– А несчастный случай?
Эйдан не хотел говорить об этом. Но тот момент до сих пор стоял у него перед глазами, словно все случилось только вчера. Почему бы не поведать Эмме хотя бы часть правды?
– Думаю, Лиам уже сказал тебе, что я привез Даньелл домой, чтобы познакомить со своей семьей. Стоял декабрь, и город был украшен к праздникам. Даньелл просто влюбилась в Силвер-Глен.
– Меня это не удивляет. Кто сможет устоять?
– В общем, мы провели тут пару дней, когда неожиданно начался снегопад. Выпало почти шесть дюймов снега. Коннор и я плясали от радости. Мы решили покататься на лыжах и взяли с собой Даньелл.
– А она умела кататься?
– Не слишком хорошо. Поэтому мы начали с легких спусков. Ну, не совсем детских, но почти. Наконец она почувствовала себя увереннее, и мы решили перейти на более сложные трассы. Коннор поехал первым. Потом Даньелл. Я замыкал. Где-то на полпути она потеряла равновесие, и ее понесло на деревья. Сначала Даньелл смеялась, потом закричала, а потом рухнула на землю.
Эйдан не смотрел на Эмму и был потрясен, почувствовав, как ее руки обхватили его.
Она прижалась щекой к его груди:
– Я не могу представить, через что тебе пришлось пройти. Это просто ужасно.
– Мы спустили ее с горы с помощью спасателей. Она была без сознания. В больнице сказали, что удар спровоцировал очень сильное кровоизлияние в мозг. Даньелл так и не пришла в себя. Через два дня ее не стало.
Эмма обняла Эйдана так крепко, что его ребра готовы были треснуть. Он прижался подбородком к ее макушке. Она плакала. Как бы он хотел тоже излить всю свою боль вместе со слезами… но не мог. Он так глубоко запрятал свои раны и эмоции, что они в конце концов окаменели в темных тайниках его души.
– Но есть еще кое-что, – с трудом продолжил Эйдан.
Эмма взяла его за руку и потянула к дивану. Он сел и обнял ее за плечи, когда она устроилась рядом с ним.
– Можешь не продолжать, я услышала достаточно.
– Осталось самое худшее. То, что я еще никогда и никому не рассказывал.
– Ты можешь довериться мне.
– Именно я решил, что Даньелл должна поехать с нами. Никогда не забуду, как я просил ее об этом. Она уютно устроилась у камина, завернувшись в теплый плед и читая книгу. Даньелл предложила мне поехать вдвоем с братом, а она останется дома и насладится тихим утром.
Эмма беспокойно задвигалась, предчувствуя, к чему он клонит.
– Это я во всем виноват. Я долго уговаривал ее. И убедил в конце концов.
– Ох… Эйдан…
Он не обратил внимания на ее слова.
– Это я виноват, что она умерла. И мне нужно как-то жить с этим.
Эмма сидела в тишине. Весь ее мир рухнул. Эйдан не лгал ей. Когда он заявил, что секс между ними – это только секс, была чистая правда. Он все еще любил свою погибшую невесту.
Возможно, Эйдан даже не осознавал это. Но она слышала, как он описывал Даньелл, с какой любовью и восхищением. И из-за того, что его горе было всепоглощающим, он был не в состоянии двигаться дальше.
Совершенно очевидно, что приезд в Силвер-Глен на Рождество дался ему очень тяжело. Каждое рождественское дерево, каждая гирлянда и украшение служили горьким напоминанием о том, что он потерял.
Эмма понимала, что у нее нет надежды на возобновление их отношений. Нечего возобновлять. Это для нее их юношеская влюбленность была жива. Но мужчина, который горюет много лет, не может отдать свое сердце никому. Эйдан похоронил его вместе с Даньелл.
Она откашлялась:
– Спасибо, что рассказал.
Вдруг вся эта ситуация показалась Эмме неловкой. Что ей теперь делать? Уйти? Оставить его одного? Или, наоборот, остаться и попытаться поддержать… любым способом?
– Я расстроил Дилана и Миа?
