- По-другому, - убеждает она себя. - На этот раз все по-другому.
- Конечно, мам, - я кладу руки ей на плечи. С того места, где я стою, они кажутся мне маленькими. - Конечно, так и есть.
Когда я иду в свою комнату, на меня выпрыгивает Крис.
- Реми! Ты должна это увидеть.
Я смотрю на часы - пять тридцать - и следую за ним в комнату ящериц.
Она тесная, и ему постоянно приходится поддерживать в ней жару, что делает пребывание здесь похожим на длинную поездку в лифте в никуда.
- Смотри, - он схватил меня за руку и рывком усадил меня вниз, напротив инкубатора. Крышки не было, и внутри стоял контейнер Tupperware, наполненный чем-то, напоминавшим мох. На нем лежало три маленьких яйца. Одно было разбито, другое всмятку, а у третьего была маленькая дырочка наверху.
- Смотри, - прошептал Крис и указал на яйцо с дырочкой.
- Крис, - я снова посмотрела на часы. - Я еще даже в душе не была.
- Просто подожди, - он снова показал на яйцо: - Это того стоит.
Мы вместе склонились. Моя голова начала болеть от жары. И затем, когда я уже собиралась вставать, яйцо зашевелилось. Оно немного покачалось, потом кто-то высунулся из дырочки. Крошечная голова, и как только яйцо разломалось, за ней последовало тельце. Оно было скользким и покрытым слизью, и настолько маленьким, что могло бы поместиться на кончике моего пальца.
- Varanustristisorientalis, - Крис произнес это словно заклинание. - Восточный варан. Он единственный выжил.
Маленький ящер выглядит немного ошеломленным, моргает глазками и передвигается рывками, постоянно запинаясь. Крис сияет, словно он только что в одиночку создал вселенную своими руками.
- Довольно круто, ага? - говорит он, в то время как ящерка снова начинает передвигаться на своих крошечных, пошатывающихся лапках. - Мы первые, кого он увидел.
Ящерка уставилась на нас, мы на нее, потом друг на друга. Она меленькая и беззащитная, я уже ей сочувствую. Она пришла в довольно нервный мир. Но даже не знает об этом. Пока еще. Здесь в этой комнате, где так жарко и тесно, мир кажется достаточно небольшим, чтобы с ним можно поладить.
Глава 4
- И, наконец, давайте поднимем бокалы и выпьем за дочь Барбары, Реми, которая спланировала и организовала все это. Без нее мы бы не справились. За Реми!
- За Реми! - вторят все и смотрят на меня, перед тем как выпить шампанское.
- А теперь, - моя мать улыбается Дону - с его лица улыбка не сходила с тех пор, как двумя часами ранее на церемонии зазвучала "Прелюдия" в органном исполнении. - Пожалуйста, наслаждайтесь вечером!
Струнный квартет начинает играть, моя мать и Дон целуются, и я, наконец, перевожу дыхание. Подают салаты, все сидят. Торт: проверено. Украшения в центре стола: проверено. Бармен и ликер: проверено. Эти и миллион других деталей приведены в действие, и это значит, что сейчас, спустя шесть месяцев, два дня и приблизительно четыре часа, я могу расслабиться. По крайней мере, на несколько минут.
- Ладно, - я обращаюсь к Хлое: - Теперь я выпью шампанского.
- Наконец-то! - отвечает она, подавая мне бокал. Они с Лиссой уже подвыпившие, с красными лицами, еще и хихикают так, что это уже не раз привлекало внимание к нашему столику. Дженнифер Энн сидит слева от меня вместе с Крисом, пьет сельтерскую воду и измученно наблюдает за нами.
- Отличная работа, Реми, - говорит Крис, накалывая помидор из салата и отправляя его в рот. - Ты действительно устроила маме хороший праздник.
- После этого, - отвечаю ему: - Она предоставлена самой себе. В следующий раз пусть едет в Вегас, и свадьбу ей проводит двойник Элвиса. Я больше не участвую.
Дженнифер Энн открыла рот от удивления.
