Молоденькая официантка вздрогнула и вскрикнула, когда под ее ногами внезапно вспыхнуло пламя, прямо на каменном полу. Проворно отпрыгнув в сторону, юная девушка изумленно смотрела на все разгорающийся костер, поддерживаемый лишь воздухом. Ближайшие к ней коллеги замерли, с руки одного из них соскользнул поднос. Через секунду дымящееся блюдо спагетти и горшочек с аппетитным грибным супом превратились в груду мусора, размазанного по каменному полу.
Но на эту неаккуратную кучу осколков, смешанных с едой, никто не смотрел. Гром разбитой посуды привлек внимание всех посетителей к пламени, высота которого все увеличивалась, и любопытные окружили его плотным кольцом. В тот самый момент прямо из воздуха появились фигуры двух мужчин максимально разрешенного в Первом мире роста в два с половиной метра. Бескомпромиссно черные крылья одного из них мгновенно заставили всех отпрянуть.
"Бьякка", - тихо шепнул кто-то, но в тишине это услышали почти все. "Ксеар!", - ошеломленно пискнула официантка-высекатель огня, делая еще шаг назад, но шагать было некуда: так плотно стояли люди, выбравшиеся из-за столиков. Наступила полная тишина: теперь все присутствующие опознали обоих.
Погасив огонь одним взмахом руки, Ксеар окинул толпу из примерно четырех десятков человек своим внимательным, спокойным взглядом и наклонил голову:
- Большая просьба никому не покидать это место сейчас, - успокаивающим, невозмутимым тоном сказал он.
- Покинувшие будут иметь дело со Службой безопасности и полицией, - жестко добавил Яльсикар Бьякка, выступая вперед. – Прошу всех сесть, вас опросят офицеры СБ. Убедительная просьба положить перед собой коммуникаторы, никому не писать и не звонить. И да, еще соблюдайте, пожалуйста, спокойствие, - добавил он и раздраженно провел рукой по своим коротким волосам, отвернувшись от молоденьких официанток, которые пожирали его любопытными глазами и нервно хихикали.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ.
Миры Ксеара, первый мир. Частные апартаменты.
Анжелика.
- Границ для воображения нет. Но только в воображении границы и существуют. Смерть противостоит жизни. И является необходимым условием ее существования. Нам не хватает времени на важное. Но мы хотели бы еще больше времени тратить на ерунду. Наш мир соткан из парадоксов. Люди хотят свободы, но постоянно ограничивают друг друга во всем, и при этом отчаянно друг в друге нуждаются. Добро парадоксально. Любовь парадоксальна. Да и само ее существование под вопросом.
Девушка-лектор миловидной, но не слишком яркой внешности, взяла паузу, сделав глоток воды, и бегло осмотрела свою аудиторию. Дискуссионный клуб "Любовный треугольник" только набирал обороты, но Анжелика была довольна. Она открыла бизнес своей мечты: говорить с людьми о том, что ей самой было интересно и получать за это деньги.
Говорить – самое прекрасное занятие на свете. В детстве она думала, что это ее недостаток, ведь замечания за болтливость ей делали буквально все взрослые. Потом выяснилось, что это помогает. К своему совершеннолетию она научилась гордиться своим умением вести беседу, быстро реагировать на реплики собеседников, почти мгновенно заводить целую кучу новых друзей – везде, куда бы она не приходила.
Конечно, организация клуба занимала время. Больших усилий стоило вести дискуссию – в самом начале она даже не представляла, как это тяжело. Одно дело – просто участвовать в дружеской беседе. Другое – развлекать людей, которые заплатили за это деньги. Постепенно она научилась чувствовать малейшие признаки скуки своих слушателей, и тогда давала им слово. Научилась мягко прерывать их, чтобы не говорили слишком долго. Вовлекать в разговор "молчунов". Заставлять скрытных делиться мыслями вслух.
Результат не заставил себя ждать: за два месяца работы количество посетителей еженедельных встреч выросло до пятнадцати человек с трех гостей самой первой встречи. Сарафанное радио работало эффективно, поскольку людям нравилось, и хозяйка клуба уже подумывала о том, чтобы проводить встречи не раз в неделю, а два.
