- Замок просто великолепен, - ответила я искренне. - И моя комната тоже прекрасна, зря вы говорите, что не так уютно. Очень даже уютно.
- Что ж, я рад, - суховато улыбнулся он. - Прошу вас на минутку пройти в гостиную.
В гостиной на втором этаже ярко горел камин, обильно декорированный лепниной в виде готических башенок. Белый потолок тоже был весь сплошь лепной, с него свисали солидные кованые люстры - чёрное золото плюс обычное. Мебель - старинная, консервативно-классического стиля, на полу - паркет и ковры. На стенах по низу - снова деревянные резные панели, а выше - белая штукатурка.
В одном из кресел у камина сидела Эрика. Она уже успела переодеться: на ней было длинное тёмно-красное бархатное платье с пышными у плеч рукавами. Я, чтобы Огнев не сел рядом, выбрала не диван, а кресло. Лорд Эльенн встал у камина, глядя на пламя, а в гостиную следом за нами неслышно проскользнул ещё один вампир - высокий, атлетически сложенный, с короткими светлыми волосами и стальным блеском серых глаз. Его лицо было не особенно красивым - скорее, брутальным и волевым.
- Это Альберт Фон Линдау, его я назначил начальником охраны замка, - представил его лорд Эльенн. - Во всём, что касается безопасности, вам следует слушаться его беспрекословно. По-русски, он, к сожалению, не говорит, а кроме немецкого - только по-французски и немного по-английски… Ничего, как-нибудь найдёте общий язык.
- Никаких проблем, - заверил Огнев. - Если понадобится, я буду для мадемуазель Алёны переводчиком.
- Я пару слов по-английски могу худо-бедно связать, - сказала я.
- Что ж, замечательно, - подытожил лорд. - А что касается меня, то я с вами остаться не смогу. Во-первых - дела вынуждают находиться в городе, во-вторых, я намерен вплотную заняться Неметом. Телефона в замке нет, поэтому единственная связь со мной - ментальная. Алёна, если вам понадобится что-то сверх того, чем вас обеспечат, обращайтесь к Эрике, она решит все вопросы, касающиеся вашего комфорта и питания. Если будут какие-то вопросы ко мне - задавайте также через неё. Ну что ж… На этом позвольте мне откланяться, я вас покидаю - дела зовут.
Лорд Эльенн перемолвился несколькими словами с Фон Линдау по-немецки. Видимо, речь шла обо мне, потому что "белокурая бестия" кратко взглянул на меня.
- Яволь, херр Эльенн, - ответил он лорду, выпрямившись, руки по швам.
Лимузин лорда покинул пределы замка, а я отправилась в свою комнату. Не то чтобы мне сильно хотелось спать - сон под одной крышей с вампирами у меня в последнее время сильно испортился, просто я испытывала потребность уединиться, спрятаться от всех. Забравшись на кровать, я разглядывала гобелены и думала об Аиде. Где она сейчас? Жива ли? Не нашли ли её вампиры лорда Немета? Мысли снова и снова возвращались к её странному поведению перед отъездом - чёрному пятну, так внезапно лёгшему на наши отношения. Туманная горечь, недоумение и тоска скребли когтями душу, а проклятый сумрак насмешливо взирал на меня из углов и глаз людей в старинных костюмах, изображённых на гобеленах.
Первую ночь в замке я провела скверно: спала урывками, постоянно вслушиваясь в каждый шорох, то и дело стряхивала наползающую на сознание чёрную пелену жути и бредила объятиями Аиды. Мне чудились её руки на моей груди и бёдрах, призрак тёплого дыхания щекотал мне ухо, а губы ощущали бархатную нежность поцелуев. Но дрёма слетала, как лёгкое покрывало - и всё исчезало…
Что же случилось? Что за тень встала между нами? До утра я в лихорадочной тоске искала ответы, а когда рассвело - встала, смертельно измученная. Лучше б мои глаза не открывались больше никогда…
Но желудок не имел уважения к моим моральным мукам: громким урчанием он сообщил, что желает принять пищу, вот только я понятия не имела, куда идти, чтобы эту самую пищу получить. С наступлением утра вампиры попрятались, а в какой комнате поселилась Эрика, мне вчера не показали. Из встретившихся мне полукровок ни один не говорил ни по-русски, ни по-английски (а может, притворялся, что не говорил), а мои попытки объясниться жестами были встречены с равнодушным непониманием.
