Линия жизни - Мира Лин Келли 7 стр.


Глава 10

Гаррет хозяйничал на кухне, полной ароматов свежего кофе и звуков булькающей воды. Он проснулся, как обычно, в пять утра – и сразу вспомнил, что утро необычное.

Он ночует не у себя в квартире и не у кого-нибудь из сестер – скорчившись на диване или свободной кушетке в гостиной. Он лежит в постели с Николь и обнимает ее.

И это, черт подери, здорово!

И даже чересчур – наверное, он отдавил ей руку.

Николь еще спала, и Гаррет не стал ее будить.

Нет, он бы с удовольствием осуществил один из утренних сценариев побудки – например, поцеловал бы ее пятьдесят раз, прежде чем она успеет понять, что происходит, но они уснули три часа назад, и если его внутренний будильник не позволяет ему дольше валяться в постели, то Николь не должна от этого страдать.

Он не хочет, чтобы она клевала носом на работе или, того хуже, за рулем.

Выходит, что он не успел проснуться, а уже разволновался насчет того, чем грозит ей недостаток ночного сна.

А теперь он на кухне готовит кофе… и примечает, что нужно отремонтировать. Вот покосилась щеколда на дверце шкафчика… На ящике с вилками и ложками темнеет царапина… Не помешало бы поменять разделочный стол… Сюда нужно современный гранитный монолит вместо старого кафеля…

Стоп… о чем это он? Что за идеи? Ведь он не нанимался ей в прорабы.

Вот бы Николь удивилась, предложи он ей помощь по хозяйству.

– Ага, вот ты где! Привет!

Гаррет обернулся, и все хозяйственные заботы мигом вылетели у него из головы: она стояла на пороге кухни в тонком прозрачном халатике, под которым, кажется, ничего не было…

– Привет. Ничего, что я тут… без разрешения? Николь недовольно сморщила губы и откинула со лба несколько локонов.

– Кофе-то ладно! Пожалуйста! А вот как насчет того, что ты порезал мне паркет?

Она указала пальцем куда-то в коридор. Гаррет посмотрел… Вот черт! У стены торчит в полу его армейский нож. Он и не заметил, как нож выпал вчера из кармана джинсов… Не до того было…

Гаррет бросился в коридор.

– Ничего, я тут залакирую, – смущенно бормотал он, вынимая и складывая нож, – я это умею. Да тут только плинтус поцарапан, а доски целы.

Николь кивнула, вошла, шаркая, в кухню и рухнула в кресло у стола, очаровательная в своем томном изнеможении.

– Послушай, – сказала она, пытаясь прикрыть широко зевающий рот своей маленькой ладонью, – давай с тобой договоримся. Все, что ты берешь, ты возвращаешь на место. Потому что я люблю порядок. По крайней мере, через неделю все должно снова выглядеть, как сейчас.

То есть она дает им всего неделю? Потрясающе. Но тогда напрасно она опасается, как бы он не разнес по клочкам ее жилище, потому что за неделю ему в любом случае не успеть. А если серьезно, то она просто не знает, о чем говорит, ведь больше всего на свете он ненавидит беспорядок.

Он залакирует эту чертову царапину на плинтусе, которая элементарно не даст ему покоя, пока он ее не заделает, все. Прочие вещи в доме его совершенно не интересуют.

Гаррет несколько раз перевел взгляд с чайника на Николь и обратно. Плинтус подождет, сначала он должен позаботиться о хозяйке. Затем взял с полки две чашки и разлил кофе.

– Сливки? Сахар?

В уголке ее губ мелькнула слабая улыбка.

– Я предпочитаю взбитые сливки.

Пожав плечами, Гаррет повернулся к холодильнику, но она его остановила.

– Спасибо, Гаррет, лучше я сама. Я точно знаю, сколько нужно.

– Хорошо, как скажешь.

