С тяжёлым сердцем Скарлет прошла мимо. С одной стороны, она отлично понимала подругу. С её точки зрения, Скарлет увела у неё Сейджа. Но на самом деле это было не так, и это было нечестно. Мария Сейджу никогда не нравилась, несмотря на попытки Скарлет свести их вместе. Она ему просто не нравилась.
Скарлет считала, что подруга должна это понять, ведь её отношение было незаслуженным. Мария жила в мире собственных фантазий. Даже если бы рядом не было Скарлет, Сейдж обратил бы внимание на кого-нибудь другого, но не на неё.
Но Мария была настолько ревнива и завистлива, когда дело касалось кого-нибудь, кто ей хоть немного нравился, что обращала любой отказ в личное оскорбление. Для Марии подобный исход был сравним удару атомной бомбы. Скарлет лишь надеялась, что у подруги хватит благородства оставить всё позади, потому что отказываться от Сейджа Скарлет не собиралась. Очевидно было одно: пока Мария не успокоилась. В этот раз всё было намного хуже, чем обычно. За все годы их дружбы Скарлет никогда не видела Марию в такой ярости. Ей даже казалось, что их дружбе пришёл конец.
От этой мысли Скарлет стало очень грустно. Она заняла своё место на задней парте, разложила книги и отвернулась к окну. Если Мария хотела именно этого, то что поделать. Да к тому же уже завтра Скарлет здесь не будет. Вскоре все эти ссоры и дрязги потеряют свой смысл. Скоро она будет с Сейджем далеко-далеко отсюда.
"Ну что ж, класс, давайте откроем Акт V, Сцену 3 "Ромео и Джульетты", – сказал мистер Сперроу. – Знаменитая сцена в склепе. Поднимите руки те, кто читал её дома".
Вверх неуверенно поднялось несколько рук.
"Очень хорошо. Тогда вы понимаете, о чём я говорю".
Скарлет отвлеклась на мысли о Сейдже. Она вновь вспомнила прошлую ночь и его историю о себе и семье. Она вспомнила тот шар, который он создал у неё на ладони, вспомнила, как смотрела, как он улетает в ночь. Она ему верила. Было очевидно, что Сейдж был не таким, как все остальные. В глубине души Скарлет знала, что им было суждено быть вместе. Двое бессмертных. Два представителя разных видов, непохожие ни на кого в мире. Сама судьба свела их вместе.
И самое главное: Сейдж понимал Скарлет. Он не смеялся над ней, когда она призналась, что была вампиром, – он всё понял. Её слова его даже не удивили. И не испугали. Впервые Скарлет была в мире сама с собой и с тем, в кого она превращалась. Кроме этого она испытывала большое облегчение от того, что, находясь рядом с Сейджем, ей не нужно было беспокоиться, что в любой момент ею может овладеть жажда крови.
Потом Скарлет подумала о том, как мало ему осталось – всего несколько недель, и ей вновь стало грустно. Как несправедливо найти любовь всей её жизни и иметь возможность провести с ним так мало времени. Просто несправедливо.
"И именно это отличает пьесу от всех остальных, – сказал учитель. – Ромео и Джульетта сами приняли решение умереть друг за друга. Они считали, что без любви их жизнь не имела смысла: они происходят из противоборствующих семей, которые хотят их разлучить, хотя им самим хочется лишь любви".
Скарлет подняла глаза, впервые вслушавшись в слова мистера Сперроу. Она прочитала то, что он написал на доске:
О нож счастливый! Вот ножны! Здесь ржавей и дай мне смерть!
"Это последние слова Джульетты перед тем, как она вонзает в себя кинжал Ромео. Их жертва – вот, что превращает пьесу в историю любви. Многие ли из нас готовы пойти на подобную жертву ради другого? Сможем ли мы когда-нибудь полюбить так сильно?"
Скарлет задумалась. Ромео отдал свою жизнь ради Джульетты, а она – ради Ромео. Может, ей стоит отдать Сейджу крест? Почему её жизнь значит больше, чем его?
Все сидели тихо, и вдруг прозвенел звонок.
