Нихат с нетерпением ждала, когда персонал дворца уснет и можно будет незаметно пройти к Азизу. Если она увидит его, если дотронется до него, холод, который сковал ее изнутри, пройдет. А пока приходится соблюдать приличия.
Нихат плеснула водой в лицо, чтобы подавить готовый вырваться из горла истеричный смех.
Как, должно быть, это смешно – придерживаться традиций, когда ее мир рушится.
Она потянулась к полотенцу и увидела на пороге ванной Азиза.
Его иссиня-черные волосы были влажными, небритый подбородок и блеск темных глаз придавали ему опасный вид. В вырезе белой рубашки виднелись острые ключицы.
Ничто не могло сравниться с первозданной мощью мужчины, который смотрел на нее так, словно она принадлежит ему. Ничто не могло умалить его природную сексуальность.
Азиз ничего не сказал, любуясь ее наготой. Нихат не пряталась, хотя ее пальцы сжали полотенце.
– Вылезай из ванны.
Отрывистые слова, произнесенные низким хриплым голосом, заставили женщину затрепетать.
– Извини за тот разговор, Азиз. Я не хотела заставлять тебя…
Она начала вытираться. Тишина в ванной была оглушающей. Нихат вытерла одну руку, затем другую. Посмотрела на Азиза.
В глазах его полыхал огонь. Но то был не огонь желания.
Пытаясь завернуться в полотенце, Нихат вдруг поняла, что достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его. С ее губ сорвался потрясенный выдох, когда Азиз схватил полотенце и отбросил в сторону. Его длинные пальцы обхватили запястье Нихат, он дернул ее к себе. Она прижалась к груди Азиза, забрызгав водой его рубашку.
Нихат вцепилась в мягкую ткань, чувствуя, как твердеют ее соски. И только тогда она поняла, в каком шторме эмоций он пребывает. Пальцы мужчины сжали ее бедра, клеймя, а не лаская. Его возбужденная плоть уперлась ей в живот. Азиз дрожал. Все говорило о том, каких нечеловеческих усилий ему стоит держать себя в руках.
Посмотрев на лицо Азиза, Нихат ощутила, как по ее телу прошла ответная дрожь. Он был взбешен, его гордое лицо дышало яростью.
Но Нихат почему-то не испытывала страха. Она не просила отпустить ее, как того требовал здравый смысл, не пыталась высвободиться из его хватки. Наоборот, она прислушалась к зову инстинкта, который раньше всегда подавляла.
Азиз сделал глубокий вдох. Он провел по ее щеке, подбородку большим пальцем, который затем задержался на нижней губе. По телу Нихат по-прежнему пробегала легкая дрожь, груди ее налились, в треугольнике между бедрами стало влажно и горячо.
Пальцы женщины впились ему в плечи, когда он продолжил ласкать ее губу. Горячая кровь устремилась к низу живота, Нихат приоткрыла рот и впустила туда его палец.
Подняв голову, она лизнула шею Азиза и вдохнула его запах. Все остальное перестало для нее существовать. Ей хотелось сказать что-нибудь, но слова не шли с языка. Ее тело было объято ощущениями, и все мысли вылетели из головы.
Азиз положил руку ей на талию и потянул за собой. Предвкушение и пламя страсти разгорелись ярче, когда они остановились перед зеркалом у огромной мраморной раковины.
Нихат с трудом перевела дыхание, чувствуя жар в горле. Азиз снял рубашку.
Ее глаза жадно изучали его грудь с темными сосками, страсть усиливалась, воспламеняя кожу. Азиз спустил брюки, повернул Нихат спиной к себе и коснулся ее ягодиц. Ей не хватало воздуха. Она захлебывалась в водовороте ощущений. Она жаждала почувствовать его внутри себя.
Ее груди потяжелели, соски превратились в тугие бутончики, и Азиз пожирал их взглядом.
– Разве я не заслужил правду?
Она не поняла вопрос, потому что в этот момент он ласкал ее соски. Ощущение внизу живота поглощало все ее мысли, и мозг отказывался воспринимать что-либо, кроме чувственной информации.
