- Но Хилари - я просто не знаю, что про нее сказать. Она в коме, и это очень беспокоит врачей.
- У нее есть другие повреждения?
- Да, но так же как у Терри, они не слишком серьезны. Сломаны рука и нога, ободрана половина лица, но доктор, который говорил со мной, считает, что пластическая операция ей не потребуется.
Норман крепко сжал руку Катарин и с неистовством крикнул:
- Она не должна умереть, Катарин! Она не может умереть! Не могу даже подумать о том, что будет с Терри, если она… если это произойдет. Он не перенесет этого, без Хилари ему не жить.
- Все обойдется, Норман, - попыталась его мягко утешить Катарин, но в ее голосе не чувствовалось большой уверенности. - Мы не должны сейчас думать о худшем. Мы должны надеяться на лучшее.
- Да, - пробормотал Норман. Он отвернулся и несколько минут смотрел в окно, после чего вдруг повернулся всем телом к Катарин и пронзил ее взглядом.
- Это мы во всем виноваты, - мрачно заявил он. - Нам не следовало этого делать.
- Что нам не следовало делать, я не совсем понимаю? - спросила поставленная в тупик его заявлением Катарин.
Норман отстраненно посмотрел на нее и часто заморгал глазами. Помолчав немного, он тихо сказал:
- Мы тогда сговорились и уговорили их работать вместе в том фильме. Они снова влюбились друг в друга. Мы вмешались в чужую жизнь, а это неправильно. Никто не смеет брать на себя роль Бога, Катарин.
Катарин ошеломленно уставилась на него.
- Как ты можешь такое говорить, - увещевала она его таким же тихим голосом. - Вспомни, ведь мы же старались помочь Терри справиться с его проблемами. Кроме того, не мы же с тобой вели машину сегодня. Ты ведешь себя просто глупо, Норман.
Но Норман Рук, казалось, не слышал ее. Он продолжал сидеть, упрямо уперев взгляд в свои, обутые в сандалии, ноги.
- Я никогда себе не прощу, если Хилари умрет, - заявил он. - Лезть в чужую жизнь - это неправильно. Будь уверена, Бог лучше нас знает, что делать. Мы оба должны были это понимать.
Он встал и пошел к двери.
- Пойду еще взгляну на них. Я сию минуту вернусь.
Катарин снова опустилась в кресло, не отрывая взгляда от закрывшейся за Норманом двери. Она испытывала смешанное чувство горечи и испуга от его неожиданного заявления. Она не могла принять его упреков. Каким образом могли они оказаться виновными в автомобильной аварии? Нет, Норман просто в шоке, он бредит, убеждала она себя, он не соображает, что говорит. Катарин встала, подошла к окну и выглянула наружу. Она действительно рассчитывала на старую привязанность Хилари к Терри, но никак не ожидала, что прежняя любовь вспыхнет между ними, что Хилари бросит Марка и сбежит от него к Терри. "Что бы я ни сделала, я действовала в их интересах, - заявила себе Катарин, всегда готовая оправдывать себя, - у меня были самые лучшие намерения. Норман может говорить что угодно, но мы с ним не виноваты. Ни в чем, а тем более - в катастрофе".
Она прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза, припоминая, как прелестна была Хилари в субботу вечером на балу. У нее перехватило горло. "Живи, Хилари! - беззвучно кричала она. - Борись! Ты обязана бороться! Не поддавайся, борись за свою жизнь. Ради Терри. О, Хилари, ну, пожалуйста, пожалуйста, не умирай". Она вновь и вновь повторяла в уме эти слова, неподвижно стоя у окна и сосредоточив все свои мысли и чувства на раненой, вкладывала все свои душевные силы в посылаемые ей волны любви и поддержки.
Катарин была так глубоко погружена в свои мысли, что не расслышала, как отворилась дверь, Франческа тихо вошла в приемную и остановилась посреди комнаты, пристально вглядываясь в застывшую у окна фигуру Катарин. Сейчас в ней было нечто беззащитное, и Франческа подумала: "Она кажется такой хрупкой, такой крошечной, словно ребенок, честное слово", и ее сердце окатила теплая волна нежности к подруге, смывшая остатки гнева и обиды на нее. Она подошла к ней поближе.
