Уступая своему желанию, она провела большим пальцем по подбородку Азиза и почувствовала, как слегка царапает ее кожу его щетина. У него пресеклось дыхание, когда ее палец приблизился к его рту. Нихат прочитала предупреждение во взгляде мужчины, но остановиться не могла.
Его верхняя губа была четкой формы, а нижняя губа – полной и чувственной.
Азиз ухватил ее за запястье, останавливая.
– Нихат. Не…
Она села, погладила пальцем его нижнюю губу. Он с шумом выдохнул. Нихат наклонила голову и коснулась его губ своими губами.
Азиз застыл. Если бы из его горла не вырвалось низкое рычание, она подумала бы, что целует горячий мрамор. Положив руки на его плечи, Нихат вбирала его в себя. Его губы были одновременно мягкими и твердыми, разжигая пламя в ее теле.
Желая большего, она лизнула нижнюю губу Азиза и затем легонько коснулась ее зубами. Он резко выдохнул и превратился в вулкан.
Азиз прижал ее к себе так сильно, что она чуть не задохнулась. Пальцы его запутались в ее волосах, пока он жадно целовал ее.
Раньше он поцеловал Нихат только раз. Она избегала его, стремясь как можно реже видеться с ослепительно красивым принцем, в которого так глупо влюбилась.
Однажды днем Азиз увлек Нихат в угол в библиотеке, где они с Амирой обычно занимались, закрыл дверь и поцеловал ее.
Поцелуй длился несколько секунд, а потом Нихат его оттолкнула, дрожащая и оглушенная штормом чувств. Если тогда это можно было сравнить с легкой дрожью земной коры, то сейчас это было сопоставимо с ураганом.
Его запах наполнил ее легкие, его мышцы напряглись.
Азиз ласкал ее нижнюю губу с низким рычанием, от которого по ее телу побежали мурашки. Потом оно вспыхнуло, по нервам побежал ток. Язык Азиза заставил ее открыть рот и впустить его. Она застонала.
Их языки сплелись эротичном танце. Ее груди потяжелели, и в животе снова возникла боль, но иного рода. Она забылась в объятиях Азиза и только спустя некоторое время осознала, что он распахнул ее тунику. Соски Нихат превратились в твердые бутончики, когда его жаркий взгляд упал на ее грудь в черном кружевном бюстгальтере.
Не спуская с нее глаз, Азиз запустил пальцы в кружево. Как только он коснулся ее кожи, Нихат содрогнулась от бури ощущений, страстно желая большего.
Скулы Азиза окрасил румянец, дыхание стало быстрым и прерывистым.
Ее кожа горела, она замерла в предвкушении.
Неожиданно Азиз оттолкнул ее.
– Я так понимаю, сексуальная свобода – побочный продукт твоей нынешней жизни?
Нихат рассмеялась, пряча беспокойство, убрала волосы с шеи и попыталась завязать их шарфом. Взгляд Азиза потемнел, он смотрел на нее, не скрывая желания. Возможно, он ненавидел ее, но все еще хотел.
– Я врач, и мне тридцать лет, Азиз. Не нахожу ничего постыдного в сексуальном удовольствии.
Его пальцы сжали руку Нихат, он притянул ее к себе. Усмешка, дергавшая его губы, не испугала ее, а наполнила восторгом.
– Восемь лет назад я чуть ли не на коленях вымаливал у тебя поцелуй.
– Ты понятия не имеешь, как сильно я об этом жалела.
– О чем?
– Что не занялась с тобой любовью. По ночам я мечтала, чтобы ты был рядом, целовал меня, ласкал. Сколько раз я желала… А утром читала в газете очередную статью о тебе. "Принц Дахара ведет разгульную жизнь в Монако, покидая каждую вечеринку с новой женщиной". Как тебя прозвали – ненасытный принц?
И все же она не могла не мечтать о нем.
Азиз нахмурился и пытливо взглянул на нее.
– Я предложил тебе все. Ты – ушла.
– Конечно, это означает, что ты можешь иметь миллион любовниц, верно? – В ее голосе послышалась ревность. У нее не было права задавать эти вопросы, но она не могла остановиться: – Скажи мне, Азиз, ты так легко меня забыл, так легко вычеркнул из своей памяти, из своей жизни?
