Оба замолчали. Шуэта продолжала смотреть ему в глаза, словно чего-то искала. Она уже дважды едва не согласилась на помолвку, но сомнения удерживали ее от решительного ответа. Теперь она почти твердо знала, что Нихил любит ее: сомнения, возможно, были следствием полного отсутствия уверенности в себе. Конечно, существует и некоторый риск. Нихил никогда не станет домашним, безопасным, покорным мужем, а с его образом жизни будет всегда окружен женщинами, в десятки раз более привлекательными, чем она. Но что лучше? Рискнуть, боясь, что через несколько лет супружеской жизни ее сердце будет разбито, или разбить его прямо сейчас, порвав с ним?
Нихил первым отвел глаза.
– Прости. Это слишком тяжелая тема для вечерней беседы.
Он взял коробочку, положил туда ее старые серьги и протянул ей.
– Вот… может, следует убрать их, пока не потеряла?
Она заметила, что его руки немного дрожат, а губы плотно сжаты, словно он с трудом подавляет какие-то эмоции.
– У тебя кольцо с собой? – спросила она.
Нихил внимательно посмотрел на нее и покачал головой, но глаза загорелись надеждой.
– Я немного суеверен и не ношу его при себе. Означает ли это…
– Это означает "да". Я буду рада стать твоей женой.
Нихил сжал ее в объятиях, словно хотел зацеловать до умопомрачения. Несколько минут спустя Шуэта наконец отстранилась. Прическа окончательно испорчена, щеки пылают.
– Я же просила тебя: не целуй меня на людях, – пробормотала она, но на этот раз не так уж и сердилась. Нихил, очевидно, ни в чем не раскаивался.
– Особые обстоятельства, – заявил он, лукаво сверкая глазами. Сейчас он выглядел великолепно. Закатное солнце играло на его идеально вылепленном лице и сильном теле.
– Знаешь, это действительно хороший отель, – заметил он. – Что скажешь насчет того, чтобы снять номер и как следует отпраздновать нашу помолвку?
Соблазн был велик, но Шуэта сердито нахмурилась.
– Ни за что на свете. Мы не помолвлены официально, пока не отдашь мне кольцо. И я хочу допить свою сангрию.
Нихил наблюдал, как она подносит к губам стакан. Она все больше смущалась под его взглядом и, наконец, пролила немного сангрии на сари.
– Прекрати! – велела она, стукнув его по руке, когда он стал промокать пятно белоснежным платком. Ты специально это делаешь – смотришь на меня вот так?
– Как именно? – спросил он с невинным видом, откидываясь на спинку дивана. – Неужели я даже посмотреть не могу на свою невесту?
По его глазам Шуэта видела, что он ликует, и сурово нахмурилась:
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Собственно говоря, я хотел кое о чем тебя попросить, – начал Нихил, и резкий переход от веселого тона к серьезному заставил ее в изумлении на него уставиться.
– Ты не станешь возражать, если тетушка будет жить с нами?
– Я думала, она не хочет переезжать.
– Я намерен убедить ее, – уверенно улыбнулся Нихил. – Я с самого начала хотел просить ее перебраться в мою квартиру, но думаю, что всем будет лучше, если я куплю ей свою, в том же здании.
Это было прекрасное вступление, и Шуэта, несмотря на все сомнения, им воспользовалась.
– Тетя Вина не переедет к тебе, пока ты не выяснишь отношения с отцом. Она несколько раз говорила мне об этом.
Нихил нахмурился:
– Кажется, я уже упоминал: мы с отцом больше не разговариваем.
– Именно это и расстраивает тетушку Вину. Послушай, я не хочу вмешиваться, но хотя бы ради меня просто выслушай ее, хорошо? Больше я об этом не упомяну.
– Я поговорю с ней, – пообещал Нихил. – Но сейчас я попрошу счет, и мы поедем в мой офис за кольцом. Я знал, когда нашел серьги в этом же стиле, что это хороший знак.
