- Постыдился бы задавать девушке такие вопросы, - фыркнула Люба. - Сначала напоил ее водой, а теперь интересуется. Не может же она тебе признаться, что идет в туалет.
Санек слегка покраснел и промолчал. Женя вышла из купе в коридор. Там было неожиданно прохладно. Она поежилась, поплотней запахнула вязаную кофту, раздумывая, в какой стороне искать карцевское купе, и, поколебавшись, двинулась в голову вагона. Интуиция ее не подвела: Карцев сидел во втором купе, в обществе двух парней из басов и трех девчонок из сопрано. Все шестеро азартно резались в какую-то неизвестную Жене карточную игру. Она прошла мимо, чувствуя в душе укол ревности - Карцев явно выглядел веселым и даже улыбался соседке напротив.
Посетив туалет, который был ей без надобности, Женя вернулась назад, в свое купе. Там уже тоже достали карты, Настя деловито тасовала колоду, Наташа и Оля по-прежнему шептались и приглушенно хихикали.
"Как дуры!" - с внезапным раздражением подумала Женя. От ее чудесного настроения не осталось и следа. Захотелось закрыть глаза и подремать в тишине, чтобы никто не беспокоил.
- Будешь с нами? - спросила Люба.
- Потом, позже. - Женя пробралась на свое место к окну.
- Ну! - разочарованно протянул Санек.
- Баранки гну, - тихо проговорила Женя.
Больше он ничего не сказал, взял у Насти из рук колоду и принялся сдавать карты. Женя откинулась на спинку и зажмурилась. Вскоре мерное покачивание и стук колес действительно навеяли на нее дрему. В полусне она слышала, как переговариваются Люба, Санек и Настя. Потом раздался громкий голос Лося.
- Как самочувствие, ребята?
- Отличное, - бодро отрапортовала Люба.
- А Женя что, уснула? - поинтересовался Лось.
- Кажется, да, - сказал Санек.
- Нет, я не сплю. - Женя открыла глаза.
- Тебе нехорошо? - заволновался Лось. - Укачивает?
- Нет. Просто я не выспалась. Слишком резко вскочила.
- Ну отдыхай, - проговорил дирижер и пошел по коридору обходить другие купе.
- Ты, правда, поспи, - ласково посоветовал Санек. - Остановка будет только через полчаса.
- А сколько мы уже едем?
Он посмотрел на часы:
- Три часа, пятнадцать минут.
- Почти полпути проехали, - обрадовалась Настя.
- Давайте в "дурака" сыграем, - предложила Оля.
- Народу много, - возразила Люба.
- А мы попарно.
Снова стасовали карты. На этот раз Женя принимала участие в игре на пару с Саньком. Они вышли первые, за ними Настя. Люба продолжала сражаться против Ольги и Наташи. Жене стало скучно. Она уставилась в запотевшее окно.
- Кажется, подъезжаем.
- Рано еще, - возразил Санек.
- Бологое! - донесся из коридора голос проводника. Стоянка двадцать минут. Кто хочет, может выйти.
- Давайте выйдем, - предложила Женя, - а то здесь духота немыслимая.
- А там холодрыга. - Люба недовольно поморщилась.
- Ну и что. Я все равно пойду, прогуляюсь.
- Пошли. - Санек послушно встал и подал Жене пальто.
Она нарочно потащила его мимо купе, где находился Карцев. Там не было никого, кроме самого Женьки. Он спал, привалившись головой к оконной раме. Остальные ушли на платформу дышать свежим воздухом.
- Вот соня, - насмешливо проговорил Санек.
Женя дернула его за рукав.
- Тише ты, не буди человека.
Санек кивнул и, приглядевшись к тому, что творится за окном, схватил ее за руку:
- Скорей! Там мороженое продают. Питерское, вкусное.
- Никакого мороженого, - сурово произнес за его спиной невесть откуда взявшийся Лось. - Вы что, решили провалить концерты? Вам горло нужно беречь, как зеницу ока.
Они вышли из поезда. Нос и щеки тотчас стал покусывать крепкий морозец.
