Ее удивило, что он до сих пор не ушел. Она посмотрела на часы. Уже больше девяти. Воскресенье всегда было для Кейда обычным рабочим днем. Обычно в семь утра он уходил на работу. Но сегодня не просто не ушел, а насвистывал что-то веселое, будто чувствовал себя счастливым. Как в старые добрые времена.
В щелке над дверью появился свет, она распахнулась. Джессика натянула одеяло до подбородка, будто стеснялась его.
– Я принес тебе кофе.
Она стеснялась Кейда. Ее вдруг осенило, что вчерашний вечер вовсе не сон, она отчетливо вспомнила его возбуждающий образ в одном белье. К счастью, теперь он стоял перед ней почти одетым, хотя даже в таком виде выглядел сексуально сверх всякой меры.
Кейд, очевидно, только что принял душ и дышал свежестью. Влажные волосы торчали как попало, по щеке стекала капля воды. Он стоял босиком, в джинсах, с голым торсом и белым полотенцем на шее.
Джессика могла бы целый день смотреть на его широкую грудь, совершенство точеных мышц, плоский живот, уходящий под ремень джинсов, низко сидевших на стройных бедрах. Она почувствовала, как от этого зрелища пересохло во рту.
Он протянул ей кофе. Аромат был просто великолепен, однако не настолько, насколько его собственный свежий запах после душа. Джессика взяла чашку. Их пальцы соприкоснулись, и воздух сразу наэлектризовался.
Да, прошлый вечер ей не приснился. Теперь она знала, Кейд скользнул к ней в постель, они вспоминали, как любили смотреть на грозу. А потом она уснула, положив голову ему на плечо.
Чтобы успокоиться, Джесика сделала глоток кофе. Неожиданно и приятно. Кейд всегда готовил прекрасный кофе, любил его и постоянно экспериментировал с разными зернами, которые молол сам. В чашку Джессики он добавил ровно столько сливок, сколько надо, и не стал класть сахар.
Он помнит. Наверное, глупо, но ее очень порадовало, что он помнит, как она любит кофе. Роскошная постель, солнце и кофе, который подавал полуодетый Кейд. Да, это тоже один из неожиданных прекрасных моментов.
– Я только что говорил с Джейком. – Он отпил кофе, глядя на нее поверх ободка чашки.
– С кем?
– С Джейком. Это мастер, который чинил дверь в твоем магазине. Он как раз только что приехал к тебе.
– Он у меня – сколько там, на часах – в семь утра воскресенья? Как тебе удалось заставить мастера, да еще хорошего, согласиться на это?
– Пустил в ход свое недюжинное обаяние.
– А может, пухлую чековую книжку? – сладко съязвила Джессика.
Кейд сделал вид, что обиделся.
– Он собирается составить список всего, что надо отремонтировать: протечку на крыше, ручку в туалете и, конечно, полы. К тому же уберет гарь, подпортившую потолки. Это хорошая новость.
– Значит, есть и плохая?
– Да. Без этого ведь никак, верно? Чтобы все сделать, ему потребуется почти неделя. И сказал, ему гораздо удобней, если тебя там не будет.
Джессика уткнулась носом в чашку.
– Ох! – Неделя такой жизни? Кофе в постель, поданный потрясающим мужчиной, которого ей когда-то довелось знать очень близко? Который вчера вечером сидел у нее на кровати в одном нижнем белье? Да она с ума сойдет. – Послушай, совершенно ясно, я не могу здесь оставаться. Надо позвонить подруге. Или поеду в отель.
– Кому это ясно, что ты не можешь здесь оставаться?
– Кейд, мы разводимся. Предполагается, что должны ссориться, а не жить в одном доме, словно добрые соседи.
– Покуда солнце всходит на востоке, я не намерен больше ссориться с тобой.
– Терпеть не могу, когда ты цитируешь Вождя Джозефа. – Она лгала. Она любила это. Любила так же, как то, что он делал кофе, как ей нравится, даже не спрашивая, как надо.