- Кэт! Кэт!
Катарин обернулась и печально покачала головой.
- Плохо дело, Франки, и…
Останавливая ее взмахом руки, Франческа радостно замотала головой:
- Все хорошо, Кэт. Все будет в порядке. Я только что видела Нормана, когда он говорил с доктором. Хилари наконец очнулась. Через несколько минут мы сможем ее навестить.
На лице Катарин, до того бледном как полотно, появилась радостная улыбка облегчения. Она вихрем промчалась через приемную и упала в объятия Франчески, девушки крепко обнялись и, постояв так немного, залились счастливыми слезами.
39
- Ну вот, последний ваш чемодан готов, ваша милость, - сказала миссис Моггс. Ее шляпка, украшенная ярко-красными маками, заходила в такт кивкам головы, которыми она отмечала каждое место багажа Франчески, указывая на них пальцем.
- Итого семь мест, - объявила она. - Надеюсь, что они все влезут в машину миссис Астернан.
- В этом можете не сомневаться, миссис Моггс. "Роллс" - это целый дом на колесах, - ответила Франческа. - Спасибо, что помогли мне. Теперь пошли на кухню, выпьем по чашечке чая и обсудим все остальное.
Миссис Моггс радостно заулыбалась:
- Конечно, миледи, я уже поставила чайник на огонь.
Тяжело ступая, она протопала вслед за Франческой, которая уже успела миновать столовую и вошла в кухню. Усевшись за кухонный стол, Франческа вытряхнула на него содержимое конверта из плотной манильской бумаги. Миссис Моггс, заливая кипятком заварной чайник, спросила:
- Как вы посмотрите на кусочек великолепного шоколада "Кэдбюри" к чаю?
- Нет, спасибо, - пробормотала, не глядя на нее, Франческа.
Миссис Моггс поджала губы и осуждающе взглянула на нее своими маленькими глазками цвета кремня.
- Если позволите заметить, ваша милость, вы слишком мало кушаете, - закудахтала она. - Вам идет загар, миледи, сохранившийся еще с лета, но вы такая худенькая.
- Я действительно сейчас не хочу есть, миссис Моггс. Перед отъездом в Йоркшир я чего-нибудь перехвачу за обедом. Теперь, пожалуйста, подойдите сюда и присядьте.
- Да, конечно, сию минуту.
Миссис Моггс поставила на стол чайный сервиз и взгромоздилась на стул напротив Франчески, изготовившись разливать чай.
- Вот ключи от квартиры мисс Темпест, - показала ей связку ключей Франческа. - Она просит вас раз в неделю заходить к ней вытереть пыль и вообще присмотреть за порядком. - Франческа опустила ключи в конверт. - Все складывайте сюда, миссис Моггс, тогда ничего не потеряется.
- Хорошо, ваша милость. А как мисс Темпл поживает в Голливуде? Как у нее там идут дела?
- Очень хорошо. Ей там нравится.
Франческа и не подумала поправлять миссис Моггс, которая упорно коверкала фамилию Катарин.
- Вот еще чек от нее за три месяца вперед. Если она задержится, то вышлет еще один. Ваш адрес у нее есть.
- Премного ей благодарна.
Миссис Моггс сложила чек и сунула его в карман фартука. Указав на маленький белый конверт, лежавший на столе, Франческа пояснила:
- Здесь ваш проездной на трамвай и десять фунтов на непредвиденные расходы. Сюда же я положила ваше жалованье за предстоящие месяцы.
Удрученная миссис Моггс пристально взглянула на Франческу.
- Так, значит, вы не собираетесь приезжать до свадьбы его светлости?
- Боюсь, что вы правы, миссис Моггс. Я останусь в Йоркшире и буду работать там над своей книгой. Если у вас возникнут какие-то проблемы, вы в любой момент можете позвонить мне по телефону, а я вам сообщу, если отец соберется в город.