Все направились к выходу. Скарлет заметила, что Мария торопилась больше всех, явно желая избежать встречи со Скарлет. Опечаленная, Скарлет собрала свои вещи, по-прежнему размышляя над словами мистера Сперроу, и тоже направилась к двери, когда вдруг услышала позади себя голос.
"Скарлет?"
Развернувшись, она увидела сидящего на краю стола мистера Сперроу.
"С тобой всё в порядке? Обычно ты первая тянешь руку, чтобы ответить, а сегодня ты была словно… не с нами".
Её тронула его забота. Он был единственным учителем, который замечал её настроение, и которому было не всё равно.
"Со мной всё хорошо. Просто…, – Скарлет замялась, не зная, как продолжить. – Просто сейчас в моей жизни так много всего происходит. Мне нравится пьеса. И мне понравились ваши слова".
Учитель улыбнулся в ответ.
"Я понимаю, что учёба в старших классах может выматывать, – сказал он. – Слишком много стресса, особенно в этом году. Мой совет – постарайся сконцентрироваться на том, чем ты сейчас занимаешься. Позволь себе погрузиться в текст. Шекспир написал свои пьесы четыреста лет назад, но если ты сможешь окунуться в его истории и героев, то с удивлением поймёшь, что всё, что он писал тогда, актуально и сегодня. Ты узнаешь, что и другие проходят через то же самое, что и ты, и так происходит уже сотни лет. Мы мало отличаемся от наших предков. Связь с историей и другими людьми поможет тебе справиться с трудностями".
Скарлет задумалась: учитель даже не представлял, насколько он был прав.
"Спасибо, мистер Сперроу. За всё, – многозначительно сказала Скарлет, зная, что это была их последняя встреча. – Я хочу, чтобы вы знали, что мне очень нравились ваши уроки в этом году".
"Но год ещё не закончен!" – улыбнувшись, ответил он.
"Я знаю. Я просто хочу сказать, что если мы с вами больше не встретимся, то я благодарна вам за всё".
Скарлет вышла в коридор и увидела Марию, запирающую свой шкафчик. Подруга развернулась, чтобы уйти, и Скарлет заторопилась, чтобы её догнать. Она решила, что им нужно поговорить – сейчас или никогда. Скарлет хотелось всё расставить на свои места и, по крайней мере, озвучить свою версию происходящего.
"Мария", – позвала она.
Медленно и нехотя Мария остановилась и развернулась, злобно взглянув на Скарлет.
"Что тебе надо?" – резко спросила она.
Скалет была ошарашена подобным отношением.
"Слушай, мне правда очень жаль, что ты себе что-то напридумывала, но я не уводила у тебя Сейджа. Ты должна это знать".
"Ах, нет? А что тогда ты сделала? Он ушёл сам?"
"Всё совсем не так. Я хотела свести вас двоих вместе. Правда. Но ты ему просто не нравишься".
Мария покраснела от злости.
"Это он так сказал? Или ты так думаешь?"
"Он мне так сказал", – ответила Скарлет.
Эти слова лишь озлобили подругу.
"Как же я могу ему нравиться, если ты пытаешься его увести? Ты не дала ему ни единого шанса узнать меня лучше".
"Всё было не так, я клянусь, – сказала Скарлет. – Он сам сделал первый шаг".
"Да неужели? И ты тут совсем ни при чём?"
Скарлет казалось, что этот разговор никуда не приведёт.
"Послушай, я бы никогда не стала уводить у тебя парня, – сказала она, – но вы даже не встречались. Вы совсем не знали друг друга. Ему нравлюсь я. Он сам подошёл ко мне. Прости, но это правда".
"Можешь называть это, как хочешь, – ответила Мария, – но суть в том, что ты меня предала, и я тебе этого никогда не прощу. Ты должна была вести себя, как моя лучшая подруга. Ты должна была быть на моей стороне, – нагнувшись вперёд, добавила она. – Наша дружба закончилась. Я не хочу тебя больше знать".
Громко захлопнув шкафчик, Мария развернулась и направилась прочь.