– Да, конечно, именно поэтому я согласилась выйти за тебя. Хочу получить кольцо, чтобы у меня был полный сет.
Он рассмеялся:
– Я слишком боюсь, что это может оказаться правдой, и потому не задаю лишних вопросов. Знаю, как важно для тебя иметь подобранные по стилю аксессуары.
Он многозначительно оглядел ее балетки и сумку, и Шуэта сделала гримаску.
– Но давай вернемся сюда после того, как заберем кольцо, – я все же хочу отпраздновать это событие как следует.
Как оказалось, им не пришлось возвращаться: Нихил вспомнил, что кольцо осталось в его квартире и что Вина ждет их к ужину.
– Ничего, если я скажу ей? – тихо спросил он, когда они стояли перед дверью. – Прости, совершенно забыл, что она здесь и я даже сказал ей насчет ужина.
– Ты и мне говорил, – напомнила Шуэта, сдерживая улыбку. До чего же трогательно: он забыл все планы на вечер только потому, что она согласилась выйти за него!
– Давай скажем ей и отпразднуем, заказав самую дорогую еду.
Сказать, что Вина была вне себя от счастья – значит ничего не сказать. Она кружила вокруг Шуэты. Громко радовалась, суетилась, но они на нее не сердились, потому что знали, ее чувства искренни. И лишь вопрос Вины, когда Нихил собирается сообщить родителям о столь важном событии, поверг молодую пару в замешательство.
– Я не собираюсь ничего говорить, – коротко ответил новоиспеченный жених. – Сама скажешь, если захочешь.
Вина бросила умоляющий взгляд на Шуэту, но она не хотела вмешиваться и сменила тему. Вина, впрочем, не возражала, хотя по-прежнему встревоженно хмурилась.
Нихил повез Шуэту домой, и она удивленно взглянула на него, когда он остановил машину на полпути между их квартирами.
– Что-то не так с машиной? – спросила она.
– Нет, – покачал он головой, – что-то не так со мной.
Он отстегнул ее ремень безопасности и обнял девушку.
– Я сейчас умру от досады, – пробормотал он ей в губы перед тем, как поцеловать. – Нам следовало снять номер в отеле, и черт бы побрал всех и вся!
Поцелуй получился взрывным, и когда они оторвались друг от друга, Шуэта поняла, что дрожит.
– Сейчас нас заберут копы за непристойное поведение, – пробормотала она. – Поедем.
К Прайе пришли друзья, и Нихил отказался подняться наверх. Он знал Шуэту достаточно хорошо, чтобы понять: она будет смущена и выбита из колеи, если придется вести его в свою комнату у всех на глазах.
– Скоро увидимся, – пообещал он, гладя ее по щеке.
Даже нежнейшее прикосновение обладало свойством воспламенять ее, и на секунду ей захотелось забыть о сомнениях и приличиях и потащить Нихила к себе. Но тут же она вспомнила Вину и представила, как тетушка будет шокирована, если Нихил проведет ночь с Шуэтой. Поэтому она со вздохом отступила и помахала рукой. Нихил сел в машину и укатил.
Следующий день прошел в счастливом тумане. Пока что она рассказала о помолвке только Прайе.
Скоро придется сообщить отцу и тете, но Шуэта не хотела говорить о таких важных вещах по телефону. Она слегка побаивалась реакции отца. Несмотря на то что она наконец освободилась от его давящего влияния, все же, поскольку речь идет о таком важном шаге, как замужество, ей хотелось получить его одобрение.
Было почти семь утра субботы, когда ее телефон зазвонил, и сначала Шуэта не узнала взволнованный женский голос. Поняв наконец, кто это, она сказала:
– Тетушка Вина, постарайтесь успокоиться, я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.
– Мне нужно приехать и потолковать с тобой. Ты можешь прислать мне свой адрес? Я возьму такси.
– Что случилось? С Нихилом все в порядке?
– Да-да, не беспокойся. Но он очень расстроен из-за меня, и мне нужно увидеться с тобой перед тем, как уеду.