- В следующий раз? - она явно шокирована. Затем она посмотрела на мою мать и Дона, которые сидят за главным столиком, умудряясь одновременно есть и держаться за руки.
- Реми, это брак. Перед лицом Господа. Он навсегда.
Крис и я уставились на нее. На другой стороне стола Лисса отрыгнула.
- Ох, Боже, - когда она это произносит, Хлоя начинает хихикать: - Извините.
Дженнифер Энн закатывает глаза, она явно обижена тем, что ей приходится делить стол с кучкой простаков и циников.
- Кристофер, - она единственная, кто его так называет: - Давай выйдем подышать воздухом.
- Но я ем салат, - возражает Крис. У него соус на подбородке. Дженнифер Энн берет салфетку, аккуратно ее сворачивает. Она уже доела салат и сложила приборы крестиком в середину тарелки, тем самым давая понять официанту, что она закончила есть.
- Конечно, - Крис встает. - Воздух. Пойдем.
Как только они уходят, Хлоя располагается на двух стульях, Лисса неуклюже повторяет за ней. Джесс не пришла, ей пришлось остаться дома со своим младшим братом - у него острый фарингит. Когда ее не было рядом, я всегда ощущала дисбаланс, мне было сложно одной управляться с Лиссой и Хлоей.
- Девочки, - говорит Лисса, когда Дженнифер Энн выталкивает Криса в фойе, все время болтая: - Она нас ненавидит.
- Нет, - отвечаю я, делая еще один глоток шампанского: - Она просто ненавидит меня.
- Ой, перестань, - Хлоя копается у себя в салате.
- За что ей тебя ненавидеть? - спрашивает Лисса, вновь прикладываясь к бокалу. Ее помада смазалась, но это выглядит довольно мило.
- Потому что она считает меня плохой, - говорю ей. - Я выступаю против всего, во что она верит.
- Но это неправда, - она произносит это так, словно обиделась. - Ты великолепная, Реми.
Хлоя фыркает.
- Давайте не будем сходить с ума.
- Она уже сошла! - Лисса говорит это достаточно громко, чтобы парочка за соседним столиком - партнеры Дона по агентству - обратили на нас внимание.
- Я не великолепная, - я пожимаю руку Лиссе: - Но я немного лучше, чем была раньше.
- С этим, - Лисса швыряет салфетку на свою тарелку: - Я могу согласиться. В том плане, что ты больше не куришь.
- Точно, - соглашаюсь я. - И вряд ли я буду напиваться до состояния не стояния на ногах.
Лисса кивает.
- И это тоже верно.
- И наконец, - я допиваю свой напиток, - Я больше не сплю, с кем попало.
- Вот, вот, - Хлоя поднимает свой бокал, чтобы я могла с ней чокнуться.
- Берегись, Стэнфорд, - улыбается она мне.
- Теперь Реми практически святая.
- Св. Реми, - я пробую, как это звучит. - Думаю, мне это нравится.
Обед был хорош. Кажется никому, кроме меня, курица не показалась немного резиновой. Вообще я голосовала за говядину, но меня не поддержали, поэтому мне пришлось страдать. Дженнифер Энн и Крис больше не возвращались за наш столик; позднее, когда я шла в комнату отдыха, я заметила, что они дезертировали за столик местных больших шишек, друзей Дона по Торговой палате. Дженнифер Энн разговаривала с городским менеджером, размахивая вилкой на ключевых моментах, в то время как Крис сидел за ней с набитым ртом, а на его галстуке теперь красовалось пятно. Когда он меня заметил, то улыбнулся, как бы извиняясь, и пожал плечами, словно это, как и многое другое, было не его рук дело.
Тем временем за нашим столиком шампанское лилось рекой. Один из племянников Дона, поступивший в Принстон, приударил за Хлоей, а Лисса, за те десять минут, что меня не было, перешла от состояния эйфории к плаксивости, и уже была на пороге сентиментальности во хмелю.
- Дело в том, - она наклонилась ко мне: - Я правда думала, что мы с Адамом поженимся. Я так думала.
