- Водкой напоил, с-скотина! А потом благородно лечил от отравления…
Какое-то время молчим, думая каждая о своем.
- А ты его никогда не простишь? - нарушает тишину вампирша.
- Пашку? За что мне его прощать?
- Анхена, - вздыхает она. - При чем тут Пашка?
- Анхена… - укладываюсь обратно на подушку, накрываюсь одеялом едва ли не с головой. - Прощу, почему же нет, - отвечаю совершенно искренне. - Когда-нибудь - непременно прощу, к чему мне таскать на душе такой груз? - вспомнилось, как Лоу учил меня выращивать ромашки. Цветы прощения. Много же мне их тогда понадобилось… Ничего, уж для авэнэ-то как-нибудь найдем пару цветочков. А глядишь, и на букет хватит. - Вот поверить - уже не смогу… - добавляю убежденно. - И если теперь ты вздумала женихать меня с ним, - подозрительно кошусь на нее, - даже не начинай.
- Не сердись на меня, Лар, - она присаживается рядом, примирительно кладет руку мне на плечо. - Я просто пытаюсь придумать, как лучше…
- Лучше - если ты не будешь ломать мою жизнь, пытаясь подчинить ее единственной цели - выхаживанию твоего ребенка. Тем более что жизнь мне сломать у тебя такими темпами получится, а вот ребенка выходить - вряд ли.
- Прости. Забудь, я поговорю с Пашей… Просто, понимаешь… У меня было как-то виденье: ты с ребенком на руках сидишь у окна на разобранной постели. И свет льется в окно, так много-много света… так светло… белые стены, белая постель, белые одежды, белые пеленки… Белый-белый день… вернее, еще утро, но не раннее, ближе к полудню. В это время свет падает так… Прости, это просто… красиво, - она вздыхает. - Ты у окна с ребенком - и входит Анхен… Но я сейчас не к тому, - вновь сбивается она, - просто было чувство, что это твой дом. Ты дома, ты ощущаешь себя хозяйкой. Не как сейчас. И мне показалось, что это именно этот дом. Возможно, именно поэтому я и подумала, что с Пашей… было бы логично.
- Твои видения тебя еще ни разу до добра не доводили, а ты все пытаешься под них подстраиваться, - вздыхаю я. - Лучше скажи, ты эту сцену видела как? Глазами ребенка? - становится любопытно.
- Нет, конечно, со стороны, - несколько удивленно отзывается она. - С чего такие фантазии?
- Ну как же? Ты же сказала, что отдала свою душу ребенку, то есть ребенок - это как бы ты, вот и стало интересно, каково это - взирать на мир глазами младенца?
- Ах, нет, Лар. Ты путаешь. Я же не сущность свою передала, а ту искру, которая, собственно, и делает материальное тело живым. Тот сгусток энергии, который позволяет телу быть живым и разумным. Но не свой разум. Не свою память, не свой опыт… Понимаешь, я не вложила в него свой мозг, у ребенка разовьется собственный. И, исходя из накапливаемого опыта, полученных знаний, окружения, атмосферы, у ребенка и сформируется личность - его собственная. Моя уйдет. И это вовсе не я буду смотреть на тебя глазами младенца, не я вновь увижу свет. Хотя… что-то… конечно… непременно, обязательно останется. Самая суть… Но так сложно понять, а что же в тебе - та самая суть, то основное, что не зависит ни от внешних условий, ни от воспитания, ни от окружения… Разделить саму себя на составляющие… - она замолчала, задумавшись. Хотя, полагаю, она думала об этом и раньше. Она только об этом и думала, в ее тьме, ведущей лишь к неизбежной смерти. - Знаешь, наверное, если смотреть со стороны, можно, должно быть, сказать, что, вдувая в ребенка свою собственную искру, я словно даю самой себе второй шанс, возможность прожить жизнь с чистого листа. Вот только парадокс в том, что я - вот та самая "я", что сидит сейчас рядом с тобой - ничего о реализации этого шанса не узнаю. Не увижу - ни изнутри, ни со стороны. И это все-таки будет "она" - самостоятельная, самодостаточная. Не копия, не продолжение… Скорее, я, какой я могла бы стать. Но станет - она.