- Да, миледи. Мне будет очень не хватать вас, когда вы уедете, но, не волнуйтесь, я за всем присмотрю.
- Я в этом не сомневаюсь, миссис Моггс.
- А вы не забыли про мою шляпку, леди Франческа?
Франческа, возможно первый раз за последние недели, весело рассмеялась.
- Конечно же, нет, не забыла. На самом деле я уже приступила к ней и, думаю, хорошо продвинусь с нею вперед в ближайший уик-энд в Йоркшире. К свадьбе она непременно будет готова. Шляпка получается прелестная и будет хорошо гармонировать с вашими голубыми пальто и платьем. Вы, кажется, говорили именно о голубых, не так ли?
Просиявшая от удовольствия миссис Моггс кивнула:
- Да, и большое вам спасибо за шляпку. Я так ценю вашу заботу.
Поколебавшись немного, миссис Моггс осторожно кашлянула.
- Мне бы хотелось что-нибудь вроде тех шляпок, что обычно носит ее величество королева-мать. Знаете, такие, с вуалью и с перышком, либо с розочкой, с красной.
- Именно такую я и имела в виду, - заверила ее Франческа. - Я…
В этот момент зазвонил телефон на стене.
- Простите, миссис Моггс.
Франческа подбежала к аппарату и сняла трубку.
- Алло?
- Привет, Франческа, - раздался голос Николаса Латимера. - Как поживаете?
- Превосходно, Ник, а вы?
- Без Дианы - ужасно. Я решил слетать к ней на этот уик-энд.
- Опять, - пробормотала Франческа, принужденно рассмеявшись.
Ник довольно хихикнул в ответ.
- Вот так-то. Послушайте, детка, кажется, я нашел себе квартиру. Буквально за углом от вас, на пересечении Гросвенор и Норт-Одли. Что, если вы забежите взглянуть на нее и выскажете свое мнение?
- Когда, Ник?
Франческа недовольно нахмурилась. Она держала в секрете свой отъезд в Лэнгли и не хотела, чтобы Ник узнал, что она уезжает сегодня после обеда, и попытался удержать ее.
- Надеюсь, что вы сможете прийти прямо сейчас, скажем, через полчасика. Что на это скажете?
- Да-да, прекрасно. Говорите адрес.
Ник продиктовал ей адрес, а потом добавил:
- Я буду ждать вас прямо в квартире - она на первом этаже. Рад буду повидаться с вами, детка. До свидания.
- До свидания, Ник.
Франческа повесила трубку и обернулась.
- Мне кажется, что мы обо всем договорились с вами, миссис Моггс.
Она собрала все разложенные на столе вещи обратно в конверт, который вручила миссис Моггс.
- Я выйду ненадолго. Вернусь примерно через час.
Спрятав бесценный конверт в карман передника, миссис Моггс интенсивно затрясла головой.
- Хорошо, ваша милость, а я пока продолжу уборку.
Сентябрьское утро было прекрасным, почти летним. Легкие молочно-белые облачка неторопливо проплывали по синему, цвета барвинка, небу. Но улицы, по которым Франческа торопливо шагала в сторону Гросвенор-сквер, казались ей странно неприветливыми. Высокие серые дома навевали на нее тоску и уныние. Ей не терпелось поскорее очутиться в Лэнгли. Она соскучилась по уюту родного дома, тихой мирной атмосфере старого замка, по бескрайним просторам обожаемых ею вересковых пустошей. Скорее туда, к пологим пустынным холмам, сейчас багряно-пурпурным от завядших кустарниковых зарослей, где воздух бодрящ и прохладен. Там она найдет покой и отдохновение от постоянной, непроходящей боли по утраченной любви. Вдвоем с Ладой они будут совершать далекие прогулки, проходить милю за милей по этим пустынным, внушающим благоговение местам, не встречая ни единой живой души, и одиночество будет для нее благословением.