Закончив маленькое философское вступление, текст которого Анже прилежно меняла каждый раз, она перешла к теме, выбранной для этого заседания клуба – значение внешнего вида для привлечения противоположного пола.
- Принято полагать, что внешность не имеет решающего значения. На прошлой встрече мы говорили о личном обаянии, и как его развить. Однако, очевидно, что если вы будете ходить в такой одежде, как Ангус Лап, да еще с таким выражением лица, как у Яльсикара Бьякки…
По залу прошел смешок, и Анжелика тоже легко улыбнулась. Шутка вышла спонтанно, и была обречена на успех: Ангус Лап, один из топ-менеджеров центробанка миров, прославился как своей гениальностью финансиста, так и обликом недотепы. Вероятно, поэтому он, единственный из богатейших людей в мирах, не пользовался вообще никакой популярностью среди женщин.
- … То результат будет удручающим, - закончила она.
- То есть манера Бьякки одеваться вас не смущает? – попытался сыронизировать один из ее постоянных посетителей по имени Холь. У этого молодого человека прослеживалась патологическая страсть к щегольской одежде, однако успеха у дам он не имел и надеялся поправить ситуацию с помощью советов Анжелики. Проблемы Холя были очевидны для нее: тяжеловатое чувство юмора, неумение делать комплименты и ухаживать вкупе с тщательно скрываемой, но все же заметной боязнью противоположного пола. Уверенный, что тема лекции его не слишком касается, Холь сидел, царственным жестом положив на колено ногу в белом ботинке, и немного свысока поглядывал на других мужчин в аудитории, одетых не столь ярко и тщательно.
- Ну, если говорить в целом об образе нашего главного красного комиссара…, - Анжелика сделала эффектную паузу, позволив аудитории снова похихикать. Возможность обсуждать сильных мира сего была еще одним "перчиком" на ее лекциях. Ее гостям нравилось ее пренебрежение к авторитетам, и Анже не ограничивала себя в возможности подтрунить над походкой Ксеара или передразнить мимику невесты того же Бьякки, которая порой и впрямь была комичной.
Однако на ее лекциях было одно табу: политические вопросы затрагивать она не позволяла. Хотя Анжелика и имела свои взгляды на происходящее в мирах и привыкла следить за последними новостями, формируя свои суждения, проблемы с повелителями ей были не нужны. И здесь она готова была сколько угодно перестраховываться – миры были ей слишком дороги, чтобы вылететь за "здорово живешь".
Рассуждая о стиле Яльсикара Бьякки, Анже продолжила сканировать взглядом аудиторию. С первого взгляда она выхватила двоих новеньких: девушку, которая расположилась рядом с Холем на диване и старалась выглядеть светской львицей, и мужчину, который расположился дальше всех, в кресле возле окна.
Он, наоборот, изо всех сил старался выглядеть никем, и это насторожило. Одежда нового посетителя выглядела максимально нейтрально: джинсового кроя темные брюки, серая футболка. Конечно, и в таком непритязательном наряде незнакомец смотрелся симпатичным. Строго говоря, в мирах еще надо было постараться стать несимпатичным, но некоторым это все же удавалось. Анже часто говорила, что Ксеару удалось защитить их всех от ошибок природы, но никому не удастся спасти человека от его собственного дурного вкуса.
Озвучивая заготовленные и спонтанные шутки, постепенно вовлекая в дискуссию пришедших, Анжелика все больше и больше утверждалась в мысли, что человек в серой футболке пришел не потому, что заинтересовался обсуждением взаимоотношений полов. Хотя по его виду нельзя было сказать, что он скучал, что-то в его выражении лица заставляло ее думать, что он и не отдыхает. В очередной раз встретившись с ним глазами, она вдруг осознала: его взгляд слишком сосредоточен при том, что всей своей позой он демонстрировал расслабленность.