Нихат испустила стон, когда его пальцы ущипнули сосок, и низ живота залило жидким огнем. Ее спина изогнулась, она ухватила Азиза за запястья. Ей нужно было больше, и она была готова молить об этом.
Однако он убрал руки, и Нихат охватило разочарование. Удерживая ее за талию, Азиз не позволил ей прижаться к нему. Его пальцы опустились на ее живот и остановились, хотя ей безумно хотелось, чтобы они продолжили свой грешный путь. Сдавленный всхлип сорвался с губ Нихат. Она поняла.
Азиз наказывает ее. Сегодня он не собирается заняться с ней любовью. В нем ищет выход сжигавшая его ярость. Ему хочется поработить ее.
И все же она не могла отказать ему.
Азиз положил ладонь ей на поясницу, заставляя Нихат прижаться к мрамору. Почувствовав холод, она вздрогнула, но пылающий в ней огонь согрел ее.
Затем он проложил влажную дорожку поцелуев на ее спине. Каждое движение его языка, каждое покусывание толкали ее все ближе к краю.
– Раздвинь бедра… – Его язык проник в ушную раковину Нихат, голос прозвучал мягко, как шелк.
Сгорая в огне, она выполнила приказ. Азиз принялся ласкать самое чувствительное ее место. Нихат задыхалась, ее тело двигалось в собственном ритме, поднимая ее все выше и выше. На лбу выступили капли пота.
Она остановилась в шаге от края, когда уже почти почувствовала полет.
Костяшки ее пальцев побелели, тело напряглось, как струна, готовая лопнуть.
– Азиз, пожалуйста, не останавливайся, – простонала она.
Обхватив ее бедра, он вошел в нее одним быстрым, уверенным толчком.
Нихат закрыла глаза и всхлипнула, отдаваясь во власть закрутившего ее вихря. Словно вдалеке она услышала его стон, свидетельствующий о том, что Азиз оторвался от земли вместе с ней.
Волны экстаза накатывали на Нихат, ее тело сотрясалось. Азиз крепко прижимал ее к себе, пока дрожь не утихла…
Нихат была пиром для его глаз. Азиз ничего не видел, кроме блеска ее наготы, и ничего не чувствовал, кроме нее. Он провел руками по ее спине. Прикосновение к ее коже было похоже на прикосновение к шелку. Ее тело послушно изгибалось, следуя его воле и желанию.
Но он все еще не был насыщен.
– Азиз, – прошептала Нихат, поворачиваясь к нему.
Он смотрел на Нихат, и гнев его стихал. Азиз наклонился и прижался к ее губам; в этот раз в его поцелуе была только страсть. Нихат вернула поцелуй с равным пылом и отчаянием, от которого у него зашлось сердце.
В этот момент она принадлежала ему и телом и душой – так, как он хотел. В этот момент они существовали как одно целое. В этот момент он мог бы умереть счастливым.
Азиз обхватил ее полные груди и ущипнул соски.
Нихат тут же изогнулась и хрипло простонала. Она идеально подходила ему во всех смыслах, и он овладел ею медленно, растягивая восхитительную пытку, чувствуя, как испаряется злость, стихает боль.
Поцеловав ее спину, он выдохнул:
– Я нашел бы способ, Нихат. Я защитил бы себя.
И продолжил ласки. Нихат снова утонула в море наслаждения, а он поплыл на его волнах и в свою очередь достиг пика. Азиз сжимал Нихат в объятиях, вдыхая ее запах, пробуя на вкус ее кожу, слившись с ней.
Он знал, что дорог этой женщине. Вернувшись, она помогла ему выбраться на свет из темного туннеля. Но то, что она скрыла от него, жертва, которую принесла, не давала ему покоя.
Его первым желанием было приковать Нихат к себе, чтобы ей некуда было пойти, кроме как к нему. Но это сломит ее. А он меньше всего на свете хотел ее ломать.
Он согласится со всеми требованиями Аяана, сделает все, о чем попросит брат, причем выполнит задание с блеском.
Его страстная натура протестовала при мысли о том, что придется отказаться от Нихат. Но отказ от любви ради долга станет для него искуплением вины.