Ей нравилось, что Кейд не забыл, как она купила картину, совершенно не вписывающуюся в их семейный бюджет, в названии которой использовалась эта цитата. Джессика помнила, что он не стал злиться. Повертел полотно, где конь мчался навстречу солнцу, и, улыбнувшись, сказал: "Пожалуй, она стоит того, чтобы недельку поголодать".
Впрочем, голодать им, конечно, не пришлось.
Это было в самом начале, когда иметь свой дом и мужа, о котором надо заботиться, казалось ей чем-то новым и увлекательным. Позднее стало казаться, что Кейда раздражало, когда она покупала что-то в дом.
Джессика подумала, не стоит ли напомнить ему об этом. Нет, это выглядело бы слишком мелочно. Она бросила на него взгляд. Почему он вспомнил эту цитату? Не потому ли, что они начинают новую жизнь? И в этой жизни больше не будут ссориться? Но все ссорятся, когда разводятся.
– Нет ли у тебя желания развлечься сегодня? Раз уж нам не нужно заниматься ремонтом?
Нет, она совсем не хотела развлекаться! Она хотела развестись. Продать дом, где они жили вместе. Порвать все нити, связывавшие ее с ним. Усыновить ребенка и устроить свою жизнь без него. Развлечься? Кто это развлекается в процессе развода?
– Мне казалось, я убиваю всю радость, – сказала она, поставив чашку и сложив руки на груди. Ей вдруг захотелось, чтобы рубашка, в которой она спала, выглядела хоть немного секси. Приходилось признаться себе в этих предательских мыслях.
Кейд выглядел смущенно:
– Ты убиваешь всю радость?
– Так ты сказал. В тот день, когда ушел.
Казалось, он искренне потрясен.
– Не может быть.
– Да, ты это сказал. – На самом деле эти слова прожгли ее, как раскаленное клеймо, оставив след, от которого так и не смогла избавиться.
– Ты уверена?
– О да.
Он выглядел искренне расстроенным, но она чувствовала, что не может спустить это так просто.
– Ладно, – она постаралась придать голосу непринужденную легкость, – как ты обычно развлекаешься? Ты ведь, наверное, в этом эксперт теперь, когда никто не висит на твоей шее мертвым грузом.
– Джессика, я не помню, чтобы говорил это. Должно быть, в сердцах, и это ничего не значит. Мне очень жаль.
Она пожала плечами, будто ее это ничуть не трогало, будто не твердила эти слова в уме ежедневно в течение целого года.
– Итак, допустим, мы действительно решили сегодня развлечься, хотя я не говорю, что согласна, что бы ты предложил? – Интересно, не прозвучало ли это так, будто она прощает его? Или прощает? – Не забудь, у меня рука в гипсе. Так что прыжки с парашютом не годятся. Как и скалолазание. И скачки на быках.
– Неужели я сказал, что ты убила радость?
– Да! А потом собрал вещи и ушел, и больше никогда не вернулся.
– Джессика, я думал, ты позвонишь.
– Зачем мне было звонить? Это ведь ты ушел. – Она старательно пыталась скрыть боль. – Я думала, ты позвонишь.
– Я не знал, что сказать.
– Я тоже. И не собиралась умолять тебя вернуться.
– Зачем умолять вернуться? Думаю, поэтому я и не позвонил. Мы оказались в полном тупике. Устали, измучились, настрадались. Ходим по кругу. Ты хотела ребенка. Я уже ничего не хотел.
Джессика увидела в его лице настоящую боль. Как она не замечала ее раньше? Неужели действительно так погрузилась в себя, в свои желания и не смогла разглядеть, что происходило с ним? Обвиняла Кейда в бесчувствии по отношению к себе. Теперь она увидела, что виноваты оба. Джессика почувствовала, как по спине побежал слабый холодок осознания.
– Ну, – она осторожно продвигалась по минному полю, – отвечай на вопрос. Какое развлечение ты можешь предложить однорукой женщине?
Глаза Кейда остановились на ее губах.
– Прекрати.
– Ты о чем? – невинно поинтересовался он.
– Перестань так смотреть на меня. Я думаю, для однорукой женщины это уж слишком.