Нихат тут же пожалела, что не может взять свои слова назад. В его глазах вспыхнул гнев. Она задрожала и зажала рукой его рот.
Азиз медленно отвел ее руку.
– Боишься услышать ответ? Ты предпочла бы, чтобы я солгал?
Принц Дахара никогда не лгал ни ради себя, ни ради нее.
– Ты думаешь, что этим я хотел причинить тебе боль, доказать, что ты для меня ничего не значила? – Его мягкий голос опалил ее. – Да, я спал со многими женщинами, но обманывал только себя. Их лица одно за другим исчезали из моей памяти, удовольствие, которое я находил в их объятиях, было преходящим и наполняло меня стыдом. Я просыпался в середине ночи, испытывая дурноту. – Его губы скривились, в глазах сверкало отвращение в себе. – Я бросился искать утех, надеясь заполнить пустоту в сердце. Я разрушал себя и…
Он пригладил волосы, и Нихат заметила, что его рука дрожит. Как же эгоистична она была, задавая этот вопрос!
Азиз встал с кровати и направился к двери. Возле нее он обернулся.
– Сообщи принцессе Зохре, если по-прежнему будешь неважно себя чувствовать. Она сумеет позаботиться о тебе.
Азиз вышел и закрыл за собой дверь. На нее навалилась тишина. Простыни хранили его запах. Нихат прижала их к себе.
То, что он сказал, проникло ей в душу, оставив невидимые, но несмываемые следы. Она сама напросилась, и Азиз ответил, обрубая последнюю ниточку лжи, за которую она цеплялась.
В первый год разлуки Нихат твердила себе, что он тут же выбросил ее из головы, стоило ей покинуть Дахар. Она жадно выискивала в газетах истории о похождениях Азиза и находила утешение в том, что он продолжает жить дальше. Она убедила себя, что привлекала принца только потому, что была не похожа на других.
И все это – ради того, чтобы защитить себя.
Теперь не осталось ничего, за чем можно было бы спрятаться.
Азиз признался, что любил ее, и начал вести разгульную жизнь только для того, чтобы заполнить пустоту, которую она оставила. Физическая боль, которую она испытывала, меркла в сравнении с той, которую ей причинили его слова.
Чувство вины сжало горло, не позволяя дышать.
Остаться здесь, узнав, что Азиз жив… О чем она думала? Забыла, чего ей стоило уйти от него восемь лет назад? Забыла, какое сильное притяжение существовало между ними?
Она рассказала Азизу о своих, пусть неудавшихся, отношениях с другим. Она бросила ему вызов, поддавшись желанию поцеловать его, затронуть его чувства и вспомнить свои… Ее поведению нет оправдания. Когда она стала безрассудной и принялась снова искушать судьбу?
Узнав, что ей вряд ли удастся зачать ребенка, Нихат была сломлена. Она с ужасом осознала, что не подарит любимому мужчине наследников, которые ему необходимы. Любовь заставила ее принести в жертву собственное счастье.
Каким-то образом она сумела уцелеть и построила свою жизнь. Она не может больше рисковать.
Глава 7
Неделю спустя Нихат вошла утром в комнату для завтраков и замерла с бешено забившимся сердцем.
Азиз и Аяан застыли по разные стороны стола со стиснутыми кулаками. На лицах обоих была написана ярость. Принцесса Зохра стояла рядом с Аяаном, переводя взгляд с одного брата на другого.
Если бы упала иголка, это прозвучало бы как взрыв.
Нихат посмотрела на Азиза и невольно отметила, как хорошо он выглядит.
На нем была белоснежная рубашка, распахнутая на груди. Ткань резко контрастировала с его загорелой шеей и лицом. Подбородок Азиза был выбрит, нездоровая бледность, которая отличала его, когда она приехала, исчезла.
Особенно сильно изменился его взгляд. С каждым днем высокомерие и уверенность возвращались к нему.
Нихат охватил жар, ей стоило бы отвести глаза, однако она не могла не посмотреть на его чувственный рот.