Наблюдая за ее движениями, он не верил собственным глазам. Это что-то необыкновенное, о чем он раньше и мечтать не мог. И тем не менее он здесь – любуется Николь в ее утреннем образе, доступном лишь зрению избранных. Гаррет протянул руку и дотронулся до нее, чтобы убедиться, что это не мираж. Нет, она настоящая. При этой мысли его охватило чувство, схожее с удовлетворением собственника. Пока Николь клала себе сливки, размешивала кофе, он играл ее волосами. Потом она дважды стукнула ложечкой о край чашки и спросила, лукаво глядя на него:

– Ну как… понравилось?

Она хотела сказать, понравилась ли ему их совместная ночь.

Гаррет невольно рассмеялся – она, кажется, знает особый секрет, как его рассмешить.

– Очень.

– Нет, правда… А почему ты никогда не проводил ночи со своими женщинами?

Гаррет взял Николь за руку и подвел к окну с видом на залив, потом подвинул кресло и снова усадил ее.

– Мне всегда представлялось, что это слишком сложно и не стоит затраченного времени.

Он выплеснул в мойку оставшуюся на дне густую кофейную жижу.

– Да ну? – удивилась Николь. – А разве уходить в таком случае не труднее?

Николь поднесла к губам чашку и сделала медленный глоток, растягивая удовольствие. Гаррет засмотрелся на нее и едва не забыл, что ему задали вопрос. Ах да… ответ не мог быть простым, но он надеялся, что она поймет. Он доверял ей.

– Видишь ли, вначале даже речи об этом не могло быть. Я ведь не уехал в колледж, как другие ребята. Вокруг не было студенток-сверстниц, которым за удовольствие скоротать ночку у тебя в комнате на кампусе. Я жил тогда дома со своими четырьмя сестрами. Я их практически вырастил.

– Постой… но ведь Бетани старше тебя, годом старше, правда? И ваша мама тогда еще была жива. Неужели у тебя не находилось времени для общения с девушками? Неужели никто из местных студенток не приглашал тебя на ночь к себе в общежитие?

– Такие были, конечно, но я просто не мог себе позволить… Дома было очень сложно. Денег отец почти не оставил. Нет, нам выплатили небольшую страховку, но в нашей ситуации это были смешные деньги. Мама не работала, а я не хотел, чтобы после смерти отца девочки лишились будущего. Бет всегда была среди первых учениц в школе, выигрывала разные стипендии для одаренных детей– она ведь страшно трудолюбивая и умная. Мне в этом плане до нее далеко. В общем, она так себя поставила, что учеба – это ее работа, ну а мы ее поддержали. Было бы несправедливо отказать ей в возможности получить образование, ведь она, как никто из нас, этого достойна.

Николь улыбнулась, видя, что он искренне гордится сестрой.

– Все это хорошо, – продолжал Гаррет, – но, когда мне исполнилось семнадцать, она уже уехала. А я даже школу не окончил, потому что должен был работать. Я устроился на стройку, сразу на полный день, ведь оплата всех счетов, покупки, хозяйство – все это было на мне. В общем, я остался единственным кормильцем.

А наша мать… она долго не протянула. Она всегда была хрупкого здоровья, просто удивительно, как ей удалось родить пятерых детей. И оттого что нас было так много, мы еще при жизни отца научились экономить. Это потом помогло нам выжить.

– Господи, Гаррет, как тебе тяжело пришлось! Он кивнул, прикрывая глаза, и памятью на миг перенесся в тот последний день.

Он сидит на кухне за уроками. Мать моет посуду после завтрака. Отец – как всегда, энергичный, веселый – проносится мимо в прихожую. Следом бегут девчонки – их он всегда целует перед уходом на работу. Отец задерживается у стола, где сидит Гаррет, заглядывает в его учебник и говорит, с наигранным ужасом тараща глаза:

– Ты остаешься за старшего, грамотей. Смотри же, не подведи меня!

Отец не учился в колледже и ничего не смыслил в науках. Он всю жизнь работал на стройке – соль земли, простой человек, любящий свою семью.

– Да, сэр! – смеется Гаррет и машет рукой.

– Ну, до вечера.

Все как обычно. Так повторяется изо дня в день. Он кивает жене, целует дочек и уходит.

