Глава четырнадцатая
Номер у Найденова почти такой же, как у меня. Разве что портьеры другие. И на столе стоит бутылка красного вина. С собой, что ли, он привез?
- Привез с собой, - подтверждает Михаил Иванович, - а то в прошлый раз кое у кого из моих знакомых возник вопрос, есть ли и в самом деле в нашем краю хорошие вина? Да мы, говорю, если упремся как следует, то и с Францией можем потягаться, не говоря о Молдавии.
- Вы - патриот своего края?
- А вы нет? - передразнивает он. - Да, я хотел бы, чтобы пусть и не во всей стране, но хотя бы в нашем регионе мы могли устроить несколько другую жизнь…
Ты посмотри, у мужика какие планы! Не иначе в губернаторы готовится. Но это я про себя над ним хихикаю. В лицо сказать не осмеливаюсь, может обидеться.
- Думаете, что нужно создать нечто вроде государства в государстве?
- Достаточно было бы свободной экономической зоны.
- Так в чем же дело? Теперь остается только вам стать губернатором, и, как говорится, карты в руки! - все же не выдерживаю я. Наверное, у меня предубеждение против богатых людей. Не верю, что они могут что-то делать бескорыстно, хотя Найденов не похож на человека, который думает только о своем кармане.
- Обещаю над этим вопросом подумать… Вот кем бы я не смог стать, так это президентом страны, если бы пробился во власть. И не из-за недостатка ума…
Похоже, от скромности он не умрет!
- …А оттого, что в нашем Отечестве все делается слишком медленно. В то время как давно пора торопиться, работать быстрее, на перспективу, а мы как начнем раскачиваться, как станем репу чесать и прикидывать, что да как… Извините, но ведь у нас и в самом деле богатейший край. Нам бы еще и умное руководство…
- Если вы будете говорить со мной о политике…
- Молчу, молчу, - говорит он и выбрасывает вперед руку, как Ленин на памятниках. - Прошу.
У дивана стоит шахматный столик с расставленными фигурами. Сам с собой играл, что ли?
Я присаживаюсь на диван и спрашиваю:
- Эту партию можно разбирать, или вы запишете?
- Конечно, разбирайте. Я играл сам с собой.
- И кто победил?
- Конечно же, свои.
Он набирает номер телефона и говорит в трубку:
- Пожалуйста, принесите десерт в номер четыреста пятый. Конкретно?.. Аня, вы мороженое будете?
- И мороженое, и пирожные, и шоколад, и соки.
Он послушно повторяет.
- И вы не боитесь поправиться?
- В крайнем случае дома денек поголодаю.
Найденов смеется.
- Мне нравится, что вы откровенны.
- По крайней мере благодаря такой привычке мы будем избавлены от неприятных сюрпризов.
Он удивленно смотрит на меня.
- В смысле?
- Это я так, не обращайте внимания…
Но поскольку он все еще чего-то ждет, поясняю:
- Если мы будем друг с другом откровенны, то и не придется говорить: я от нее - или от него - этого не ждал.
Я расставляю фигуры, а Найденов прохаживается по номеру, словно собирается с духом…
- Вы как-то напряжены, или мне кажется?
- Не кажется. Напряжен, - признается он. - Дело в том, что вы мне нравитесь.
- Естественно, ведь мы так давно знакомы. - Я взглядываю на часы. - Целых двенадцать часов. За это время вы успели меня узнать и полюбить.
- Аня…
- Представляете, брат зовет меня Ванькой.
- У вас и в самом деле имя необычное, и потому мы пытаемся отыскать в нем знакомые сочетания букв… На самом деле я знаю вас уже целую неделю! - признается он.
- Правда? А я вас нет.
- Еще бы, вы почему-то вообще не обращаете внимания на мужчин.
- Намекаете на нетрадиционную ориентацию?
- Ни на что я не намекаю! - сердится Найденов. - Вначале я думал, что вам нравятся мужчины помоложе.
- Мальчики.
- …Потому, когда звонил вам, сказал, что мне двадцать пять лет…
- Так это были вы! - От возмущения я вскакиваю, но он складывает ладони вместе в каком-то молитвенном жесте.
- Но я ведь в то время только что узнал, что благодаря вам врачи успели спасти моего отца…
- Вы по-прежнему ставите мне в особую заслугу то, что я позвонила в "Скорую помощь"? Сказали спасибо - и все. А вы, как выясняется, развернули такую деятельность. Неужели до сего времени никто не оказывал вам самых обычных услуг? Просто так, безвозмездно!
