Женя, наконец, увидела Карцева. Тот стоял далеко от нее, у самых дверей, рядом со своим соседом по номеру - Сидоренко. "Хорошо хоть пришел, - обрадовалась она. - А то мог и бы на Новый год завалиться спать". Карцев поднял голову и поглядел в ее сторону. Женя улыбнулась и помахала ему рукой. В этот момент она не опасалась Любы и Санька - кто знает, кому она машет в битком набитом зале? На лице у Карцева отразилось недоумение. Затем оно словно окаменело. В следующее мгновение он внимательно уставился себе под ноги.
Грянула музыка. Над столом захлопали пробки от шампанского.
- Внимание! Наполняем бокалы! - командовал ди-джей. - Кавалеры, не забывайте обслужить дам! Милые дамы, улыбайтесь, ведь сегодня самый лучший день в году!
- Ура! Да здравствует фестиваль! - крикнули в ответ.
Санек разлил шампанское в бокалы.
- Что ж, проводим старый год. Он был не из худших.
- Согласна, - серьезно подтвердила Женя.
- Bay! - Люба звонко чокнулась своим фужером.
- Пошли танцевать, - попросил Женю Санек, когда она допила шампанское.
- Пойдем.
Он увлек ее на середину зала. Верхний свет погас, помещение утонуло в полумраке, по стенам, полу и потолку метались разноцветные лучи. Женя и Санек танцевали, обнявшись, и вполголоса переговаривались.
- Этот Новый год я надолго запомню, - сказал Санек, слегка наклоняясь к Жениному лицу.
- Почему? - одними губами спросила она.
- А ты не догадываешься?
Она улыбнулась и покачала головой.
- Потому, что я встречаю его с тобой. Ты самая лучшая девчонка, которую я когда-либо знал.
- Это признание?
Санек усмехнулся и тесней прижал Женю к себе.
- Если хочешь, считай, что да.
- Лучше я не буду так считать.
По его лицу промелькнула тень разочарования, но он сдержался.
- Ты очень неприступная, Женечка.
- Все дело в том, что я не могу ответить на твои слова.
- Понял. - Санек кивнул. - Ну и не отвечай. Не заморачивайся. Будем просто танцевать. Мне пока и этого достаточно.
- Пока?
- Не цепляйся к словам. Лучше слушай - это моя любимая музыка.
Женя улыбнулась и качнула головой в знак согласия. Боковым зрением она видела Любу - та тоже танцевала с каким-то высоким темноволосым парнем. Вид ее выражал высшую степень блаженства.
"Наверное, это и есть тот самый кадр из Тулы, - догадалась Женя. - Ничего себе, симпатичный".
Они протанцевали еще несколько медляков и вернулись к столу. На круглых настенных часах было без четверти двенадцать. Кто-то притащил здоровенный цветной "Рубин", и все увидели на экране изображение Спасской башни. Потом грянули куранты.
Женю с головы до ног обсыпали конфетти. Она пила шампанское, заедала его шоколадом, кто-то целовал ее, желал счастливого Нового года, она смеялась и чувствовала себя совершенно пьяной. Оглушительно гремела музыка, острил в микрофон ди-джей. Затем Санек и Люба потащили ее танцевать в огромный общий круг. Женя пробовала отбиться, но они крепко держали ее за обе руки.
Иногда ее мысли прояснялись, и тогда она вновь вспоминала о Женьке Карцеве. "Ну, и где же ты? - шептала Женя с горькой усмешкой. - Почему не подходишь? Чего ждешь? А Санек, между прочим, неплохой парень. Вот возьму - и влюблюсь в него, тебе назло".
Ей казалось, что Женька слышит ее. Он по-прежнему торчал в самом дальнем углу зала - совершенно один, и вид у него был совсем не праздничный - какая-то поношенная рубашка и такие же старые, затертые джинсы.
"Через три танца подойду к нему, - отчаянно решила Женя. - Приглашу сама. Пусть знает, что есть женщины в русских селеньях".
- Жень, скорее! - жарко выдохнул ей в ухо Санек. - Там конкурс на самую лучшую пару. Приз - бутылка шампанского. Пойдем, поучаствуем.