– Что?
– Ты знаешь.
Он криво улыбнулся.
– А я думаю, это могло бы стать отличным развлечением.
– Черт возьми, это почти невозможно.
– Не согласен. Мне нравится преодолевать трудности. Люблю придумывать, как с ними справиться.
Господи, она не могла оставаться здесь еще несколько дней, когда сам воздух между ними дышит чувственным напряжением.
– Я мог бы начать с того, чтобы помочь тебе принять душ. – Его голос сделался совсем низким и соблазнительным.
Джессика бросила в него подушку. Бросок получился неточным, Кейд уклонился, стараясь обезопасить кофе. Рассмеялся и скорчил ей рожу:
– Значит, договорились? Сегодня идем развлекаться?
– Согласна, но только если ты будешь хорошо себя вести, – предупредила она, потянувшись рукой к следующей подушке.
– А я должен? О’кей, о’кей. – Он попятился и исчез за дверью.
Джессика пошла в ванную, умылась и надела платье для беременных. Увидев свое отражение в большом зеркале до пола, украшавшем роскошную гостевую ванную, поняла, как мало преуспела в достижении своей цели.
Джессике хотелось выглядеть так, словно ей на все наплевать! Но явно не настолько плохо. Ни дать ни взять сирота, брошенная на пороге детского приюта. И все же, отказываясь поддаться соблазну заслужить хоть каплю одобрения со стороны Кейда и уж тем более пытаться выглядеть привлекательно, она гордо вышла из ванной.
По правде сказать, была еще одна причина. Она просто больше ничего с собой не взяла. Думала, что пробудет здесь совсем недолго. Учитывая, насколько шаткой оказалась ее решимость, выглядеть жалкой, пожалуй, наилучший вариант.
Кейд стоял у рабочего стола на кухне и выкладывал на тарелку круассаны, судя по всему, только что принесенные.
– Вау. Извини, не могу на тебя смотреть. Забыл, насколько уродливо это платье. А может, подсознательно старался забыть. Для меня это настоящая психотравма.
– Оно не такое уж плохое. – Он до сих пор не надел рубашку. В департаменте жизненных несправедливостей это бы наверняка оценили. Он не хотел на нее смотреть, а ей хотелось смотреть на него бесконечно.
– Нет, оно безобразно. Можешь мне поверить. Одна радость, его безобразность наводит меня на мысль, чем сегодня заняться. Первым делом устроим шопинг.
– Я не хочу шопинга. Мне нравится это платье. – На самом деле Джессика считала его совершенно отвратительным. – Я понимаю, тебя это удивляет, но дело обстоит именно так.
– Ты меня не удивляешь. Но в департаменте того, за что можно быть благодарным…
Она прищурилась и с подозрением взглянула на него. Он не из тех, кто склонен искать, за что можно быть благодарным.
– Радует то, что ты не надела камуфляжное. Если мы сегодня окажемся в лесу, не хотелось бы тебя потерять.
– А что, есть шанс оказаться сегодня в лесу?
– Когда нет четких планов на день, всякое может случиться.
Это привело ее в восторг гораздо больше, чем надо. Спонтанные действия уже давно исчезли из жизни Джессики, она вдруг почувствовала, как ей этого не хватает.
Глава 14
Кейд обладал одним качеством, которое особенно восхищало ее, исключительной открытостью к тому, что предлагала жизнь.
Помимо горячих круассанов ему принесли джем. Они съели этот нехитрый завтрак, сидя на террасе под теплым весенним солнцем. Каким же волшебством обладает весна, что внушает надежду даже самому израненному сердцу?
Казалось, Кейд забыл, что она выглядит отвратительно. Казалось, Джессика забыла, что Кейд выглядит великолепно. Между ними воцарился былой мир и покой.
Они болтали, будто и не было ничего плохого. Как в старые добрые времена, когда, общаясь с ним, она чувствовала, что находится с лучшим другом. Беседа текла легко и непринужденно. То, о чем говорил один, тут же спешил подхватить другой. Они говорили об общих друзьях, о его тетушке Хелен, о ее кузине Дейв. О своей работе.