- Вы так эмоциональны… Разве я вас чем-то обидел?
- Рассердили. Масштаб ваших действий не соответствовал значительности моего поступка. Подумаешь, позвонила. Словно это не долг любого нормального человека… И потом, я не люблю всякие там экивоки, поклоны, игры на дудочке и прочее… Так и кажется, что вы просто пользуетесь моментом…
- Игры на дудочке, - удивленно повторяет он. - Пользуюсь моментом… чтобы подобраться к вам поближе? Неужели мои братья по полу вас так достали?
В таком ракурсе свое отношение к мужчинам я еще не рассматривала. Не достали, а просто… я им не верю. Та, самая первая, еще юношеская ошибка до сих пор помнится, и именно ею я меряю все свои поступки.
- И вообще, чего вдруг вы мной заинтересовались? - небрежно спрашиваю я, все же заставляя себя успокоиться.
- Сначала я хотел просто вас поблагодарить. Но когда вы отказались встретиться, меня это…
- Задело!
- Можно сказать и так. Я спросил себя: что это за фифа такая?
- Странный вы человек. Я вас не только не видела, но и до сего времени не знала - какая же тут обида? И потом, вы же не киноактер, не секс-символ, как сейчас модно говорить.
- Хотите сказать, что как мужчина я не слишком привлекательный?
- Михаил Иванович!
- Вот видите, вы до сих пор зовете меня по имени-отчеству, хотя в такой неформальной обстановке мы могли бы вполне перейти на ты. И так ведете себя не только вы. У меня есть зам, мы с ним одногодки, но в незнакомых компаниях его сразу начинают звать Димой, а меня непременно - Михаил Иванович.
- И вы не можете понять, в чем дело?
- Вот именно! - говорит он с обидой.
- В вас, батенька, - нарочно копирую я старого врача, - и только в вас! Люди чувствуют стену, которую вы сразу воздвигаете между ними и собой, и тоже напрягаются. Небось каждый думает: кто знает этого буку? Скажешь ему - Миша, а он и вскинется: какой я вам Миша!
- Вот, значит, как, - медленно тянет он, но видно, что в глазах его загораются искорки интереса.
- Думаю, еще не все потеряно, - киваю я, - небольшой сеанс релаксации, и дело сдвинется с мертвой точки.
- Под вашим руководством?
- Можно и под моим.
- Сейчас?
- Нет, сначала попробуйте у меня выиграть.
- Ого! - говорит он с уважением.
- А то!
- Ставки растут!
- Что вы имеете в виду? Может, думаете, что релаксация - это синоним секса?
- Это вы так сказали.
- Вы страшный человек, Михаил Иванович! С вами надо держать ухо востро. Все ваши мысли - об одном…
Е-два, е-четыре.
В дверь стучат, и когда Найденов идет открывать, в номере появляется официант с тележкой, полной всяческих деликатесов.
- Нам нужна пища для ума, - говорит он, - потому и заказали сахар во всех видах.
Он сует в руки официанту купюру и приговаривает:
- Иди-иди, не видишь, Чапай думает!
Но при этом не спешит делать следующий ход, а спрашивает:
- Почистить тебе апельсин?
Значит, вот так резко Найденов решил перейти к неформальным отношениям без надоевшего выканья. Но пусть не думает, будто я забуду, что наши отношения клиента и телохранителя не станут претерпевать особых изменений. Впрочем, что это я зарекаюсь? Время покажет.
- Почисти. А ходить кто будет?
- Походи за меня. Все равно куда.
- Предпочитаешь королевский гамбит?
- В моем доме попрошу не выражаться! - хохмит он. - Слушай, а почему мне никогда и никто об этом не говорил?
Теперь уже он ходит сам. Мы быстро обмениваемся ходами, и я не успеваю мяукнуть, как мой работодатель загоняет меня в угол.
- О чем, об этом? Откуда дети берутся?
- Ванесса Михайловна, у вас все мысли - об одном.
Конечно, об одном: как освободить мне для маневра ферзя, зажатого между пешками и двумя конями.
"Лошадью ходи", - говорю я себе, но и мой лошадь зажат между его пешками. Вот чего терпеть не могу, так это пешечных окончаний. Мне нужно широкое поле для деятельности. Мелкие уступки, жертвы пешек рассеивают мое внимание.
- Ладно, ничья! - восклицаю я, хотя мой король в двух шагах от мата. - Вовсе я не так хорошо играю, как делаю вид. А вы небось подумали, что перед вами гроссмейстер.
- На какую-то минуту подумал.