- Ты что, Саш? Какая мы пара? - воспротивилась, было, Женя, но тут подоспела Люба.
- Трудно тебе, что ли? Всего-то и нужно станцевать вальс. Ты же умеешь!
- А ты не умеешь?
- Я не так. Иди, давай! - Она принялась толкать Женю в спину по направлению к ди-джею.
- Бред какой-то, - бормотала та.
Однако ей не хотелось расстраивать Санька - он смотрел на нее с такой мольбой и надеждой. Они протанцевали вальс, получили обещанную бутылку, которую тут же распили на троих. Женя почувствовала, что ноги больше не держат ее.
"Нет, так нельзя, - приказала она самой себе. - Я же хотела пригласить Женьку. Кстати, где он там?"
Женя глянула туда, где еще десять минут назад находился Карцев, но его место уже было занято другим. Она еще поискала его глазами, но он бесследно исчез, точно сквозь землю провалился. Женя ощутила, как на нее наваливается усталость и тоска. Санек и Люба тоже куда-то делись, она стояла одна посреди зала, ослепленная прожекторами и оглушенная ревом колонок. Ей захотелось немедленно уйти, очутиться в темноте и тишине, а главное, в одиночестве. Женя медленно, нетвердо ступая, побрела к выходу. У самых дверей ее догнала Люба.
- Ты куда?
- Пойду отдохну. Я, кажется, перебрала лишку.
- Пошли лучше к Насте. Она в Москве книжку купила офигенную, "Оракул" называется. Предсказания на все случаи жизни, сбываются на сто процентов. Туда все девчонки сейчас придут гадать.
- Любка, я лучше спать лягу. У меня голова кружится.
- Перестань! Я тоже устала не меньше тебя. Нельзя же в новогоднюю ночь дрыхнуть, как сурок. Идем!
Люба повлекла Женю за собой. Та хотела спросить, куда делся Санек, но потом решила, что лучше промолчит: делся и делся, ей же от этого легче, меньше проблем.
В Настином номере уже сидело человек семь девчонок, все полупьяные, разгоряченные, с блестящими, шальными глазами. Вещую книгу Настя держала в руках - это был маленький томик в твердом черном переплете. На обложке золотым тиснением шла надпись старославянскими буквами "Оракулъ".
- В очередь, девчонки, - потребовала маленькая конопатая Марина Звягина. - Будете за мной.
- Ладно. - Люба кивнула, устраиваясь на краю одной из кроватей. - А первый кто?
- Нинка. Мы уже начинаем. - Настя зачем-то потрясла книгу, будто в ней затерялись деньги, и произнесла, обращаясь к худенькой востроносой Нине Завьяловой. - Загадывай страницу.
Нинка наморщила маленький лобик.
- Пятьдесят пятая.
Настя деловито перелистала том.
- Так. Вот оно. "В будущем году вы добьетесь успехов в важном для себя деле. Вам будет сопутствовать успех в соревнованиях".
Нинка охнула и залилась свекольным румянцем. Остальные потрясенно молчали. Все знали, что она учится на модельера, мечтает открыть собственное агентство и недавно послала несколько своих работ на всероссийский конкурс.
- Ой, девочки, неужели сбудется? - прошептала счастливая Нинка прижимая к обеим щекам ладони.
- Сбудется, не сомневайся, - авторитетно заявила Настя. - Кто дальше?
- Я, - отозвалась Ника Пархоменко.
- Страница.
- Десять.
- "Не знакомьтесь на улице и опасайтесь шатенов с карими глазами. В остальном год ровный, без особенных взлетов и падений". Следующий!
Женя слушала, и ей становилось смешно. Неужели девчонки верят этой ерунде? Бывает, конечно, что предсказания попадают в точку, но ведь ежу ясно, что это чистая случайность. Постепенно она задумалась о своем, отключилась и очнулась, лишь когда Люба ткнула ее кулаком в бок.
- Давай, твоя очередь.
- Называй страницу, - велела Настя.
- Семнадцать, - нехотя произнесла Женя.