Время шло к обеду, а у меня во рту до сих пор не было ни крошки. Жажду я утолила водой из крана - не без опаски, ведь неизвестно было, достаточно ли она тут чистая. Эрика куда-то пропала, князя тоже не было видно. Я коротала время, бродя по замку, как по музею, а ещё внутри замковых стен обнаружился довольно неухоженный, но очень красивый и романтичный в своей заброшенности сад.
- Вот ещё проблема, - пробормотала я, присаживаясь на древнюю скамейку, стоявшую в окружении плюща, плетистой розы и винограда.
Покрытая пятнами лишайников каменная кладка стены дышала древностью и таинственным холодом, но я бы с гораздо большим интересом и удовольствием изучала её на сытый желудок. Где же эти гады спрятали еду? Почему Эрика не показывается? Лорд Эльенн ведь сказал, что я могу обращаться к ней. Вот и обращайся…
Безуспешно побродив по Большим покоям в поисках хоть какого-то помещения, похожего на кухню или продуктовый склад, я логически заключила, что раз есть Большие, то должны быть и Малые покои. Может быть, еда там?
Большие покои представляли собой каменный дворец в шесть этажей плюс чердак, с башнями и башенками, черепичной крышей и высоченным крыльцом, а рядом располагалось здание поменьше - трёхэтажное, с двускатной крышей. Видимо, это и были Малые покои. Имелись и другие постройки, но они больше походили на хозяйственные. Но едва я вошла в предположительно Малые покои, как в прохладном и сумрачном переднем холле мне преградил дорогу клыкастый, длинноволосый и светлоглазый незнакомец в чёрном. Он спросил что-то по-французски, а я, на миг озадачившись, выговорила:
- Э-э… Ду ю спик инглиш?
- Yes, - был ответ. - What are you doing here? What do you want?
Вспоминая свои познания в английском, я пробормотала:
- I want… Eh… Where is my food? I’m hungry.
- Follow me, - сказал незнакомец и пошёл к выходу, жестом показав: "За мной".
Наверно, это был полукровка, а может, намазанный защитным снадобьем лорда Эльенна вампир. Выйдя под открытое небо, он надел тёмные очки. Я прошла за ним к одной из построек, которые я определила как хозяйственные - и, как выяснилось, не ошиблась. В помещении с низким сводчатым потолком стояли три холодильника, рядом - стеклокерамическая плита, раковина с водопроводным краном, на стене - полки с посудой.
- Thank you very much, - поблагодарила я.
Мой спаситель серебристо блеснул глазами из-под очков, усмехнулся и ушёл, а я, обрадованная до колик, принялась обследовать эту импровизированную кухню. Вероятно, раньше здесь было что-то другое: невооружённым глазом можно было заметить, что техника и посуда - новенькие, видимо, в срочном порядке купленные для этого случая. Холодильники были битком набиты продуктами: замороженными стейками из мяса и рыбы, цыплятами, колбасами, сосисками, сыром, консервами… Из вегетарианской части - фрукты и овощи, оливковое масло, зелень, соки, мороженые ягоды. На полу у стены стояла целая батарея пятилитровых бутылей с питьевой водой, а в шкафу рядом с посудными полками я нашла чай и кофе, сахар, соль, перец, рис, чечевицу, хлеб, муку и макароны. Обнаружилось также несколько бутылок вина, пиво в банках, ликёр и шнапс.
