Но теперь он говорил о том, чтобы навестить их…
Может, они согласились с ним увидеться? Может, они уже узнали от Ахаба о своем внуке?
- А Шакир?
- Нет. Ему нельзя. Слишком рано…
Волна облегчения пробежала по ней.
- Не переживай, - сказал он. - Наверное, это плохая идея.
- Нет, - ответила она. - Я пойду с тобой!
"Плохая идея, - окончательно решил Бахир, когда они ехали по каменистой тропе к гряде скалистых голубых холмов. - Не надо было брать ее с собой".
Но Марина хотя бы перестала задавать вопросы и теперь тихо сидела рядом с ним и смотрела вперед. Очень скоро она получит ответы на все свои вопросы и даже больше. Это особо ничего не изменит, но она хотя бы сможет приблизиться к тому, чтобы кое-что понять…
И если поймет, сможет простить его?
Когда вдалеке показался один из хребтов, поднимающихся из долины, кровь в его жилах начала пульсировать с удвоенной силой, распространяя по всему телу жар. Кожа покрылась испариной, на лбу выступили капельки пота, он прилип спиной к сиденью.
Еще один хребет. Он был здесь всего лишь один раз в жизни, очень давно, еще подростком, но все равно отлично помнил зазубренную линию гор на фоне неба и прекрасно знал, куда надо ехать.
Но что-то помимо памяти направляло к его дому.
Дом. Если такое понятие вообще можно применить к бедуину. Жизнь без прописки - стиль жизни, а вся пустыня - это твой двор. Твоя семья и твой клан и являлись твоим домом. И как это ни странно, но вся его семья была среди мертвых.
И они все равно звали его…
Что он им скажет? Что они хотят услышать?
Автомобиль добрался до каменистого склона. У подножия он остановил машину и поставил ее на ручной тормоз.
- Почему мы остановились? - неуверенно спросила Марина, оглядываясь по сторонам. - Что это за место?
Он прекрасно знал - она не найдет ответов на свои вопросы. Вокруг не было ничего, кроме песка, каменистой почвы и изредка попадающегося чертополоха. Но Бахир не мог подобрать нужных слов. Скоро она сама все поймет.
- Подожди здесь, - попросил он, ничего не объясняя и оставляя заведенным двигатель, чтобы продолжал работать кондиционер. - Я недолго.
Не дожидаясь ее ответа, он вышел из машины в горячий сухой воздух и сильно захлопнул дверцу обеими руками. Смотря на дорогу, исчезающую за вершиной, он уже предчувствовал сцену, которая ожидала его. Набрав побольше воздуха в легкие, он заставил себя оторваться от машины и с тяжелым сердцем отправился наверх.
Добравшись до вершины, Бахир остановился и какое-то время смотрел на тихую долину, где в малюсеньком оазисе когда-то было раскинуто несколько черных шатров и где дюжина ребятишек, весело смеясь, играла в салки. Когда-то все здесь было полно жизнью…
А теперь здесь не было ничего, кроме мрачного ветра, поднимавшего песок в скорбном танце вокруг нескольких неровных линий из плоских белых камней, врытых в каменистую почву.
Его семья…
Ветер окружил Бахира, когда он подошел ближе, как будто заключая в тюрьму и показывая его как трофей белым камням.
Он стоял у одного из двадцати шести простых, истерзанных ветром и песком камней, поглощенный чудовищностью произошедшего. Охваченный жутким чувством вины, что здесь должен быть еще один плоский белый камень…
Бахир упал на колени и положил руку на один из камней. Камень был теплый, как будто живой.
- Отец, - сказал он, и несколько слезинок упали на высушенную землю. - Я вернулся домой.
Сколько в пустыне считается "недолго"? Бахир не возвращался уже по меньшей мере минут тридцать. Марина больше не могла сдерживать гнетущее беспокойство.
Почему он до сих пор не вернулся? Что его задерживало?
Он поднялся на вершину, а потом стоял и смотрел вниз на что-то. Все в его облике говорило о том, что он подавлен. А потом Бахир исчез и оставил ее томиться в ожидании разгадок. Быть может, если она поднимется на вершину, то сможет что-нибудь увидеть?
