И сестры начали наперебой предлагать и другие идеи: полосатое платье для невесты и костюм для жениха, именные карточки за столом с надписью "Добро пожаловать на волю" и прочее. Все это сопровождалось тысячей шпилек по поводу игрищ в машинах на парковке. Но вскоре разговор перешел на другую тему: стали обсуждать предстоящую поездку в Диснейленд, куда планировала отправиться Бетани с семьей, и менее увлекательные деловые планы Мэв. Николь сидела молча, пораженная тем, как легко они обошлись с проблемой, предвещавшей, казалось, начало конца. И тем, что Гаррет не выпускает ее руку. Она переживала настоящее откровение. Гаррет снова преподнес ей урок, как уметь не принимать все слишком близко к сердцу. Она постепенно расслабилась, только сейчас почувствовав напряжение в плечах и спине.
Гаррет остался с ними до конца ужина, пока не было съедено все мороженое и выпит весь кофе. Он тревожился о Николь, хотя и не подавал виду. Он знал, как болезненно она воспринимает любые намеки, и боялся, что она неправильно поймет его реакцию и обидится. Когда девочки сменили тему, он вздохнул с облегчением. Гаррет слушал их болтовню, и ему казалось, что они снова собрались под одной крышей. Все так, как раньше, но лучше, потому что теперь с ними Николь и в знакомом хохоте за столом звучит и ее голос.
Потом, когда они, обнявшись, шли вдвоем по улице к остановке такси, он спросил:
– Ну и как тебе шуточки насчет свадьбы? Понравились?
Николь взглянула на него снизу вверх с облегчением – она и сама собиралась задать ему этот вопрос, но он опередил ее.
– Да так… не очень. Мне было неудобно. А тебе?
– А мне нет. Это они для смеха. Ты же знаешь, каковы у меня сестрицы – их хлебом не корми, дай позубоскалить. Я привык. Да и потом, я никогда не собирался жениться и не так остро все воспринимаю, как ты.
Ее плечи у него под рукой неожиданно напряглись, давая понять, что ее что-то беспокоит.
– Можешь не говорить, если не хочешь, но я бы все-таки хотел знать, что тебя мучает.
В молчании они прошли еще четверть квартала. Изредка тишину взрывали полночные автомобили, с ревом проносящиеся мимо.
– Когда у нас начались отношения с Полом, я была совсем молода и глупа, – сказала Николь. – Мы долго дружили, а в старшей школе начали встречаться. Нам было по пятнадцать лет. Он был самый замечательный парень из всех, что я знала. И наша детская дружба совершенно естественно переросла в любовь. Так нам тогда казалось. В общем, самая обычная история.
Гаррет сочувственно кивнул, хотя в школе у него не было девушки и школьную любовь он наблюдал со стороны. Его друзья, он видел, меняют девчонок как перчатки и всякий раз называют это любовью. Но у Николь все было иначе, можно не сомневаться. Все всерьез – иначе у нее не бывает. И она за это поплатилась.
– Мои подружки были повернуты на парнях. Менять парня раз в месяц – это было в порядке вещей. Боже, чего только не бывает в школе! – Николь усмехнулась. – Но я чувствовала, что это не для меня. Мне хотелось чего-то постоянного, надежного. А Пол мне очень нравился, и я думала, что люблю его. После школы мы собирались поступать в один колледж. Все вокруг твердили: ах, как романтично, вы чудесная пара, вы должны пожениться! Наслушавшись доброхотов, мы и сами в это поверили. Они нам внушили эту идею: раз мы любим друг друга, то обязательно поженимся, а иначе и не бывает. – Николь сокрушенно покачала головой. – Никто почему-то не обращал внимания на то, что мы практически дети, а нам уж тем более было невдомек. Наивные мы были, как младенцы.
– А куда смотрели твои родители? – с удивлением спросил Гаррет. – Сколько вам было лет? Восемнадцать?