Эмма ответила, осторожно подбирая слова:
– Ты не испортил праздник. Но, конечно, твоя семья очень беспокоится о тебе. Если хочешь, мы можем вернуться.
– Боже, нет, конечно. – Его хриплый смех был отнюдь не веселым. – Лучше я пораньше лягу спать, а завтра утром постараюсь все исправить. Чувствую себя полным идиотом.
Эмма встала:
– Мне надо идти. Увидимся завтра на свадьбе. – Она положила руку ему на плечо. – Мне правда очень жаль. Я имею в виду Даньелл.
– А если я попрошу тебя остаться со мной?
Эмма посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, действительно ли он хочет ее. Будет ли ей достаточно того, что она просто утешит его?
– Ты же говорил, что близость между нами – это плохая идея.
– Это было давно. Умение мыслить рационально не самая сильная моя черта. Но ты можешь сказать "нет", я пойму. Я бы на твоем месте отказался.
Шутка, конечно, слабоватая, но все-таки это шутка.
– А способность сказать тебе "нет" вряд ли можно назвать моей сильной чертой.
Он накрутил прядь ее волос на палец:
– Я хотел бы прояснить один момент, прежде чем мы двинемся дальше.
– Хорошо.
– Я распсиховался не только потому, что вспомнил Даньелл. Мне стало страшно, когда я представил, что ты тоже можешь пострадать. Ты много значишь для меня, Эмма. Наверное, это не то, что было в прошлом, и не то, чего ты заслуживаешь, но у меня все равно есть к тебе чувства, как бы я с ними ни боролся.
Ее сердце начало таять.
– Ты тоже кое-что для меня значишь. Но я ничего от тебя не жду, кроме сегодняшней ночи. Я хочу быть с тобой. Если секс доставит удовольствие нам обоим, этого хватит.
Глава 14
Эйдан так устал, защищая себя от Эммы, что уже не понимал, где находится. А теперь… он намеревался взять то, что она ему предлагала, и черт с ними, с последствиями.
Когда Эмма заговорила о лыжах, он действительно вспомнил трагедию с Даньелл. Но настоящей причиной его ухода стал неконтролируемый приступ паники, когда он испугался, что может потерять Эмму.
Долгие годы, несмотря на горечь и отчаяние из-за того, что нет сил забыть ее, Эйдан по крайней мере знал, что она жива и здорова. Эмма замужем за другим? У нее куча детей? Это он мог пережить. Но смерть? Как Даньелл? Нет!
Эйдан обнял ее:
– У меня появились фантазии насчет твоих волос.
– Моих волос? Уверена, ты можешь придумать что-нибудь и получше.
– О нет. – Он потянул ее в спальню. – Чем больше ты их закалываешь и укладываешь, тем больше мне хочется устроить беспорядок у тебя на голове.
Она засмеялась:
– Тогда – пожалуйста. Из-за этой прически у меня голова разболелась.
Стоило им переступить порог спальни, как Эйдан закрыл дверь и прислонился к ней. Небольшая лампа освещала комнату, придавая обстановке интимный оттенок. Эмма настороженно смотрела на него, вероятно прикидывая, в своем ли он уме. Может быть, он действительно сошел с ума. Встретив ее в Силвер-Глен, Эйдан сомневался в своем здравом рассудке.
Она предала его и выставила дураком. Но до этого целых три восхитительных месяца Эмма была для него центром вселенной. Теперь же хорошие воспоминания затмили собой все плохое.
Эмма часто просила дать ей шанс объяснить свой давний поступок, но он неизменно останавливал ее. Может, все-таки стоит выслушать?
Эйдан решил, что это подождет. Эмма никуда не уезжает. Возможно, он даст ей возможность приоткрыть дверь в прошлое. Но не здесь. И уж точно не сейчас.
– Подойди ко мне поближе, моя английская роза, – попросил он, расстегивая рубашку и снимая брюки.
Эмма подчинилась. Положив ладони ему на грудь, она надавила ногтями на плоские соски. Легкие уколы боли тут же отозвались вспышкой возбуждения.
– Я рада, что мы встретились, – мягко сказала она. – Нам обоим нужно как-то закрыть этот вопрос.