Марина нагнулась к водительскому сиденью и выключила двигатель. Выйдя из машины, она вдохнула сухой воздух, который, казалось, забрал всю влагу из ее легких. Легкий ветерок играл кончиками ее волос и слегка подбрасывал подол ее тоненькой туники, пока она шла вверх по дороге.
"Какое грустное место", - подумала она, подрагивая от предчувствия.
Добравшись до вершины холма, Марина увидела его - совсем недалеко, стоящим на коленях. На какой-то момент она даже успокоилась, что нашла Бахира. Но когда заметила белые плоские камни, торчащие из земли рядом с ним, ее сердце сжалось.
- О нет, Бахир, - прошептала она, понимая: хуже быть не может. - Только не это!
Через секунду она опустилась рядом с ним на колени перед одним из камней.
- Кто они?
- Моя семья, - глухо ответил Бахир. - Позволь тебе представить. - И, указав на один из камней, добавил: - Это моя мать. А это, - он указал на другой камень, - мой отец. А дальше мой кузен, мой дядя, моя тетя, ее мать. Они все здесь…
- А это кто?
- А это мой младший брат, Джамиль. Ему было три. Он был такого же возраста, как и Шакир сейчас. - Его голос дрогнул, когда он произнес имя их сына.
Впервые за все это время Марина посмотрела на него и увидела слезы, стекающие по щекам. Сердце ее наполнилось болью.
- О, Бахир!
- Всего их двадцать шесть, - сказал он, как бы подводя итог. - Весь наш клан. Кроме одного.
- Все, кроме тебя.
- Я был в школе в Англии, - сказал он безучастно. - Гордость семьи. Избранный. Тот, на кого были возложены все надежды и мечты, - тряхнул он головой. - Мне было двенадцать. Как мне потом стало известно, в пустыне нашли больного путешественника и привели его в лагерь, чтобы помочь. Но он умер, а за ним слегли и все остальные: старые, молодые, сильные - болезнь не сделала исключений. Только спустя две недели после похорон меня смогли разыскать и рассказать, что произошло.
- Бахир, - тихо произнесла Марина и, не зная, что еще можно сделать в такой ситуации, чтобы поддержать человека, обняла его за плечи. Несмотря на жару, ей показалось, что он был холодным. - Мне очень жаль…
Он посмотрел на небо, черты лица его обострились.
- Я должен был быть здесь. Были каникулы, а я всегда возвращался домой на каникулы. Но на этот раз меня позвал в гости одноклассник. Я раньше никогда не отмечал Рождество и видел восторг других детей, которые торопились домой на праздник, за подарками. Я прекрасно знал - родители будут настаивать, чтобы я вернулся домой, поэтому решил сказать им, будто меня задержали учителя, чтобы подтянуться по некоторым предметам. Я передал им, что не смогу приехать домой. - Бахир опустил голову на грудь. - То есть солгал им. Я должен был быть здесь, с ними! И сейчас я должен быть похоронен под одним из этих камней.
Наконец она поняла весь ужас его жизни, осознала мучавшую Бахира боль. Поняла, почему он стал таким. Его буквально разрывала на части вина перед семьей. Они погибли, а он выжил…
Марина сжала его плечи, пытаясь хоть чуть-чуть передать ему свое тепло и прогнать холод прошлого, который полностью завладел им.
- Они бы хотели, чтобы ты выжил, и не винили бы тебя! Никто бы не винил тебя.
- Неужели ты считаешь, что я не виноват? Я солгал близким. Меня не было здесь, когда я должен был быть! И за мои грехи мне придется вечно жить с этим.
- Бахир, ты не должен винить себя!
- А кого еще? - Он с силой втянул воздух, и она почувствовала, как страдания с двойной силой накинулись на него. - Я поклялся в тот день, когда меня сюда привезли, что у меня никогда не будет детей! Чтобы не было даже возможности оставить их ни с кем и ни с чем… Ни с чем, кроме чувства вины…
Казалось, она впитывала боль, которая буквально сочилась из его пор, и из-за этого страдала вместе с ним.