– Его родители были целиком за. Я им очень нравилась. Его мать даже говорила, что обрела во мне дочь, о которой всю жизнь мечтала. А моя собственная мать… – Николь открыла рот, пытаясь подобрать эпитет, но передумала и со смущенным видом продолжала: – Лучше не спрашивай. Нет, она чудесная, но вот что касается здравого смысла… с этим у моей матушки проблемы. Жизненные приоритеты у нее, мягко говоря, странные. Она родила меня в семнадцать лет. Ее бойфренд, узнав, что она беременна, бросил ее. Потом он посылал ей деньги – пару раз в год по двадцать долларов или около того. И когда она узнала, что я выхожу замуж – замуж, представь себе, – да еще за парня, с которым встречаюсь три года, и мы оба будем учиться в университете Маркет, она была вне себя… вне себя от счастья и восторга.
Гаррет представил себе. Нет, он знал, что Николь выросла без отца, но никогда об этом не задумывался. Ни отца, ни брата, одна мать, которая спит и видит, как бы быстрее выдать дочку замуж… сбыть, как говорят, с рук.
– Пол очнулся первым, – продолжала Николь, – за полтора месяца до объявленной свадьбы. До него вдруг дошло, что в восемнадцать лет жизнь только начинается, люди едва-едва начинают осознавать, кто они и чего хотят, и нет причин подставлять шею под брачное ярмо, когда мы толком не успели разобраться, нужно оно нам или нет. – Она пожала плечами. – И он был прав. Мы разорвали помолвку, отменили свадьбу и расстались: он уехал на восток, в другой колледж, а я осталась дома.
Николь говорила совершенно спокойно, будто о чужом прошлом, которое не имеет к ней ни малейшего отношения, но Гаррет знал от Мэв, что на сердце у нее осталась глубокая рана.
– Потом ты встретила другого человека?
По тому, как ее лицо сначала окаменело, а потом исказилось гримасой боли, Гаррет догадался, что этого другого человека ей было бы лучше никогда не встречать. Вопреки слухам, Гаррет не любил драться, но ему немедленно захотелось убить этого мерзавца еще до того, как он о нем услышал.
– Джоэл был… он был старше. И когда мы познакомились, меня сразу поразила его уверенность в себе. Я подумала, что уж он-то точно знает, что ему нужно в жизни. К тому времени я успела кое-как зализать раны после Пола и была готова к новым приключениям. Даже матушка перестала пилить меня насчет Пола – мол, я должна позвонить ему и извиниться.
– Что? – изумился Гаррет.
– Да-да. Послушать ее, так это я виновата в том, что он уехал. Я позволила ему уехать. По ее мнению, я была к нему невнимательна, не умела его как следует ублажить, и потому он меня бросил… Так или иначе, она была страшно довольна, что у меня снова серьезные отношения с мужчиной. А мне по-прежнему не хватало опыта, чтобы отличить правду от лжи. К тому же я сама себя обманывала – уж очень мне хотелось замуж и семью, которой мне так недоставало в детстве. Я думала, что наши желания совпадают… Я ошибалась. Снова. Он сказал мне, что мы поторопились.
– Поторопились? И это он заявил тебе после двух лет?
– Да. И что я опасна. Представляешь? Опасна, как стремнина. И что я завлекла его и едва не погубила. И что во всем моя вина.
Гаррет слушал, внутренне закипая от злости. Нет, все неправильно! Она неверно понимает, что произошло. Она пытается объяснить, что в случившемся поровну ее вины и вины ее бывших мужчин, но он нутром чувствует, что во всем виноваты эти бесхребетные мерзавцы, которые переложили на нее ответственность за свои слова и поступки. Ему остается только скрипеть зубами от бешенства. Эх, попадись они ему!
Он привлек Николь к себе на грудь и зашептал ей в ухо:
– Ты ни в чем не виновата, у тебя нормальные желания. Просто раньше тебе попадались не те мужчины. Но поверь, больше такого не случится. Ты теперь повзрослела и не повторишь прежних ошибок. Ты встретишь достойного тебя мужчину, который не боится взять на себя ответственность, и все будет хорошо.