– Ты слишком много говоришь.
Он лишь наполовину шутил. Эйдан не хотел думать сегодня. Все, что ему было нужно, – это близость с ней. Не спрашивая, он по одной вынул шпильки из волос Эммы и бросил их на хрустальное блюдо. Легкий звон, который они издали, был настоящей музыкой для его ушей. Затем он запустил пальцы в ее волосы, разделяя и приглаживая локоны.
– Вот так уже лучше, – нежно проговорил Эйдан.
Он медленно раздел Эмму, оставив на ней нижнее белье, и скинул с себя остатки одежды. Его копье было напряжено до боли и рвалось на свободу. Они быстро забрались на гигантскую кровать. В "Серебряных буках" не экономили на комфорте.
Эйдан склонился над Эммой, опираясь на локоть, и залюбовался ее бархатистой кожей. Может, в британском воздухе и воде есть что-то такое, что порождает восхитительных представительниц женского пола?
– Расскажи мне о своих фантазиях, – предложил он. – Что бы тебе хотелось сделать, но не было возможности?
Ее дерзкая шаловливая улыбка вызвала дрожь в его теле.
– Я всегда мечтала заняться сексом в лифте.
– В лифте? – Казалось, вся его кровь отлила от мозга и устремилась вниз, что затрудняло возможность рассуждать разумно.
– Ну… в кабине лифта. Лучше всего, если бы верхняя половина была стеклянной. Тогда люди могли бы догадываться, что происходит, но не иметь этому подтверждения.
Эйдан уставился на Эмму разинув рот:
– Да ты развратница! Она скромно повела плечом:
– Ты сам спросил.
– Да уж, спросил… – Где найти такой лифт? Уж точно, не в Силвер-Глен. – Я постараюсь забыть о том, что ты сказала, – пробормотал он. – Хотя стереть эту картинку из памяти будет непросто. Она твердо засела у меня в голове…
– Ты сказал "твердо", – усмехнулась Эмма. – Оговорка по Фрейду?
Эйдан коснулся ее гладкого бедра, провел рукой от колена и выше. Ее нижнее белье было очень сексуальным. Он подцепил ткань пальцем.
– Возможно, Фрейда заинтересовали бы мои наклонности пещерного человека. – Стягивая трусики, Эйдан обнажил самые интимные места. – Приподнимись.
На ней остался лишь бюстгальтер. Он не преминул этим воспользоваться и начал дразнить Эмму поцелуями.
Она обхватила руками его голову.
– Эйдан…
– М-м-м?.. – Ее вкус сводил его с ума.
– Я хочу кое-что сделать.
– Именно этим мы сейчас и занимаемся.
– Я серьезно.
– Хорошо, хорошо. – Он перекатился на спину. – Я весь внимание.
Эмма несказанно удивила Эйдана, усевшись на него верхом.
– Сегодня я хочу доставить тебе удовольствие. Позволишь?
Ее тело так приятно прижимало его к кровати.
– Не совсем понимаю, чего ты хочешь.
Она склонилась над ним, ее груди, скрытые кружевами, оказались в дюйме от его губ.
– Я хочу, чтобы ты держался за изголовье кровати. Мне нечем тебя привязать, так что пообещай не опускать руки.
Новая волна желания прокатилась по его жилам.
– Леди не ведут себя неприлично. Может быть, ты начиталась эротических романов?
– Я не всегда леди, Эйдан. Возможно, ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь.
Вот это да! Эйдан ухватился за деревянные рейки изголовья.
– Что дальше?
Эмма устроилась на его бедрах. Ее лицо было задумчивым. Он не мог понять, возбуждает его это или беспокоит. Если честно, он ощущал и то и другое.
– Тебе удобно? – спросила она.
Самые интимные ее местечки находились в сводящей с ума близости от символа его мужественности, так что это был сложный вопрос.
– Да.
– Хорошо. Тогда закрой глаза.
– Хм…
– Ты боишься меня, Эйдан?
– А стоит?
– Я хочу доставить тебе удовольствие… и все. Нет поводов для тревоги. Ты можешь доверять мне.