- Ух ты! - Настя многозначительно улыбнулась и подняла вверх указательный палец. - Это стоит послушать. "Вас ожидает в новом году очень страстная и такая же сложная любовь. Не бойтесь преград на своем пути, у вас есть силы, чтобы их преодолеть".
- Классно! - завистливо проговорила Маринка.
- Женька, это, безусловно, Санек, - хихикнула Ника.
- Точно, Санек, - подтвердила Оля Мищенко. - Он и так с тебя глаз не сводит.
Девчонки весело загалдели. Женя вдруг ощутила странное беспокойство и даже тревогу. Во рту пересохло, в висках гулко запульсировала кровь. Она резко поднялась с кровати.
- Уходишь? - пробормотала Люба, скосив глаза на вожделенную книгу. - Подожди меня. Я сейчас, только попробую еще разок.
Женя, ни слова не говоря, пошла к порогу, толкнула дверь и очутилась в темном коридоре. Сердце у нее в груди продолжала учащенно биться, словно после быстрого бега. Она сама не понимала, что ее так взволновало. Неужели глупое пророчество "Оракула"? Да ведь это просто чепуха - откуда у нее с Саньком может случиться любовь, если он ей до лампочки? Или… или это не Санек?
Женя, затаив дыхание, сделала несколько шагов в темноту. Почему-то ей вспомнилось, как когда-то давно они с двоюродной сестрой Катькой гадали в деревне у бабки. Катьке было тринадцать, Жене девять. Сестра заставила ее распустить волосы, сама тоже расплела роскошную пепельную косу, налила в блюдце воды, кинула туда простенькое мельхиоровое колечко, рядом положила зеркальце. Потом они обе, обмирая от ужаса и восторга, глядели в зеркальце и шепотом повторяли: "Мой ряженый, мой суженый, приди ко мне, поужинаем". В соседней комнате мирно похрапывала бабка.
Женя нащупала на пальце тонкое серебряное кольцо, подаренное отцом на ее пятнадцатилетие. Губы ее сами собой зашевелились, произнося заветные слова. "Мой суженый, мой ряженый…" - тихо приговаривала она и все шла, шла вперед, бесшумно ступая во тьме.
Коридор завернул направо. Черным блеском сверкнуло окно. Женя застыла на месте, напряженно глядя перед собой. Там, у окна, кто-то стоял. На фоне стекла отчетливо вырисовывался силуэт, весь точно созданный из острых углов. Профиль со слегка выступающим, упрямым подбородком, знакомо спадающая на лоб челка. Это был Карцев! Это точно был он, и никто иной!
Женя судорожно сглотнула вставший поперек горла ком. Она не знала, как быть. Карцев явно увидел ее. Улизнуть от него обратно за поворот - глупо. Подойти и заговорить - еще глупей. Вдруг он подумает, что она нарочно разыскивала его?
Женя решила: будь, что будет.
- Привет, - проговорила она негромко, стараясь, чтобы голос звучал как можно более ровно и спокойно.
- Привет, - ответил Карцев.
- Ты что тут делаешь?
- Стою. Башка гудит от этого грохота.
Она поняла, что он имеет в виду музыку, до сих пор доносящуюся снизу из зала.
- А ты что делаешь? - спросил Карцев.
- Ничего. Просто гуляю. Везде духота, а здесь ничего, свежо. - Женя слегка поколебалась и подошла поближе к окну.
Карцев смотрел на нее, как всегда, внимательно и серьезно. Она видела, как блестят в темноте его глаза. Наверное, у нее самой они блестели так же.
- Новый год, - тихо сказала Женя.
- Новый год, - эхом отозвался Карцев. Помолчал немного, потом спросил другим, более живым тоном. - Ты желание-то загадала?
- Какое желание?
- Интересное дело! Ты что, не знаешь, когда бьют куранты, нужно загадывать желание. Тогда потом оно сбывается. Иногда.
Она не увидела, а скорей почувствовала, что он улыбается.
- Да, конечно, я загадала желание. Только это секрет. - Она врала. Никакого желания она не загадывала, просто не успела. Все время была занята тем, что разыскивала его в зале. А он убежал!
Карцев пожал плечами.