В другом конце коридора её ждали Жасмин и Бекка. Обе злобно взглянули на Скарлет, а затем развернулись и отправились куда-то вместе с Марией.
Скарлет не верилось, что всё это происходило на самом деле. Марии удалось обратить двух лучших подруг Скарлет против неё. Всё выглядело так, словно её выгнали из их группы. Скарлет в жизни не чувствовала себя такой одинокой.
Направляясь на другой урок, коридоры казались Скарлет намного больше и не доброжелательней, чем раньше.
Боковым зрением она заметила, что в её сторону кто-то идёт. Невероятно, но это был Блейк.
О, нет, подумал она про себя.
Скарлет внутренне сжалась. Она могла лишь догадываться о том, что отец мог ему вчера наговорить. Скарлет вся съёжилась от стыда, начиная думать, что решение пойти сегодня в школу было большой ошибкой. Разве этот день мог стать ещё хуже?
"Привет", – сказал Блейк.
"Привет".
"Вчера вечером я видел твоего отца, – нервно начал он. – Он нашёл меня на вечеринке и был очень расстроен".
"Прости, – ответила Скарлет. – Правда, прости за него".
Блейк пожал плечами.
"Неважно. Он решил, что я – драг дилер или кто-то в этом духе. Он всё неверно понял. Он всегда такой?"
Скарлет пожала плечами.
"Думаю, он просто хочет меня защитить".
Блейк опустил глаза.
"В любом случае, – сказал он, – прости, что тебе пришлось уйти. Нам так и не удалось договорить".
Скарлет подняла на него глаза.
"Знаешь, мне кажется, что ты упустил свой шанс это сделать, но позволил Вивиан вмешаться".
Пришло время сказать всё, что она думает. Хватит со Скарлет недомолвок. Он мог либо принять её правду, либо уйти. Ей это было уже безразлично, ведь теперь она могла думать только о Сейдже. Блейк упустил свой шанс. Он опоздал.
Странно, но казалось, что и сам Блейк это чувствовал. Сейчас он вёл себя по-другому. Казалось, он знал, что больше не интересует Скарлет, и от этого лишь сильнее хотел её заполучить. Скарлет никогда не видела его таким влюблённым.
"Всё-таки выслушай меня, – продолжил он, запинаясь. – Сегодня танцы, и я очень хочу пойти с тобой. Могу я тебя пригласить? – наконец, открыто спросил он, подняв на Скарлет глаза".
Скарлет была в шоке.
Сейчас? Почему именно сейчас? Почему он приглашает меня сейчас?
Какая ирония: если бы Блейк пригласил её каких-то 48 часов назад, она была бы в полном восторге и безумно счастлива, но сейчас ей было действительно всё равно. Теперь у Скарлет был Сейдж, и всё остальное потеряло свой смысл: танцы, друзья, школьная дружба, ссоры и драки – сейчас всё стало неважно. Мысленно Скарлет находилась уже далеко от этого места.
"Прости, Блейк, – ответила она, – но я не могу пойти с тобой".
Блейк удивлённо взглянул на Скарлет. Было очевидно, что не на этот ответ он рассчитывал.
Скарлет не стала дожидаться продолжения разговора. Развернувшись, она отправилась в противоположную сторону, идя по коридору и думая о Сейдже. Как же ей хотелось, чтобы минуты шли быстрее, и она смогла бы скорее с ним увидеться.
Глава двадцатая
Кейтлин совсем потеряла счёт времени. Она не знала, сколько часов уже провела запертой в тайном хранилище, копаясь в многочисленных кипах редких книг, хранящихся в книжном магазине. Вокруг были настоящие горы из книг. Хуже всего было то, что они лежали здесь без всякого порядка, их можно было найти во всех углах и трещинах, словно кто-то умышленно пытался устроить здесь книжный хаос. Возможно, в этом и был весь смысл: кто бы это ни сделал, он хотел надёжно спрятать нужную ей книгу.
За свою карьеру Кейтлин не раз видела беспорядок в книжных магазина и библиотеках, но никогда не видела беспорядка подобных масштабов. Здесь была не только масса книг, но и все они были редкими и ценными. Кейтлин была поражена: она в жизни не встречала такого богатства в одном месте. Некоторые книги, которые она уже просмотрела, стоили миллионы долларов на открытом рынке, и Кейтлин это знала. Разве можно было так с ними обращаться?