С самого своего возвращения из Парижа вместе с Дорис Франческа жила, замкнувшись в себе, постоянно погруженная в свои мысли и переживания, отгородившись от всего остального мира и находя утешение лишь в Ладе да в своей работе. Ее изыскания в Британском музее подошли к концу, и теперь ей предстояли долгие одинокие дни собственно писательского труда. Но это ее только радовало. Погружение в прошлое давало ей возможность отвлечься от настоящего, ставшего столь мучительным.
Когда Франческа дошла до Гросвенор-сквер, ее мыслипереключились на Ника и на ту квартиру, что ей сейчас предстояло осматривать. Он решил прожить в Лондоне до самого Рождества, которое намеревался отпраздновать в Виттенгенгоффе вместе с Дианой и Кристианом. Прямо оттуда он намеревался заехать в Нью-Йорк навестить родителей, а потом двинуться дальше в Калифорнию. Он продолжал работу над новым сценарием и, по его словам, хотел бы пожить в уединении в Лондоне, чтобы скорее завершить его. Но Франческа понимала, что настоящей причиной, удерживавшей Ника по эту сторону Атлантики, была Диана. Она искренне хотела, чтобы у Ника и ее кузины, влюбленных друг в друга, все сладилось. "Но бывает ли хеппи-энд в реальной жизни?" - спрашивала себя Франческа и грустно сама себе отвечала, что крайне редко, вспоминая о собственном горе и о несчастье, ожидающем ее брата, о котором ему предстоит в скором времени узнать. Вчера вечером ей позвонила из Калифорнии Катарин. Волнуясь, переполненная восторгами по поводу своего нового фильма, Голливуда и всего там увиденного, она взахлеб расхваливала Бью Стентона, который стал ее постоянным спутником, причем, кажется, не только на съемках. О Киме речь зашла только в самом конце их разговора, и Катарин подтвердила свое намерение порвать с ним, но не раньше свадьбы их отца с Дорис, которая была назначена на декабрь. При этом известии настроение Франчески сразу упало. Сердце ее брата неминуемо будет разбито.
Терри Огден тоже был там, в Калифорнии, и Катарин минут пять болтала о нем. Он был один, без Хилари, которая еще не оправилась после аварии и лежала в лондонской клинике на обследовании. У нее не все было ладно с координацией движений и чувством равновесия. Это тревожило докторов, запретивших ей лететь в Америку, пока они не разобрались в причинах ее недуга. Франческа на прошлой неделе навещала Хилари в больнице, и та, обливаясь слезами, с таким пылом говорила, как она тоскует по Терри, что Франческа, хорошо понимавшая ее чувства, была глубоко тронута. "Как много потом всегда бывает слез!" - подумала она, ускоряя шаг и стараясь отогнать нахлынувшие на нее видения.
Незаметно для себя, она очутилась перед домом, где помещалась та самая квартира. Это было внушительного вида строение с громадными двойными стеклянными дверями за кованой железной решеткой. Франческа толкнула входную дверь, прошла через холл и, остановившись перед входом в квартиру, позвонила. Дверь немедленно распахнулась, и перед нею возник широко улыбающийся Ник.
- Привет, Никки, - тепло поздоровалась Франческа, всегда довольная встречами с ним.
- Добро пожаловать, красавица, - ответил Ник.
Продолжая улыбаться, он затащил ее в квартиру и заключил в объятия, крепко прижав к себе. Потом он немного отстранил ее от себя и заглянул в лицо, стараясь угадать, в каком она настроении.
- Спасибо, что пришли. Премного вам благодарен.
- Всегда рада вам помочь, чем могу, Никки.
Она оглядела просторную прихожую и одобрительно кивнула.
- Ну, судя по началу, вы нашли то, что нужно.
Она обвела взглядом прелестные античные вещицы, украшавшие прихожую, шикарную хрустальную люстру, восточный ковер на белом мраморном полу.
- Кому принадлежит все это великолепие?