- Она, - сажусь, обнимая ее, накрывая поверх своих рук еще и своим одеялом. - Как думаешь, Анхен сильно расстроится, когда мы подсунем ему девочку вместо мальчика?
- Расстроится??? Лара, да ты… Ты сама-то поняла, что сказала? - Яся поражена, возмущена, ошарашена. Какое-то время просто сидит, хватая ртом воздух, словно не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть. - Ах, да, вы же люди, - выдыхает она, наконец, опуская плечи. И в голосе - еще не презрение, но что-то очень близкое. - Для вас дети - меньше, чем ничто. Мне говорили. Просто это осознать очень сложно.
- Яся, не надо повторять чужие глупости. Для нас дети - такое же сокровище и мы дорожим ими не меньше…
- Тому, кто действительно дорожит, даже в голову не придет такой вопрос. Он сформулировать так просто не сможет, - она сжимается вся, обхватив руками свой едва заметный еще живот. - И я не поверила еще тебе, когда ты про Пашу сказала… Да ты сама - такая же!.. Девочка-однодневка. Светоч, на кого я надеюсь?.. "Подсунем"! Ребенка отцу "подсунем"!..
- Яся, да ты чего? - пугаюсь я ее вспышки. Совсем нервы расшатаны, и ведь дальше легче не будет. - Не надо так, я просто слово неверно выбрала…
- Слово?! - успокоиться у нее не получалось. - А задуматься просто, что значит ребенок для вампира, ты пробовала? В условиях, когда ребенок рождается только у каждой третьей пары, и то - один-единственный? Ты знаешь, что только у меня есть… был… брат, больше ни у кого из Новых ни сестер, ни братьев нет? Ты слышала, что Анхен двести лет, раз за разом с нелюбимой женщиной пытался зачать ребенка? Думаешь, потому, что приказали? Ты настолько плохо его знаешь, что в это веришь? Ребенок - это самая заветная, самая сказочная мечта любого вампира. И его - больше, чем кого бы то ни было. Наше дитя, - она кивает на свой живот. - Разве это моя идея, мое желание? Разве я внушила? Нет, я здесь не при чем, без вариантов. Я не могла внушить того, чего не хотела, к чему не стремилась, о чем не думала. Мне вообще не до детей тогда было, я рассказывала. Но для него самым главным в любви оказалась возможность иметь ребенка. Он настолько хотел детей, что сама вероятность зачатия стала для него подсознательно критерием истинности любви… И теперь, когда он думает, что ребенок погиб, что его очередная, миллион-пятисотая попытка провалилась и скорее всего она была последней, еще раз зачать уже точно не выйдет… Ты правда полагаешь, что этот невозможный, невероятный момент обретения им уже нечаянного ребенка можно описать словом "подсунем"???
- Ясь, ведь дело не в слове. Дело в том, что он хотел мальчика, он мне сам говорил. А свой единственный шанс на мальчика он упустил…
- Говорил… - качает она головой. - Мало ли кто и что говорит… Ты когда-нибудь думала, что для вампиров Страна Людей? Для Анхена и Арчары, ее создавших?
- Заповедник с изысканной кровью, - отвечаю, не особо задумываясь. Скорее недоумеваю, с чего такой резкий переход.
- Вторично, - не принимает ответа Ямина. - Даже нет - на десятом месте… Это детский сад. Заповедник их нерожденных детей. Вы для них - дети, Ларис. Вы все, от мала и до велика. И вас можно воспитывать и баловать, наказывать и поощрять, делиться знаниями и опытом…
- "Учить и лечить", - вспоминаю я сказанную некогда Анхеном фразу.
- Да, учить и лечить, - кивает Ясмина. - А теперь посмотри, что берет он из этого "детского сада". Кого выделяет. Разве мальчиков? Тогда были бы у него любимые ученики, а не ученицы, секретари, а не секретарши, домой бы он приволакивал мальчиков, а не девочек… А говорить… да все, что угодно может он говорить. Разумом - да, он думает, что ему нужен сын. Но при этом всей душей, всем сердцем он отчаянно нуждается в дочери…
Может быть, я не стала спорить. Долгий разговор и без того утомил ее сверх меры.