– Уедете? Куда? – озадаченно спросила Шуэта. Только вчера Нихил сказал, что Вина, возможно, останется еще на неделю, чтобы повидать каких-то дальних родственников из США, которые проездом будут в Мумбаи.
– Я сегодня уезжаю в Кералу. Отец Нихила заказал билеты. Мне нужно только приехать в аэропорт и забрать их. Но у меня есть час-другой, и мне нужно с тобой поговорить.
Шуэта не смогла вытянуть из нее ничего более конкретного и наконец подробно объяснила, как к ней проехать.
Вина казалась уже гораздо более спокойной, чем при разговоре по телефону. Только по тому, как нервно женщина теребила паллу сари, было заметно, как она расстроена.
– Почему Нихил сердится? – мягко спросила Шуэта.
– Я просила его сказать родителям о помолвке. А он отказался. Может быть, мне не следовало настаивать, но я подумала, что для него очень важно им позвонить, и они тоже должны участвовать в свадебных приготовлениях. Твой отец посчитает очень странным, если они не будут иметь к этому никакого отношения. Но Нихил сказал, что даже не собирается их приглашать.
Очевидно, это заявление заставило Вину возразить ему, за чем последовала ссора, и Нихил в гневе вылетел из дома. Хотя Шуэта сочувствовала Вине, все же понимала и Нихила.
– Он так и не простил им все, что пришлось вынести в молодости, – мягко сказала она. – Должно быть, это нелегко: терпеть сплетни насчет его незаконного рождения. Но если бы он не был незаконнорожденным, вообще бы не родился. Лучше родиться вне брака, чем не родиться вообще.
С таким заявлением было трудно спорить, но Шуэта считала невероятным тот факт, что Вина, у которой причин жаловаться было больше, чем у Нихила, упорно защищала мужа.
– Думаю, он считает, что отец был к нему очень несправедлив.
– Он ничего об этом не знает, – покачала головой Вина. – Это я была несправедлива к отцу Нихила. Он всегда был безупречным джентльменом.
А вот это уже странно.
Шуэта уже не пыталась что-то понять. Глядя в ее озадаченное лицо, Вина с трудом выговорила:
– Я никогда не могла быть настоящей женой отцу Нихила.
– Потому что не могли иметь детей?
– Нет, я не об этом. Мы никогда, никогда не жили вместе как муж с женой.
Никогда не жили, как муж с женой… Возможно, она хотела сказать, что между ними никогда не было секса. И тут Шуэта начала кое-что понимать. Не зная, как реагировать, она нерешительно спросила:
– Так дело в проблемах со здоровьем?
Вина снова покачала головой:
– Нет, здоровье тут ни при чем. Это… это не очень красивая история. Но я расскажу тебе: это единственный способ все прояснить.
Она помолчала немного и продолжила:
– Я выросла в Керале. Мои родители были очень простыми людьми. У них была ферма, где отец работал целыми днями. Мать готовила, убирала и присматривала за младшими. Я была самой старшей. Кроме меня в семье было три брата.
Она снова немного помолчала. Шуэту невольно разобрало любопытство. Что будет дальше?
– У нас был дальний родственник отца, – продолжала наконец Вина, – который часто приходил в наш дом. Он окончил колледж, но был безработным. Пообещал матери, что поможет мне с уроками.
И тут Шуэте все стало ясно. Подобные истории она читала в журналах и книгах и сейчас пришла в ужас, слыша, как Вина рассказывает все это бесстрастным монотонным голосом, действующим куда более угнетающе, чем любой крик, хотя она старалась обходить самые кошмарные подробности.
– Он плохо повел себя со мной… мне было только девять лет.
У Шуэты разрывалось сердце.
– Даже представить не могу, что вы испытали. Неужели не сказали никому?
– Я боялась, – коротко усмехнулась Вина. – Мне было слишком стыдно. И мать всегда была так занята. Это продолжалось три года, пока мне не исполнилось двенадцать и я стала женщиной.