Интересно, это проверка? Или она пытается доказать, что изменилась?
– Я в твоих руках. Будь нежна со мной.
В ответ на его поддразнивания Эмма даже не улыбнулась.
– Я жду, когда ты закроешь глаза.
– А ты снимешь бюстгальтер? – с надеждой спросил он.
Кружева были практически прозрачными, но ему все равно хотелось обнажить то, что они прикрывали.
Она пожала плечами:
– Это не будет иметь значения. Твои глаза будут закрыты.
Это показалось Эйдану угрозой. Очевидно, его проблемы с доверием имели более глубокие корни, чем он полагал. Он никогда в жизни не позволял ни одной женщине контролировать его.
Он не раз устраивал эротические игры с любовницами, но всегда сам контролировал ход событий. Эйдан почувствовал себя совсем не в своей тарелке.
Но не стоит демонстрировать свои страхи. Только не сейчас.
Глубоко вздохнув, он медленно выпустил воздух из легких и, покрепче схватившись руками за кровать, закрыл глаза.
Глава 15
Эйдан Каванах был чрезвычайно мужественным и привлекательным мужчиной. После того как он подчинился ее приказу, Эмма несколько мгновений просидела без движения, наслаждаясь его видом. Кожа Эйдана была слегка загорелой, волоски на груди были немного темнее волос на голове, отливавших рыжиной.
Руки, вытянутые над головой, подчеркивали мускулатуру груди. У него был плоский живот, а ниже… Ого…
– Я хочу начать с массажа, – тихо сказала Эмма.
Она дотянулась до его запястий. Прикоснувшись большими пальцами к тому месту, где бился пульс, она нежными движениями начала продвигаться к сгибу локтей. Потом добралась до плеч.
Мышцы Эйдана были напряжены. Эмма постаралась расслабить их. Было бы проще, если бы он лежал на животе, но ей хотелось видеть его лицо.
Неожиданно Эйдан вздрогнул.
– Слишком сильно? – спросила она.
– Твои прелести уткнулись мне прямо в лицо.
– Ой… – Она покраснела, хотя он и не видел этого. – Я почти закончила с этой частью.
Разминая и разогревая Эйдана, она вдыхала его запах… тот самый мужской запах, от которого у женщин подгибаются колени и неприличные мысли начинают роиться в голове.
Ее пальцы легко заскользили по его лбу, носу, щекам, подбородку, потом спустились ниже. Ласкающими движениями она прошлась по ключицам. Эмма чувствовала, что Эйдан жаждет слиться с ней, однако собиралась оттянуть этот момент, а потому сконцентрировалась на массаже. Она прошлась по бокам, потом по грудине, разминая его мышцы.
Он облизал языком пересохшие губы. Его дыхание участилось. Когда-то она ласкала Эйдана как угодно и когда угодно, не сомневаясь, что любое соприкосновение кожи пьянит их обоих.
Эмма ощутила горечь. Даже если Эйдан простит ее за прошлое, они все равно не станут прежними. Чувства, которые они испытывали в Оксфорде, вскружили им голову. Они были молоды и поглощены собой.
Отбросив грустные мысли, она принялась разминать его бедра, колени, икры, лодыжки, потом ступни. Когда Эмма занялась пальцами на ногах, он выгнул спину.
– Хватит, – прохрипел Эйдан.
– Это обычный массаж.
– Забудь. – Он сел. В его глазах плескалось желание. – Либо твоя техника массажа хромает на обе ноги, либо твои прикосновения сводят меня с ума. И я поставил бы на второе.
– О… Но я еще не закончила.
Она, может быть, и не закончила, но Эйдан больше не мог терпеть.
– Эмма, я хочу тебя.
Она обиженно надула губы:
– А я хотела доставить тебе удовольствие.
– Твоя миссия выполнена. Повернись.
– Зачем?
– Ты что, не доверяешь мне?
– Это не смешно, Каванах.
– Не надо быть такой чопорной. Я просто хочу раздеть тебя. – Когда Эмма повернулась к нему спиной, он расстегнул ее бюстгальтер и спустил бретельки с плеч. – Вот и все.