И про утонувших рыбаков я тоже не стала ничего выяснять. Малодушно, да. Но что бы это уже изменило? Мне просто надо выздороветь, как можно быстрее. И у нее пропадет необходимость купаться в дождь на рассвете. Я надеялась.
Больница встретила меня все той же бесконечной рутиной. Там вымыть, там перестелить, там проводить, там поменять…
- А что, у нас в больницу уже принимают на работу несовершеннолетних? - недоуменно хмурится, глядя на меня, незнакомый доктор, когда я фактически припираю его к стенке лифта огромной стопкой постельного белья. Конечно, лучше было бы перенести эту гору за два раза, но как-то пожалела я свои ноги… Н-да, лучше бы пожалела руки.
- На самом деле я красивая, это я так болею, - отвечаю на автомате, больше раздумывая, как бы поудобнее перехватить эту кипу.
- Да? - чуть усмехается он. - Это чем же?
И, видимо, пытаясь мне чуть помочь, подставляет руки под мою ношу. Вот только ладонь его - не знаю, намеренно или случайно - ложится при этом поверх моей. Мне это не нравится, и я делаю шаг назад, размыкая контакт.
- А что? - вскидываю на него глаза. - Хотите сыграть со мной в доктора и медсестру? Так я несовершеннолетняя, со мной нельзя.
Он, кажется, поперхнулся. А я удрала, благо двери лифта открылись.
Потом видела его еще пару раз мельком. Но он не заговаривал, а я и подавно не стремилась. Вот мне еще любителей молоденьких девочек не хватало. Хотя… может, он и в самом деле просто хотел помочь?
Впрочем, мне было не до него. Мне было не до кого уже. Яся пила мою кровь. Ежедневно, день за днем, месяц за месяцем. И у меня, конечно, была нечеловеческая регенерация, сказочная, просто волшебная. Но даже волшебство не берется из чистого воздуха. Внутренние резервы организма истощались, я восстанавливалась все медленнее и уже не до конца. В течение дня стали накатывать приступы слабости, начались обмороки.
На работе пока скрывать удавалось. Чувствуя приближение очередного "затмения", я старалась присесть, а лучше - спрятаться от возможных глаз. Но выходило не всегда. И однажды я начала оседать на пол прямо посреди коридора, беспомощно пытаясь вцепиться в абсолютно гладкую стену, чтобы если не остановить, то хотя бы замедлить…
И буквально у самого пола меня подхватили.
- Все же болеешь, - с укором, как мне показалось, произнес тот самый доктор, поднимая меня на руки. Движение оказалось для меня слишком резким, голова закружилась, и я отключилась полностью.
Очнулась на кушетке. Мужчина сидел рядом, внимательно меня разглядывая.
- Ты беременна? - интересуется, увидев, что я пришла в себя.
- Не просто малолетки, но еще и беременные, - устало прикрываю глаза. - Ну и фантазии у вас.
- На вопрос ответь, пожалуйста: да, нет, не знаю? - невозмутим, сдержан, серьезен. Ну да, уже не мальчик, на подобное реагировать. И не принц голубых эльвийских кровей. Просто опытный доктор у постели больного. Средних лет, лицо скорее приятное, хотя черты чуть резковаты. Гладко выбрит, что добавляет ему привлекательности в моих глазах, жизнь среди вампиров все же сказывается - на бородатых и усатых смотреть не люблю. По этой же, видимо, причине не слишком люблю полных, а этот и здесь не подкачал - худощав, и даже брюшка себе не наел, несмотря на свой возраст.
- Знаю. Не беременна. Не состою. Не привлекалась. Не замечена. Не имею, - но разговаривать с ним нормально все равно не выходит. Его внимание к своей персоне я подсознательно расценивала как агрессию, как вторжение в мой внутренний мир, где было сейчас не до гостей.
- Последние четыре пункта расшифруй, пожалуйста.
- Мне за вас еще вопросы придумывать? Не-е, доктор, сами. Я пойду? - попыталась встать.
- Куда? - он поймал меня за плечи. - Приляг, давление померяю. И перестань уже ерничать, я ж помочь пытаюсь. Обмороки у тебя давно? И часто случаются?