- Я знаю, - я чувствую облегчение, так как вижу, что к нам направляется Джесс, одетая в одно из немногих ее платьев. Она чувствует себя некомфортно, как и всегда, когда она одевает что-нибудь кроме джинсов, и строит гримасу, когда садится.
- Колготки, - жалуется она. - Эта дурацкая вещь стоила мне четырех баксов, а такое ощущение, что я наждачную бумагу надела.
- Ну, неужели это Джессика, - Хлоя хихикает. - У тебя нет платьев из нашего столетия?
- Выкуси, - говорит ей Джесс, а племянник Дона изумленно подымает брови.
Хлоя, которую мало это волнует, возвращается к шампанскому и длинной истории, которую она о себе рассказывала.
- Джесс, - шепчет Лисса ей прямо в ухо, перекладывая голову с моего плеча на ее: - Я пьяна.
- Я вижу, - ровно говорит Джесс, откидывая ее назад ко мне. - Черт возьми, - восклицает она: - Я так рада, что пришла!
- Не веди себя так, - обращаюсь я к ней. - Ты голодна?
- Я дома ела тунца, - она косится на украшение в центре стола.
- Оставайся здесь, - я встаю, перекладываю Лиссу на ее стул. - Я скоро вернусь.
Я уже на пути назад к столику, с тарелкой курицы, спаржи и плова, и тут слышу, как микрофон трещит, и раздаются несколько гитарных аккордов.
- Всем привет, - говорит голос, в то время как я просачиваюсь между двумя столиками, обходя официанта, убирающего тарелки: - Это "Джи Флэт", и мы хотим пожелать Дону и Барбаре совместного счастья!
Все аплодируют, а я замираю на месте и поворачиваю голову. Дон настаивал на том, что он сам займется группой, уверяя, что ему кто-то должен услугу. Но сейчас я больше всего на свете хотела бы, чтобы я сама наняла местную группу "Мотаун", несмотря на то, что они уже играли на двух предыдущих свадьбах моей матери.
Потому что, конечно, парнем-музыкантом, стоявшим перед микрофоном в черном костюме, который выглядел большим на размер, был Декстер.
Он произнес:
- Что скажете, ребята? Давайте начнем вечеринку!
- О, Боже, - говорю я, а группа - гитарист, клавишник и на заднем плане рыжеволосый Ринго, которого я встретила днем ранее - начинают исполнять песню "Get Ready".
Они все одеты в костюмы из эконом-магазина, Ринго в том же галстуке на застежке. Но люди уже начинают толпиться на танцполе, шаркая ногами и дрыгаясь, моя мать и Дон подпевают в середине всей этой массы. Я возвращаюсь за столик и протягиваю Джесс тарелку, затем плюхаюсь на свое место. У Лиссы, как я и предполагала, уже глаза на мокром месте, она промокает их салфеткой, а Джесс механически похлопывает ее по ноге.
Хлоя и племянник ушли.
- Я не могу в это поверить, - говорю я.
- Поверить во что? - Джесс берет себе вилку. - Ребята, это пахнет великолепно.
- Группа, - начинаю я, но это все, что мне удается сказать, так как передо мной возникает Дженнифер Энн, за ней хвостиком плетется Крис.
- Мама тебя искала, - говорит Крис.
- Зачем?
- Предполагается, что ты будешь танцевать, - информирует меня Дженнифер Энн, королева этикета, она мягко выталкивает меня со стула. - Осталась последняя часть свадебной вечеринки.
- Ой, перестань, - я кидаю взгляд на танцпол, где, конечно же, моя мать сразу же смотрит прямо на меня, обезоруживающе улыбаясь и посылая жесты типа "иди-сюда-прямо-сейчас". Поэтому я хватаю Лиссу за руку - черта с два я туда одна пойду - и тащу ее с собой, по лабиринту из столов, прямо в толпу.
- Я не хочу танцевать, - сопит она.
- Я тоже, - процеживаю я сквозь зубы.
- Ох, Реми, Лисса! - кричит моя мать, когда мы подходим ближе, она протягивает нам руки, чтобы прижать нас обеих. Я чувствую тепло ее кожи, когда она слегка касается меня, ткань ее платья скользкая и гладкая.