А полчаса спустя его уже нет. Несчастный случай. И у Гаррета не остается выбора. Отныне он будет хранить верность слову, данному отцу в то последнее утро. И он делает все, чтобы не подвести его.

Гаррет кашлянул, обернулся и продолжал:

– Первое время мать держалась. Она по-прежнему готовила нам, вела хозяйство, так что не было явного повода для беспокойства. Родные навещали нас – и ничего не замечали, не задавали вопросов. Мы, дети, инстинктивно чувствовали, что с ней что-то не так, но думали, что это от горя и усталости. Она много плакала. Все чаще запиралась у себя в комнате. Я сам стал делать все по дому, у нее уже не было сил. Со всеми проблемами девчонки обращались ко мне. Под конец до меня дошло, что ей нужна помощь и мы сами не справимся… Но было поздно. Ах, если бы я раньше догадался… Но мне было восемнадцать лет, я многого еще не понимал…

Навалилось чувство вины, тяжелое, точно свинец, осело в груди и животе – как всегда при мыслях о матери. Как знать, если бы он и впрямь раньше догадался, ее можно было бы спасти?

– О господи, Гаррет… – шепотом ужаснулась Николь. – Я не знала, что ваша мама… Мэв никогда мне не рассказывала.

– Мэв до сих пор не может об этом говорить, – со вздохом отвечал Гаррет. – Она у нас самая младшая, и ей больше других недоставало матери. Мы все были в шоке, но как-то выжили, справились. Слава богу, друзья помогали. Сестра Джесса иногда приходила посидеть с девчонками, чтобы я мог пойти куда-нибудь, развеяться. В остальное время я пахал как проклятый. Но, конечно, речи не было о том, чтобы я бросал их на ночь одних. Мало ли что может случиться ночью… Я обязан был все предусмотреть.

– Постой, – брови Николь недоуменно поползли вверх, – но как тебе удалось заслужить… такую репутацию? Кого ни спроси, все говорят, что ты отъявленный бабник.

– Ну… я хоть был и ограничен в возможностях, но потребности-то у меня были, – усмехнулся Гаррет. – Что я только не придумывал, стараясь удовлетворить их за те пару часов в неделю, что я мог отлучиться из дому.

– То есть ты хочешь сказать, что в твоем примере либидо и было той нуждой, что поощряет изобретательность.

– Вот именно. Но, – Гаррет поднял руку, – не подумай, что я действительно пускался во все тяжкие, лишь бы удовлетворить его. Нет.

Николь, смеясь, покачала головой:

– Я думаю, что тебе не нужно было проявлять особую изобретательность.

Она вдруг снова стала серьезной и в упор взглянула на него. Ее взгляд выражал ожидание.

– Ну а потом?

– Потом? Когда все выучились и зажили отдельно? Ну тогда я и сам наконец поступил в колледж, плюс к тому времени у меня появилась собственная строительная фирма. Опять времени в обрез. Нет, возможностей, конечно, прибавилось. Я вполне мог проводить ночи с женщинами, да только не хотел. Мне казалось, что это лишнее.

– Ты боялся, что они неправильно тебя поймут?

– Да, именно этого я и боялся, – ответил Гаррет, сознательно говоря неудобную правду. – Мне было важно, чтобы у моей женщины не возникло иллюзий о том, что на самом деле происходит и что может произойти.

У него обычно не хватало времени для более близкого знакомства – дабы понять, что собой представляет его очередная девушка. Стоит ли, к примеру, растолковывать ей свои принципы, или это бесполезно. Да и желания не было. И потому его романтические связи были из разряда мимолетных интрижек, преследующих определенную цель.

Так было до Николь.

Теперь наконец в ее лице он встретил женщину, которой он не только может, но и хочет посвящать время. Более того, он ей доверяет. Она знает его лучше, чем все ее предшественницы, вместе взятые. Она свободная женщина, разделяющая его убеждения, но они встречаются не столько ради постели, сколько ради общения. И это фантастика! Ему с ней невероятно повезло.

Есть только одна проблема: они пока ни разу никуда не ходили вдвоем.