Азиз подхватил Нихат и опустил ее в ванну. Включив воду, он вымыл ее с жасминовым мылом, которое она любила. Ополоснув Нихат, он высушил ее полотенцем, укутал в халат и отнес в постель.
И только тогда он увидел слезы в ее выразительных глазах. Схватив Азиза за запястье, она прижалась к его ладони теплыми губами.
– Спи, – прошептал он и, не оглядываясь, вышел.
Его сердце билось ровно и спокойно – то, чего он добивался долгих шесть лет.
Глава 12
Нихат проснулась и попыталась прийти в себя. Глаза ее были воспалены, на лбу выступил пот, простыни сбились. Она посмотрела на электронные часы: пять утра. Отбросив простыни и покрывало, она встала.
Несколько секунд Нихат стояла неподвижно. Слова Азиза всплыли в памяти, и кусочки пазла встали на свои места. У нее перехватило дыхание.
"Разве я не заслужил правду?"
Как он узнал?!
Нихат оделась и накинула на плечи шаль.
Пустынные коридоры дворца показались ей зловещими. Она не могла избавиться от ощущения, что направляется на встречу с судьбой.
Нет, не станет она так думать. Нихат постаралась успокоиться. Каким-то образом Азиз узнал правду. Он имеет право рассердиться на нее.
Но когда первый шок пройдет, он конечно же поймет, почему она приняла решение оставить его. Он обязан понять.
Остановившись перед дверьми в его покои, Нихат сделала глубокий вдох и закуталась в шаль.
Войдя, молодая женщина заморгала, ослепленная светом.
В комнате находилось примерно человек двадцать мужчин. Они разговаривали, разбившись на группы, кто-то работал на лэптопах, кто-то слушал Аяана.
Неужели она настолько была поглощена своими страхами, что ничего не слышала?
Ее сердце билось оглушительно. Нихат почувствовала, как краска прихлынула к лицу, когда с ее губ сорвался вскрик. Один за другим мужчины повернулись к ней, приглушенные голоса затихли, на незнакомых лицах отразилось недоверие, потрясение и даже неодобрение.
Все замелькало у нее перед глазами, Нихат боялась рухнуть на пол. В голове билась только одна мысль: бежать, спрятаться.
Она явилась в покои принца, куда запрещено входить женщинам. Сейчас раннее утро. Она не причесалась, на ней старая туника и легинсы, глаза – красные от слез, а на губах и шее следы поцелуев Азиза.
И позади всех этих людей в отделанном позолотой кресле сидел Азиз. Его темные глаза спокойно смотрели на нее, на лице не было заметно гнева. Более того, его лицо вообще ничего не выражало.
Он казался далеким, отстраненным, холодным незнакомцем, совсем не похожим на мужчину, с которым она занималась любовью.
Их взгляды встретились. Но Нихат не изображала смущение, не торопилась уйти, о чем твердил голос разума. Она даже не могла отвести от него глаз.
Словно издалека она услышала голос Аяана, велевшего всем удалиться. На лицах некоторых проступило понимание – эти люди ее узнали. Другие смотрели на нее с любопытством. Комната опустела. Однако Нихат отметила это краем сознания, словно все происходило не с ней. Ее внимание было поглощено принцем Дахара, который всегда был для нее центром вселенной.
Нихат закрыла двери. На лице Азиза по-прежнему ничего не отражалось. Он холодно смотрел на нее, поджав губы, и она начала тревожиться.
Нихат подошла к нему. Она уронила шаль, оставшись в тонкой хлопковой тунике.
И все же, несмотря на его непроницаемое лицо, несмотря на страх и беспокойство, она почувствовала, как между ними пробежал электрический разряд.
Она стояла перед Азизом, как узник, ожидающий приговора.
– Ты перестал прятаться. Ты показал им себя, – вздрогнув, неловко начала Нихат.
– Как и ты, – сказал он, не сводя с нее глаз. – Что теперь будет с твоей репутацией, с твоей мечтой, с клиникой?
В его словах не было угрозы, однако по ее спине пробежал холодок. Было невыносимо, что Азиз ведет себя с ней как незнакомец.
Он должен понять, как сильно она его любила и какую боль ей причинила разлука с ним. В ней словно умерла частичка души, когда она уехала.