- Так весело, правда?
Мы прямо в центре толпы, люди вокруг нас танцуют. Группа переходит на крик, сопровождаемый воплями за моей спиной. Дон, слишком низко наклонивший мою мать, теперь хватает меня за руку и начинает меня кружить так, что я врезаюсь в танцующую пару. Я уже совсем не чувствую своей руки, когда он притягивает меня назад, бешено вращая бедрами.
- Ох, Боже, - говорит на это Лисса. Но я снова взлетаю, на этот раз в противоположном направлении. Дон танцует настолько страстно, что я боюсь за окружающих. Я стараюсь отослать его назад к матери, но она уже танцует с одним из маленьких племянников Дона.
- Помоги мне, - шепчу я Лиссе, в то время как проношусь мимо нее, Дон все еще сжимает мое запястье.
Затем он притягивает меня ближе, чтобы приступить к диким прыжкам в стиле джиттербаг, да так, что я клацаю зубами, но все это не мешает мне наблюдать, как Хлоя истерически смеется, стоя сбоку от танцпола.
- Ты отличный танцор! - Дон притягивает меня еще ближе и резко наклоняет. Я была уверена, что грудь выскочит у меня из платья, пока мы делаем этот трюк, но он снова молниеносно притягивает меня к себе, от чего кровь приливает к моей голове. - Я люблю танцевать, - кричит он, вновь вращая меня. - Мне всегда мало!
- Мне кажется, что достаточно, - ворчу я, когда музыка начинает стихать.
- Что-что? - он прикладывает руку к уху.
- Я сказала, - отвечаю я: - Что ты умеешь двигаться.
Он смеется, вытирает лицо.
- Ты тоже, - говорит он, в то время как группа прекращает бить по тарелкам. - Ты тоже.
Я скрываюсь, пока все аплодируют, прокладываю путь к бару, где в одиночестве стоит мой брат и отламывает от хлеба кусочки.
- Что это было? - смеется он. - Господи, это выглядело словно дикий ритуальный танец какого-то племени.
- Заткнись, - говорю я.
- А сейчас, ребята, - я слышу, как Декстер произносит это со сцены, а свет вокруг становится приглушенным: - Вашему вниманию… маленькая медленная песня.
Звучат первые аккорды "Our love is here to stay", немного неловко, и люди, которые избегали танцпол во время быстрых песен, поднимаются со своих мест и разделяются на пары. Передо мной возникает Дженнифер Энн, от нее пахнет мылом для рук, она скользит пальцами по ладони Криса, убирая хлеб из его рук.
- Пойдем, - шепчет она, тактично перекладывая хлеб на ближайший столик. Как бы я к ней не относилась, не могу не восхититься ее техникой. Ничто не остановит эту девушку. - Давай потанцуем.
- Конечно, - соглашается Крис, вытирает рот и следует за ней, он бросает на меня взгляд, когда они достигают танцпола.
- Все в порядке?
Я киваю.
- Все хорошо, - отвечаю я. В зале становится тише, начинает играть музыка, люди переходят на шепот, когда они двигаются щека к щеке. На сцене, в то время как Декстер поет, клавишник явно скучает и поглядывает на часы. Я его понимаю. Что такого в этих медленных песнях? Даже в неполной средней школе я ненавидела, когда музыка замедлялась, после чего кто-то прислонял свое потное тело к тебе.
Когда танцуешь по-настоящему, ты не чувствуешь себя пойманным в ловушку, вынужденный раскачиваться взад и вперед вместе с незнакомцем, который теперь, только из-за того, что вы слишком близко, считает нормальным схватить тебя за зад или за что-нибудь еще в пределах досягаемости. Что за бред. Это и есть бред. Абсолютный. Потому что все медленные танцы направлены на то, чтобы приблизить к себе того, кого хочешь или быть приближенным тем, от которого ты желал бы держаться подальше, и еще дальше. Ладно, мой брат и Дженнифер Энн явно без ума друг от друга, и, да, ладно, слова песни довольно милы и романтичны. Я в том плане, что это не совсем плохая песня или что-то вроде того. Просто это не мое.
