Так или иначе, Лиланд Эшер сохранял невозмутимость.
– Последний вопрос, мистер Эшер! – Корреспондент телеканала с длинными черными волосами сунул Эшеру под нос микрофон. – Как вы себя чувствуете?
– Как свободный человек. – Лиланд рассмеялся и задрал штанину, показывая браслет на лодыжке. – Если не считать нового украшения, которым меня милосердно снабдили власти штата.
Он отмахнулся от других вопросов и усадил Бев в лимузин, они с Мэттом и телохранителем сели на заднее сиденье. Камера показала панораму толпы, выхватывая протестующих и сторонников Эшера, тех, кто, как сотрудники отдела нераскрытых преступлений, считали, что Эшер легко отделался, и других – явно подсадных, которые махали ему и кричали об "освобождении невиновного".
Когда камера снова переместилась вслед уезжающему лимузину, знакомая фигура на заднем плане заставила Трента вскочить. В три прыжка он оказался у телевизора и ткнул пальцем в экран.
– Мы записываем? Можно просмотреть еще раз?
Кейти развернула к себе ноутбук и что-то набрала на клавиатуре.
– Можно посмотреть на сайте телеканала… Погоди…
– В чем дело, младший? – спросил Макс.
Все столпились вокруг Кейти. Она вошла на нужный сайт.
– Есть… Вот повтор интервью.
– Останови! Вот он! – Трент положил руку ей на плечо и показал на человека в толпе, который только что снял группу, стоящую у лимузина. Русые волосы, длинное черное пальто. Трент узнал невыразительное лицо и лысеющую шевелюру. – Это Джон Смит. Тот тип, который хотел вломиться в квартиру Кейти.
– Он из свиты Эшера? – осведомилась лейтенант.
– Может, он репортер? – предположила Лив.
– Погоди. – Кейти решила получить более исчерпывающий ответ. Она выделила лицо подозреваемого и сделала скриншот. – Теперь можно пропустить его физиономию через программу распознавания лиц. Если он есть в системе, мне удастся его отследить.
Она чуть отодвинулась от монитора, когда на нем появилась лицензия частного детектива, а также три водительских удостоверения на разные фамилии и удостоверение личности. Очевидно, Джон Смит пользовался несколькими личинами; пока ни одна из них не выглядела настоящей. Правда, на двух карточках имелось нечто общее – адрес.
Трент выхватил блокнот и записал его.
– В центре… Скорее всего, офисное здание.
Кейти посмотрела на него снизу вверх:
– Арестуй его!
Глава 10
Кейти уже в сотый раз смотрела на свою сумку в цветочек, которая стояла в углу артистической; ей важно было убедиться, что никто не открывал ее и не рылся в содержимом. Пока нормально. Сумка застегнута. Никто к ней не прикасался.
В ходе своего расследования она установила, что предохранительное устройство взломали почти две недели назад. В тот день она возила Тайлера в школу, заходила в кофейню, ездила на работу. На обратном пути она забрала Тайлера из школы и повезла на репетицию. Поскольку подозревать сына ей не приходило в голову, а на работе никому не нужно было взламывать ее компьютер, потому что сотрудники и так могли получить доступ к тем же сведениям, взломщика надо было искать или в кофейне, или здесь, в театре.
Сама она склонялась к мысли, что устройство взломал кто-то, связанный с постановкой, или тот, кто спрятался в театре. На всякий случай она подозревала всех. Но, когда Дуг собрал всю труппу на сцене, чтобы дать последние указания перед завтрашним финальным прогоном, Кейти осталась одна за кулисами и решила, что ненадолго можно выпустить сумку из виду. Она собиралась развесить выглаженные ею костюмы в женской гримерной.
Она поставила утюг на подставку, собрала длинные платья, приготовленные к последнему прогону, и понесла их в гримерную. Со сцены доносился звучный голос Дуга. Похоже, темпераментный режиссер остался доволен тем, как играли актеры. Кейти вдвойне радовалась тому, что Трент сидит в зале и присматривает за Тайлером. Теперь сынишке можно беспокоиться лишь о том, чтобы не забыть свои реплики и вовремя выходить на сцену.