Она снова повернулась к нему лицом. Ее грудь была высокой, упругой и очень красивой. Когда его глаза были закрыты, Эмма вела себя смело, но сейчас как будто засомневалась… даже засмущалась. Эйдан обхватил ладонью одну грудь.
– Не оставайся, если не хочешь. Со мной все в порядке.
– Я не хочу уходить, Эйдан.
– Ты остаешься из жалости?
– Нет. На самом деле мои причины очень эгоистичны.
– Скажи мне. Пожалуйста.
Ее плечи поднялись и опустились.
– Я снова хочу ощутить это.
– Это?
– Полет. Не собираюсь потакать твоему раздутому эго, но все-таки должна признать, что ты очень хорош в постели.
Не такого объяснения он ожидал. Оно показалось Эйдану обезличенным и холодным. Хотя в данный момент он и Эмма испытывали что угодно, только не холодность. Их обоюдное желание было осязаемым. Но они словно читали какой-то сценарий, боясь сказать правду.
Он решил выбросить все из головы и потянул ее в постель, под одеяло. Их руки и ноги сплелись.
– Я хочу тебя, Эмма. Ты даже не представляешь себе, насколько сильно.
Она прижалась к нему:
– Я тоже тебя хочу, Эйдан.
Он провел руками по ее спине, чувствуя, как грудь женщины прижимается к его груди. Если закрыть глаза, можно представить, что ему снова двадцать один год… Он был тогда нетерпелив и наивен во всем, что касалось женщин… Как он мог сделать неправильный выбор? Такой отчаянно неправильный выбор? Несмотря на предательство Эммы он должен был бороться за нее.
Ее щека доверчиво лежала на его груди. Интересно, она чувствует биение его сердца? Эйдану казалось, что оно отбивает ритм, как скорый поезд, несущийся по рельсам: "Последний шанс. Последний шанс. Последний шанс".
Он склонился над Эммой и страстно поцеловал. Она выгнулась ему навстречу, отдавая всю себя. Свою мягкость. Свою доброту. Свою способность любить.
Любовь… Нет, он не любит ее. Он никогда не позволит себе этого. Больше никогда.
Ее руки обвились вокруг шеи Эйдана, притягивая его к ней, и он почувствовал, как его воля слабеет. Неужели он ошибается? Разве может быть что-то столь прекрасное неправильным?
Они любили страстно, стараясь доставить друг другу больше удовольствия. Эмоции, которые Эйдан много лет запрещал себе испытывать, нахлынули на него, смывая все те дурацкие правила, которым была подчинена его жизнь. Напряжение мужчины нарастало, требуя немедленной разрядки, но он хотел заниматься любовью с Эммой всю ночь.
Но когда она выкрикнула его имя, сотрясаясь в экстазе, Эйдан последовал за ней.
Спустя целую вечность он прижал ее к себе и уснул. Но сон его был беспокойным. Он постоянно просыпался, поскольку ему снилось, что он снова потерял Эмму. Наконец, взмокший и дрожащий, Эйдан решил попить воды. Он встал, обнаженный, в гостиной и посмотрел на улицу сквозь щель в шторах. Мир был молчаливым и темным.
Сегодня день свадьбы его брата. Дилан получает сразу и жену, и дочку. Интересно, каково это: знать, что есть люди, которые зависят от тебя? Что их здоровье и благополучие напрямую влияют на твое счастье?
На месте Дилана Эйдан был бы напуган до смерти. Взрослому мужчине тяжело признаваться себе в таких вещах, но даже сейчас, когда Эмма спала в соседней комнате, ему приходилось бороться с желанием сбежать. Эйдан слишком хорошо помнил то время, когда ему было двадцать с небольшим. Он был просто неуправляем. Много пил, спал с множеством женщин. Приучал себя ничего не чувствовать. И все потому, что предательство Эммы Брейтуэйт разбило ему сердце. Он вел себя как дурак. К сожалению, Даньелл пришлось испытать на себе все последствия этого.
Как там говорится в старой пословице? Кто забудет прошлое, тот постоянно будет повторять его?
Он не смог бы пережить такой ужас еще раз. Но теперь он будет умнее.