А потом вышли из дома и направились в центр города. Шагая рядом с ним, Джессика в очередной раз остро почувствовала, как ужасно выглядит в этом платье. Кейд был одет в простую спортивную рубашку и летние брюки цвета хаки, но, несмотря на это, она не могла не заметить, какие взгляды бросали на него женщины. Заинтересованные. Восхищенные. Жаждущие испытать такое же удовольствие. На нее они тоже бросали взгляды, но, удивившись, тут же забывали о ней.
Когда он обошел ее и взял за руку, Джессика почувствовала всплеск этой жажды. Как же сильно она истосковалась о нем, о тех мелочах, которые составляют близость, о его сильной руке, по-хозяйски сжимавшей ее ладонь и посылавшей всем остальным сигнал "мое".
Джессика была полна решимости устроить жизнь, обойтись без этого, стать самостоятельной, но его рука, державшая ее руку, наполнила ее тоской. Она почувствовала это физически, как дрожь, пробегавшую вверх-вниз по спине и не желавшую уходить.
Будь она умнее, оттолкнула бы его руку и убежала прочь. Но здравый смысл, похоже, покинул ее. Хотелось удержать эти мгновения. Будто она воровала их, чтобы сохранить где-то глубоко в себе для тех времен, когда рядом не будет Кейда. Джессика чувствовала, что за эти воспоминания будет благодарна судьбе даже больше, чем за все предыдущие. Горечь, злость и разочарование оставили много темных красок на полотне их истории, закончившейся расставанием, они почти полностью скрыли первоначальный светлый замысел.
Они дошли до центра города и выбрали пешеходную зону на Стивен-авеню. Погода стояла прекрасная. В центре не было обычной для будних дней суеты, которую создавали толпы мужчин и женщин в деловой одежде, на смену им пришли ярко одетые продавцы, и ощущение бурлящей жизни не покидало улиц.
Одетый ковбоем, уличный музыкант, устроившись на обочине Стивен-авеню, пел что-то чувственное. Они остановились и несколько минут слушали его. Кейд бросил пятерку в футляр от гитары, и они двинулись дальше. Потом с удовольствием прошли мимо знаменитых зданий из песчаника, причисленных к немногочисленным историческим памятникам Канады. Сотни лет жители Калгари занимались здесь торговлей.
Пройдя мимо здания, находившегося в самом сердце финансового центра Калгари, где работал Кейд, они оказались рядом с украшенной колоннами галереей "Хадсон-Бей компани". Это впечатляющее строение всегда считалось визитной карточкой делового центра.
– Может, зайдем сюда?
Джессика посмотрела на магазин, у которого остановился Кейд. Маленький, но очень дорогой бутик под названием "Крисалис", о котором Джессика, конечно, знала, но куда никогда не ступала ее нога.
– Я не могу туда идти.
– Почему?
В основном из-за своей одежды.
– Я не могу себе позволить то, что здесь продается.
– А я могу.
– Нет.
– Брось. Это будет забавно. Помнишь сцену, которая нам так понравилась в том фильме?
– "Красотка"? – догадалась она.
Кейд радостно кивнул:
– Давай ее разыграем.
– Я не Джулия Робертс, – возразила Джессика, но в душе почувствовала, что готова вступить в игру. Куда подевались шутки и игры, которые они так любили поначалу?
– Ты гораздо лучше, – ответил он, взглянув на нее с таким искренним мужским восхищением, что Джессика чуть не растаяла.
Они вошли в магазин. Интерьер отличался сдержанной элегантностью и вкусом. Однако продавщица оказалась очень шикарной молодой девушкой с вопиюще яркой пурпурной лентой в светлых волосах. Она бросилась к ним, чтобы, как подумала Джессика, попытаться отделаться от нее. Совсем как в кино.
– Вы мои первые клиенты за сегодняшний день, – радостно воскликнула девушка. Затем окинула Джессику взглядом опытного модного стилиста. Только вместо снобизма и осуждения Джессика ощутила доброжелательность и искреннее беспокойство. – Что это на вас надето? – Девушка произнесла это таким тоном, каким обычно говорят: "Я очень сожалею, что вашу семью постигло это скорбное событие".