- Ты решил, у тебя не будет детей, так как не хочешь, чтобы они страдали так же, как ты. Как страдаешь и по сей день.
Бахир покачал головой.
- Нет! - взревел он и, прежде чем подняться на ноги, приложил руки ко лбу.
Слегка пошатываясь, он удалялся от простого кладбища к оазису с пальмами, где солнечный свет смягчался листьями и крошечный родник поддерживал жизнь травяного ковра. Она последовала за ним, чувствуя свою полную беспомощность и удрученность, не зная, что сказать или сделать. Ощущая только, как разрывалось ее сердце, когда увидела - упав на колени, Бахир стал брызгать себе на лицо водой из небольшого пруда. Он сел на корточки, в глазах пустота.
- Они страдали. Не я. Я спокойно жил. Я поехал в гости к другу, смеялся и играл, и даже не имел понятия о том, что происходит здесь, в пустыне. Одним махом я лишился всего, лишился всех! Я должен был быть с ними! - кричал он. - Лучше бы я был здесь!
Он зажмурился, его лицо скривилось в гримасе, и из глаз покатились слезы. Ей было больно видеть, как горе переполняет его.
И Марина не нашла ничего лучше, кроме как опуститься на колени рядом с ним, обнять его и целовать соленые от слез щеки и глаза.
Он прижался к ее груди и позволил ей целовать свое искаженное мукой лицо и гладить волосы. Он позволил Марине утешать его, пока его тело содрогалось от всхлипываний и мучительные крики нарушали покой пустыни, а теплый ветерок кружил вокруг них и кутал в свое легкое одеяло…
Но вот незаметно ветер перешел от ласки и утешения к желанию. И он уже тоже целовал Марину, ища губами ее губы. Сначала поцелуи были очень робкими и нерешительными, но потом стали жадными, как будто человек давно голодал и впервые за много дней увидел еду и накинулся на нее.
Она даже не пыталась остановить его, напротив, отвечала на его горячие поцелуи и ищущие руки. Марина и не собиралась его останавливать. Он так много потерял в жизни! И единственное, чем она могла помочь ему, - это предложить свое тело в качестве утешения…
Бахир нежно уложил ее на траву. В его поцелуях чувствовалось полное отчаяние, которое разрывало ей сердце и заставляло ее плакать о нем, плакать о том мальчике, которым Бахир был когда-то и который считал, что он предал свою семью. Который потерял все, даже не имея возможности попрощаться. Желая хоть как-то сгладить его страдания и уменьшить боль, она вложила всю душу в свой поцелуй. Она хотела подарить ему надежду…
Он взял все без остатка. Его рука скользнула вниз, и в следующий момент она почувствовала, как легкая ткань ее одежды поползла вверх по ее ногам. Марина немного приподнялась, чтобы помочь ему. Освободив плечи Марины от одежды, он посмотрел на нее взглядом, полным звериного, отчаянного желания.
А пока он наслаждался зрелищем, она сняла бюстгальтер и трусики и упала на травянистый берег, предлагая себя ему.
Со стоном он сорвал с себя рубашку, брюки и нижнее белье, оголяя красивые мускулы и золотистую кожу. Теперь он уже неистово целовал ее, прижимаясь всем телом к ее обнаженной коже и упираясь своим естеством ей в живот, удобно устраиваясь между ее ног.
Прогнувшись под ним, Марина прошептала:
- Бахир…
Он ответил хриплым рычанием и толчком бедер, наполняя ее таким блаженством, что по ее щеке скатилась слеза.
"С Бахиром всегда было замечательно, - подумала она. - Он всегда был лучшим". Но точно не могла вспомнить момента, чтобы ей когда-то было настолько хорошо…
Они лежали в лучах заходящего солнца, превратившего пустыню в золотое море.
- Я никогда их не оплакивал, - сказал он, крепко прижимая ее и гладя по волосам. - Я не мог. Мне было слишком стыдно. Я был слишком зол.