- Я не претендую на чужие секреты.
Они еще помолчали, глядя друг на друга в упор.
- А ты сам загадал желание? - наконец спросила Женя.
- Загадал.
- Тоже секрет?
- Зачем? - Он подтянулся и уселся на подоконнике. - Могу сказать.
- Скажи, - почти шепотом попросила Женя.
Карцев чуть наклонился к ней так, что их лбы на секунду соприкоснулись.
- Чтобы одна красивая девушка хотя бы иногда смотрела в мою сторону.
Она снова ощутила, как перехватывает дыхание. Изо всех сил заставила себя улыбнуться.
- Девушка? Вот как? Ты, оказывается, интересуешься девушками?
- А ты думала, нет? - в тон ей произнес он.
- Да нет, просто… - Женя развела руками. - Ты как-то все время один. Вот я и… - Не договорив, она деланно рассмеялась.
- Я интересуюсь девушками, - отчетливо сказал Карцев ей в лицо.
- И кто же эта счастливица?
- Угадай с трех раз.
Женя снова нервно хихикнула.
- Неужто, Любка?
- Еще чего! - сердито проговорил Карцев. - Нужна мне эта торпеда.
- Кто же тогда? - Их лица уже были настолько близко друг к другу, что черты стали расплываться, таять. Остались только глаза, магически бездонные, черные от расширенных зрачков.
- Кто?
- Ты. - Женька спрыгнул с подоконника и оказался почти одного роста с Женей, лишь капельку выше.
Она потерянно молчала. Ей вдруг стало до боли очевидно, как она ждала этих самых слов - ждала мучительно и долго, целых три месяца, ждала, когда сидела в библиотеке, за компьютером, даже во сне. Так не ждут, когда кто-то просто нравится.
Жене захотелось плакать. Или смеяться. Короче, что-нибудь сделать, как-то выразить те эмоции, которые переполняли ее.
- Почему ты молчал? - прерывающимся голосом спросила она. - Почему, Жень?
- А что я должен был делать? Ты ведь с этим… с Крашевниковым. У вас роман?
- Нет. Нет! С чего ты взял?
- Все говорят.
- Разве ты слушаешь, что говорят другие?
- Иногда. - Он усмехнулся.
- Ты придурок. - Женя осторожно коснулась его ладони. - Полный. Неужели ты ничего не видел? Не замечал?
- Не знаю. Может быть. Ты… слишком крутая для меня.
- Глупости. Я смотрю на тебя четвертый месяц. Я даже пригласить тебя хотела сегодня на танец. Куда ты делся?
- Сюда.
Они оба уже смеялись. Потом Женя положила руки ему на плечи.
- Поцелуй меня. Или ты все еще думаешь, что я с Крашевниковым?
- Нет, не думаю.
Они поцеловались. Женя чувствовала, что жизнь разделилась на две части. Все, что происходило до этого момента, собственно и не было жизнью. Жизнь началась сейчас. Вот тут, в этом темном коридоре, под отдаленный гром хлопушек, в новогоднюю ночь.
Где-то за спиной протяжно и тоскливо скрипнула дверь. Послышались веселые голоса.
- Кто-то идет, - проговорила Женя настороженно.
- Пусть идет. А мы от них смоемся.
- Куда?
- Сейчас узнаешь. - Женька потянул ее за руку.
Она, смеясь, шла за ним. Они свернули на лестницу.
- Учти, к вам в номер я не пойду, - предупредила Женя на всякий случай.
- Не в номер. - Он поднимался все выше, ведя ее за собой.
- Да ты куда? Там уже крыша!
- Сейчас. - Женька в темноте нащупал что-то, немного повозился, потом рванул на себя невидимую дверную ручку.
На Женю пахнуло пылью и одновременно холодом. Она с удивлением оглядывала просторное помещение, похожее на спортзал. У стены высились брусья, сверху, с потолка спускался канат, в углу аккуратной стопкой лежали маты.
- Что это?
- Это чердак. А раньше здесь спортом занимались, кажется. Ты зайди, не бойся. - Женька отступил с порога, пропуская Женю вовнутрь.
