Неспешно топая по коридору в свою комнату, Костик пытался придумать слова, которые он скажет Майке… и понимал, что все они никуда не годятся. Куда-то сразу подевалось то, чуть пьянящее веселым азартом чувство уверенности в себе, с которым он произносил свои почти импровизированные обращения к пациентам. Впервые в жизни общаясь с толпой так, словно всегда умел выступать с трибуны. Сейчас Костик снова был так же скован, смущен и неуверен, как пару лет назад, когда пытался объяснить насмешливой Вике, какая она красивая.
Тем более, сказать сейчас Майке нечто подобное было бы худшим из издевательств. И неважно, что она пока не видит собственного лица и тела, не может быть, чтоб девчонка не знала, как выглядят люди с такими побоями.
Костик тяжело вздохнул, обнаружив, что топчется под дверью собственной комнаты, и, сделав над собой героическое усилие, толкнул дверь.
Майка не спала, он сразу это понял по раздвинутым в стороны полам шатра, и по позе рабыни, склонившейся к девчонке. Осторожно подошел ближе, рассмотрел, как женщина бережно вливает в спекшиеся Майкины губы питье и не стал мешать. Не смог бы он сам сделать это так же спокойно и аккуратно.
Подтащил скамейку и сел чуть сбоку, не замечая, что страдальчески кривит губы каждый раз, когда ложечка чуть задевает ранку на губе таджерки.
- Чем ты ее поила? - спросил почему-то шепотом, когда рабыня залила Майке в рот последние капли снадобья.
- Господин Авронос вечером снадобье принес, сказал, напоить, как проснется. А мед утром принесли, пасечник сильно извинялся, что не успел вечером привезти из села нужный, - неторопливо объясняла сиделка, а Костик чувствовал, как у него в груди все окаменело, не давая свободно вздохнуть, - так и сказал, лекарь требовал меду именно с первоцветов, добавить в питье для избитой рабыни, он на рассвете самую силу имеет…
Шнурок звонка остался висеть в руке Костика, и он все тряс его, торопливо роясь в шкафу в поисках заветного кошеля.
- Авроноса, немедленно, - найдя кошель, рявкнул парень на появившихся в дверях слуг, и повернулся к побледневшей от нехороших подозрений рабыне, - где банка из-под меда?
- Вот стоит…
- Не прикасайся! - Костик решительно отодвинул рабыню прочь и присел на краешек кушетки, - Май! Майка?! Ты меня слышишь?
- Ага… - сорвался с искусанных губ хрипловатый шепот, и густые ресницы мученически дрогнули, пытаясь приподняться.
- Ты мне должна помочь… иначе я все потеряю… поняла? Если ты не выздоровеешь, меня повесят… как обманщика… сегодня же. Помоги мне Майка, я тебя очень прошу! Мне тут больше никто не сможет помочь, ну, пожалуйста!
- Да…
- Молодец, спасибо… я знал, что ты самая преданная… самая надежная… - проклятая витаминка наконец скользнула в пальцы, - Вот, смотри, Майка, такая же пилюля… я кладу тебе в рот… соси. Как станет кисло, ты представишь, как исчезают все болячки и выходит все вредное, что есть внутри тебя, хорошо представь это, Майка! В тебя попала какая-то гадость, все должно выйти прочь…
- Что случилось? - тихо спрашивал где-то за плечом встревоженный голос Авроноса, ему отвечало всхлипывание рабыни, и землянин все повышал голос, чтобы перебить, оттеснить эти голоса, не дать им посеять зерна сомнения в собственных словах.
- Я помогу, вспомни, как я помогал тебе в первый раз, и ты тоже помоги мне, Майка, напрягись! Собери все свое упорство, ты же сильная, Маечка! Давай, чувствуешь, как от пилюли пошла кислота? Вспоминай, как она прогоняла зеленую лихорадку, все остальные болезни она лечит так же легко! Вот, я чувствую, как все вредное, злобное постепенно вытесняется из твоего тела, сходит с твоей кожи, так же легко, как нарисованное глиной… давай, Майка, еще немного… еще… ты становишься совершенно здоровой… у тебя ничего больше не болит и нет ни одного рубца или шрама…
Постепенно в душе возникло светлое, приподнятое чувство, впервые испытанное Консом вчера, во время сеанса исцеления. Похожее на невероятный коктейль из самых разнообразных чувств. В нем была и легкость полета во сне, и трепет замершего от восторга сердца перед бушующим далеко внизу, под скалою, штормовым морем, и тихая печаль прозрачного осеннего вечера.