И может быть, Николь пригласит его на свадьбу. Потому что он не представляет себя без их общения, без смеха и шуток, когда у них все закончится. Нет, это было бы ужасно. А еще он не представляет, что ему нельзя обнять ее или лечь с ней в постель. Во всяком случае, пока. Однажды другой парень получит от нее все. Но сейчас, хотя и ненадолго, Николь принадлежит ему. И он сделает так, чтобы каждая их совместная минута была незабываемой. Прямо здесь и сейчас. Он отвлечет ее от неприятных воспоминаний, он заставит ее думать о будущем – об их будущем, пусть оно продлится недолго. Всего несколько недель.
Гаррет наклонился, снова дразня жарким дыханием ее нежное ушко. Ладони Николь замерли у него на груди. Ах, какая она чувствительная!
– У меня есть отличная идея, – шепнул Гаррет.
Глава 12
– Ну и пусть это в твоем списке! А дальше что? – смеялась Николь, убегая на шаг вперед. – Ты можешь объяснить? – Она обернулась.
– Могу! – сказал Гаррет, довольный тем, что ему удалось направить ее мысли прочь от неприятных типов из прошлого.
– Давай объясни!
Вместо ответа, он нагнал ее и с рычанием обнял за талию.
– Гаррет, – стонала от смеха Николь, – прекрати!
– Николь, – рычал он ей в ухо, чувствуя, как ее тело тает у него в руках. – Круш, долина Напа! Мы поедем туда на уик-энд, скоро поедем!
Отличное место: природа, виноградники, где можно упиться вином и друг другом.
– Поверь мне, Николь: мы отлично проведем время.
– Я верю. Но проблема в том, что…
– В чем? Один-единственный уик-энд на природе для двоих взрослых, которые любят повеселиться. – Он нежно укусил ее за мочку уха. – Соглашайся!
– Я подумаю, хорошо? – шепнула Николь. Они уже добрались до стоянки, и почти сразу подъехало такси.
– Хорошо!
Что ж, он подождет. Но рано или поздно обязательно уломает ее, у них есть еще время.
Николь снова взглянула на часы у себя на тумбочке и разочарованно вздохнула. Три часа утра, а она никак не может уснуть. И вовсе не выпитый за ужином кофе тому виной, а мысли, что точно шарик для игры в пинг-понг, скачут в голове. Сомнения, оправдания, убеждения – все это в попытке понять, не загоняет ли она себя в очередную ловушку. Гаррет сказал, что они подходят друг другу, и если бы не Пол и Джоэл, о которых вчера вспоминали, она бы, наверное, полностью согласилась с ним. Ах, но она боится снова пережить разочарование. Ей бы хотелось, чтобы все осталось как сейчас, чтобы их отношения не заходили слишком далеко. Романтический уик-энд – это уже слишком. Тем более поездка в Напу.
Пару недель назад разговор у них зашел о вине. Гаррет рассказывал, как несколько лет назад он случайно заинтересовался этой темой и узнал много интересного. Например, что у каждого винодела имеются свои секреты и рецепты, благодаря которым существует такое множество ароматов.
И теперь он хотел показать ей винную страну в долине Напы. Чистая романтика: они снимут номер в гостинице, арендуют велосипеды и отправятся исследовать округу. Можно допоздна валяться в постели, заниматься любовью… Это больше чем несколько часов после ужина с друзьями, а затем подъем на рассвете и поцелуй перед уходом. Это новый уровень интимности. Словом, многообещающее романтическое путешествие. Что до страхов Николь, то они ему понятны. Но он уверен, что опасаться им нечего, ибо он контролирует ситуацию, и она может на него положиться.
Николь зевнула, закрыла глаза и снова попыталась уснуть, но сон упорно избегал ее. Мысли так и роились в голове. Она вспоминала его голос, смех, шутки… Нельзя сказать, что она не доверяет Гаррету – доверяет вполне. Проблема заключается в ней самой.