Это был всего лишь поцелуй…
Но он разжег в ней огонь, который невозможно было потушить, что бы она ни делала, хотя Азиз больше не проявлял к ней интереса.
Он решительно дистанцировался от нее. Больше не было едких замечаний, упоминаний о прошлом или настоящем – ничего, только вежливая, причинявшая ей боль холодность.
Сделав глубокий вдох, Нихат оглядела комнату, физически чувствуя напряжение, разлитое в воздухе.
– Что-то не так?
Нервы Азиза были натянуты как струна. Он повернулся к ней – и мгновенно на него нахлынули воспоминания о вкусе ее губ, о ее мягких изгибах, которые так хорошо подходят его телу. Желание вспыхнуло в крови.
Последнее, что сейчас ему было нужно, это шторм чувств, а он испытывал его каждый раз, когда смотрел на Нихат. Ему нужно убраться из дворца, от нее, от брата. Он должен что-то сделать, иначе свихнется.
– Я задумал поездку в пустыню, а мой брат грозит запереть меня и выбросить ключ.
Нихат побледнела… Под ее ясными глазами залегли глубокие тени… Впервые Азиз не испытал садистского удовольствия оттого, что она справляется с собой не лучше, чем он.
– Почему?
– Потому что, как ты прекрасно знаешь, я схожу с ума, ничего не делая.
– Я должен управлять страной, Азиз. У меня нет времени снова разыскивать тебя. И мне нечего будет сказать матери, если ты опять исчезнешь. Ты не посмеешь с ней так поступить.
Азиз вздрогнул. Как объяснить брату, каким бесполезным он себя чувствует во дворце, тогда как раньше был лидером? Разум, не замутненный алкоголем, и тело, медленно, но верно избавлявшееся от боли, требовали действий.
Азиз осторожно подбирал слова, мысль, которая пришла в голову этим утром, наполняла его новой энергией. Но он не хотел, чтобы брат воспользовался ею, чтобы привязать его к Дахару навечно.
– Халиф сказал, что возникли проблемы с шейхом Зурана.
Как Азиз и ожидал, в глазах Аяана зажегся огонек.
– Халифу придется дать урок и напомнить, кто сейчас наследный принц Дахара.
– Я по-прежнему принц крови… – Азиз ухватился за спинку стула, подавляя желание стереть понимающую улыбку с губ брата. Если долгие годы живешь с чувством ответственности за страну, от этого не так-то легко избавиться. – Это так или нет?
– Да, – сказал Аяан, подходя к окну. – Четыре месяца назад я убедил шейха Асада и отца Зохры подписать соглашение об усилении охраны границ всех трех государств. Сейчас он не отвечает. Молчит и высший совет Зурана. – Он потер шею. – Мне это не нравится.
– Вот почему важна моя поездка.
– Не понимаю.
Азиз знал, что Аяан только изображает неведение, вынуждая его предложить свое решение.
– У меня есть связи, Аяан. Я могу прибегнуть к своим источникам информации, чтобы они выяснили для тебя, что происходит в Зуране. Шейх Асад всегда был для отца занозой.
Молчание, последовавшее за его заявлением, оглушало сильнее взрыва. Оно же окончательно уничтожило его и без того истощенное терпение.
Азиз ощущал беспокойство. Еще никогда он не жил без цели. И он должен найти одну хотя бы временную.
– Готов ли ты физически…
– Конечно, готов. Я выжил после ранения, искорежившего мне бедро, без тебя и твоих докторов. Я сохранил рассудок, вспоминая лицо Амиры и твое. – Азиз смотрел на брата в упор. – Я могу помочь тебе вместо того, чтобы томиться во дворце, – продолжил он сквозь стиснутые зубы. – Здесь я буду вечным пленником, Аяан. Когда ты это поймешь.
Лицо Аяна стало жестким.
– Хорошо, – наконец произнес он. – Но тебя будет сопровождать Нихат.
– Нет. – Азиз и Нихат произнесли это одновременно.
Аяан и Зохра были встревожены и озадачены.
– Альтернативы нет, – объявил Аяан.
Азиз постарался совладать с собой:
– Я согласен. – Он повернулся к Нихат: – Едем завтра на рассвете.