Костик отлично понимал, что безрассудно растрачивает сейчас энергию, необходимую для показательного выступления, но ничуть об этом не жалел. Если с Майкой что-то случится, ему не будет дела ни до одного из жителей этого мира…
Это он с незыблемой ясностью понял пять минут назад.
- Хватит, - крепко тряхнул парня за плечо Авронос, - она уже исцеляется, возвращайся! Конс!
- Я тут, - Костик встряхнул закружившейся головой, и тяжело перевалился в кресло сиделки, - скажи… ты просил принести с утра мед?
- Нет… - Авронос смотрел виновато, как побитая за кражу курицы собака, - я никогда не оставляю пациентам недоделанных снадобий, это святое правило. Я уже послал сообщение Даринту, он разберется… как такое могло произойти.
- Мы недооценили… этого гада, он не стал спать… - тяжело вздохнул Костик, - попроси принести еды, я пока отнесу Майку в купальню, нужно отмыть её… от твоих художеств.
Про то, что это он сам предложил вчера капнуть в целительные мази сока разных ягод, парень предпочел не поминать. Вдруг Майке, слушавшей их разговор, не понравится, что ее размалевали, словно папуаса?
- Без тебя найдется, кому её нести… - лекарь, осторожно рассматривающий покрытую синими и алыми полосами, но абсолютно здоровую кожу девушки, вдруг изумленно охнул.
- Что там? - Костик подскочил с невесть откуда взявшейся прытью, - Авронос!
- Клеймо рабыни исчезло…
- Черт! - Костик встревоженно уставился на учителя, - и что нам теперь делать?
- Пока молчать, - бдительно оглянулся на дверь Авронос, хорошо, что он отправил слуг с разными поручениями, - Накрой её покрывалом. Быстро. Я помогу её помыть.
- Сам справлюсь, - неуступчиво насупился Конс, раз девчонка теперь не больная, нечего лекарю ее лапать.
- Я могу сама… - про то, что Майка может теперь говорить, они как-то забыли, - а клеймо можно нарисовать… я помню, какое оно было.
- Сначала посоветуемся с Даринтом, - не согласился лекарь, - Ну, завернул? Давай хоть нести помогу.
- Я помогу, - появившийся в комнате начальник охраны решительно отобрал у Костика кокон, из которого выглядывало разноцветное Майкино личико, - а ей не больно?
- Нет, - сказала Майка, и тут же встревоженно стрельнула черными глазами в бывшего хозяина, правильно ли она делает, отвечая совершенно незнакомому мужчине?!
Встретила его непривычно счастливый взгляд, растерялась, смутилась и поспешно отвернулась в другую сторону.
- Пойду, принесу уксус, - заторопился Авронос и первым выскочил из комнаты.
Купать Майку Костику не пришлось, Даринт вызвал одну из рабынь, про которую сказал иномирянину кратко - камень. И Конс почему-то поверил этому мужику с глазами киллера, смотревшему на него как на сошедшего с неба ангела. Даже неудобно как-то становилось, Костик ведь точно знал, что меньше всех вчера думал про этого воина. Считал, что такие крутые мужики должны быть самыми недоступными для разных внушений.
- Посади ее туда, там мягче, - Конс указал Даринту на собственную постель и, поймав задумчивый взгляд воина, возмущенно засопел.
Вовсе не имел он в виду ничего такого… во всяком случае не теперь, когда вокруг столько проблем а у него совсем нет сил, это парень хорошо ощутил, плетясь за Даринтом по коридору.
В доказательство своего благородства Костик лично переставил поближе к кровати кресло сиделки и поспешил в него плюхнуться, пока никто не заметил, как дрожат руки. Мелко и противно, словно у алкаша.