А ведь они не в безопасности. Угроза еще велика! Когда Трент и Макс поехали в центр города по адресу, указанному на удостоверении Джона Смита, они обнаружили лишь разграбленный офис и несколько капель крови, свидетельствовавших о том, что здесь произошла стычка. Ориентировки на взятую в аренду машину тоже еще не поступали. Значит, Смит, кем бы он ни был на самом деле, еще разгуливает на свободе. С тех пор как она прочла написанную на снегу угрозу, она чувствует себя в безопасности только когда рядом с ними детектив Диксон, а Тайлер ведет себя как нормальный ребенок.
Трент, с жетоном полицейского и табельным оружием на поясе, не совсем соответствовал роли типичного папаши, который сидит за кулисами и ждет, пока ребенок закончит репетировать. Но он ясно дал понять, что, пока не арестует того, кто угрожал Кейти, не выпустит ее и Тайлера из поля зрения. И днем на работе, и здесь, в театре, и ночью в своем уютном одноэтажном доме, куда он отвез их с Тайлером.
Милый, нежный, надежный… и такой сексуальный, он отвлекает ее и все усугубляет. Она ощущала внутри приятное покалывание, когда оказывалась в зоне действия его серо-стальных глаз. И он не шутил, когда несколько дней назад сказал: другие женщины, как правило, сразу понимают, когда он целует их всерьез. После стольких лет… У нее на глазах он встречался с другими женщинами, они общались чуть ли не ежедневно… Как она могла не заметить разницу между дружбой и страстью, между небрежным дружеским поцелуем в висок и властным, требовательным, страстным поцелуем в губы?
И как ей теперь справиться с растущим чувством к нему, потребностью в его силе и защите, как ей вернуться к своим правилам, которые помогали ей выжить со времен ее необузданной и непредсказуемой юности? Невозможно думать о Тренте как о друге и мечтать о том, как прекрасно уступить искушению и раствориться в его силе и страсти. Но так же невозможно представлять, как пережить неделю и остаться невредимой без друга, которому она безгранично доверяет.
Снова посмотревшись в зеркало, она бессознательно провела пальцем по губам. Она скучает по Тренту, она жаждет его поцелуев!
Боже правый! Лицо у Кейти запылало, ее не просто влечет к Тренту, она влюбляется в Трента Диксона. Влюбляется в живого, зрелого мужчину, в которого превратился соседский парень.
От беспокойных мыслей Кейти отвлекли смех, голоса и жалобы. Наверное, Дуг распустил труппу до завтра, и все вместе спешат поскорее выбраться из театра на парковку. Запустив руки в волосы, она отбросила их от лица и вздохнула. У нее такой вид, словно она только что встала из постели; а ведь она хотела тщательно скрыть неуместные мысли! Кейти отвернулась от зеркала и поспешила в мужскую раздевалку, чтобы забрать костюмы, которые нужно было выгладить.
Она улыбнулась и попрощалась с несколькими актерами, которые оставляли в раздевалках верхнюю одежду и сумки. Она взяла груду рубашек, два сценических костюма и понесла их в артистическую. Рубашки набросила на спинку кресла и встряхнула длинную черную хламиду Духа Будущих Святок.
На нее упала тень, когда она раскладывала материю на гладильной доске. Кейти ахнула, испуганная, когда между ней и дверью возникла мужская фигура в черном. Она приложила руку к сильно бьющемуся сердцу и вежливо улыбнулась:
– Привет, Фрэнсис!
Он смотрел на нее пристально и мрачно.
– И чтобы никаких морщинок на костюме, ясно? Хочу, чтобы мой плащ струился, когда я хожу, чтобы было похоже, будто я плыву по сцене.
Она посмотрела на выразительный жест его руки.
– Постараюсь.
– Буду вам очень признателен. Понимаю, что я кажусь многим капризным актером, но моя энергия коренится в том, чтобы все было самым лучшим образом. – Его адамово яблоко дернулось вверх-вниз, как будто ему трудно было произнести следующие несколько слов. – Ваши костюмы помогают достичь нужного состояния.
В самом деле? Неужели Фрэнсис сделал ей комплимент?
– Спасибо. А я должна сказать, что вы очень убедительно играете Духа Будущих Святок.