- В Питере минус пятнадцать, - сообщил пожилой проводник, с усмешкой наблюдающий с подножки, как народ, прогуливающийся по перрону, поспешно поднимает воротники и натягивает перчатки.
- Ну и хорошо, - сказал Санек. - Зато будет настоящий Новый год. А то вечно в Москве слякоть и оттепель.
Женя, однако, вскоре замерзла, и они ушли обратно в вагон. Санек принес кипятку, всем купе заварили чай, достали домашнюю снедь и вкусности и устроили пир. Затем снова играли в карты. Потом рассказывали анекдоты - Санек знал их особенно много, и девчонки животики надорвали от смеха.
Незаметно начало темнеть. За окном висело серое, низкое небо. Пейзаж сделался черно-белым, лишенным ярких красок.
- Почти приехали, - зевнув проговорила Настя.
Наташа и Оля начали собирать вещи. Снова появился Лось, на этот раз в сопровождении Анны Анатольевны.
- Осталось двадцать минут. У вокзала нас ждет автобус. Вас отвезут в общежитие, там приведете себя в порядок, перекусите. В половине восьмого общий сбор внизу, в актовом зале. Я зачитаю расписание на завтра и после этого всем спать. День предстоит тяжелый, ни минуты свободной не будет. Вам понятно?
- Понятно, - недовольно произнесла Люба. Дождалась, пока Лось покинет купе, и скорчила ему вслед забавную мину. - Он с нами, как с детьми. Того нельзя, этого. Тоска, одним словом.
- Просто он волнуется, хочет, чтобы мы хорошо выступили, - пояснила Наташа.
- Да ведь мы не только выступать едем, но и потусоваться. Я, к примеру, не собираюсь ложиться спать в девять. Давайте лучше соберемся у кого-нибудь в номере и устроим дискотеку. Кто за?
- Я. - Санек с готовностью поднял руку.
- Женюра, а ты? - спросила Люба.
- Я - нет.
- Почему?
- Не хочу нарываться. Раз руководитель велит отдыхать, он, вероятно, знает, что делает. Было бы свинством наплевать на его слова.
- Придется нам отплясывать без нее, - с грустью констатировала Люба - и бросила кокетливый взгляд на Санька.
Тот сделал вид, что не заметил этого.
Поезд начал притормаживать. Из коридора слышался шум и веселые, возбужденные голоса. Люба встала и стащила с вешалки дубленку. Вагон дернулся и встал.
- Питер! - радостно взвизгнул кто-то. Раздался могучий топот ног, будто по вагону несся табун лошадей.
- Тише, тише! - покрывая общий гул, звучал мощный голос Лося. - Не торопитесь, все успеют выйти. Шеи друг другу не переломайте!
Автобус ждал при выходе с вокзала. Это был вместительный, мягкий "Икарус".
- Чур, я не в хвосте, - с порога громко заявила Люба. - Меня укачивает. Может стошнить.
Сидевший возле водительской кабины Вовка Егоров тут же безропотно встал, уступая ей место.
- Спасибо, Вовик. - Люба чмокнула его в щеку и плюхнулась в кресло рядом с тенором Пашей Звонаревым.
Егоров пошел по салону искать свободное сидение. Женя и Санек устремились за ним. Все трое устроились ближе к хвосту. Подошел еще народ, постепенно автобус набился до отказа. Молодой усатый шофер выбросил в снег окурок, затоптал его ногой и, сняв куртку, уселся за руль.
- Трогай! - весело крикнули ему сзади из салона.
Водила усмехнулся в усы.
- Я вам не извозчик.
Он, не торопясь, завел мотор, "Икарус" мерно загудел и поехал, рассекая темень мощными фарами.
Дорога заняла чуть меньше часа. Общежитие находилось за чертой города, в лесопарке. Это было трехэтажное здание старой застройки, когда-то принадлежавшее студентам пищевого техникума. Теперь техникум давно расформировали, а дом, требующий капитального ремонта и бывший муниципальной собственностью, использовали от случая к случаю - то проводили в нем молодежные слеты, то размещали участников детских Олимпиад, а одно время даже сдавали в аренду под склад. Помещение было вполне пригодным для жизни: на первом этаже располагалась вместительная столовая и актовый зал, на втором и третьем - двухместные номера, в каждом из которых имелся душ и туалет.