Эйден знал, что делает, когда направил её сюда. Теперь Кейтлин понимала, почему старушка так неохотно открывала дверь незнакомцам: она сидела на золотой жиле. Все эти труды должны быть в музее или университетской библиотеке, и Кейтлин останавливала себя от того, чтобы не начать изучать каждый из них.
Времени на это не было. Переходя от одной книги к другой, быстро просматривая один переплёт за другим, Кейтлин чувствовала, что минуты неумолимо убегают, поэтому она лишь просматривала заглавия, убеждаясь, что в них не было ошибки издателя, и переходила к другой книге.
Шли часы, и ей уже удалось просмотреть сотни заголовков. Она чихала, не переставая, потому что вокруг стояла пыль. Кейтлин была совершенно измотана, отчасти потому, что не спала в самолёте. Чувство безысходности подкрадывалось всё ближе. Что если книги здесь не было? Что если и в ней не было требуемой страницы? Что если ритуал не работает? Что если она не найдёт книгу вовремя?
На поиск могли уйти недели и то при условии, что книга существовала. Кейтлин могла рассчитывать только на удачу.
Она осмотрела комнату: перед ней были тысячи книг, и некоторые кипы доходили высотой до потолка. Кейтлин нервно сглотнула, не понимая, как она до них доберётся.
Она готова была биться до конца, сконцентрировавшись на поиске среди книг, лежащих на полу. Закатив рукава, Кейтлин достала ещё один массивный том. Теперь она переходила от книги к книге быстрее, просматривая по две, а то и три за раз. Кейтлин просматривала названия и переходила дальше. В некоторых случаях она просто просматривала корешки, если их было видно.
Час спустя у Кейтлин болели спина, руки и колени, но она добралась до дальней стены. Внизу одной из самых высоких стопок книг она увидела особенно толстый и большой труд. Взявшись за него, она заметила, как на неё падает вся эта кипа книг – Кейтлин быстро закрыла голову руками и отошла в сторону, чтобы её ими не придавило.
Книги приземлились на пол в клубе густой пыли, совершенно дезориентировав Кейтлин. Она была на грани срыва.
Взглянув сквозь пыль, она заметила то, что заставило сердце биться быстрее: за рухнувшей кипой книг была другая, меньшая по размеру. В середине этой стопки она заметила книгу в богатой, красной обложке и сразу же её узнала. По телу пробежал электрический импульс. Вот она. Вот эта книга.
Кейтлин быстро пересекла комнату, схватила книгу дрожащими руками и поднесла к свету.
Господи, пусть это будет она, думала Кейтлин. Открыв обложку, она посмотрела на заглавие:
De Fascino Libri Tres.
Какое облегчение. Кейтлин не верила своему счастью: она наконец-то её нашла.
Перелистывая страницы, она пыталась как можно быстрее добраться до той, что была ей нужна.
Пожалуйста, пожалуйста, будь здесь. Пожалуйста, пусть здесь будет нужная страница.
Кейтлин начала с беспокойством думать о том, что же будет делать, если не найдёт страницу, или если всё это окажется лишь выдумкой. Она дрожала от волнения. Страница 530, 532…
Она замерла на месте. Вот она, страница 537.
И здесь прямо перед её глазами была недостающая часть ритуала.
Потянувшись к сумке, она извлекла из неё вторую половину и соединила их вместе. Концы страниц идеально совпали.
Держа книгу дрожащими руками, она впервые прочла весь ритуал полностью. Он был на латинском, но всё было понятно. Она читала вновь и вновь, убеждаясь в том, что ритуал был настоящим. Впервые за долгое время в душе её разгоралась надежда. Вот эта книга, прямо у неё перед глазами. Она поможет ей спасти дочь.
Сжигаемая виной, она аккуратно вырвала половину страницы и положила её в ту же папку, что и другую часть. Она положила книгу на место, взяла сумку и заторопилась к каменной стене, в которую постучала.