Даринт тем временем легко перенес ближе к ним столик, плотно заставленный едой.
- Майке положи… чего тебе хочется, Май?
По интонации хозяина, девчонка неожиданно поняла, что сократил он ее имя вовсе не от недовольства, и снова смутилась. Как-то неправильно он себя ведет… она так виновата и проблемы у него именно из-за нее, слышала их разговор. И даже кое-что поняла, но вот поверить, что такое можно простить… пока не могла.
- Все равно…
- Это нам все равно, - неожиданно не согласился Конс и ее ресницы испуганно вздрогнули, что она сказала такого?
- Нам все равно, потому что тут еды на целый взвод. А вот что тебе хочется, я не знаю. Вот смотри, начнем с мяса… холодное, горячее, в соусе, паштет - какое класть? - Конс смотрел очень настойчиво и под этим взглядом Майка терялась и краснела.
- Не мучай ее, я сам знаю, что положить, - Даринт поставил перед девчонкой полную тарелку еды, - все таджерцы любят птицу и баранину, у них это национальная еда.
- Замечательно, - непонятно чему обрадовался Конс, - я тоже это люблю.
- Нужно было ей сначала бульона дать, - недовольно фыркнул появившийся в дверях Авронос, глянул на ощетинившегося Костика и примирительно добавил, - я о ее желудке беспокоюсь, два дня голодом.
- Она будет запивать бульоном, - практичный Даринт мгновенно нашел выход.
И сам же мгновенно подвинул девчонке чашку с бульоном.
- Давай и мы поедим, - лекарь переставил к столику скамейку, устроился, придвинул к себе блюдо с едой и только после этого хмуро договорил - а потом будем думать, что делать.
- Ты о клейме? - Даринт на миг поднял взгляд от тарелки, - а что тут решать… я уже послал за браслетами. Пока нет хозяина…
- А ты уверен? - Авронос оглянулся на торопливо глотающего мясо ученика, - и потом… что делать с негодяем? И как ему вообще удалось?
- Никто не ожидал такой наглости… там допоздна гуляли благодарные дамы, и все пытались передать корзинки… я думаю, это его и натолкнуло на идею. Пасечника этого охрана раньше не видела, но одежда и лоток были настоящие… да и мед тоже, пока ждали рабыню, он угостил парней… все чувствуют себя отлично. И рабыне объяснял все так уверенно… профессионал.
- Вроде Югнелиус под корень извел их гильдию, - недовольно буркнул Авронос, - откуда снова полезли?
- А для нубов подробного объяснения не будет? - запив мясо горячим отваром трав, ехидно поинтересовался Конс, вместе с едой постепенно возвращалась бодрость и способность шутить.
- В Хедуле есть гильдия убийц, - с досадой буркнул Даринт, - тайная, разумеется. Но все богатые люди… когда им нужно, ее легко находят. А вот мы каждый раз вылавливаем только самую мелкую рыбешку.
- Ничего, в этот раз будем ловить крупную, - зловеще пообещал Костик, и поднял на учителя решительный взгляд, - Авронос, во сколько у нас сеанс?
- Ты не сможешь, я пошлю слуг… перенесем сеанс на завтра.
- Смогу, только еще поем и немного посижу… а потом накапаешь мне твоего зелья и всё получится. Я, кажется нащупал… струну. А потом сразу уедем, Даринт, твое приглашение в силе? Мне нужно пару дней, чтоб приготовиться. Зорро выходит на тропу войны.
- Это ты правильно решил, уехать в мой дом, - воин размышлял очень недолго, - там все и обсудим.
В имение Даринта Костика везли на хотомаре, и он был очень благодарен начальнику стражи за такое решение. Почему-то парню казалось, что его шея стала очень тонкой и голова оторвется, если его будет трясти на ухабах.
Правда, воином хотомар был выбран совершенно из других соображений, и Авронос и Даринт считали, что так шпионам Тьершига труднее отследить, куда они направляются. Они даже приказали хотомарщику сначала направить дрифона совсем в другую сторону, а за городом поменяли курс.