Женя и Люба осмотрели свой номер и остались им довольны. Дизайн, конечно, не фонтан, но зато тепло и довольно чисто. Аккуратно заправленные деревянные кровати, столик у окна, на полу коврик. Пара стульев и овальное зеркало в потрескавшейся от времени раме.
Люба тут же раскрыла чемодан и вывалила на постель груду тряпья, разные флакончики и коробочки, фен и щипцы для завивки.
- Кто первый в душ?
- Если не возражаешь, я, - сказала Женя. - А то я с утрам помыться толком не успела, так спешила.
- Ну, валяй, - согласилась Люба.
Женя сняла дорожную одежду и влезла под горячую воду. Она по-прежнему чувствовала себя неважно и с удовольствием последовала бы совету Лося - поужинав, улеглась бы на боковую. Через шум воды до нее долетал голос Любы - та во все горло распевала хоровые партии.
Женя закончила мыться, вытерлась пушистым махровым полотенцем, накинула халат и вышла из ванной.
- Все? - обрадовалась Люба. - Быстро ты. Я думала, застрянешь там на час.
Она скинула шмотки и юркнула в еще окутанную паром душевую.
Женя натянула каждодневные джинсы, свитер, подколола волосы и села у окна. За стеклом был непроглядный мрак. Лишь вдали светил один-единственный фонарь. Из темноты выступали неясные силуэты елей.
"Как в сказке, - с восторгом подумала она. - Можно будет встретить Новый год на улице. Нарядить живую елку и водить вокруг нее хороводы".
В дверь постучали. Вошел Санек. Вид у него был свежий и бодрый.
- Ну, как вы тут разместились? - спросил он, с любопытством оглядывая комнату.
- Неплохо, - проговорила Женя.
- Любка где? В душе?
- Разумеется.
- Я внизу был. Там такой шведский стол, закачаешься! Можно уже идти ужинать.
- Надо бы Любку подождать, - засомневалась Женя. И тут же почувствовала, как сводит желудок голодной судорогой. Шутка сказать, она за целый день съела лишь пару бутербродов.
- Придет твоя Чакина, что ты за нее беспокоишься. - Санек небрежно махнул рукой.
- Ладно. - Женя решительно встала со стула. - Идем.
Они спустились вниз. Санек оказался прав: стол просто ломился от закусок. Здесь было все, чего только душа ни пожелает: и салаты, и пирожки, и деликатесные фрукты, и сладости. На отдельном столике в углу дымились несколько чайников с кипятком, на широком блюде лежала горка пакетиков с чаем и кофе.
Хористы уже вовсю питались. Женя заметила Лося - тот, не спеша, с удовольствием пил кофе, закусывая бутербродом с ветчиной и общался с распорядителем фестиваля. Зал был полон народу. Кроме "Орфея" в общежитии разместилось еще два коллектива: один из Тулы, другой из Нижнего Новгорода. Новгородцы были сплошь девушки, все, как одна, статные, румяные, русоволосые. Они сгрудились вокруг стола и налегали на пирожки.
Санек отыскал для Жени чистую тарелку, набрал разной еды, сунул ей в руку вилку:
- Ешь.
- Спасибо.
Женя откусила от пирожка.
- С ума сойти. Вкусно!
- Я же говорил, - подтвердил Санек.
Она привычно пошарила глазами по залу, но Карцева не обнаружила. Может он уже поел и ушел к себе, спать? Интересно, с кем его поселили? Женя хотела, было, спросить об этом у Санька, но не рискнула. Незачем кому-то знать, что ее волнует Карцев.
Они с Саньком наелись до отвала. В это время в столовой появилась Люба, розовая после горячего душа, с распущенными волосами. Издали ее можно было принять за новгородскую хористку. Она вразвалочку подошла к Жене и Саньку.
- Не дождались меня, предатели!
- Да тут все съели бы, если б мы тебя ждали, - оправдался Санек.
- А вы у нас самые голодные! - ехидно проговорила Люба, накладывая в тарелку салат. - Вот же, все осталось, и нечего мне голову морочить.
