- Адистанна, - Слава первой поняла, что ни Стан, ни Тина не смогут сейчас ничего сказать этой девушке с добрыми, но невыносимо наивными глазами, - послушай меня. Если все сделать так, как хочешь ты, и назначить твоего брата королем, то через несколько дней его погрузят на корабль и повезут в Хамшир, женить на императорской дочери. Им все равно, здоровый он или нет. Сузерд немедленно объявят частью империи, а тебе подыщут надежного жениха из числа племянников императрицы. И назначат его наместником. Это очень плохо для вашей страны. Насколько я знаю по собственному миру, империи вообще явление беспощадное и уродливое. Подумай немного и сама поймешь, так будет лучше. А про адмирала я могу сказать одно, с ним советник обошелся очень жестоко… но он и со всеми вами поступил не лучше. Думаю, это он уговорил растерянную Лиоканию отдать в обитель одного из детей. Как мне объяснили, у анлезийцев никогда не бывает двойняшек, и если бы это стало известно сразу, возможно, Инвард еще тогда начал подозревать правду. А своих детей он бы обязательно вырвал из лап советника и Ральдиса… я уверена. Сегодня он стоял на краю могилы… Ральдис решил отомстить за то, что вы не его дети. Но когда мы пришли, адмирал беспокоился не о себе, а пытался спасти нас.
- Там есть краник… - словно в никуда пробормотала моряна, - если его повернуть, яд сиханского паука вспыхнет мгновенно. Ральдис намеренно растягивал время, чтоб полюбоваться, как Бенедли будет умирать. Сам он специально не садился, дым тянуло в очаг, и он дышал чистым воздухом. Может, еще надеялся сбежать.
В комнате снова повисла тяжелая тишина. Адистанна бесполезно старалась заглянуть в глаза брата, но принц жестко кривил губы и прятал от нее взгляд.
Первым не выдержал Бенедли.
- Моряна… почему обязательно соправителем должен стать я? Может быть…
- Не может, - категорично отрезала повелительница, - я желаю иметь дело с рассудительным, выдержанным и опытным человеком, а такой среди кандидатов только ты. Это даже не обсуждается. Как и вопрос об дате указа. Он должен быть оглашен сегодня.
- И у тебя уже заготовлен черновик, - мрачно усмехнулся Инвард.
- Конечно, - моряна положила на стол тонкую трубочку, скрученную из дорогой бумаги, - я сначала думаю, а потом делаю.
- Мы можем идти в свои покои? - едва сдерживаясь от крика, ехидным голоском осведомился Геб.
- Конечно, если вам совершенно не интересна судьба своей родины, - равнодушно ответила русалка.
Окружающие поглядывали на нее с уважением, в котором сквозила изрядная доля изумления, и только один Стан точно знал, что моряна вовсе не так уж спокойна, как хочет казаться. Ну да, щиты у нее стоят, но если посмотреть с помощью зрения унса, усиливающего способности, легко понять значение прорывающихся из-под щитов эмоций. Правительница растеряна и озабочена какими-то, неясными пока, обстоятельствами.
А еще обижена на принцев, и тут Стан вполне солидарен с ее чувствами. Королеву вместе с детьми буквально от смерти спасли, вернули возможность жить в замке прежней жизнью, а они даже спасибо не сказали, ему и самому обидно. Хотя у него есть и более веская и личная причина для печали. Зря он уходил с обеда, оставив всех козырей Тину. Ничего это Костику не дало… а может даже и навредило… только делать что-то, похоже, уже поздно… да и не хочет он делать.
И раз так, чего сидит и кого ждет?
- Я хочу добавить несколько слов, как подданный морской повелительницы и как иномирянин, - произнес Стан и поднявшись с дивана, отошел к окну, отсюда лучше наблюдать за лицами всех присутствующих, - мне сейчас очень обидно за то отношение, каким вы платите моряне за свое спасение. Конечно, я могу понять, что вам жаль уступать королевскую власть, но ведь именно моряна организовала нашу поездку в приют. А если бы мы не успели снять с края башни принца Дагеберта, то ни о каком королевском титуле и речи бы не было. Но я не слышал, чтобы Дагеберт сказал правительнице морян хотя бы элементарное спасибо. И если вспомнить, что в Тину в тот момент выстрелили кучей отравленных болтов и она перед тем, как потеряла сознание, успела сказать что его тащат на башню, мне кажется и она заслужила несколько слов благодарности.