Она вошла, осторожно ступая по замусоренному полу. Он закрыл дверь. Наклонился, поднял валяющийся под ногами обрывок веревки, один конец привязал к ручке, а другой обмотал вокруг брусьев.
- Теперь сюда никто не войдет.
Они стояли друг напротив друга, оба неподвижные и неловкие, точно парализованные. Женя отлично понимала, зачем Женька привел ее сюда. И вместе с тем, он ничего не делал, точно дожидаясь, пока она возьмет инициативу в свои руки.
Несмотря на яркую внешность и успех у противоположного пола, Женя не могла похвастаться богатым интимным прошлым. За всю ее жизнь у нее было лишь трое мужчин. Первый - физкультурник в ее школе, красавец и атлет, в которого Женя тайно, а потом и открыто была влюблена все старшие классы. В последний школьный год он тоже заметил ее. У них вспыхнул бурный и секретный роман. Физрук был женат и имел ребенка. Незадолго до выпускного Женя решилась на близость - и очень скоро поняла, что любовью в их отношениях и не пахло. Они встречались еще несколько месяцев, а потом разошлись безо всякого сожаления - как с одной, так и с другой стороны.
После этого Женя стала разборчивей. Весь первый курс она с завидным упорством отшивала от себя многочисленных воздыхателей. А летом, в трудовом лагере, влюбилась в очкарика Лешу. Тот был совсем не похож на Геркулеса-физрука, хлипкий и не спортивный, но зато милый и улыбчивый. К тому же он прекрасно играл на гитаре и собирал для Жени в поле огромные охапки лютиков и васильков. С Лешей они дружили целых полтора года. Может быть, дружили бы и дальше, но его родители уехали в Канаду и увезли сына с собой. Он поначалу противился, хотел остаться, намеревался найти работу и стать самостоятельным. А потом сник. Обещал писать Жене письма, но так и не прислал ни одного. Она страдала. Тайком от всех, от Любы, от матери. Даже стихи стала сочинять, правда, никому их не показывала. Примерно в это же время за ней стал ухаживать Лешин друг, Сергей. Женя, чтобы избавиться от тоски и разочарования, позволяла ему заботиться о себе, водить в кафе и театры, и вскоре как-то так получилось, что они стали любовниками. Сергей сделал ей предложение - он был старше на два года, заканчивал учебу и уже работал в перспективной фирме. Почему-то его настойчивость Женю испугала. Она представила себя рядом с ним, представила, как он непременно захочет, чтобы все делалось лишь по его усмотрению и решению, и ей это не понравилось. Короче говоря, Сергея Женя прогнала и с этого момента осознала, что по большому счету, никто пока что ей не нужен: она с радостью готова была посвятить себя учебе и карьере, но никак не мужчине, неизменно проявляющему деспотизм и собственнические замашки.
Это открытие принесло Жене невероятное облегчение. Теперь она смотрела как бы сквозь ребят, вившихся вокруг нее, точно мотыльки вокруг абажура, улыбалась своей заносчивой улыбкой, зимой и летом щеголяла в любимых джинсах и слыла самой недоступной девушкой на потоке.
…Однако все это осталось в прошлом. Сейчас Женя чувствовала, что ее опыт ничего не значит. Женька Карцев не походил ни на одного из тех, кто когда-либо проявлял к ней интерес. Она не могла разгадать его, и в то же время ей казалось, что она знает его лучше, чем он знает себя сам. Она боялась его и не сомневалась, что он точно так же боится ее. А, главное, на всем происходящем в данную минуту лежал отпечаток магии и волшебства: ведь Женька был ее суженый, он появился в момент, когда Женя прочла заклинание…
Она улыбнулась. Ступая на цыпочках, добралась до матов. Села и тихо позвала:
- Жень, иди сюда.
Он послушно подошел.
- Сядь.
Женька сел, продолжая оставаться прямым и скованным, точно военный на плацу. Женя ласково коснулась пальцами его щеки.
- Чего ты? Можно подумать, у тебя девушки никогда не было.
- Такой, как ты, нет. Одни шалавы.
- Расслабься, все женщины одинаковы.