Лось по своему обыкновению громко захлопал в ладоши.
- Москва! "Орфей"! Все поужинали?
- Кажется, все, - крикнул в ответ кто-то.
- Посмотрите внимательно, кого еще нет в зале?
- Наташки нет, - проговорила Оля. - Она и не придет. Спать легла, устала с дороги.
- Безобразие, - рассердился Лось. - В следующий раз кормить вас будут только завтра утром. Есть еще отказавшиеся?
- Карцев, - произнес баритон Владик Сидоренко. - Он со мной в номере.
- Почему не пришел ужинать? - строго спросил Лось.
- Говорит, не хочет.
- Я ему покажу "не хочет"! Вечно этот тип выпендривается, не живется ему нормально, по-людски. Влад, быстро наверх и передай ему, чтобы тут же топал сюда.
- Так он меня и послушал, - насмешливо протянул Сидоренко, но все-таки двинулся к выходу.
- Кто освободился, переходите в актовый зал, - велел Лось. - Проведем пятиминутку, обговорим наши проблемы, и - общий отбой. Нарушители дисциплины будут наказаны.
- В угол поставите? - раздался шутливый голос.
- Нет. Не пущу на новогодний банкет.
- Это беспредел! - завопили ребята.
Лось невозмутимо пожал плечами.
- Кому не нравится, возвращайтесь в Москву.
- Ужас! - с набитым ртом произнесла Люба.
- Говорят, он в поездках всегда так себя ведет, - заметил Санек.
- Вот зверюга! - Люба подцепила с блюда последний бутерброд с семгой. - Ладно, завтра после концертов мы отыграемся. Будем гулять всю ночь, и ничего он не поделает.
Женя слушала ее вполуха, глядя на дверь. Она ждала, появится или нет Карцев. Тот не появлялся, подтверждая правоту Сидоренко. Любка закончила трапезу, напилась кофе, и они все втроем дружно направились в актовый зал.
Лось пришел минут через десять. Зачитал завтрашнее расписание, повторил приказ не есть мороженого, не пить спиртного и не тусоваться в номерах до окончания концертной программы. Затем все разошлись по своим комнатам.
Женя расстелила постель и легла. Люба тоже легла, включила над кроватью бра, достала из тумбочки журнал.
- Я почитаю немного, не возражаешь?
- Читай, - разрешила Женя и закрыла глаза.
Ее тотчас сморил сон.
10
Разбудил Женю звонкий Любин голос.
- Ну что, приснился тебе Санек?
- При чем тут Санек? - Женя сладко зевнула и села на кровати.
- Как же! "На новом месте приснись жених невесте!" - Люба насмешливо подмигнула.
Она была уже полностью одета и причесана, кровать застелена.
- Ты слишком долго спишь. Явно, у тебя переутомление. Тебе нужно бежать от Столбового.
- Заткнись, - спокойно проговорила Женя и не спеша спустила ноги на коврик.
- Сегодня тридцать первое, - напомнила Люба.
- Знаю.
- В столовой уже елку наряжают. Я ходила смотреть, пока ты тут дрыхла. Огромная елка, до самого потолка. Я еще с ди-джеем познакомилась - классный парень.
- Господи, как ты много успела. - Женя улыбнулась и, протянув руку, сняла со спинки стула халатик.
- Кто рано встает, тому Бог дает, - гордо процитировала Люба.
- Когда у нас завтрак?
- Через пятнадцать минут. А через час мы уже должны сидеть в автобусе. Так что - пошевеливайся, лежебока!
Позавтракав, хористы поехали в город. Открытие фестиваля происходило в зале филармонии. Назначено оно было на двенадцать дня, а с десяти шли акустические репетиции.
Лось заметно волновался. Его обычно добродушное лицо приобрело каменное выражение, он то и дело рявкал на кого-нибудь из ребят, а на сцене и вовсе осатанел.
- Что вы несете?! - орал он на сопрано. - У вас что, несмыкание связок? Опозориться хотите? "Фа" достать не можете! Нужно было спать, а не лясы точить!
- Мы спали, - обиженно оправдывались девчонки.
- Знаю я, как вы спали! Вон Карцев, тот действительно спал. Оттого басы и звучат.