– У меня небольшая проблема с рукой, – настороженно объяснила Джессика.
– Тем не менее, несмотря на это, вы прелестны! Вам просто надо подчеркнуть свои достоинства! – Она бросила на Кейда красноречивый взгляд, говоривший: "Особенно когда вы с парнем, который так на вас смотрит", и явно оценила его достоинства.
– Спасибо. Мы просто хотели взглянуть, что у вас есть.
– Нет, нет, нет. Я устрою вам экскурсию по "Крисалис".
– О, дорогой, – пробормотала Джессика, бросив на Кейда умоляющий взгляд. Уведи меня отсюда. Но Кейд только сложил руки на груди и слегка пожал плечами. Давай просто посмотрим.
– Это не займет у вас много времени. Честно говоря, мне будет очень приятно с вами работать. Превратить гусеницу в бабочку, что и предполагает название нашего магазина. Кстати, меня зовут Холли.
Девушка излучала такой искренний энтузиазм, что Джессику даже не рассердило сравнение с насекомым.
– В обычной ситуации я бы поинтересовалась вашим образом жизни. Но, думаю, сегодня вы ищете вещи, которые будет проще надевать и снимать, верно?
Кейд хмуро посмотрел на Холли.
– Мы надеялись встретить кого-нибудь больше похожего на продавщицу из фильма "Красотка". Помните? Думали, вы станете презрительно фыркать, а потом я махну перед вами своей золотой кредиткой, и вы начнете лезть из кожи, стараясь угодить нам.
Холли засмеялась:
– Золотая карта? Это мне нравится. Но я всегда лезу из кожи, стараясь помочь клиентам. – Она взглянула на Джессику. – Как вы смотрите на то, чтобы пройти в примерочную, а я подберу вещи, которые, на мой взгляд, могут вам подойти?
Казалось бы, Джессика могла обидеться, ведь ей открытым текстом говорили, что она не умеет выбирать одежду для себя. Однако как можно было винить девушку, учитывая платье, в котором она пришла?
– Я люблю пробуждать в людях интерес к покупкам, предлагая им несколько вещей на свой вкус, – пояснила Холли. – Понимаете, в магазине люди имеют обыкновение двигаться по накатанной колее.
Уголком глаза Джессика увидела, как Кейд выкатил глаза в ответ на такое почти религиозное отношение к шопингу.
Ничуть не смутившись, девушка продолжила:
– Они раз за разом выбирают себе вариации тех вещей, которые у них уже есть. Иногда свежий взгляд дает поразительные результаты. А потом вы сами сможете подобрать себе что-то подобное, чтобы поразить своего исключительно симпатичного бойфренда.
– Мужа, – поправил Кейд. – Хотя определение "исключительно симпатичный" мне понравилось.
– О, простите. На вас нет кольца, – оправдывалась Холли. Она подмигнула ему. – Хотя, похоже, совсем недавно оно еще было.
Взгляд Джессики метнулся к безымянному пальцу Кейда. Верно, белая полоска на коже отчетливо указывала на то место, где было обручальное кольцо. Учитывая, как быстро исчезали такие отметки, полоска говорила о том, что еще совсем недавно он носил кольцо. О чем это говорит?
"Не думай об этом", – строго велела себе Джессика. Сегодня у нее другая цель. Развлечься. Забыть обо всем. Чувствовать себя непринужденно. И если с помощью Холли у нее получится выглядеть лучше, чем сейчас, будет совсем неплохо.
Джессика вдруг почувствовала, что не имеет никакого желания афишировать приближающийся развод.
Она послушно проследовала за Холли в заднюю часть магазина, где располагалась шикарная зона ожидания, с удобными глубокими креслами и огромным плоским телевизором. Вручив Кейду пульт от него, Холли отвела Джессику в элегантную примерочную. И через несколько минут вернулась.
– Не хочу показаться бестактной, но я принесла вам вот это. – В руке она держала бюстгальтер. – Он застегивается спереди.