- Все в порядке, - сказала она, всем сердцем жалея мальчишку, который даже не мог позволить себе расплакаться.
- Нет, - вздохнул Бахир, убирая руку от ее волос и прикладывая к своему лбу. - Не в порядке. В тот день, когда ты пришла, я был очень зол…
- Тсс, - сказала она и приложила палец к его губам. - Это не важно. Я все понимаю.
Он взял ее руку, обвивая длинными пальцами, и прижал к губам:
- Нет, есть еще кое-что. Когда моя семья погибла, школа позволила мне обучаться дальше. Там посчитали - нет смысла отправлять меня домой, ведь там меня никто не ждал. Мне нашли приемную семью. Араб, работающий в Лондоне в финансовой сфере, который утверждал, что является моим дальним родственником. Жестокий человек. Он бил меня палкой, если я не был лучшим в классе и не сдавал на отлично экзамены. Он готовил меня в свои преемники. Я ненавидел его. - Бахир покачал головой. - Мне надо было бежать, но требовались деньги. Как раз тогда я и начал играть и довольно быстро понял, что обладаю талантом. Когда приемный отец узнал, чем я занимаюсь, наказания стали еще более жестокими, но это только обозлило меня и подогрело мое желание сбежать. К шестнадцати годам я наконец накопил такую сумму, что мог больше никогда не возвращаться к нему. В тот день, когда ты пришла ко мне, в то самое утро, меня разбудили голоса моих предков. Они снились мне всю ночь… И во сне я увидел себя двадцать лет назад, на этом самом месте, когда мне раскрыли правду - никого из моих любимых больше нет на этой земле.
- Неудивительно, что ты был так расстроен в тот день.
- Это еще не все. В то утро я получил пакет от адвоката, в котором было письмо, сообщающее о смерти моего приемного отца. К нему были приложены кольцо моего отца, цепочка моей матери и амулет, который был на шее моего младшего брата Джамиля, когда он умер. Все эти годы вещи моей семьи хранил мой приемный отец. Он никогда и словом не обмолвился об их существовании! И я был так зол и на него, и на свою семью - за то, что они уготовили для меня такую участь… И на себя - за то, что солгал и веселился с другом в тот момент, когда должен был быть здесь. В тот момент я ненавидел всех и себя в том числе… И тут появилась ты и стала говорить что-то о семье. - Бахир тряхнул головой. - Я бросился на тебя потому, что ты ворвалась в мой кошмар и заговорила о тех вещах, о которых я тогда и слышать не мог.
Он вздохнул полной грудью, с души его упал огромный камень тайн прошлого. А Марина осознала весь ужас своих ошибок. Ну почему она так опрометчиво выбрала именно этот день для того, чтобы рассказать ему о своей любви и поделиться восторгом, что они случайно зачали ребенка!
Приподнявшись на локтях, она прильнула к нему:
- Мне очень жаль. Я не знала… Я даже и предположить не могла.
- А откуда тебе было знать? Ведь я никогда не говорил об этом! Я похоронил прошлое под злостью настолько глубоко, что казалось, оно никогда не сможет всплыть. Но такой день настал…
Она покачала головой, не веря своим ушам.
- Меня считали избранным, - с горечью сказал Бахир. - Я был надеждой всего клана, у меня нашли способности, особенно в математике, поэтому и отправили учиться в Англию. Это было большой редкостью для моего народа. Все надеялись, я принесу благосостояние всему клану. Все гордились мною: и мать, и отец… - Он отвернулся и покачал головой: - И вот как я им отплатил! Стал аферистом, никудышным человеком… И даже то, что я закончил школу и оплачивал учебу в университете своими выигрышами, меня совсем не оправдывает. Какой смысл в высшем образовании, когда все направлено на рулетку? Какой толк от моей спасенной жизни? Что хорошего я им сделал?
- Ну а что ты мог сделать? - сказала она, поглаживая его густые волосы. - Ничто не вернет их. Что ты мог сделать?