А уж она-то достойна настоящего официального выхода в свет!

Что же это получается? Он подцепил – да, подцепил – ее на вечеринке, потискал на задворках кафе, ну и остальное… причем несколько раз – об этом Гаррет подумал с удовлетворением и довольной улыбкой.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Николь, прижимая свою теплую чашку к его груди.

– Я думаю, где бы нам провести наше первое свидание, – ответил он.

Глава 11

– Ну что ты выдумал? – смеялась Николь, пока Гаррет тащил ее за руку к площадке для мини-гольфа.

– Но почему бы и нет? Это наше первое официальное свидание. Все, что было раньше, – эти кафе и бары – не считается. Я даже позвонил тебе заранее!

Боже, какой смешной! Первое официальное свидание – и это после того, что пять из шести последних ночей они провели вместе! Впрочем, ей даже нравится.

– Это, кстати, один из пунктов в моем списке, – заявил Гаррет, сжимая ее ладонь.

– В каком списке? – удивилась Николь.

– В списке вещей, которые нужно обязательно сделать в жизни.

– Вот как? И поиграть в мини-гольф тоже в твоем списке? – Она вообразила себе огромного Гаррета, снующего в крошечном лабиринте из шести дорожек. Что может быть нелепее?

– Нет, это просто весело. Можно сказать, это неосуществленная мечта моего детства. Если хочешь, можем заключить пари. – Он обнял ее за плечи. – Я никогда не играл в мини-гольф, так что наверняка проиграю.

Николь была наслышана от Мэв о том, как Гаррет любит соревноваться, а в его упрямстве она не раз убеждалась лично и понимала, что не стоит рассчитывать на легкую победу.

– Хорошо. На что спорим?

У него горячо заблестели глаза, а у нее мурашки побежали по коже и в животе засквозил холодок.

Пять минут спустя Николь поняла, что он не только сильный, но и очень умный и хитрый. Кстати, благодаря этим качествам он дорос до владельца строительной фирмы, где начинал простым рабочим. Гаррет умел уступать, но в то же время гнул свою линию. И ей это нравилось. Да что скрывать – ей все в нем нравилось. Он удивлял и ошеломлял. Даже не верилось, что такое возможно. Иной раз в голове начинали звенеть тревожные колокольчики, но стоило ей взглянуть ему в глаза и увидеть горящую в них уверенность, и все сомнения исчезали. Они знают, что делают. И она расслаблялась и позволяла себе наслаждаться обществом Гаррета.

Она доверяла ему. По крайней мере, до игры.

По окончании второй партии она поняла, что ее обманули.

– Но ты сказал, что не умеешь играть! – с возмущением воскликнула Николь.

– Не умел, – рассмеялся Гаррет, – но научился! – Затем радостно взвалил ее на плечо и потащил к выходу. – Я быстро учусь, особенно если увлекаюсь, – объяснял он, пока она, вися вниз головой, колотила его по спине. – Ну а на спор – тем более!

У машины Гаррет не отпустил ее, но стал бережно усаживать на заднее сиденье.

– Ага, понятно, – захихикала Николь, – секс на заднем сиденье тоже есть в твоем списке.

Он, смеясь, плюхнулся рядом.

– Я победил! Теперь ты исполнишь мое желание. Но только прикинься недотрогой, как раньше.

– А вот и нет! Я не согласна, потому что ты обманул меня.

Это будет нелегко, потому что от одного взгляда в победоносно блестящие синие глаза она утрачивает волю к сопротивлению и готова исполнять любые его желания. Ну да ладно, он хочет поиграть? Что ж, ей как раз не хватает практики в играх. На свете нет, наверное, лучше места для подобных игр, чем дальний темный угол парковки.

Гаррет обнял ее и насмешливо зарокотал:

– Не бойся, Никки, я просто хочу с тобой поговорить.

Ах, он еще дразнится!

– Ну хорошо… но недолго.