Нихат вздрогнула, когда Азиз прошел мимо нее, жар его тела влек ее к нему. Она задержала его:
– Два дня подряд ты пропускал занятия.
Его пальцы задели ее руки, губы дернулись в усмешке. Однако то, о чем он думал, осталось невысказанным.
– Нет, не пропускал. За мной присматривал Халиф, – низким голосом объяснил он и ушел.
Однако его лицо сказало все, о чем он умолчал. Эти два дня Азиз метался, словно сражаясь с невидимыми цепями.
И вдруг Нихат все поняла. Она слышала, как старые слуги шептались о благотворительном мероприятии, которое должно было состояться завтра. Ежегодная презентация образовательного фонда, носящего имя…
Как она могла забыть?!
– Ты ничего не хочешь объяснить, Нихат?
Она взяла себя в руки и повернулась к Аяану:
– Нечего объяс… – Впервые она увидела в золотистых глазах Аяана ярость, обращенную на нее.
– Что имел в виду мой брат, говоря, что он вечный пленник?
Она могла сказать, что это ничего не значит, или могла сказать правду в надежде, что Аяан начнет понимать.
– Ему нужно оказаться подальше от тебя, от дворца, от всего, что происходит, Аяан.
Зохра, стоявшая рядом с мужем, встрепенулась:
– Он…
Нихат смело встретила ее взгляд:
– Вы оба не представляете, как он страдает. Только сказав это, она осознала всю дерзость своих слов.
Аяан задумчиво взглянул на нее.
– Скажи, что у тебя на уме, Нихат, без колебаний.
– Завтра день рождения Амиры.
Аяан вздрогнул. Зохра нашла его руку и сжала ее. То же самое было нужно и Азизу. Несмотря на решимость сохранить их отношения только на профессиональном уровне, Нихат осознала, что не может оставить Азиза одного. И уж точно не завтра.
– Он… – Она провела дрожащей рукой по лицу. – Он страдает во дворце, Аяан. Он пытается ради тебя, но…
Аяан покачал головой, не позволяя ей закончить:
– Ты обещала мне, Нихат. Ты дала слово…
–…помочь ему, – кивнула она. – Извини, что я не высказалась яснее, но моя преданность Азизу всегда будет стоять на первом месте.
– Тогда ты разделишь его судьбу.
– Значит, так тому и быть. – Нихат кивнула ему и принцессе Зохре и вышла с высоко поднятой головой.
Он крался по собственному дворцу как вор в ночи, но ему не оставили выбора. Пустынный коридор позади него был освещен желтым светом ламп. Он рискнул выглянуть во внутренний двор. Там никого не было.
Азиз прижался лбом к закрытой двери и с трудом сделал вдох, наполняя легкие воздухом. Он не мог вечно прятаться. Он кивком приказал Халифу открыть дверь. В коридоре появилась еще одна фигура и присоединилась к нему.
Несмотря на свое нежелание, Азиз позволил Нихат переплести их пальцы. Он не стал спрашивать, как она узнала, что он с первыми лучами солнца будет стоять перед дверью Амиры.
Азиз страшился этого дня. Дворец был другим без смеха сестры. Он должен попросить у нее прощения, причем сделать это здесь, в покоях, где она смеялась и плакала, где она жила до того дня, когда его безрассудство убило ее.
Азиз толкнул дверь и вошел. Запах Амиры, который он не забывал, – аромат роз и чего-то сладкого – ударил в ноздри. Его колени подкосились, к глазам подступили слезы, и он позволил им пролиться.
Когда Нихат включила свет, Азиз обошел просторную спальню, в которой все осталось таким, каким было при Амире. Ее драгоценности были беспорядочно разбросаны на комоде, на тумбочке у кровати лежали романы.
Как бы он хотел изменить прошлое!.. Как хотел принять на себя пулю, оборвавшую ее жизнь…
Нихат крепко обняла Азиза за талию. Впервые он не смог оттолкнуть ее или отказаться от утешения, которое она предлагала. Так они стояли несколько минут, погруженные в воспоминания.