- Я не за спасибо… - смущенно буркнул Костик.
- Конечно, ты делала это потому, что так воспитана, погибающих нужно спасать. А потом позволила себя усыпить и отвезти в качестве пленницы в замок, потому что знала, нужно расстроить замысел советника. Тебе это снова удалось… вам с Вастом. И снова никакой благодарности… подождите, я пока не закончил мысль. Я хочу спросить Дагеберта, что хорошего лично он сделал людям, что считает их обязанными рисковать ради него жизнями? Просто родился принцем и вел веселую жизнь, пока не попал в ловушку к советнику? Сколько денег и за что ты был ему должен, раз безропотно поехал в северную крепость? Почему тебя там держали на положении бедного родственника? Кстати, адмирал, харифа северной крепости неплохо бы проверить на вшивость.
Так вот, про принца… я сначала тоже его жалел, обманули, заманили… а теперь смотрю и думаю, а не ошибся ли я? Может, прав советник и его Гинлоред был бы лучшим королем? По крайней мере, нет сведений, чтобы он сорил деньгами, устраивая пирушки для друзей, задевал прохожих и доставал откуда-то запрещенное тут вино? И не стрелял от скуки из лука по чужим унсам.
- Как ты… ты… можешь… про него… - Адистанна вскочила с места и смотрела на Стана, задыхаясь от негодования и обиды, - ты же не знаешь…
- Всё знаю, - устало и горько усмехнулся командир, прощаясь в душе со своей синеглазой мечтой, - унсы следят за ним после той попытки прыгнуть с башни. Знаю даже, что он всё время называет тебя дурочкой и овечкой… и упрекает провинциальным воспитанием.
- А вот это не твое дело! - Злобно процедил сквозь зубы принц, но Стан отлично видел в его ауре едва заметные тени стыда, пробивающиеся сквозь возмущение и растерянность.
Значит, совесть не совсем еще сдохла и нужно только немного поднажать, чтобы волна искренних чувств снесла эту его озлобленность и наглость как давно прогнившую плотину. Ну так он сейчас дожмет, в чем вопрос?!
- Вот как ты заговорил! - не обращая внимания на пылавшую обидой Адистанну, командир шагнул к принцу и впился обличающим взглядом в его синие глаза, - а спать на земле в пещерке было мое дело?! Высадиться с хотомара в приют, полный гвардейцев и слуг Урдежиса и сражаться с ними - тоже было моё?! Скакать полночи на панге, чтоб успеть сюда вовремя, и при этом сгорать от тревоги за… сестру, тоже пришлось не тебе! Ты спал себе в теплой постельке, и судьба королевства тебя не волновала ни одним боком! А теперь подайте тебе корону? За что? Вот стань сначала человеком, да сделай для своего народа что-нибудь более выдающееся, чем растрата денег из казны и стрельба по унсам!
- Да что ты пристал ко мне с какими-то унсами! - с отчаянием вызверился на Стана принц, - не видал я никогда никаких унсов!
- Да?! - едко протянул землянин и мстительно фыркнул, будут тебе унсы, - Чудик! Ко мне!
- Чудик тут, - порскнул из-под потолка унс, - что нужно?
Собиравшаяся что-то сказать принцесса застыла, забыв захлопнуть рот, совсем как деревенская девчонка, в глазах адмирала изумление как-то очень быстро сменилось озабоченным пониманием, а Дагеберт на несколько секунд забыл, что должен "держать лицо". И стал самим собой, растерянным, несчастным калекой, из последних сил пытающимся не сломаться под ударами судьбы.
- Кто в тебя стрелял? - Стан нежно погладил унса по шерстке.
- Он! - маленькая ручка твердо указала на Дагеберта, - он злой!
- Но он же… - Ади несчастно озиралась в поисках поддержки, - он не понял… и как он мог знать…
- А птичек стрелять, значит можно? - фыркнула Майка, всем сердцем обожавшая унса, - и тебя обижать, тоже?