Ложусь, позволяя ему обмотать мою руку манжетой. И пытаюсь придумать, что говорить. Правду? Так тогда выйдет, что меня лечить надо. А от чего меня лечить, от Ясмины?
- Нет, я… В первый раз сегодня. Переутомление, ничего серьезного.
- А переутомление, по-твоему, не серьезно? - он неодобрительно качает головой. Не то на мои слова, не то на результаты измерений. - Какое у тебя нормальное давление?
- Не знаю, - практически правда. Я знала, разумеется, свое давление, еще с тех самых пор, как училась его измерять. Но то было там и тогда. Откуда ж мне знать, какое давление стало для меня нормой при нынешнем образе жизни? Или правильнее уже будет - способе существования?
- Плохо очень, что не знаешь. Сейчас низкое очень, надо поднимать… Ладно, дождемся результатов анализов…
- Каких анализов? - решительно поднимаюсь. - Доктор, вы меня простите, я вам благодарна безмерно за заботу. И за интерес, проявленный к моей скромной персоне. Но никаких анализов я сдавать не собираюсь. И меня работа ждет. Так что еще раз спасибо и…
- Так ты сдала уже, осталось результатов дождаться.
- Что? - показалось, что я на полном ходу в воздушную стену врезалась.
- Я уже отправил твою кровь в лабораторию. Девочки обещали в течение часа сделать.
Сглатываю. С трудом, будто заново учась.
- Что значит "уже отправил"? Что значит "уже сдала"? Что-то я не припомню, чтоб давала вам разрешение на медицинское вмешательство! - страх прорывается криком.
- Ты была без сознания, а значит, я был обязан оказать тебе помощь. Как я могу это сделать, не зная причины? - он продолжает разговаривать спокойно, словно с малым ребенком. - Ну, чего ты так паникуешь? Все же беременность? Так ее не скрыть и само не рассосется…
- Вариант с моей беременностью мы, вроде, уже обсудили, - недовольно морщусь. Его настырность раздражает все больше. - Чем он вам дорог, вы гинеколог?
- Нет, Машенька, я гематолог. И просто не вижу другой причины, которая заставляла бы тебя так бояться огласки. Ты ведь должна понимать, что ранняя диагностика - это половина успеха в лечении любой болезни. К тому же, существует понятие врачебной тайны, врачебной этики…
- А вы всех незнакомых дев Машами зовете? - к этому имени я так и не привыкла. Помню, что оно мое, и даже отзываюсь. Но слух режет немилосердно.
- Нет, только тех, у кого это имя в паспорте записано.
- А вы и в паспорт мой свой нос засунули? Интересно вы с девушками знакомитесь: сначала паспорт без спроса изучил, затем кровь. Уж и не знаю, что мне дальше делать: не то на рентген бежать, не то родословную свою вам нести… Стоп. Что значит "гематолог"?
- Диагностика и лечение болезней крови… - начал охотно пояснять он.
- Да нет, я знаю, что такое гематология. Вопрос был - вы откуда на мою голову? Уж лучше бы и в самом деле гинеколог. Тем более, у меня и там проблемы имеются… Прямо противоположные тем, о которых вы думаете… И мы бы их с вами… решали… Все решали бы и решали… - язык болтал уже без помощи мозга. Я отчаянно пыталась сообразить, что делать. Что же делать-то? - Скажите, а я никак не смогу вас уговорить забрать из лаборатории мою кровь и…
- Маша, это совершенно несерьезный подход. Что бы там ни было - нельзя прятать голову в песок, надо разбираться, надо лечить…
- Понятно, - упертый, как баран. Лекарь, блин. Что ж. - Ладно. Разбирайтесь, если вам интересно. А я все же пойду, работа ждет. Вы ведь знаете, где меня найти. Если что… - я решительно пячусь к двери.
- Маша, - укоризненно глядит он на мои маневры.
- Маша, - киваю я. - А кстати, вы ведь так и не представились. А я по чужим паспортам привычки лазить не имею… Хоть буду знать, кому обязана…
- Маш, ну что за глупости, никуда я не лазил. Просто спросил у Елены Викторовны. Меня Андрей Петрович зовут, я… Маша!