Гаррет прикрыл ладонью глаза и глубоко вздохнул. Они не каждую ночь проводили вместе – он оставался у нее два-три раза в неделю. Ну ладно, иногда пять. Так вышло, что на этот счет между ними установилось негласное соглашение. Так, вчера вечером он привез ее домой и уехал, даже не пытаясь войти, – заметил панику в ее глазах после его предложения о Напе и понял, что ей требуется время для раздумий. Она должна свыкнуться с идеей совместных уик-эндов, чтобы не беспокоиться насчет своего будущего. Ей нужно поверить в себя, дабы ничто не мешало ей наслаждаться их отношениями. Николь справится со своими страхами, но для этого нужно время.
Но только заснуть ему никак не удается.
Время было без четверти пять, когда Гаррет с недовольным ворчанием вылез из постели, отбросив наконец попытки уснуть. Как он, интересно, выдержит сегодняшний день на работе, если до шести часов вечера у него беспрерывные совещания? При таком раскладе будет нелегко продержаться. И дело не только в бессонной ночи – к этому ему не привыкать, ведь в последние годы часто приходилось работать сутками. Но эти боль и голод, наполняющие каждую клеточку его тела…Надо срочно действовать.
Двадцать пять минут спустя Гаррет уже стоял под дверью Николь, в одной руке держа поднос с эспрессо, а в другой – пакет круассанов. Он тихо стукнул ногой в дверь: не хочется ее будить. Если она спит и не слышит, он уйдет, сам выпьет эспрессо и съест круассаны. Но лучше бы она открыла, иначе ему предстоит промучиться целый день.
Николь села на кровати и прислушалась: в дверь только что постучали. Проверила сообщения на телефоне – ничего нет. Тогда она встала, надела халат и пошла в холл.
На земле есть только один человек, который может нагрянуть к ней без приглашения в пять часов утра, и она будет только рада – а сейчас рада вдвойне. Кто, как не Мэв, найдет слова, чтобы образумить ее? Убедить ее, что приглашение Гаррета не чревато далекоидущими последствиями? Потому что они в этом не заинтересованы. А значит, такая поездка на уик-энд абсолютно безопасна. Но только она найдет такие слова, что Николь будет рыдать от смеха.
С этими мыслями Николь распахнула дверь – и тут ее ожидал сюрприз.
В голубых глазах Гаррета отразилось смущение и удивление. Он склонил голову набок и спросил:
– Ты ждешь кого-то еще?
Николь, прикрыв рот рукой, откашлялась что есть сил и выпалила:
– Да!
– Что? – в свою очередь удивился Гаррет. – Не успел я тебя вечером привезти домой, а ты уже…
Николь спохватилась, что сказала лишнего, снова закашлялась, затрясла головой и вдруг увидела, что он просто играет с ней. В его лукаво блестящих глазах не было ни капли возмущения или тревоги.
– Я просто… – Николь попятилась, а Гаррет уверенно переступил порог.
– Да знаю, можешь не объяснять! Кто еще к тебе завалит ни свет ни заря? Ну конечно Мэв!
Николь окинула его взглядом – вся его фигура излучала сексуальность, как всходящее солнце излучает свет и тепло.
– Выходит, это у вас семейное?
– Как видишь!
Они пошли на кухню, где Гаррет поставил поднос на стол.
– А зачем ты приехал?
– А как ты думаешь, милая? – ответил он вопросом на вопрос, обнимая ее. – Я приехал позавтракать.
Время было около полудня, когда Гаррет, улучив минутку, выскочил со строительной площадки и перешел на другую сторону улицы – подальше от рева пилы, грохота молотков и криков рабочих. Оттуда он позвонил Бетани.
– Извини, Бет, я на работе, не мог тебе ответить. У тебя все в порядке?
Сестра заверила его, что с ней и детьми все хорошо, и спросила, каковы его планы на вечер. Она хотела попросить его присмотреть за племянниками.
– Я собирался встретиться с Николь, но, думаю, она не обидится, если с моей стороны будут изменения.