- Живём, - протянула я, с удовлетворением оглядывая это изобилие, одновременно неприятно поражённая здешним пренебрежительным ко мне отношением. Что им стоило сразу показать мне всё это? Так нет же, нужно сначала поморить меня голодом, прикидываясь не понимающими и вообще глухонемыми, а потом якобы сжалиться. Эрика тоже хороша - замышилась где-то и не вылезает, хотя явно пользуется защитным снадобьем своего отца…
Обнаружение припасов слегка подняло мне настроение. Голодный червячок у меня в животе уже давно превратился в огнедышащего дракона, и, чтобы поскорее его задобрить, я сжевала кусок хлеба с маслом и запила чашкой кофе. Потом, решив съесть что-то посущественнее, разморозила и поджарила рыбный стейк, а на гарнир отварила рис. Пообедала я в саду - в том самом живописном уголке со старой скамейкой, наслаждаясь и едой, и окружавшей меня мрачноватой красотой. В сущности, здесь не так уж и плохо, думалось мне. А бокал прекрасного белого вина (европейское качество!) окончательно примирил меня с обстановкой вынужденного плена в компании зубастых кровососов. Однако, что хорошая еда способна сделать с человеком!..
У кухни был только один недостаток - отсутствие горячей воды. Для мытья посуды воду пришлось греть на плите, но в целом я была довольна. Вот только ветер, гулявший в саду, тревожил душу напоминанием об Аиде… В сердце сидела горькая заноза непонимания.
Когда солнце село, объявились Эрика и Огнев.
- Извините, Алёна, что я не позаботилась должным образом о вас, - со своей обычной учтивостью сказала дочь лорда Эльенна. - Просто сил уже не было. Я пятеро суток не спала и устала, пришлось прилечь. Надеюсь, вам показали, где можно взять еду?
- О да, наша охрана была очень любезна, - усмехнулась я не без иронии. - Спасибо, еду я нашла и недурно пообедала. А ещё погуляла по замку и оценила его при дневном свете. В целом здесь очень приятно, интересно и красиво.
Зато князь Огнев не был доволен: ему срочно требовалось принять ванну, а кран горячей воды сломался.
- Я сейчас же скажу, чтобы неполадку устранили, - любезно пообещала Эрика. - А пока можете воспользоваться моей ванной, у меня как будто всё работает. Увы, сантехника тут старая и барахлит порой, что есть, то есть.
Глава 18. Укус и бремя прошлого
Из окна моей комнаты открывался вид на Альпы. Туман ватным одеялом лежал на озере, оправдывая название замка - "Туманные горы"; склоны щетинились тёмно-зелёным морем елей, а снег вершин сверкал нестерпимой белизной на фоне высокого холодного неба. А со сторожевой башни был виден ещё более внушительный и великолепный пейзаж, от которого хотелось уважительно и благоговейно молчать… Или писать стихи на немецком языке. Но поскольку я поэтом не была и немецкого не знала, мне оставался только один вариант - впечатляться и помалкивать.
Но на мою беду, поблизости таки нашёлся стихоплёт и знаток языка Гёте и Шиллера. Думаю, вы уже догадались, кто…
- Вы не представляете себе, мадемуазель Алёна, как вы меня вдохновляете! Это что-то невообразимое, невыразимое! Сегодня я написал два стихотворения - оба посвящены вам, моя дорогая. Вот, послушайте…
Он продекламировал своё творение сначала на немецком, а потом перевёл:
Как нежный незабудок сон, глаза её пленили душу бедную,
Листом дрожу я, лишь завидев блеск небесной синевы,
Любовь трубит в рога и запевает песнь свою победную,
И сердце не желает слушать довод хладной головы…
- Я польщена, князь, - вздохнула я. - Это очень мило, вот только глаза у меня не синие, а серо-зелёные какие-то, так что ваш стих не совсем точен в деталях относительно реальности.
- Ах, полно вам, мой милый критик! - досадливо воскликнул Огнев, возводя горящие поэтическим жаром очи к потолку. - Это просто художественный образ, не стоит подходить к стихам со столь въедливо-буквалистской меркой.
Хоть он больше и не пускал в ход своих вампирских штучек, у моего организма, похоже, уже закрепился рефлекс на его ухаживания: как только князь начал читать второе стихотворение, у меня громко забурчало в животе. Поэтически-возвышенное настроение момента разбилось о грубую физиологию.