Костик судил о происходящем по коротким приказам и переговорам, не решаясь пока открыть глаз. Да и не хотелось, если честно говоря. Сидящая рядом Майка беспрерывно поглаживала отросший ежик его волос, и это было так замечательно… так правильно, словно встала на место затерявшаяся часть пазла, и в картинке сразу все стало понятно.
Потом Даринт легко тащил парня на руках, и по скользившим по векам солнечным лучикам и аромату цветов, тот догадывался, что они прибыли. Но глаза так и не открыл, рано.
Исцеление прошло довольно просто, Авронос взял троих, самых беспроигрышных пациентов. Сам сказал вступительную речь, экономя силы ученика, сам рассадил их прямо перед Костиком, чтоб он мог смотреть каждому в лицо.
Лекари, которым за полчаса до этого предъявили акты о попытке отравления рабыни и остатки мёда, а потом показали лежащую в постели совершенно здоровую Майку, пребывали совершенно не в том состоянии, чтоб настаивать на более сложных случаях.
- Конс, а какие у вас на родине правила… насчет женитьбы? - вопрос показался Костику таким диким, что он изумленно приподнял ресницы.
Чтоб невольно зажмурить их снова. Хотя тут, в оплетенной вьющимися растениями беседке, царила приятная тень, за ее пределами цвел и плавился пронизанный солнцем полдень.
- Ты это к чему?
- Ну… просто интересно, - Авронос на миг запнулся, - например, нужно ли согласие родителей, с какого возраста можно жениться, какое жених должен иметь состояние…
- Состояние? - Костик недоуменно поглядел на мнущегося учителя и хихикнул, - удовлетворительного достаточно. А у вас?
- У нас тоже довольно просты, требуется серьезное намерение взрослого мужчины и согласие родителей девушки, или письменное разрешение попечителей, если у нее нет родителей. Но это для знатных девушек, а для простых достаточно простого договора с ближайшими родственниками. Потом мужчина предлагает девушке выбрать браслет… тут есть тонкости… невеста своим выбором говорит, каким хочет видеть мужа… потом жених, если согласен, берет парный… или… другой, по желанию. Когда браслеты выбраны, старший в доме читает назидание и надевает им браслеты. Вот и все.
- А если девушка не согласна? - Костик начал понимать, что Авронос затеял этот разговор неспроста и занервничал.
Майка столько раз давала ему понять… что он ненавистен ей после их первого раза… что парень даже не надеялся на ее добровольное согласие.
- Тебе такое не грозит. Майка твоя рабыня, и не может отказаться… наоборот, это большая честь для нее.
- Извини… Авронос, но сейчас ты не прав. Мне не нужно, чтоб она не могла отказаться… как все нормальные люди, я мечтаю жениться на девушке, которая меня любит.
- Поговори с ней, - вдруг предложил молчавший до сих пор Даринт, - мне кажется, ты её не понял. Знаешь, я в молодости несколько лет прожил на Таджере, и неплохо знаю их обычаи. Для девушек главный запрет - никогда не показывать своего интереса к мужчине… у них это равноценно падению. Тех, что осмелятся ласково взглянуть на парня, родичи считают пропащими… и могут даже продать в рабство. Все равно из них не получится преданных жен.
- Сволочи… - представив себе эту дикость, ругнулся Конс, и оглянулся на дом, там рабыни подбирали Майке новую одежду, - но как я её спрошу?
- Просто поговори… - Авронос уже сообразил, что предложение Даринта самое верное, - мы пойдем, прогуляемся… если будем нужны, дерни вот этот шнур… только не отрывай совсем.
Майку он сначала не узнал. Увидел идущую в направлении беседки девушку, привычно отметил стройную фигурку и роскошные черные локоны, перекинутые через плечо на грудь и достающие чуть не до колен, и отвернулся. Как выяснилось, вблизи его интересовала только одна девушка. Даже Элис, поджидавшая вчера вечером возле купальни с явным намерением утешить, больше не вызывала такого жгучего интереса, как раньше. Девушка почему-то даже не обиделась, когда он виновато пробормотал, что слишком устал. Грустно улыбнулась и ушла.