- И обвинять своего отца в том, в чем он вовсе не виноват? - не дал ей увести разговор с нужного направления Стан, - как он мог догадаться, что ты его сын и что где-то есть Ади, если все говорили другое а советник подогнал тачку доказательств в измене королевы? Ты же поверил бы, если все это сказали про твою девушку?
- У меня нет девушки, - мгновенно замкнулся в непроницаемую броню Геб, - и давайте прекратим этот разговор.
Ну, уж нет, непримиримо хмыкнул про себя Стан, на полпути я не сдамся, а то потом до тебя и кувалдой не достучишься.
- Не переживай, это временно… вот Тина тебя вылечит и появятся. А она вылечит, не сомневайся. Несмотря на то, что ты не умеешь говорить спасибо и не хочешь жалеть еще кого-то, кроме себя. И не пытаешься понять человека, который двадцать лет жил с раной в сердце… думаю, ему было не менее больно, чем тебе.
- Откуда тебе знать, что я испытал? - неуступчиво фыркнул Дагеберт, - ты сам-то вон здоровый… да и мать не блаженная.
- Откуда? - Стан до последней минуты надеялся, что не придется пускать в ход самое веское, но такое ненавистное доказательство.
Не прокатило.
- Ладно, я скажу тебе, откуда, - едва не шипел от ярости командир, - хотя никогда никому не говорил. Прости ма… это не для твоих ушей, может, погуляешь?
- Нет уж, - упрямо вжалась в спинку кресла Слава, - если это касается меня или вас, то я желаю знать все из первых рук.
- Ма… - взмолилась Тина, но Слава еще упрямее замотала головой.
- И не упрашивайте.
- Как хочешь, - не желая спорить, сдался Стан, - так вот, Геб, я тоже вырос без отца. Все мы, - поправился он, взглянув на подвинувшуюся к матери Тину, - и он не погиб и не потерялся, и даже был в курсе, что я должен родиться. И больше того, он точно знал о моем рождении… старушка, у которой мы жили, лично сходила к нему и сообщила.
- Не было такого… - слабо дернулась зажатая между Тиной и Консом мать.
- Было, - выдохнул ей в волосы Конс, - я… мы, лет в пять спросили у нее, не знает ли она, кто мой отец. Альбина Юрьевна и рассказала, как прямо из роддома пошла к нему. Тогда он еще жил в нашем городе… наверное, потому потом и переехал, что боялся встретить нечаянно…
- Да, - мрачно поддакнула Тина, - а с Альбиной Юрьевной мы договорились, что тебе ничего не скажем… но ты сама к нему пошла, когда отвела меня в первый класс. Я помню… как ты плакала и бросала в несчастный сарайчик тот проклятый нож… Всё, что он нашел, чтоб отделаться от тебя.
- Негодяй… - выдохнул с ненавистью Тарос, - жаль, что до него нельзя добраться…
- Я думала… - закусив губу, чтоб не расплакаться, пробормотала Ярослава, - что он захочет познакомиться… у них с женой не было детей… а ты как раз подрос и стал таким послушным и рассудительным… у меня на работе все коллеги наперебой хвалили…
- Но он не пришел, и даже не вспоминал обо мне еще несколько лет, ни конфетки в день рождения, ни подарка на новый год… но тогда я этого и не ждал, - хмуро продолжил исповедь Стан, - мне просто хотелось, чтоб он был, разговаривал со мной, играл или гулял. Я ведь даже не понимал, что он не помогает матери меня воспитывать вовсе не от бедности, а из принципа, он же ей запретил меня рожать. Маленький был, не знал, что он зарабатывает во много больше, чем ма, и тратит на один поход в ресторан столько, сколько мы тратим на еду в месяц. И все же он пришел… много позже, когда разошелся с женой. Однажды я вернулся с занятий и сразу заметил, что возле дома бродит чужой мужчина. Не знаю, чем он меня задел, я насторожился и спрятался. Мать была на работе, он потоптался и пошел в ближайшее кафе. Я пошел за ним, хотя денег было только на чай… но сделал все как в лучших детективах, сел у него за спиной и стал пить свой чай самыми маленькими глоточками. А он заказал всего самого вкусного, много… ел долго, с чувством, и коньячку накатил… мне чай пришлось еще покупать.