- Извините, князь, - сказала я, еле сдерживая смех при виде его обескураженного лица. - Если позволите, я буду вкушать вашу поэзию маленькими порциями, иначе у меня случится расстройство желудка. А пока попробуйте посвятить несколько строк Эрике, а то она как-то обделена вашим вниманием, вы не находите? - И не удержалась, чтобы не отпустить шпильку: - Надеюсь, её желудок более вынослив и его не вывернет на поэтических виражах.
Окрестности замка манили своей красотой на прогулку, и мне очень хотелось пройтись в прохладной тени елей, полазать по скалистым тропам, вдохнуть туманный воздух озера. Увы, я столкнулась с запретом выходить за пределы замковых стен: мне просто никто не открывал ворота. Тогда я решила поговорить с начальником охраны.
При моём появлении Фон Линдау встал и по-военному прищёлкнул каблуками.
- Чем могу служить, фройляйн? - спросил он.
- Эм-м… Нельзя ли мне выйти из замка на прогулку? - попросила я.
- Исключено, фройляйн. В целях вашей безопасности вам не следует покидать замок, - ответил Фон Линдау. - Приказ лорда Эльенна.
По-английски он говорил отрывисто, так что я с трудом понимала смысл его рубленых фраз, произносимых металлически-холодным голосом и чеканно отлетавших от его острых белых клыков. Я принялась упрашивать, но он твердил "нет". В конце концов потеряв терпение, он рявкнул на своём родном языке:
- Nein! Das kommt gar nicht in Frage!
Меня обдало ледяной волной, будто выплеснувшейся из его глаз. Обескураженная, я пробормотала:
- Хайль Гитлер.
Лучше было не злить этого истинного арийца, а то ещё цапнет за шею… Не солоно хлебавши, я убралась из его кабинета от греха подальше.
Неожиданно на помощь в осуществлении моего желания пришла Эрика.
- Я могу устроить вам прогулку, - сказала она. - Но для вашей безопасности я должна вас сопровождать.
Идти мы решили днём. Эрика сказала привратнику-полукровке несколько слов по-немецки, и ворота как по мановению волшебной палочки открылись, а подъёмный мост опустился. И вот она - свобода! Мы беспрепятственно шли по старой дороге, мощёной камнем Бог весть сколько столетий назад, вокруг зеленела трава, а деревья отбрасывали загадочную тень.
- Что за волшебные слова вы ему сказали? - поразилась я.
Эрика лукаво улыбнулась.
- Я внушила ему, что я - Фон Линдау, и велела открыть ворота.
- Ну и ну, - засмеялась я. - Значит, вампирское внушение может распространяться не только на людей, но и на ваших же собратьев?
- Более сильный вампир может воздействовать на слабого, - ответила Эрика. - А полукровки вообще все подвержены этому воздействию, независимо от их собственной силы. Человеческая часть их сущности поддаётся гипнозу.
- Ловко! - усмехнулась я. - А обман не обнаружится?
- Обнаружится через какое-то время, - сказала Эрика. - Но мы будем уже далеко.
С дороги мы свернули на тропу, сбегавшую вниз по лесистому склону. Спуск оказался непростым: то и дело под ноги попадались корни деревьев, а угол наклона был весьма крут и неудобен. Эрика, обутая в горные ботинки, чувствовала себя гораздо комфортнее, чем я в обычных туфлях. Пользуясь своим преимуществом, она помогала мне почти на каждом шагу.
- Уфф, - пропыхтела я. - Уже жалею, что пустилась в эту авантюру.
- Ничего, скоро спустимся, там будет удобнее и проще идти, - подбодрила Эрика. - Потерпите, совсем немного осталось.
- Давай на "ты"? - предложила я.
- Давай, я не против, - согласилась Эрика.
Мы всё-таки одолели этот спуск. Присев на камень, я сказала:
- А ведь ещё обратно карабкаться.
От улыбки Эрики мне стало почему-то не по себе: будто холодом сумрака дохнуло в спину.