Николь была готова к допросу. Они, как обычно, вечером собрались в кафе: Мэв, Бетани, Эрин. Уже три недели, как она встречается с их братом. Конечно, Мэв донимала ее расспросами, но, зная Мэв, не приходилось сомневаться, что основное она приберегает на потом.

Ситуация была бы смешная, если бы не три пары глаз напротив, сурово глядящих на нее. А игра в гляделки один на трое – это уже не смешно.

– Вас застукали и арестовали! – начала Мэв.

– Я же тебе говорила: никто нас не арестовывал, нас отпустили, – возразила Николь.

Мэв закатила глаза, потом вытерла рот салфеткой и продолжала:

– А еще ты взяла с меня клятву никому не рассказывать. Но ты забыла, что офицер Клински – он с Карлой в одной группе на курсах – никаких клятв тебе не давал. А вчера он встретил ее подругу в видеопрокате – ну ты представляешь. Теперь только о вас и слышно.

Бетани усмехнулась, поднимая бокал.

– Спасибо, что подтвердила эти слухи. А то мне все не верилось.

У Эрин судорожно задергался рот, как бывает, когда изо всех сил пытаешься сохранять серьезную мину. Николь отбросила салфетку, облокотилась на стол и сказала:

– Колись, Мэв. Я же вижу – тебя так и распирает. Хулиганский смех, фирменный смех Картеров, вырвался у Мэв. Она по очереди оглядела сестер и снова повернулась к Николь.

– Девочки, вы представляете, как будут выглядеть их приглашения? Решетки и наручники, которые соединяют два имени.

Сестры хором расхохотались, а Николь стало не до смеха. Приглашения. Свадебные приглашения. Об этом не хотелось думать. Хуже того, у нее вдруг появилось чувство, что их подслушивают. И тут ей на плечо легла широкая ладонь, и голос еще одного Картера, глубокий, но оттого не менее игривый, влился в общий хохот.

Сестры радостно заверещали. Он обошел вокруг стола и каждую поцеловал в щеку. Это было очень трогательное зрелище, даже Николь, несмотря на смущение, заулыбалась. Интересно, слышал ли Гаррет их разговор? У них все идет хорошо, как они планировали. Они не хотят… опережать события. Но сейчас, скользнув взглядом по лицам подруг, она поняла, что эти не смолчат. Вот-вот запоют Гаррету о полиции и свадьбе. Ей хотелось схватить его за руку и вытащить на черную лестницу. Не важно куда, лишь бы предотвратить катастрофу.

– А что ты здесь делаешь, братец? – спросила сияющая Бетани. – Снова следишь за нами?

– У меня была деловая встреча в ресторане напротив. Я уже стал ловить такси, а потом смотрю – тут целый цветник за столиком. Дай, думаю, зайду. Не беспокойтесь, я ненадолго. Я только поздороваться и убедиться, что вы не голодаете.

В этот момент подошел официант с полным подносом десертов, которые они не заказывали.

– Вам подарок от этого джентльмена.

– Ужин за мой счет, девочки!

Мэв, Бетани и Эрин заахали, поблагодарили его и стали выбирать десерты, а Николь лишь благодарно стиснула ему руку. Гаррет подмигнул ей и ответил тем же.

Потом они стали наперебой просить его остаться, а Бетани даже пригрозила, что расплачется, если он уйдет. И Гаррету ничего не оставалось, как присоединиться к их компании. Он сел рядом с Николь.

– Ну, девочки… хорошо сидим? Ах, как бы его предупредить?

– Отлично, Гаррет! – ответила Эрин. – Но не так, конечно, как вы посидели пару недель тому назад.

Надо отдать должное Гаррету: он и бровью не повел, хотя внутри у него наверняка все вскипело. Если бы не едва заметные розоватые пятна на щеках, то Николь и не догадалась бы, что он сердится. Ага, он тоже умеет краснеть!

– Оказывается, у Карлы есть знакомый коп! – выпалила Эрин. И рассказала ему об идее пригласительных на свадьбу.

Николь ожидала от него молчания, холодности, напряжения, а Гаррет просто расхохотался и воскликнул:

– Ну вот, а я-то думал вас удивить!

Назад Дальше