В этот раз Нихат не хотела покидать его, не хотела, чтобы ее сердце разбилось еще раз.
– Ты не допустишь, чтобы пострадала моя репутация и чтобы моя мечта оказалась невыполнимой.
Негромко фыркнув, Азиз встал. От улыбки, искривившей его губы, в ней все заледенело.
– Восемь лет назад ты не доверила мне столь важную для нас обоих правду.
Нихат взяла его за руки. Голос Азиза был спокойным, и это испугало ее еще сильнее. Несколько часов назад он пылал от гнева, занимаясь с ней любовью. Сейчас ей казалось, что все чувства в нем умерли.
– Я сделала это ради тебя, Азиз. Они сказали… что шансы забеременеть у меня практически нулевые. Во время последней поездки в Нью-Йорк мне сделали операцию. Вернувшись, я чувствовала себя одинокой, была напугана. Мне хотелось выть. Я собиралась все тебе рассказать. Затем отец сообщил, что ожидается официальное объявление тебя наследным принцем. И мое сердце разбилось. Я почти не чувствовала себя женщиной, а чтобы стать твоей женой, будущей королевой… Но я все равно виделась с тобой. А ты… – Слезы текли по ее щекам. – Ты говорил, что тебе не терпится пойти по стопам отца, добавить свою страницу к истории аль-Шарифов, родить наследников. Наследному принцу была нужна жена, которая подарит ему сыновей, которая сделает его правление сильнее.
Нихат вытерла щеки ладонями.
– Ты был обаятелен и полон жизни. Настоящий принц. Я… я же была никем в сравнении с тобой. Мой изъян…
Азиз схватил Нихат за руку, его пальцы впились ей в кожу.
– Не смей так говорить.
– Мой отец, верный помощник королевской семьи, так до конца и не оправился от разочарования, что у него нет сыновей. Моя мать знала, что рискует здоровьем, но продолжала рожать. Ричард знал о моем диагнозе. Он сказал, что готов с этим жить, но в последний момент передумал. Боже, если бы мы с тобой поженились, если бы я вынуждена была каждый день видеть тебя несчастным, или хуже, если бы тебе пришлось жениться на другой женщине ради наследника, это меня убило бы…
– Как ты смеешь сравнивать меня с этим Ричардом? Как смеешь предполагать, что я могу чувствовать? Я считаю себя порядочным человеком. Я любил бы тебя. Я нашел бы…
– Думаешь, я не понимала, как ты поступишь? – закричала Нихат.
Горло у нее пересохло, глаза жгли слезы, но сильнее всего был страх. Он камнем висел в груди.
– Я верила в твою любовь, Азиз. Я не имела права заставить тебя сделать этот выбор. Позже ты возненавидел бы меня. Я не могла…
Азиз нежно привлек ее к себе. Нихат почувствовала его дыхание на своих волосах.
– Ты разбила мне сердце, Нихат, и скрыла правду. Ты думала только о себе.
Азиз положил руки ей на плечи и взглянул на нее. Увидев боль в его глазах, она поняла все, что он не высказал.
– Я люблю тебя, Азиз. Я не помню ни одного мгновения в своей жизни, когда бы я тебя не любила.
– Ты хотя бы понимаешь значение этого слова? Я могу понять, почему ты промолчала восемь лет назад, но что насчет последних нескольких недель? Я обнажил перед тобой душу, позволил тебе увидеть самую темную сторону моей натуры. А ты по-прежнему защищала себя, даже занимаясь со мной любовью. Что – гордость или любовь – внушило тебе необходимость хранить тайну теперь?
– Прости, Азиз. Я буду принадлежать тебе на твоих условиях.
Его глаза снова стали пустыми. Еще никогда Нихат так остро не чувствовала разделявшую их пропасть.
– Потому что ты считаешь, что у меня тоже есть изъян?
Нихат вздрогнула, словно он ударил ее. Она поняла, что натворила.
– Я никогда так о тебе не думала, ни одной секунды.