Мы добрались до озера. Холодное и спокойное, оно отличалось от озера, на берегу которого жила Аида: казалось, даже его вода блестела жёстче. Синее небо и снежные вершины гор отражались в нём, как в зеркале, а на берегу раскинулся цветущий луг. Я побрела по высокой траве, касаясь ладонями цветов.
- Как тут хорошо, - вдохнула я полной грудью.
А Эрика вдруг спросила:
- Давно ты знакома с Аидой?
Я задумалась, подсчитывая: выходило меньше месяца. Я даже удивилась: мне казалось, будто я знаю и люблю её уже много лет, и тем нелепее, горше и обиднее казалась странная и жуткая нота, на которой мы расстались.
- Нет, не очень давно, - сказала я. - Но у меня такое чувство, будто я знала её в прошлой жизни.
- Хм, - проговорила Эрика задумчиво. - Интересно. Ты будешь смеяться, но у меня точно такое же чувство. И по отношению к Аиде, и к тебе. Вот только с Аидой, как мне кажется, у меня связано что-то хорошее, а с тобой… как бы это сказать… не очень.
Меня снова кольнула тупая игла: кошмар Аиды, ненависть в её глазах, её холод и отстранённость после, внезапный отъезд… Вот оно, вот! - снова запульсировала во мне какая-то струнка. Это что-то в одной плоскости бытия. Из одной оперы… Мои сны про яблоки, сидр и монастырь, гибель путницы на лесной дороге - и это тоже оттуда.
А в глазах Эрики вдруг разверзлась бездна сумрака.
- Я не отдам тебе Аиду, - сказала она, и из-под её приподнятой верхней губы показались клыки. - Она моя и останется моей, а ты должна уйти с дороги.
Во второй раз я ощутила на шее клыки вампира. Но если Аида укусила меня вынужденно, сделав это осторожно и нежно, то пасть Эрики впилась мне в горло смертельной хваткой - по её собственному яростному желанию.
Бух, бух, бух… Сердце отбивало ритм похоронного марша. Горькая Аннетта - сидровый сорт, эти яблони шумели листвой во французских садах в пятнадцатом веке. И тогда же на дорогах свирепствовал разбойник Седой Тьерри, бывший помощник писаря. Волосы его были с детства седыми - таким уж он уродился, и в том не было его вины. Но жил он в жестокие и тёмные времена охоты на ведьм, когда выделение из толпы было смертельно опасным, и эта необычная черта внешности стала причиной его причисления к колдунам и едва не привела к сожжению на костре.
…"Знаешься ли ты с Сатаной, проводишь ли обряды, призываешь ли нечистого?" - спрашивают меня.
"Идите вы в пекло! - плюю я в сытое пузо инквизитора. - Провалитесь в преисподнюю, святоши проклятые! Нет в вас святости. Не достают до Бога стены ваших храмов и не достанут никогда, покуда вы будете продавать прощение грехов!"…
От сожжения его спас "неизвестный доброжелатель". Он призраком проник в тюрьму и открыл камеру, провёл Тьерри по коридорам незамеченным и отпустил на свободу. Тот упивался ею, пока не настала пора платить по счёту.
…"Ты будешь добывать мне людей, - говорит существо с сумраком в глазах. - Днём я не могу выходить, мои передвижения ограничены, а ты будешь похищать их отовсюду на дорогах под видом ограбления. Если же ты откажешься… Помни: я спас тебе жизнь, но могу так же легко её и отнять".
"Кто ты?" - спрашиваю я, холодея.
"Называй меня милордом Эльенном"…
Тьерри стал добывать доноров для лорда-вампира. Взамен тот снабжал его эликсирами для телесной крепости и силы, здоровья и молодости. Благодаря им Тьерри не знал болезней, был не по-человечески силён, раны его заживали в непостижимо краткие сроки, да и само время, казалось, стало над ним не властно. Он сколотил банду и орудовал на дорогах много лет, пока однажды судьба не привела к нему богатую путницу - Луизу-Эмилию де Кёр, дочь барона, которая ехала через лес навстречу своему жениху - графу Д’Арно.