- Одному моему знакомому продюсеру, Сэму Лигаллу. Он уезжает на три месяца в Лос-Анджелес и хочет на это время пустить в квартиру жильца. Поскольку я не собирался снимать жилье на более долгий срок, оно мне вполне подходит. Пошли, хочу показать вам самое главное - библиотеку, то место, где я смогу работать.
Ник распахнул перед нею дверь и, пропустив Франческу вперед, застыл, ожидая ее реакции.
- Какой замечательный письменный стол! И все эти книги. О, Ник, она превосходна. У нее такой мужественный вид, и она так располагает к работе.
Франческа протянула ему руку, желая поздравить.
- А сколько тут еще комнат?
- Гостиная, спальня, пара ванных комнат и еще комната для гостей. Ах да, еще есть кухня, она - вон там. Сэм ее переоборудовал на современный лад, и она теперь вполне отвечает своему назначению. Правда, нет столовой. Думаю, что Сэм не питается дома.
Франческа осмотрела сияющую белизной и хромом кухню, показавшуюся ей слишком стерильной, но вполне подходящей для Ника.
- Итак, квартира мне нравится. Думаю, что Дибс ее тоже одобрит, - слегка подковырнула она Ника, улыбнувшись. - Но мы еще не закончили экскурсию. Как насчет спальни и гостиной?
- Конечно, детка. Вначале осмотрим гостиную.
Он подтолкнул ее к высокой дубовой двери и задержался, чтобы пропустить ее. Франческа сделала два шага вперед и как вкопанная застыла на месте. Виктор Мейсон, ослепительно красивый в темно-синем костюме, превосходной голубой рубашке с синим галстуком, собственной персоной расположился перед камином, с сигаретой в одной руке и со стаканом в другой.
- Привет, Чес, - серьезно, без малейшего намека на улыбку, произнес он.
Не в силах ответить, Франческа промолчала. Вик не попадался ей на глаза с того дня, как он уехал тогда с юга Франции, и теперь, увидев его, она лишилась дара речи и совершенно была выведена из равновесия. Ее обуял бешеный гнев на Ника, заманившего ее в западню самым предательским образом. Сверкая глазами, она обернулась к нему, всем своим видом выражая возмущение и недоверие. Обретая способность говорить, она прошипела:
- Никогда не ожидала от вас ничего подобного! Как это глупо и нечестно с вашей стороны…
Ник предупреждающе поднял руку и, не давая ей высказать все, что она о нем думает, воскликнул:
- Человек хотел с вами поговорить. По крайней мере, хоть это вы можете ему позволить, Франческа?
Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Осознав, что ее оставили с Виктором наедине, Франческа ударилась в панику. О Боже, что ей делать? Сейчас он начнет ее расспрашивать. Как ей объяснить ему свое поведение, не нарушив данное Катарин слово и не разглашая того, что та ей доверила по секрету? Она покрепче прижала к себе сумочку, которую держала в руках, желая только одного - поскорее бежать. Но она будто приросла к месту, боясь шевельнуться, чтобы не упасть. Ноги не держали ее, дрожь пробегала по всему телу, она с трудом сохраняла равновесие.
- Почему бы тебе не присесть? - спокойно предложил Виктор и прошел мимо нее к открытому бару, рядом с которым стояли рыцарские доспехи. Франческа опустилась в ближайшее кресло. Она села вовсе не потому, что намеревалась остаться. Просто ноги отказывались ей служить. На мгновение она прикрыла глаза, уговаривая себя сохранять хладнокровие и одновременно продумывая линию своего поведения, формулируя достаточно убедительные причины разрыва своих отношений с ним, о чем она заявила Виктору по телефону неделю назад. Она проклинала про себя коварство Николаса Латимера и упрекала себя за свою доверчивость, за то, что не сумела предвидеть подобную ситуацию. Ведь все это так типично для них двоих, близких, как кровные братья. Смутно, оглушенная шумом крови в голове, она расслышала, как Виктор спросил, что она желает выпить.
- Ничего, благодарю вас, - ответила она и сама поразилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.