- Я должен был чего-то достичь, помимо славы в каждом игорном доме мира!
- Ты все потерял. - Марина продолжала накручивать на пальцы его волнистые волосы. - И может быть, поэтому и начал играть, - размышляла она вслух, пытаясь собрать все кусочки мозаики его жизни воедино. - Потому что деньги - это не люди. Деньги можно выиграть и проиграть, а потом опять выиграть. И боль от их потери временная. На самом деле, здесь нет никакого серьезного риска.
Он посмотрел на Марину, слегка нахмурившись, как будто она говорила на неизвестном ему языке и он ее не понимал.
- Я не хотел детей. Никогда не хотел семью.
- Я знаю. Я все понимаю.
- Но мне нужен Шакир. Мне нужен мой сын.
Она кивнула, но ничего не могла ответить. Бахир притянул ее к себе:
- И еще мне нужна его мать.
Глава 10
- Выходи за меня замуж, - сказал он, прежде чем она могла осмыслить его предыдущее заявление. Прежде чем ритм ее сердца мог немного успокоиться.
- Бахир, я…
- Неужели ты не видишь, что в этом есть смысл? Шакиру нужен отец. Я никогда не думал о семье, это правда, но я не могу игнорировать то, что произошло. И мой отец бы так гордился внуком и был бы так рад, что я в жизни сделал хоть что-то хорошее!
- Но жениться…
- Я не хочу быть воскресным папой. Я хочу быть с сыном каждый день. Постараюсь быть ему хорошим отцом. Кроме того, нам хорошо вместе, Марина, ты же знаешь. Ради Шакира мы можем постараться.
Ради Шакира…
Какая ирония! Именно по этой причине она решила сказать ему о существовании их сына, а теперь он использовал тот же самый предлог, чтобы убедить ее выйти за него замуж.
Но разве этого было достаточно?
Для Шакира - да. А Хана? Взять ответственность за Шакира - это одно, но думал ли он том, что еще повлечет за собой женитьба? Что ему придется стать отцом и для Ханы? А как насчет любви? Получается, в этой договоренности не было места для любви. Неужели вместе со своей семьей он потерял способность любить?
- Я не знаю, - неуверенно ответила она, раздираемая внутренним конфликтом, чувствуя горячее поглаживание его длинных пальцев, которые задержались на чувствительной коже бедра. - Это серьезное решение. Мне нужно время подумать. А ты должен решить, действительно ли этого хочешь.
- Ты права, - сказал он, притягивая ее голову к себе и нежно целуя в губы. - Мне нужно время, чтобы убедить тебя.
Пока они занимались любовью, пустыня превратилась из золотой в серебряную от света восходящей луны, а пустынный ветер гладил их кожу как нежнейший шелк. На этот раз они любили друг друга более размеренно.
Никуда не торопясь и используя сладкое время для убеждения, Бахир пробовал, исследовал и заново открывал для себя Марину, поэтому, когда они вновь соединились, их тела и чувства были на самом пике.
И только когда они возвращались обратно в лагерь, она почувствовала теплую струйку его соков в нижнем белье и поняла: никто из них не подумал о защите.
Пораженная, она посмотрела на него: "Как мы могли быть такими беспечными, такими безответственными?" На секунду в ее голове проскочила и другая мысль: "Может, это часть плана Бахира по завоеванию моей руки?"
"Но нет, - продолжала размышлять она, вспоминая кладбище и сильнейшее горе Бахира. - Здесь не может быть никакого запланированного соблазнения. Это просто был недосмотр. Довольно глупо, но будем надеяться - обойдется без последствий".
Бахир поддержал свои слова действиями. В следующие несколько дней он показал себя великолепным отцом для Шакира. Он научил его распознавать следы на песке и отличать верблюда от лошади, а лисицу от дикой козы. Марине нравилось смотреть, как он учит их сына всяким интересным вещам, которых больше нигде кроме пустыни не встретить. Даже к крошечной Хане он проявлял интерес, когда та шла за ним и Шакиром, желая присутствовать при всех чудесных открытиях.