– Помнишь, как ты расстроился, когда бутылка односолодового виски, которой ты гордился, исчезла? – спросила Нихат.
Нахмурившись, Азиз кивнул.
– Ты поднял крик, перевернул дворец вверх дном. Персонал перешептывался, боясь сказать тебе, что ее не нашли. Во дворце ввели чуть ли не военное положение.
– Почему ты об этом заговорила?
– Амира заплатила одной из горничных, чтобы та ее украла.
Нихат издала смешок и отступила назад, когда Азиз надвинулся на нее. Выставив вперед руки, она качнула головой и улыбнулась.
Ее осветившееся лицо напомнило ему то беззаботное время.
– Я хранил ее так долго, я…
– Я просила Амиру это не делать, Азиз. Это было самое отвратительное, что я когда-либо пробовала. После первых глотков я больше не могла пить виски. Я сказала ей, что нам нужно вернуть бутылку, но к тому времени в твоем крыле выставили охрану, словно были украдены драгоценности. Нам пришлось вылить виски в туалет, а я тайком избавилась от бутылки.
– Это было виски восемнадцатого века, которое дал мне отец. – Азиз припомнил кое-что. – Амира была больна в тот день. Она…
Нихат рассмеялась:
– Она выпила целый бокал и обозвала меня трусихой.
Это было очень похоже на его сестру. Она постоянно влипала в неприятности, постоянно пыталась любыми способами обойти правила, установленные матерью.
– Она была так пьяна, Азиз! Видел бы ты ее! Амира часто передразнивала тебя. В ту ночь она превзошла себя. Я часто жалела, что не похожа на нее. Она была полна жизни, для нее каждый день сулил новые приключения. Может, ее жизнь и была короткой, зато насыщенной. Амира была счастлива, что выходит замуж за мужчину, которого любит. Именно ты сделал это возможным, Азиз.
А потом он толкнул сестру в объятия смерти…
Нихат взяла его за руку.
– Она разозлилась на меня, когда я собралась уезжать, и отказалась прощаться со мной. Мне ее не хватает, Азиз.
Он притянул Нихат к себе, заново переживая свое горе.
– Спасибо, что поделилась со мной этими драгоценными воспоминаниями.
Ее рука двигалась по его спине, груди прижались к его груди, Азиза охватило бешеное желание. Уведя Нихат из покоев Амиры, он закрыл дверь.
Она взглянула на него. Он смотрел на нее, не скрывая вожделения.
Ее длинные ресницы отбрасывали тени на скулы. Она стояла, залитая мягким золотистым светом ламп. Чтобы не утонуть в трясине горя, оставался только один путь.
Азиз толкнул Нихат к стене и завладел ее губами. Она была сладкой как мед. Его язык вторгся в ее рот. Он прижался к Нихат, давая почувствовать свое возбуждение, пока ее тело не слилось с его телом.
Ее руки скользнули под его футболку. Азиз тяжело задышал и немного отодвинулся. Кровь вскипела, выдергивая его из дремоты, в которой он прожил шесть лет.
Глаза Нихат затуманились от желания, губы припухли от поцелуев. Азиз жаждал овладеть ею прямо здесь, хотел забыться в ней. Побег? Ему это удастся. Он найдет путь к свободе в ее теле.
Влечение, которое они испытывали друг к другу, только усилилось, потому что сейчас Нихат по-настоящему расцвела и телом и душой.
Азиз отступил.
– Уйди, Нихат, пока я…
Она закрыла его рот рукой и покачала головой. Ее глаза сияли, на губах заиграла понимающая, успокаивающая улыбка.
– Пожалуйста, не говори больше ни слова.
Нихат была для него соблазном и вознаграждением. Его страсть к ней по-прежнему не подчинялась рассудку.
Она могла спасти его, но могла и проклясть.
– Насколько далеко ты готова зайти, чтобы облегчить чувство вины?
Нихат вздрогнула. Однако Азиз не мог остановиться.
– Все, что я сделал, все, к чему это привело, – только моя вина. Я мог бы пасть еще ниже и считать, что виновата ты, но это не так. Мне не нужно, чтобы ты стремилась загладить свою несуществующую вину.