"Стала женщиной" в устах старшего поколения означало "достигла половой зрелости", и Шуэта не попросила объяснений.
– А потом вы вышли за отца Нихила?
– О браке договорились родители. Мой отец выбрал для меня жениха. Отец Нихила был хорошо образован и жил в Пуне. Я хотела уехать из деревни.
Шуэта отметила, что подобно большинству женщин, придерживавшихся старых обычаев, Вина не называла мужа по имени. Только "отец Нихила". Ей вдруг совершенно не к месту захотелось узнать, как Вина называла его все десять лет до рождения Нихила.
– Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
– Девятнадцать. Сначала отец Нихила считал меня застенчивой и напуганной, потому что я была так молода. Но потом понял: что-то неладно.
– И вы ему сказали?
Вина покачала головой:
– Сам догадался. Спросил, кто тот мужчина. Я не могла говорить об этом. И никогда не говорила. Сейчас я впервые…
Она осеклась, и лицо исказилось скорбью.
– Отец Нихила был так добр ко мне. После этого он стал мне, как брат. Совесть ужасно меня мучила: он был молодым человеком, и я разрушила его жизнь. Я никогда не могла родить ему детей…
– А потом он встретил тетю Ранджини?
– Мы прожили десять лет, и он ни разу меня не упрекнул. Если я пыталась извиниться, он отвечал только, что я ни в чем не виновата. Но я знала, что он хочет настоящую семью, а не жену, которая ни на что не годна, кроме как готовить и убирать… Да, потом он встретил Ранджини. Они полюбили друг друга. Но он не хотел ранить меня, и они все скрывали. Только когда они узнали, что будет ребенок, отец Нихила во всем признался. Но сказал, что Ранджини переедет в другой город, а он будет посылать деньги на ребенка.
– А вы попросили вместо этого привести ее домой?
– Да.
Вина попыталась улыбнуться.
– В наше время все было бы куда проще: я бы нашла работу. Развелась бы с ним, чтобы он мог жениться на Ранджини. Но у меня не было образования, я окончила только школу и не могла вынести мысли о том, что придется вернуться в деревню. Родители умерли бы от стыда. И я хотела видеть ребенка в нашем доме, хотела, чтобы отец видел, как растет его сын.
В голову Шуэты неожиданно пришла мысль:
– А тот человек по-прежнему жил там? В деревне?
– Нет, он разбился на мотоцикле вскоре после того, как я вышла замуж. И то хорошо, что мне не приходилось сталкиваться с ним, когда я приезжала навестить родителей. Не думаю, что он плохо вел себя с другими девушками, потому что начал пить, и люди перестали пускать его в свои дома.
В наступившем молчании Шуэта переваривала только что сказанное.
И тут Вина добавила:
– На самом деле Нихил не считается незаконнорожденным.
– Но вы же сказали, что развод невозможен?
– Тогда был невозможен. Но примерно в то время, когда Нихила исключили из школы, мы все равно переезжали в другой город и поэтому подали на развод по взаимному согласию. Ранджини и его отец поженились вскоре после того, как нас развели.
Шуэта изумленно уставилась на нее:
– Но почему вы не сказали об этом Нихилу? Насколько легче ему было бы жить!
– Он знает, – печально призналась Вина. – Он был первым, кому мы сказали. На некоторое время он успокоился, но потом снова загрустил и очень ожесточился. Видишь ли, он всегда был очень привязан ко мне. Его родители были вечно заняты работой, а я присматривала за ним в детстве и юности. Я всегда любила детей. И, возможно, немного его избаловала. Так боялась, что люди не поймут, посчитают, будто я плохо обращаюсь с ним, потому что он незаконный сын моего мужа. В какой-то момент он начал осуждать своих родителей. Вообразил, будто они хитростью уговорили меня согласиться на развод. И я не могла убедить его в обратном, как ни старалась.