Слава слушала с каменным лицом, не замечая, что у нее по лицу текут слезы, и Тина осторожно промокает их платочком.
- А потом он снова пошел к нашему дому… и по пути купил в ларьке шоколадку, - стараясь не смотреть на мать, продолжал рассказ Стан, уже остро жалея, что затеял все это, разве пробьешь таких твердолобых?
Однако не договорить тоже не мог, что-то прорвалось в душе и требовало освобождения.
- Я ждал почти час, не хотел входить при нем в дом, и зашел только, когда он ушел. Ма была какая-то задумчивая, все вздыхала и смотрела на меня, а я искал глазами ту шоколадку… но ее нигде не было, хотя ма никогда не прячет сладкое. Когда мы сели пить чай, я не выдержал… спросил, - никакой конфетки нет? Ма достала вазочку с гусиными лапками… вот тогда я его и возненавидел. И понял, что никогда не смогу простить… потому что это не просто жадность… это отношение ко мне. Если бы ма решила к нему вернуться, он бы достал свой шоколад… а раз нет, то и шоколада нет.
Горько всхлипнула Юнхиола, тихо стирала мокрые дорожки со смуглых щек Майка и как-то странно морщилась Адистанна. Стан мог бы поклясться, что плачут они вовсе не над его историей, а над чем-то своим, аукнувшимся в ответ на его слова.
- А ради вас отец готов на все… да я бы за такого… но ты ведь дурак, - устало выдохнул командир и, шагнув к дивану, обнял мать сзади за плечи, - прости!
- Почему ты тогда не рассказал… - обиднее всего для Ярославы оказалось, что она просмотрела, не поняла… не смогла ничем помочь сыну в тот проклятый день.
- Что случилось? - дверь распахнулась как от пинка, и в комнату влетели два белокурых вихря.
- Слава! Ты почему плачешь? - Васт оказался около землянки в три прыжка, присел у ее коленей, заглянул снизу в залитое слезами лицо, - кто её обидел?!
И так яростно он рыкнул последние три слова, что у Ярославы как-то сама собой выползла на губы довольная усмешка, грозен-то как! Вот вроде и мелочь, но так приятно, когда всему миру заявляют, что готовы наказать любого, кто посмеет ее обидеть.
- Мой отец, прям сейчас побежишь убивать?! - необидно усмехнулась Тина, с интересом рассматривая блондина, вот таким она его еще никогда не видела.
Наряд ничем не уступит по роскоши самым разодетым из гостей, но всё так ловко сидит на его стройной фигуре и так изящно вышито, что можно не сомневаться, ее телохранитель привез все это с Анлезии. И где, интересно только хранил, что все вещички как новенькие? Или в Дилле есть места, где можно такое купить? Любопытно бы там побывать… возможно, найдутся не только тряпки а и что-нибудь поинтереснее?
- Если нужно, пойду прямо сейчас, - невозмутимо и холодно отрезал Ливастаэр, доставая вышитый платок тонкого полотна и бережно отирая им щеки Славы, - только скажи, любимая.
- Что? - поперхнулся Конс, ничего не знавший об утреннем происшествии, - ты не с дуба рухнул, красавчик?!
- Нет, - так же спокойно отозвался лучник, всем своим видом демонстрируя, что не намерен ни ссориться с клонами, ни отвечать на нелицеприятные выпады, - я приехал из Дилла, искал одну вещь…
- Какую? - не вытерпела Тина, очень уж важно и значительно произнес эти слова анлезиец, - или это секрет?
- От вас - не секрет, - сегодня блондин был сама вежливость и невозмутимость, - это браслет. Ты возьмешь мой браслет, любимая?
- Что?
Ярослава оторопела на целых пять секунд, изумленно вглядываясь в глаза сидевшего перед ней на корточках молодого мужчины. Слишком молодого и слишком красивого, чтоб она смогла прям так сразу поверить в необыкновенную любовь с первого взгляда. А если не с первого - слишком мало он был с ней знаком и слишком плохо ее знал, чтоб такое предлагать.