Я хватаю бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, делаю глоток и морщусь, когда пузырьки попадают мне в нос. Я борюсь с кашлем, когда чувствую, что кто-то подошел ко мне. Я оглядываюсь и вижу девушку, которая работает с Доном - ее зовут Марти или Патти, в середине имени точно есть "т". У нее длинные волосы с химической завивкой, густая челка. Еще она слишком надушена. Она мне улыбается.
- Я люблю эту песню, - говорит она, делая глоток своего напитка и вздыхая.
- А тебе?
Я пожимаю плечами.
- Я полагаю, - отвечаю я, в то время как Декстер наклоняется к микрофону и закрывает глаза.
- Они выглядят такими счастливыми, - продолжает она, и я следую за ее взглядом, направленным в сторону моей матери и Дона - они смеются и наклоняют друг друга, когда музыка стихает. Она хлюпает носом, и я понимаю, что она скоро заплачет. Свадьбы очень странно действуют на некоторых.
- Он действительно счастлив, не так ли?
- Ага, - говорю я: - Так и есть.
Она промокает глаза, затем взмахивает рукой, как бы извиняясь, и качает головой.
- Ох, дорогая, - говорит она: - Прости меня. Я просто…
- Я знаю, - я хочу избавить себя от тех слов, которые она готова произнести. С меня достаточно сентиментальностей для одного дня.
Наконец, последний куплет подходит к концу. Марти/Патти делает глубокий вдох, моргая, когда свет снова загорается. При подробном рассмотрении я замечаю, что она действительно плакала: красные глаза, красное лицо, все остальное. Ее тушь, которую я не могу не заметить, и которой слишком много, начинает течь.
- Я должна… - говорит она надтреснутым голосом, дотрагиваясь до лица. - Мне надо освежиться.
- Приятно было повидаться, - я отвечаю ей так же, как и остальным, с кем мне пришлось разговаривать всю ночь, тем же веселым "хэй-свадьба-хоу!" голосом.
- И мне, - у нее меньше энтузиазма. Она уходит, врезаясь в стул на своем пути.
Достаточно, думаю я. Мне нужен перерыв.
Я иду вдоль стола с тортом и выхожу на парковку, где пара парней в форме официантов курят сигареты и доедают остатки слоек с сыром.
- Эй, - я обращаюсь к ним: - Можно стрельнуть одну?
- Конечно.
Парень повыше ростом, с модельной стрижкой, достает из пачки сигарету и протягивает мне. Он вытаскивает зажигалку и держит, пока я наклоняюсь и делаю несколько затяжек.
Он понижает голос и шепчет:
- Как тебя зовут?
- Хлоя, - отвечаю я, отклоняясь от него. - Спасибо.
Я скрываюсь за угол, несмотря на то, что он зовет меня, нахожу место между мусорными баками у стены. Я скидываю туфли, затем смотрю на сигарету в руке. У меня так хорошо получалось: восемнадцать дней. Она даже не так хороша, на самом деле. Просто слабая поддержка в эту плохую ночь. Я бросаю ее вниз, наблюдаю, как она тлеет, отклоняюсь на ладони, вытягивая спину.
Внутри группа прекратила играть, им все аплодируют. Затем зазвучала музыка с диска отеля, и, несколько секунд спустя, дверь в стене открылась, и оттуда, громко переговариваясь, вышли "Джи Флэт".
- Это дерьмо, - сказал гитарист, доставая пачку сигарет из кармана, и вытряхивает одну. - После этого, никаких свадеб. Я серьезно.
- Это деньги, - говорит Ринго, барабанщик, делая глоток воды из бутылки, которую держит в руках.
- Не в этом случае, - ворчит клавишник. - Тут явно пожадничали.
- Нет, - возражает Декстер, проводя рукой по волосам. - Это залоговые деньги. Или вы все забыли? Мы должны Дону, помните?
Все неохотно соглашаются, потом замолкают.
- Я ненавижу делать каверы, - наконец произносит гитарист.
- Я не понимаю, почему мы не можем играть свою музыку.