– Он никогда не говорил мне об этом, – ошеломленно пробормотала Шуэта. – А мы много раз обсуждали его родителей. Он даже сказал мне, что расстроен, потому что отец и мать "притворяются" женатыми людьми.
– Он и им заявил то же самое. А когда в последний раз был дома, страшно поссорился с отцом. И очень рассердился вчера, когда я пыталась убедить его помириться с ними. Больше я не могу оставаться с Нихилом, потому что чувствую себя так, будто украла у Ранджини сына.
Шуэта долго молчала, пытаясь осознать услышанное. Больше всего она жалела отца Нихила: подумать только, терпеть осуждение собственного сына за грех, которого он не совершал, какая ужасная несправедливость!
– Хотите, чтобы я сказала ему, то есть сказала Нихилу?
Вина панически затрясла головой:
– Нет! Не могу вынести мысли о том, что он узнает! Для меня он больше, чем сын! Меня просто убьет сознание того, что ему все известно!
Шуэта досадливо вздохнула:
– Он поймет, тетушка Вина, и никому никогда не расскажет. Это единственное решение, неужели вы не видите?
Вина снова покачала головой.
– Это убьет меня, – повторила она. – Пообещай, что не скажешь.
Шуэта поколебалась.
– Ты должна пообещать мне, – настаивала Вина. – Иначе мне придется оборвать все связи между мной и Нихилом.
Что только ухудшит положение. И в любом случае, что бы Шуэта ни считала, это не ее тайна. Она неохотно пообещала молчать.
– Но что в таком случае вы хотите от меня? Какой был смысл рассказывать мне это, если вы не хотите, чтобы я все объяснила Нихилу?
– Убеди его поехать поговорить с отцом, – попросила Вина. – Помириться с ним. Если его отец захочет рассказать ему часть всей истории, я не стану возражать. Но Нихил должен сделать первый шаг.
Становилось поздно, и Шуэта вызвала такси, чтобы отвезти Вину в аэропорт. Она даже предложила поехать с ней и помочь получить билет, но Вина отказалась.
– Достаточно я доставила тебе сегодня неприятностей, – сказала она, благодарно целуя Шуэту в лоб. – Благослови тебя боже, дитя мое. Я уверена, что Нихил тебя послушает.
Удивляясь такому необъяснимому доверию, Шуэта помахала ей на прощание рукой. Взглянула на кольцо и несколько раз повернула его на пальце, улыбаясь. Ей придется поговорить с Нихилом.
Глава 9
– Самое малое, что ты можешь сделать, – выслушать меня!
– Я довольно слышал, – процедил Нихил. – Мне неприятно говорить это, но ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Но тебя даже нельзя назвать незаконнорожденным! Твои родители поженились, так ведь?
– Поженились, но не в этом дело. Они хитростью заставили тетушку согласиться на развод.
Шуэта ответила раздраженным взглядом.
– Она взрослая женщина! Ее не могли вынудить развестись! Неужели до тебя не доходит, что у нее могут быть свои причины, чтобы согласиться?
Не успели слова сорваться с языка, как Шуэта поняла, что подобралась слишком близко к истине.
Нихил качал головой, и хотя голос звучал спокойно, на виске пульсировала вена.
– Да, у нее были причины. Ни работы, ни специальности, родилась в бедной и ужасно консервативной семье: они не приняли бы тетушку, если бы отец выбросил ее из дому. Возможно, умерла бы на улице от голода!
– Нихил, я видела твоего отца. И тетя Вина много о нем говорила. Ты ни за что не заставишь меня поверить, что он принудил ее к разводу!
– Возможно, дело не в нем, а во мне.
– В тебе? Ты угрожал выбросить ее из дома?
– Нет, конечно. Может, ты права, и отец присылал бы ей денег, но она никогда бы больше не увидела меня: у нее не было на меня прав. Я ей не родственник. Может, именно этого она не могла вынести. Пусть она бесплодна, но любила детей. Всю мою жизнь заботилась обо мне, а другой семьи у нее не было. Даже ее родители уже умерли, а с братьями она не особенно близка.