- А вас, молодой человек, как зовут? И что вы скажете о длине женских юбок? Предпочитаете видеть ножки или иметь простор для фантазии? – с улыбкой спросила она.
- Меня зовут Лей Ситте. И мне больше нравится, когда на девушке вообще нет юбки.
На секунду Анже не совладала с лицом. Кто такой Ситте, она знала. Имя помощника главы Службы безопасности миров оказалось знакомым и многим другим членам ее клуба, которые, сначала засмеявшись грубой шутке, потом занервничали и стали ерзать на стульях. И, хоть их шутки про Бьякку казались безобидными, все же никто из присутствующих не хотел бы обсуждать степень их эффектности лично с Яльсикаром.
Придя в себя, Анжелика ослепительно улыбнулась и посмотрела гостю в глаза:
- Надеюсь, вы нас не выдадите вашему шефу?
- Смотря, что вы намерены обсуждать дальше, - с легкой насмешливой улыбкой ответил Ситте, который прекрасно понимал, что выбил из колеи всех присутствующих.
- О Яльсикаре больше ни слова, обещаю. Тем более, что мы уже перешли к женской одежде, - демонстрируя полную беззаботность, прочирикала Анжелика, мечтая лишь о том, чтобы Ситте убрался и не мешал ей вести заседание клуба. Но внутрь уже проскользнул холодок испуга. Она не знала, что ему было надо, но уже было ясно, что пришел он именно к ней.
- Веселые у вас лекции, - с легкой улыбкой заметил Лей Ситте, когда Анжелика уже попрощалась со всеми своими посетителями. Она проводила встречи у себя дома, в большой гостиной. Гости рассаживались на мягких диванах, девушки любили держать на коленях маленькие мягкие подушечки или подкладывать их под голову. Всем нравилось потягивать коктейли или пить чай с печеньем, домашняя обстановка расслабляла и способствовала откровенной беседе.
А вот чего Анжелике не хотелось бы делать дома – так это вести беседу с заместителем главы СБ – самого могущественного ведомства в мирах. Беседу, которой, очевидно, предстояло стать плохо завуалированным допросом. Лей Ситте уже дал ясно понять, что обычным гостем не является и уходить вслед за другими не намерен. Он встал с кресла, на котором просидел всю лекцию и подошел к столику, чтобы наполнить свой бокал вином – почти безалкогольным, как и другие напитки в мирах, но довольно вкусным. Анжелика тоже его любила, но когда Ситте предложил наполнить и ее бокал, покачала головой, глядя на него с раздражением, которое не желала скрывать.
- Было бы еще веселее, если бы вы все не испортили, - резко сказала она, глядя ему в глаза. Занятие клуба длилось 2 часа, и этого времени Анжелике было достаточно, чтобы справиться с первым инстинктивным дискомфортом и страхом. Она ведь ничего противозаконного не делала, и ей нечего было бояться. Она старалась не думать о возможности ошибки и о том, что, как она думала раньше, ее не касается: в газетах неоднократно писали, что Ксеар и Яльсикар сначала вышвыривают подозреваемых из миров, а потом разбираются.
Но чего она точно не собиралась делать – так это показывать свой страх этому наглому хмырю, который почти сорвал ей лекцию и наслаждался своей властью и произведенным эффектом.
- Испортил? Ну что вы, Анжелика, вы себя недооцениваете. Вы прекрасно провели лекцию. Никто и не заметил, что вы испугались, - с вкрадчивой улыбкой промурлыкал мерзавец.
- Я не испугалась!
Уже произнеся это – чуть быстрее, чем следовало, Анжелика поняла, что выдала себя и едва не покраснела. Глаза Ситте заметно повеселели, и ей захотелось дать ему чем-нибудь по голове. К сожалению, это был бы самый простой и быстрый способ оказаться в наручниках, поэтому она просто села на диван и, заложив ногу на ногу, обдала его самым ледяным взглядом из своей коллекции:
- Что вам надо?
- Поговорить.
- Говорите, - она уже была так разъярена, что ее начинало потряхивать.