- Вот видите, а у вас все наоборот.
- Опять не понял. Вы все время говорите загадками! - с нарочитой досадой произнес он.
- То есть у вас есть чем ходить и куда ходить, а вместо этого вы стоите и ждете?
- Так что же это, мне надо хвастать, какой я необыкновенный, и умный, и богатый?
- Хвастать не хвастать, а намекнуть стоит, если девушка не в курсе. Сейчас они знаете, как на это ведутся? Только пальцем щелкните, и станут называть вас не только Мишей, но и зайчиком, и слоником, и рыбкой…
- Издеваетесь?
- Нет, всего лишь пытаюсь снять ваше напряжение. В чем вообще дело?
- В том, что я в себе не уверен…
- Вы… не уверены? - Я так удивлена, что даже короткий вопрос произношу в два приема.
Между тем совсем недавно, глядя на Найденова, на его безмятежное лицо, когда он бросал в прорезь автомата пятачки, я как раз думала о том, что никакие комплексы, подобные моим, ему неведомы. Он не знает, что такое голодать и не иметь возможности купить себе самое необходимое… Может, это он так шутит? Но нет, в его глазах нет и намека на веселье.
- А в чем именно вы не уверены… в постели? - Последнее слово я произношу с трудом, но что еще можно придумать?..
- Нет, конечно же, нет. Как вы думаете, меня можно полюбить просто так?
- А как еще можно полюбить мужчину? - невольно фыркаю я. - Все остальные случаи к любви не относятся. Это всего лишь заинтересованность.
- Можно… захотеть, чтобы он всегда был рядом… чтобы выполнять любые ваши прихоти.
- Надеюсь, сейчас речь не обо мне. А если взять мою особу для примера, то могу признаться, у меня не такие уж большие запросы, чтобы я не могла удовлетворить их сама…
Опять двусмысленность! Что-то я сегодня не догоняю, а потому спохватываюсь.
- Я имею в виду вопросы материального характера: одежда, драгоценности, средство передвижения.
- Это все не то!.. То есть я хочу сказать - разве это имеет отношение к любви?
В словах его слышится чуть ли не отчаяние. Что за чушь? Разве может быть несчастен человек, у которого все есть, включая внешность?
- Вы думаете, только я буксую на этом вопросе? Я знаю по крайней мере еще двоих молодых мужчин, которые нарочно покупают себе недорогие вещи, ездят на обычных машинах, чтобы не производить впечатления крутого мэна. Им надо жениться и чтобы жена… Помните, как в песне: "Дай Бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим!"
- Вы тоже хотите жениться?
Он краснеет, вообще доводя меня до изумления. Чем я лучше девиц, которые ищут себе богатых мужей? Разве что у меня интерес с обратным знаком. Я тоже смотрю на Найденова как на стереотип богатого мужчины. Но для меня это значит - не слишком порядочного, не слишком воспитанного, самоуверенного до наглости и прочее. Ну если вспомнить афоризм насчет того, что если говорят: "Мое богатство нажито тяжелым трудом!", спросите: "Чьим?"
В общем, Михаил Иванович в мои рамки не укладывается…
- Для начала я хотел бы встретить любимую женщину.
- Ну и в чем дело? Вы обязательно встретите! Вы такой обаятельный, умный! - Я успокаиваю его как маленького. - Да в вас любая влюбится!
- Но вы же не влюбились, - тихо говорит он.
- О, здесь вам просто не повезло, - честно признаюсь я. - Я нетипична, потому что у меня… ум болит. Последствия урагана, знаете ли. Крышу покосило!
Говорю и сама смеюсь, но Михаил Иванович остается серьезным.
- Просто в юности я пережила одну… скажем так, трагедию, после которой… кажется, не могу даже влюбиться. Я сегодня как раз думала об этом. Как будто у меня вот здесь, - я касаюсь груди, - что-то замерзло. Навсегда. Но если бы вы мне доверились, я могла бы познакомить вас с хорошей девушкой, которая стала бы настоящей подругой жизни…
- Не хочу я ни с кем знакомиться! - сердито говорит он и отворачивается.
- И что же, релаксации вы тоже не хотите?
- Релаксацию хочу.
- Тогда начнем. Ложитесь на диван, расслабьтесь, развяжите галстук… Я сяду вот здесь, на ковре. Кажется, мне тоже не мешает расслабиться… Итак, представьте себе солнечный летний день, и вы на пляже. Десять часов утра…
- А что я там делаю, на пляже? - сварливо интересуется он.