Костик уныло вздохнул, и прикрыл глаза. Легкие шаги прозвучали совсем рядом, ноздри защекотал легкий аромат духов.
- Можно мне сесть?
- Майка?! - Костик подскочил и разинул от неожиданности рот.
Черт, как она изменилась… стала просто неузнаваемой. И невероятно хорошенькой. Светлое длинное платье выгодно обрисовало ловкую фигурку, черные волосы пушатся и блестят драгоценнейшим из украшений.
- Мне не нужно было распускать волосы? - девушка глядела как-то виновато.
- Почему? Очень красиво… - только тут Конс заметил, что таджерка еще стоит, и рассердился на себя за невнимательность, - садись, вот сюда.
И правда как-то забито она себя ведет, хотела сесть на ничем не прикрытую скамеечку, на которую несколько минут назад Авронос ставил ноги, расстроился Костик, а он раньше даже не замечал.
Вот как с ней после такого открытия разговаривать? Если он даже не знает, с чего начать, чтоб не обидеть ненароком? И так уже накомандовался… до сих пор все расхлебывают.
- Конс… - девчонка подняла печальные глаза и отчаянно вздохнула, как перед прыжком в воду, - прости меня, пожалуйста… я нечаянно.
- Что нечаянно? - Сначала не понял Костик, и вдруг догадался, - ты ни в чем не виновата. Это я… влез, спутал все твои планы. Если бы я не начал драться со жрецом, ты еще там осталась бы свободной… я потом понял, зачем ты так поступила. Ты меня прости… я еще командовал… как будто ты и вправду рабыня. Мне очень стыдно… я вел себя как последняя свинья.
Он говорил, не глядя в ее сторону, уставясь невидящим взглядом в переплетение темных ветвей и чувствовал как распухает в душе беспросветное ощущение потери. Вот сейчас она повернется и уйдет… не нужен ей такой бессердечный и самоуверенный эгоист.
- Конс… - растерянно и горько возразила Майка, - ты всё говоришь неправильно… это я виновата. Мать всегда говорила… что я самая сильная… что у меня всё получится. Я три оборота готовилась, обучалась танцевать, запоминала тайны ассар… и когда жрецы отправили меня на хамшир, думала, что уже победила судьбу. Мне оставалось так мало… не выдержать последнее испытание в храме и…
А я увидела, как принесли тебя… и поняла… что такая же слабая… как все те, кто не может опустить вовремя глаза. Ты был… такой худой… и бледный… я сначала хотела просто накормить… а потом… когда дотронулась до тебя… придумала новый план… мне казалось, что он лучше старого…
- Он был в тысячу раз лучше, Маечка, - нетерпеливо притянув девчонку к себе еще дрожащими от слабости руками, Костик бережно стирал с ее щек слезинки, - в сто тысяч раз… правда. Не плачь, малышка моя… теперь все будет хорошо.
Он все-таки не выдержал, и поцеловал её, хотя разумом твердо понимал, что этого делать никак нельзя… и потом, пытаясь восстановить дыхание, счастливо усмехнулся, как хорошо, что люди не всегда слушают голос разума.
- Авронос привез браслеты… - повернув Майкино лицо так, что видеть её глаза, нежно прошептал Костик, - ты возьмешь мой браслет?
- Да… - она вдруг снова расплакалась и уткнулась лицом ему в плечо, - а… ты… точно этого хочешь?
- Не сомневайся… лучше потяни вон тот шнурок… - Конс был не уверен, что не вырвет его с потрохами ко всем чертям, если дернет сам.
Обычно парни несут невест в загс, веселился Костик, сидя на руках огромного мужика-раба, а у него все неправильно, его самого туда несут. Авронос, шедший сзади, только хмурился, силясь скрыть за серьезным видом невольную улыбку. Какой же он все-таки еще зеленый, этот иномирец с необычным даром, выбрал из всех девушек континента самую нищую и безродную и радуется так, словно ведет выбирать браслеты принцессу Ансельну.