- Во дает! - шепотом проговорила Женина соседка по партии, Света Степанова. - Сам же вчера его крыл, а теперь в пример ставит.
- Так, все, собрались! Еще раз Верди, с самого начала! И перестаньте сипеть! - Лось взмахнул рукой.
Женя слушала, как сзади поет Карцев. Отчего бы ему вместо почтальона не стать певцом? Хотя нет, пожалуй, певца с такой физиономией публика забросает тухлыми помидорами.
- Ну, хотя бы так, - смягчился Лось, когда они допели до конца.
После репетиции было свободное время. Женя, Люба, Санек и еще пара ребят сидели в артистической, слушая из-за кулис, как поют другие хоры. Особенно им понравились новгородки - те были голосистые и заводные. Репертуар их сплошь состоял из народных песен.
- Да, не чета нам, - завистливо проговорила Люба.
- Почему? - возразил Санек. - Верди у нас тоже неплохо звучит.
- Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, - съязвила она.
Ровно в двенадцать начался концерт. Он длился до трех. Публика встречала участников фестиваля искренними и горячими аплодисментами. Лось сиял: коллеги сделали ему кучу комплиментов, назвав коллектив абсолютно профессиональным. После выступления всех наспех погрузили в автобус, отвезли в ресторан на обед, а затем - на другой концерт, в библиотеку.
К вечеру все валились с ног от усталости.
- Ну, молодежь, - обратился к ребятам Лось, - спасибо вам за труды. Можете наряжаться, чистить перышки и отрываться по полной. Смотрите только, чтобы никто не перепил, желательно доставить вас домой в добром здравии.
- Ура! - дружно заорали хористы. Люба схватила Женю за руку.
- Бежим переодеваться. Я тебе один секрет расскажу.
- Какой секрет?
- Я с таким мальчиком познакомилась! Он из Тулы! Обещал танцевать всю ночь только со мной. Красивый, такой же как Санек!
Люба залилась счастливым смехом и потащила Женю наверх, в номер.
Одевшись и наведя марафет, девушки спустились в столовую. Роскошная елка переливалась всеми цветами радуги. На ней было целое море игрушек. На стенах и под потолком висели сверкающие гирлянды, пахло бенгальскими огнями. Часть зала была освобождена для танцев, в другой части красовался накрытый стол. В углу налаживал аппаратуру ди-джей, высокий, худощавый парень с длинными, заплетенными в косу волосами.
- Супер! - оценила антураж Люба.
Подлетела Настя в нарядном шелковом костюме, распространяя вокруг себя ароматное облачко парфюма.
- Девчонки, круто повеселимся! Мне сказали, программа убойная, чего только не будет - и конкурсы, и игры, и танцы до упаду. Здесь всегда так.
Люба и Женя согласно закивали, с интересом оглядывая зал. Подошли другие ребята, все подтянутые, отутюженные. Посыпались шуточки и приколы, кто-то с грохотом взорвал первую хлопушку. И понеслось! Вокруг стоял гвалт и визг, клубился сизый дым, упоительно пахло свежей хвоей, мандаринами, свечами. Вверху, на потолке вращались огромные, сверкающие разноцветными гранями шары, по разгоряченным, счастливым лицам скользили яркие лучи - синие, красные, оранжевые.
- С наступающим Новым годом! - неслось отовсюду. - С наступающим!
Девчонки окружили Лося, наперебой чмокали его, оставляя на щеках следы губной помады. Тот смеялся, прижимая к груди кипу подарков, которыми его наградили подопечные. Пришла празднично одетая Анна Анатольевна, ее тут же завалили конфетами и шоколадками. Женя тоже вручила дирижеру и концертмейстерше то, что заготовила для них. Свеча произвела фурор, Лось торжественно поставил ее на стол рядом с одной из бутылок шампанского.
- Прошу садиться, - объявил в микрофон ди-джей, он же по совместительству ведущий вечера.
Публика с шумом и криками рванула к столу. Стульев хватило далеко не всем, кто-то устроился на подоконнике с тарелкой и бокалом, кто-то просто на полу, поджав по-турецки ноги.