- Как что? - сразу сбиваюсь я с настроя. - Лежите загораете.
- Вот уж чего не люблю, так это принимать загар лежа. Я предпочитаю активный отдых.
- Ну хорошо, представьте себе, что вы на яхте, управляетесь с парусами.
- Я не умею управляться с парусами.
- Как, у вас нет яхты? А почему?
Он пожимает плечами:
- Не знаю, как-то не задумывался над тем, что она мне нужна.
- Ладно, яхту отменяем, хотя вам для имиджа она бы пригодилась… Черт возьми, куда же вас поместить-то? Может, в сауну? Крутые всегда развлекаются в сауне. Пиво, девушки с раками… тьфу, ну вы сами знаете, что там у вас.
- Но в сауну я тоже не хожу. Как-то от жары я упал в обморок и с той поры в сауну - ни ногой…
Я не знаю ни одного мужчины, который вот так бы запросто признался, что он падает в обмороки.
- И своим девушкам вы тоже об этом рассказываете, про обмороки?
- Вам-то я рассказал.
- Но я-то не ваша девушка, - передразниваю я.
- А жалко, - вздыхает он и садится на диване. - С релаксацией придется повременить. Честно говоря, вы поставили меня в тупик. Я вдруг подумал: что же это такое, неужели на свете для меня нет места, где я мог бы полностью расслабиться…
- Тяжелый случай, - покачиваю я головой, - в моей практике такое случается первый раз. Тогда что же вы хотите прямо сейчас, кроме игры в шахматы?
- Давайте выпьем с вами шампанского. Да и мороженое кто заказывал? Вон тает уже…
- Не говоря о фруктах, вянут уже!
Мы садимся к столу.
- Ладно, раз вы не можете расслабиться по-другому, давайте наедимся!
Наверное, ему кажется, что он меня не так понял.
- На ночь есть вредно, - наконец говорит он.
- Не будьте занудой, - требую я и подвигаю к себе мороженое. Если, например, раскрошить поверх него песочное пирожное, будет еще вкуснее.
Что я тут же и проделываю.
Он разливает шампанское.
- А поскольку за столом никто так и не выпил со мной на брудершафт, предлагаю сделать это вам.
Глава пятнадцатая
Когда я услышала в первый раз фамилию - Найденов, я отчего-то решила, что он как-то связан с нефтью: то ли у него бензоколонки, то ли нефтеперерабатывающий завод. То есть фамилия в городе была известная, но поскольку мы с ним прежде никак не сталкивались, то я и не особенно интересовалась. Мало ли кто на чем делает деньги!
Михаил Иванович делал деньги на строительстве. Возглавляемая им строительная корпорация "Дом будущего" наворочала в городе уже несколько многоэтажек, узнаваемых издалека благодаря особым округлым бокам лоджий и ярко-зеленым крышам мансардных этажей.
Не то чтобы Найденов прямо-таки облагодетельствовал горожан отличным жильем, но время от времени строители то объявляли снижение ставок за квадратный метр, то предлагали в качестве бонуса выгодное кредитование квартир для молодых семей. По крайней мере не было случая, чтобы эта фирма обманула своего клиента.
Как бы то ни было, ни разу я не слышала, чтобы о нем плохо говорили, потому и никаких негативных посылов в отношении Михаила Ивановича в моей памяти не сохранилось. Это был другой мир деловых людей, которые ворочали огромными деньгами, и рядом с ними моя крохотная фирма выглядела как лодчонка среди огромных кораблей.
Мы мирно сосуществовали. Их громада не мешала мне плавать по своим каналам, а они с высоты своих командных мостиков меня и не видели.
Теперь в городе развернулось по-настоящему широкомасштабное строительство - новый мэр города решил обеспечить квартирами большинство нуждающихся граждан, что привлекло к его проектам даже взоры москвичей, которые начали выкупать земли вдоль реки.
Я не видела в этом ничего плохого, потому что на все кубанские земли у наших местных богачей вряд ли хватит средств, и по этой причине город и так рос куда медленнее, чем бы хотелось, при том что многие горожане так и умирали в своих лачугах, не дождавшись по-настоящему благоустроенного жилья.
В общем, Михаил Иванович приехал на встречу в Москву, куда, кроме москвичей, собрались еще и строители из Европы, пожелавшие инвестировать строительный бизнес в нашем городе. Я не понимала, почему встреча происходила в Москве, а не, как говорится, по месту вложения денег, но это была или какая-то недоступная моему пониманию политика, или это совещание строительных монстров охватывало не только наш край, но еще и какие-то другие.