Он сцепил руки за спиной, но между ними все равно оставалось расстояние чуть шире гладильной доски. Она не знала, зачем он за ней следит – то ли хочет убедиться, что она гладит его костюм в соответствии с его требованиями, то ли настолько необщителен, что не понимает, как ей неприятно его общество.
– Кейти, хорошо, что сегодня вы были за кулисами, а не в зрительном зале. Там вы все время отвлекаете Дугласа.
Ну вот опять, а она так старалась ему угодить!
– Вы опять за свое! Фрэнсис, что я вам сделала? Я не профессиональная актриса. Просто люблю театр. Мой сын нашел здесь новых друзей, ему нравится играть. Я не ищу романов ни с кем из здешних мужчин, и Дуг меня не интересует.
– Возражайте, сколько хотите, – недоверчиво протянул Фрэнсис. – Я все вижу, вижу, как вы изображаете беспомощную маленькую женщину с большими голубыми глазами и большим бюстом. Дугласу вы нужны только для того, чтобы щекотать нервы. Как только он поймет, что вы ищете мужа, клянусь, он тут же сбежит от вас на край света.
– Вы меня оскорбляете! Я самостоятельная женщина. У меня есть работа. Я воспитываю сына.
– Он не случайно дал роль вашему Тайлеру. Бросил на вас один взгляд во время прослушиваний…
Кейти замахнулась утюгом, делая шаг вперед, чтобы изгнать его из своего личного пространства.
– Замолчите, Фрэнсис, или я вас ударю!
– Как изящно! Прибегать к насилию в жалком стремлении защититься. Я всего лишь предупреждал вас по-дружески.
– В ваших словах ничего дружеского нет. Вы что-то от меня хотите. Или ревнуете, или не уверены в себе, или…
– Помяните мои слова. – Фрэнсис наклонился к гладильной доске, возможно догадываясь, что на самом деле она его не ударит. – Вы не первая хорошенькая женщина, на которую Дуг делает стойку, и не последняя. Если вы думаете, что получите роль или вашему сыну достанется роль получше в следующий раз, когда Дуглас будет что-то ставить, вы ошибаетесь. Я знаю, как власть влечет женщин, и он пользуется своей властью для того, чтобы соблазнить вас.
– Он не директор крупной компании, он ставит пьесу. – Кейти грохнула утюг на воротник его костюма, готовясь прожечь уродливую дыру, если он еще раз оскорбит ее. Она отлично умела находить управу на таких задир, как Фрэнсис. – А теперь вы помяните мои слова. Меня нисколько не тянет спать с Дугом – или какие еще мерзости вы выдумываете. Если он так вас заводит, берите его себе. Благословляю вас.
– Да вы спятили!.. – Фрэнсис схватил ее за руку с утюгом, почуяв запах горелой материи. – Немедленно прекратите то, чем вы занимаетесь!
– Что? – Гнев в один миг сменился страхом. Слова Фрэнсиса удивили ее гораздо больше, чем его бесцеремонность. Кейти выдернула руку. – Что вы сказали?
– Я сказал: прекратите то, чем вы…
– Мама! – К ним бежал Тайлер, размахивая рюкзаком; он услышал разговор на повышенных тонах и бросился к матери. Остановился с ней рядом и дернул ее за руку. О боже! Ее маленький мужчина решил, что ее обижают.
– Ты уже собрался? Мы уходим.
Фрэнсис вырвал у Кейти утюг и снова схватил ее за руку.
– Отойди, крошка Тим. Я разговариваю с твоей матерью.
– Уже нет, – вмешался в спор низкий голос и закончил спор. Глаза Фрэнсиса расширились от страха еще до того, как Трент отшвырнул его руку и заломил ее за спину. Фрэнсис невольно привстал на цыпочки.
– Как вы смеете? – заикаясь, выпалил он, тряся кустистой черной бородой.
– Серджел, не вынуждай меня арестовывать тебя за нападение и приставания. – Трент встал между злобным актером и Кейти. – Чем бы вы ни были недовольны, успокойтесь.
– Детектив, буду вам очень признателен, если вы уберете руки.