А потом ее оторопь взорвалась, распалась на целый букет самых противоположных чувств. Главным среди них так и осталось недоверие, но теперь к нему примешивался стыд и возмущение. Да как он посмел, при всех, в такой неподходящий момент и неуместной обстановке? А в самой глубине сердца почему-то проснулась слабенькая надежда, неизменный житель всех женских душ, а вдруг это и правда любовь?
- Ты возьмешь мой браслет, любимая? - мягко повторил анлезиец, не отводя настойчивого взгляда от ее глаз.
- Да ты с ума сошел, - вспыхнула Ярослава, - с чего это вдруг? Я тебя совсем не знаю… да и ты меня второй день видишь…
- Ма… - сидевшая рядом Тина настойчиво дергала мать за рукав, - скажи, что подумаешь… я тебя прошу, просто подумаешь, ладно?
- Слава… - сзади на плечи легли прохладные ладони моряны, - не торопись с ответом. Тина правильно советует… отложи принятие окончательного решения на вечер?! Мне-то ты доверяешь?!
- Тебе - да, - машинально пробормотала Слава, и только потом сообразила, что сказала, - и Тине, конечно тоже, но…
- МА!
- Ладно… хотя я не уверена… что за это время что-то изменится… - в глядящих на нее потемневших зеленых глазах снова заискрилась надежда, - я подумаю до вечера и дам ответ.
- Вот и умница, - как маленькую погладила ее по голове моряна, - вот и правильно. А теперь вернемся к указу.
Васт каким-то образом оказался рядом со Славой, вместо отодвинувшейся Тины, и землянка только собралась высказать свое возмущение, как дверь в комнату снова открылась.
- Все куда-то сюда побежали… - несмело произнес женский голос, и в читальню вошла королева.
Сопровождающие ее гвардейцы, едва завидев адмирала, мгновенно сориентировались, махнули в поднятыми в приветствии старшему офицеру левыми ладошками, как первоклашки, желающие идти к доске, и плотно прикрыли за собой дверь.
- Лиокания… - ринулся навстречу любимой, растерянно озиравшей толпу почти незнакомых людей, адмирал.
- Инвард?! - она вдруг испуганно оглянулась, кого-то ища, - тебе нельзя… он рассердится.
- Его больше нет, и никто на тебя больше не посмеет сердится, - адмирал уже стоял рядом с нею, крепко ухватив безвольную ладошку, - мы тут решаем… как спасти Сузерд… и не отдать хамширцам Дагеберта.
- Тсс! - приложила она палец к губам, - это тайна! Он сказал… никому нельзя говорить, все вокруг шпионы… и тебе нельзя со мной разговаривать… вдруг кто-то догадается?
- Все уже знают, ваше величество, - моряна стояла рядом с королевой и смотрела в ее отрешенные от мира глаза, а потом вдруг сказала, не оборачиваясь, - Дэконс, мне кажется… тебе следует попробовать… я буду ее держать… чтоб не скатилась, это сейчас лучший способ.
- Я помогу, - Ярослава дернулась встать, но Васт оказался на ногах первым и бережно поднял ее с дивана.
Это что, он так и будет теперь со мной обращаться как с тортиком из взбитых сливок, хихикнула про себя женщина, но сопротивляться не стала. Как ни крути, но она сама позволила до вечера считать себя кем-то вроде невесты. Хорошо, что вечер уже не за горами.
- Мне нужно сбегать за инструментом, - шагнул к двери Конс, - хотя я не уверен… всё-таки зелья.
- Зелья я вывела, еще вчера вечером, - как о чем-то несущественном сообщила моряна, - теперь нужно просто вернуть ее в реальность… она блуждает где-то среди навязанных ей запретов и страхов.
- Моряна… если вы это сделаете… - Инвард задохнулся эмоциями и смолк.
- Мы постараемся, - тем же терпеливым голосом доброй тетушки пообещала правительница, ненавязчиво подталкивая Лиоканию к креслу, - садитесь, ваше величество.
Пока ждали возвращения Конса, королева пыталась завести великосветскую беседу о погоде и последней моде на драгоценности, но присутствующие могли только вежливо кивать и поддакивать. Слишком сильно было нетерпение, и больше всех нервничали Геб с Ади.
И если принц не пожелал нарушать своего обиженного молчания, то Ади вскоре не выдержала.