– Ты уверен? Смотри, если тебе неудобно, я что-нибудь придумаю.
Бет была сама вежливость и деликатность. Но Гаррет, когда сестры просили его помощи, не мог отказать.
– Нет проблем. Итак, в какое время нам приехать?
В трубке повисла тишина. Гаррет даже подумал, что у них прервалась связь.
– Бет?
– Э-э-э… а вы хотите приехать вдвоем? – многозначительно поинтересовалась сестра.
Ага, тут какие-то сложности. В чем же дело? Николь не раз бывала дома у Бетани, как с Мэв, так и одна. Она даже как-то сидела с детьми… И вдруг его осенило: проблема не в Николь, а в том, что они вместе. Проклятье, неужели Бетани верит всем этим сплетням? Что она себе воображает? Что они с Николь будут развращать детей, займутся сексом прямо на диване в гостиной?
– Послушай, мы же не сумасшедшие, чтобы при мальчиках…
– О нет, Гаррет! Клянусь, я не о том! – поспешно возразила Бетани. Чересчур поспешно, чтобы развеять его подозрения. – Дорогой, я знаю, какой ты ответственный человек, когда дело касается семьи.
Ну ни дать ни взять старшая сестра! Она его успокаивает, подбадривает, оказывает доверие. Гаррет усмехнулся в трубку.
– А что здесь смешного?
– Не беспокойся, Бет. Последняя фраза меня позабавила. – Он ответил правду, потому что никогда не врал своим сестрам. Таков его принцип. Иногда приходилось кое-что скрывать от них, но это и все. – Но если ты не боишься моего неподобающего поведения, то в чем тогда дело?
Бетани рассмеялась, снова заставив его почувствовать ее старшинство. После всех этих лет, когда он был главой семьи… Странное ощущение, если не сказать большего…
– Ну ты меня удивляешь! Я, конечно, знаю, что вы встречаетесь, но я совсем не то имела в виду…
– Ничего подобного, – выпалил Гаррет с чувством, что совершает предательство.
– Да? – снова расхохоталась Бетани. – А как же это тогда назвать? Может, ты и до нее ни с кем не встречался?
Ну есть уж она так ставит вопрос… Их отношения с Николь совсем не такие, как со всеми девицами, что были у него прежде. Гораздо серьезнее – хотя Николь и не любит это слово. Но объяснять что-то сестре он не хочет и не готов.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но не думай, что Николь… – Он замялся, подбирая слова.
– Ну да, вы просто друзья, – подсказала Бетани.
– Нет. То есть и друзья тоже. – Они больше чем друзья. Непросто сказать, кем они приходятся друг другу, но им хорошо вместе в любом качестве. – Послушай, не беспокойся, мы не планируем никакого криминала. И единственная причина, отчего я привожу с собой Николь, – это то, что она ваша подруга! Да она присматривала за твоими детьми, ты разве не помнишь? А сегодня мы уже договорились о встрече, и было бы странно, если бы я запретил ей идти со мной.
– Разумеется, я понимаю.
Гаррет в недоумении уставился на телефон: почему Бет разговаривает с ним таким тоном? Откуда эта снисходительность? Его это просто бесит. Гаррет потянул расстегнутый ворот рубашки – вдруг стало трудно дышать.
– Я серьезно тебе говорю: наша встреча – это чистая случайность. Я не знал, кто она, иначе не стал бы с ней знакомиться. Ты знаешь ее гораздо лучше. И не надо ничего придумывать, идет?
Бет оглушительно расхохоталась. Этот смех звучал как музыка для его ушей, но не сейчас, когда она откровенно потешалась над ним. Да пошло оно все к черту!
– Ладно, заканчиваем. Мне пора на стройку. Вечером мы будем у вас. Жду от тебя детали в сообщении.
Гаррет дал отбой с ощущением, что из сказанного им Бетани не поняла ни слова. Что ж, пусть думает что хочет. Это абсолютно не важно. Главное, что он впервые живет так, как ему нравится.