Кажется, он снова меня ловил. Потому что дальше я помню себя уже вновь сидящей на кушетке со стаканом воды в руках. А руки дрожат, и стакан противно клацает о зубы.
А этот… Петрович… сидит рядом и нежно приобнимает за плечи. Придерживает, видимо, чтоб не упала. И все бормочет мне что-то про здоровье.
- Андрей… - я уже не слушаю. - Ну конечно, кто же еще… Знаете, один ваш тезка некогда сломал мне жизнь… Даже символично, что вы станете вторым…
- Машенька, перестань, я же помочь тебе пытаюсь.
- Правда? - поднимаю на него воспаленные глаза. - Тогда отзовите кровь из лаборатории. Не делайте этот анализ. Я вас очень прошу. Пожалуйста.
- Маша, так нельзя…
Молча встаю, стряхивая с плеч его руки. Возвращаю стакан. Практически твердо дохожу до двери и решительно закрываю ее за своей спиной. Оборачиваюсь лишь чтоб прочесть табличку на ней: "Заведующий отделением гематологии к. м. н. Иванченко А. П.". Хуже не бывает. Вообще. Плох тот кандидат, который не мечтает стать доктором, это я уже усвоила. Вот только служить материалом для диссертации была категорически не согласна.
Уволиться оказалось не легче, чем устроиться на эту работу. Увольнять-то меня увольняли, как бы они смогли отказать, да вот только рассчитать меня мгновенно бухгалтерия не могла. Им требовалось на это несколько дней. А за эти несколько дней я собиралась уехать уже очень далеко отсюда.
Еще сложнее оказалось договориться с нашей хозяйкой. Уплачено было вперед, а месяц едва начался. Терять еще и эти деньги для меня было немыслимо, однако отдавать их жадная бабка категорически отказывалась.
Я боялась, что отъезду из "того самого" дома воспротивится еще и Ясмина. Однако она единственная, кто воспринял известие о нашем внезапном вынужденном отъезде совершенно спокойно.
- Хорошо, - кивнула она. - Давай уедем. Ты думала, куда?
- Нет. Не знаю. Отсюда, - устало присаживаюсь на стул. В самом деле, гонимая страхом, что нас вот-вот обнаружат, вычислят, пустят на опыты в закрытых лабораториях - и это в лучшем случае, я просто не успела задуматься, а куда, собственно, бежать? - Можно попробовать в Питер, Алиханов же давал адрес своих знакомых. Может, что посоветуют… Просто глупо было идти в больницу, уборщицей где угодно работать можно, дело не хитрое…
- Лар, а почему ты думаешь, что этот врач что-то там обнаружит? У людей медицина крови не слишком развита…
- У каких людей? У тех, что у вас в заповеднике? Охотно верю, но про местную медицину ты что знаешь? Вот и я не больше. А сидеть и ждать…
- А с другой стороны - он ведь мог бы тебе помочь, - задумчиво тянет вампирша. - Если он на проблемах крови специализируется, он мог бы разработать для тебя курс восстановительной терапии, подобный тем, что применяются в Стране Людей…
- От чего мне восстанавливаться? От твоих укусов? То есть, мы всему миру объявляем, что ты вампирша?
- От чего - ему знать не обязательно. Хотя, если удастся приручить…
- Яся, ты кого приручать собралась? Он же не просто доктор, он отделением заведует, хотя ему еще и сорока нет. Оно понятно, что должность ему за половую принадлежность дали, так он для верности еще и кандидатскую диссертацию нацарапал, чтоб проявить себя "молодым, но перспективным". Он же карьерист! Он же по головам пойдет, чтоб к пятидесяти до главврача дослужиться, а для этого ему надо имя делать, докторскую писать. А тут я - такой замечательный материальчик. Есть с чем поехать на конференцию! - вскочив со стула, я начала нервно метаться по комнате. - Нет, он, конечно, разработает - и целый курс, и все, что потребуется. Только не для меня, для собственного имени в науке. Ты ж даже не представляешь, что это такое - все эти научные деятели! И на что они готовы идти ради своих научных статеек!
- Ну, что-то, наверное, представляю, - слабая тень улыбки скользит по губам Ясмины. - Я все же больше двухсот лет в НИИ проработала.