– Ты права. Если бы тогда я женился на тебе, мы оба испортили бы друг другу жизнь сомнениями и недоговоренностями. А сейчас, Нихат, между нами нет ничего, кроме горького прошлого и разбитой мечты. – Азиз отвернулся. – Завтра ты оставишь дворец. Для принцессы Зохры найдут другого врача. Но никто не осмелится оскорбить твою семью. В противном случае на них обрушится королевский гнев. Ты получишь клинику, вернешься к своим сестрам. Спасибо за все, что ты для меня сделала, Нихат. Я освобождаю тебя.
* * *
Прошло несколько дней, и Азиз узнал, что его родители, в течение длительного времени находившиеся за пределами столицы, вернулись во дворец. Но ему казалось, что прошла вечность, после того как он принял решение, определившее его дальнейшую судьбу.
Проведя руками по волосам, он подошел к личным покоям короля и королевы.
Толкнув двери, Азиз облегченно выдохнул, увидев Аяана и Зохру. Он не сомневался, что принял правильное решение, но в такой момент ему требовалась поддержка брата.
В душе Азиза подобно цунами поднялись горечь и другие чувства, которым он затруднялся дать название, когда он приблизился к матери.
Его потрясла боль в ее глазах, жадное нетерпение, несколько неуверенная улыбка. Боже, как эгоистично он поступил, лишив мать такой простой радости после всего, что ей довелось пережить. Глупец, он лишил себя ее тепла и понимания.
Взяв ее за руки, Азиз не скрывал бегущих по щекам слез.
– Простишь ли ты меня когда-нибудь? Королева всхлипнула, крепко обняла его, и Азиз почувствовал, как ее слезы смачивают его тунику. Обхватив мать руками, он не отпускал ее, пока она сотрясалась от рыданий, шептал извинения и обещания, чувствуя, как его охватывает подобие покоя.
– Я знал это. Даже теперь… Ты видишь, Зохра? – взволнованно спросил Аяан.
Улыбаясь, принцесса повернулась к мужу:
– Что?
– Он все еще ее любимчик. Не помню, чтобы она обнимала меня так крепко, – заявил он, и все рассмеялись.
Азиз благодарно кивнул брату. Он был обязан Аяану всем и был решительно настроен облегчить ему жизнь.
Вот что значит снова почувствовать себя частью семьи. Она дает силы, приносит радость. Амиры с ними не было, но сестра навсегда останется в их сердцах. Азиз взглянул на принцессу Зохру и увидел, как она счастлива.
И сердце его смягчилось.
Пусть оно не до конца оттаяло, но он понял, ради чего стоит жить. Азиз поцеловал мать в волосы, вдыхая ее успокаивающий запах.
Смахнув слезы с его щек, мать улыбнулась ему.
– Мои сыновья вернулись. – Она повернулась к мужу. Она вновь обрела королевское достоинство, которое всегда было ее сильной стороной. – Об этом я даже не мечтала.
Азиз подошел к отцу. Прошедшие шесть лет наложили на его лицо отпечаток усталости. Настало время взвалить тяжелую ношу на свои плечи. И не важно, что, занимаясь государственными делами, он похоронит свое сердце.
Когда Азиз попытался заговорить, отец покачал головой.
– Пусть прошлое остается в прошлом, сын. Сейчас ты с нами и готов помочь брату служить Дахару. Это все, о чем я прошу тебя и Аяана.
Азиз опустился на колени перед королем, который научил его всему, что знал, на которого он всегда равнялся. Сейчас его слова будут правильными. А женщина, которую он любил и которую всегда будет любить, испытает гордость, что он снова стал настоящим принцем.
– Если ты и мама позволите мне, если Аяан согласится, я проведу остаток жизни, делая то, для чего был рожден, к чему ты готовил меня, отец. Я готов стать королем, стать слугой Дахара до конца своих дней.
Его мать потрясенно выдохнула. Принцесса Зохра издала возглас радости. В глазах отца заблестели слезы. Аяан крепко обнял брата. Все это придало Азизу сил, которые были ему необходимы.
Его отец ответил просто:
– Да.
Вслед за этим последовали поздравления, радость и праздник во дворце. Не отвечая на встревоженные расспросы Аяана о нем и Нихат, Азиз продолжал улыбаться, чувствуя, как сердце его разлетается на куски.