– Уберу, если будете держаться подальше от мисс Ринальди.
– Отлично! – Фрэнсис потер плечо и направился в другой угол за пальто. – А вы, Кейти, потом не говорите, что я вас не предупреждал! – Он надел длинное черное пальто. – Не доверяйте Дугласу. С этой постановкой с самого начала что-то не то. Творятся странные вещи. Здесь болтаются посторонние, не имеющие к постановке никакого отношения. Дуг сам не свой. И я не вижу никакой разницы с прежними его работами, кроме той, что сейчас в театре присутствуете вы и ваш сын.
– Замолчите, Серджел! Или Рейнхардт… или как вас там зовут. – Трент шагнул к актеру, и Фрэнсис поспешно схватил шляпу и шарф. – И чтобы больше ни одного резкого слова в адрес этой женщины и этого мальчика. Понятно?
Преувеличенно откашлявшись и запахнувшись в длинное черное пальто, Фрэнсис вылетел из комнаты. Трент развернулся и сразу посмотрел на запястье, которое рассеянно растирала Кейти.
– Ты в порядке?
Кейти кивнула. Физически в самом деле с ней ничего не случилось. Но в голове все время мелькали слова на снегу и написанные губной помадой на ее ноутбуке.
– Фрэнсис велел мне прекратить то, чем я занимаюсь.
– Что ты имеешь в виду? – Он перегнулся через гладильную доску и ласково провел ладонью по макушке Тайлера, напомнив ее сыну, что атмосфера в комнате разрядилась и он может расслабиться и снова стать ребенком.
Кейти обняла Тайлера за плечи и прижала к себе. В голове по-прежнему теснились тревожные мысли.
– Он употребил точно те же слова: "Прекрати делать то, чем ты занимаешься". Как по-твоему, это совпадение, да? Думаешь, он правда так ненавидит или презирает меня, что захотел напугать, наняв частного детектива или рассылая угрозы?
Трент кивнул, обдумывая ее слова.
– Не знаю. Угрозы, возможно, – плод извращенной ревности. Но я по-прежнему ставлю на Эшера и твои изыскания. – Он взял с дивана куртку. – Я добьюсь того, чтобы Серджела в труппе не было! Собирайся, нам нужно ехать. – Одернув куртку, чтобы она закрывала кобуру и жетон, он снял черный плащ Фрэнсиса с гладильной доски и швырнул в мужскую раздевалку. – И больше не вздумай гладить костюм этого недоноска!
Тайлер с любопытством скривился:
– Мам, что такое недоносок?
Кейти плотно сжала губы, подавляя смех. Но не удержалась от лукавой улыбки, когда подвела Тайлера к Тренту.
– Пусть детектив сам тебе объяснит.
– Извини.
Ошеломленное выражение на лице Трента еще больше рассмешило ее. Чувствуя силу рядом с ним и жалея его за нехарактерную растерянность, Кейти положила руку на плечо Тренту и привстала на цыпочки. Она не стала подавлять свое желание – просто сделала то, что показалось ей правильным и своевременным. Запустила пальцы ему под воротник и, наклонив к себе его голову, прильнула губами к его губам. И пусть она поцеловала его первой, его теплые, твердые губы быстро ответили, запечатывая поцелуй. Он был кратким, но согрел Кейти с головы до ног. Когда Трент снова посмотрел на нее, его глаза улыбались.
– Я понял! Чтобы привлечь твое внимание, я должен попасть в неприятности?
– Трент, ты всегда привлекаешь мое внимание. Наверное, у меня просто ушло много времени, чтобы набраться смелости и что-то в связи с этим предпринять.
Он заправил ей за ухо непослушную прядь.
– Я хочу повторить… только не спеша.
Когда он нагнулся, чтобы снова поцеловать ее, оба неожиданно вспомнили о девятилетнем мальчике, который с любопытством рассматривал их, молча следя за интимной сценой.
Трент откашлялся и отпрянул, наверное волнуясь из-за того, что придется объяснять, что сейчас происходит между его матерью и лучшим другом.
– Мам, ты отправила мое письмо Санта-Клаусу? – неожиданно спросил Тайлер.