Через несколько секунд дверь открылась.
Кейтлин прищурилась от яркого солнечного света, проникшего в хранилище. Как ни странно, был уже день, яркий, солнечный день. Кейтлин гадала, сколько часов провела в заточении.
На неё смотрела старушка.
"Вы её нашли, верно?" – спросила она.
Она многозначительно посмотрела на Кейтлин, и та сразу поняла, что старушка давно разгадала, что ей повезло. Как она узнала? Может, она специально спрятала её подальше?
"Вы знали?" – спросила Кейтлин.
Старушка посмотрела на неё ничего не выражающим взглядом.
"Почему вы сразу не сказали, где она хранилась?" – спросила Кейтлин.
"Я не могла, – ответила женщина. – Книгу мог найти только достойный, такой, как вы".
Кейтлин пыталась всё понять. Неужели эта женщина хранит секрет? Как давно? Всю жизнь? Кто попросил её хранить его? Была ли она членом какого-то тайного общества? Что такое важное нашла Кейтлин?
Маленькой, дряхлой рукой старушка взяла Кейтлин за руку.
"Однажды я была на вашем месте", – загадочно сказала она.
Кейтлин непонимающе мерила её взглядом, сгорая от желания задать множество вопросов. Она хотела знать всё, но на беседу не было времени.
"Книга настоящая, не так ли? – со страхом спросила Кейтлин. – Всё это правда?"
Старушка посмотрела на неё:
"Дорогая, скоро вы сами узнаете, насколько всё это реально".
Глава двадцать первая
Сейдж стоял на террасе у дома, наблюдая, как солнце садится за реку. Сумки его были собраны и надёжно спрятаны в багажник автомобиля. Он мог уехать в любую секунду. Никто, кроме сестры не видел, как он собирает вещи, – остальных представителей его клана весь день не было дома. После их небольшой ссоры Фенисия ушла бог знает куда.
От этого Сейджу было не по себе. У них с сестрой всегда были непростые отношения, как, наверно, и у всех братьев и сестёр, проживших бок о бок в течение двух тысяч лет. С одной стороны, Фенисия всегда была его самым жёстким критиком: она всегда была готова указать ему на ошибки и первой бежала жаловаться родителям, когда он делал что-то не так. С другой стороны, Сейдж всегда чувствовал, что глубоко в душе они были связаны друг с другом, и сестра искренне его любила. За всё это время было несколько случаев, когда она поддерживала брата, и это его немало удивляло. Такова была Фенисия: она была загадочна. После двух тысяч лет Сейдж до сих пор едва её понимал.
Наслаждаясь последней ночью на Гудзоне, в особняке, который он многие века называл домом, Сейдж испытывал тоску. Он не был готов попрощаться с этим местом. Он не был готов проститься с жизнью, и точка. Удивительно, но, прожив на земле почти две тысячи лет, Сейджу по-прежнему казалось, что этого времени было недостаточно. Ему хотелось пожить ещё, чтобы насладиться общением со Скарлет и прожить с нею всю жизнь.
Услышав шум в доме, Сейдж сделал глубокий вдох, готовясь к неприятному разговору. Время пришло. Ему необходимо было поговорить с родителями. Ему нужно было сказать им, что уходит. Ему нужно было попрощаться.
Отношения с родителями у Сейджа были ещё более напряжёнными, чем с сестрой. В некоторые периоды жизни родители вели себя, как родители, в другие – как его братья и сёстры, в а третьи – как дети. Отношения Сейджа и родителей никогда не были статичными. В последнее столетие, а может, чуть дольше, они вновь стали вести себя, как настоящие родители, от чего Сейдж уже успел отвыкнуть и чего сейчас не мог допустить. Сейчас, когда они пытались вести себя строго и раздавать указания, он не чувствовал, что должен прислушиваться. Он устал их слушать. Прошло время приказов, пришло его время. Теперь никто не мог говорить ему, что делать. И хотя Сейдж прекрасно понимал, что родители устроят яркую сцену, когда он будет с ними прощаться, в конечном итоге они ничего не могли с этим поделать.