Вместо ответа, Кейти испуганно улыбнулась. Интересно, какие мысли сейчас вертятся в умной голове ее маленького мужчины?
– Уже поздно, пора домой.
Трент кивнул. Положив руку на плечо мальчика, он взял у Тайлера рюкзак и куртку и повел его к двери.
– Заканчивай глажку, а мы с Тайлером пока поиграем.
– Спасибо!
Он кивнул и помог Тайлеру надеть синюю куртку.
– Пошли, приятель. Давай-ка оденемся потеплее.
– "Недоносок" – плохое слово? – спросил Тайлер, идя следом за своим большим другом на парковку.
– Давай-ка поговорим…
Через несколько минут Кейти выключила утюг и развесила на вешалки рубашки и даже мятый костюм Фрэнсиса. Завибрировал ее телефон в кармане джинсов. Она вытащила его и прочла эсэмэску от Трента:
"Мы на улице. Отвлекаю Тая игрой в снежки. Поспеши, а то я проигрываю".
Широко улыбнувшись, Кейти надела вязаную шапочку и куртку, закинула сумку в цветочек на плечо и набрала в ответ:
"Спасибо. Иду. Пригнись☺".
Она пережила секунду страха, когда выключила свет в артистической и шагнула в темноту. Световые шнуры на сцене не горели; все провода были отключены. Она очутилась в кромешной тьме. Она громко ахнула, и тихий звук отразился от гулких стен зрительного зала.
– Кто здесь? – спросил чей-то голос. Дуг Прайс! Как ни неприятно было обращаться к нему за помощью, Кейти понимала, что не сумеет снова пережить темноту.
– Эй! – крикнула она. – Вы, случайно, не рядом с выключателем стоите?
Она услышала шарканье. Потом у выхода зажегся свет. Дуг поставил чемодан на стул и открыл его. Видимо, хотел убрать свой режиссерский блокнот и достать шапку и перчатки.
– Сюда, Кейти. Извините. Думал, я последний. Я как раз запирал здание.
Что он делал? Неужели не видел слабый свет из артистической на другом конце сцены, когда она открыла дверь? И как он пробрался сюда в темноте? В конечном счете, это не важно. Ей хотелось одного: выбраться отсюда.
– Теперь я не сомневаюсь, что я – последняя. Спасибо, что подождали меня.
Кейти шла между столами с реквизитом, частями декораций, которые так мешали ей раньше в темноте. Нет, она вовсе не доверяла Дугу полностью после того, что наговорил Фрэнсис, но ей не терпелось поскорее выбраться на открытое место, не терпелось присоединиться к Тренту и сыну. Доставая из чемодана ключи, Дуг задел то, что лежало рядом, и на пол упал толстый конверт из оберточной бумаги. Кейти нагнулась, чтобы поднять его. Конверт показался ей тяжелым, как будто внутри находилась стопка фотографий или пара толстых журналов.
– Вот. Вы уронили…
– Я возьму. – Дуг выхватил у нее конверт, быстро запихнул в чемодан и закрыл его. Глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Извините. Спасибо!
Может быть, было заметно, как ей не по себе наедине с этим человеком, потому что Дуг вежливо кивнул и распахнул стальную дверь. За ней мела метель; в воздухе вились снежинки.
– Опять идет снег? – спросила Кейти.
– По-моему, снег создаст нужное настроение для пьесы, а вы как считаете?
Услышав с улицы радостные мальчишеские крики, Кейти быстро прошла мимо Дуга. Она увидела Трента и Тайлера у мостика; они обстреливали друг друга снежками. Улыбнувшись, она зашагала к ним, собираясь присоединиться к их веселью. Тут Дуг повернул ключ в замке.
– Подождите, дорогая. Я провожу вас до машины.
Трент увидел ее и помахал перед тем, как снежок ударил его в грудь. Он схватил Тайлера и побежал в гору, когда Кейти поспешно прощалась с режиссером.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, Дуг. Но мой друг Трент еще здесь.
– Да, конечно. – Дуг переложил чемодан в другую руку, которая была дальше от Трента.
Может быть, в его поведении не было ничего подозрительного, а у нее развивается паранойя?
– Ну, спасибо. Осталась всего одна репетиция.