Ситте, напротив, ни на секунду не вышел из равновесия. Все так же ровно улыбаясь, он сел на диван:
- Скажите, Анжелика, вы обедали вчера в кафе "Плюшка" около трех часов?
- Да, обедала, - ответил она, немного подумав. Откуда он, черт возьми, это узнал?
- Одна или с кем-то?
- Я встречалась там с подругой, потом она ушла, а я еще задержалась попить кофе и почитать новости.
- Вы помните, во сколько улетели оттуда? Вы улетели или перенеслись? – уточнил Лей, назвав два из двух возможных способов перемещения в первом мире: пешком между скалами путешествовать не было возможности – не существовало ни переходов, ни даже спусков вниз. Впрочем, если бы они и были, вряд ли пользовались бы популярностью, подумала Анжелика: что может быть лучше полета?
- Я улетела. После трех. Но во сколько точно - я не помню, - она пожала плечами, глядя в серые глаза Лея, выражение которых не могла интерпретировать. Анжелика могла поклясться, что не видела вчера ничего интересного, в том числе - в "Плюшке", и не могла представить, зачем ему нужно было ее опрашивать.
- Сегодняшние газеты вы, я так понимаю, не читали? - поднял бровь Ситте, немного помолчав.
- Нет, а что..., - рука Анжелики невольно потянулась к коммуникатору, но Лей покачал головой:
- Так вы не знаете, что произошло?
- Нет... я... я готовилась к клубу, и мне было некогда... - растерянно проговорила девушка, часто заморгав.
- Вы ушли из кафе, - Лей достал из кармана коммуникатор и мазнул по нему пальцем, - в три часа восемнадцать минут. А три часа восемнадцать минут и двадцать секунд в кафе произошли несанкционированные изменения структуры мира.
- К... какие несанкционированные изменения? - изумленно спросила Анжелика.
- Пожар. Многих это здорово напугало, но интересно не это. Интересно, что виновного Ксеар не нашел. И об этом вы бы прочитали сегодня в газетах, если бы... – его глаза вопросительно уставились на нее.
- Если бы я не готовилась к клубу, - закончила она твердо и возмущенно: его взгляд показался подозрительным. - Надеюсь, вы не подозреваете меня в том, что я могла устроить какие-то изменения? Я ведь не хожу дальше первого...
- Нет, не подозреваю. Но я хочу, чтобы вы сейчас хорошенько вспомнили всех, кто был в кафе вместе с вами, - сказал Лей, закинув лодыжку левой ноги на колено правой, и слегка наклонился вперед. - Начните с вашей подруги. Ее имя?
- Катра.
- Хорошо. Кого еще вы запомнили?
- Вы смеетесь? Я же не полицейский. Я не изучаю людей вокруг, когда сижу в кафе. Я никого не помню.
- Никого?
- Никого, - честно и твердо заявила Анжелика, глядя ему в глаза.
- Хорошо. Давайте вспоминать вместе. Столик справа от вашего был занят?
- Справа от нашего не было стола, он был крайним.
- А слева?
- Слева... Да, занят. Постойте, я помню, кто там сидел. Там была девушка в каком-то ярко-желтом платье, я, когда садилась, еще подумала, что дурацкий цвет. И с ней был парень…
Примерно через полчаса их разговора Анжелика почувствовала себя выжатой. Она и без того ощущала усталость после клуба, но теперь ей ничего не хотелось так, как закрыть дверь за своим мучителем и полежать немного с закрытыми глазами. Но вопросы у Лея все не кончались. Он методично задавал их и беспрестанно что-то уточнял, делая пометки в своем коммуникаторе и - теперь Анжелика это видела - тоже не выглядел свежим. Наверняка она не первая, кого он допрашивает за последние сутки. Под его глазами наметились темные круги, и, разговаривая с ней, он периодически протирал глаза кончиками пальцев. Но свое дело Лей Ситте знал: пока они беседовали, она вспомнила пять человек, хотя была уверена, что не помнит ни одного.
- Хотите кофе? - внезапно предложила она.
- Кофе? А... нет, спасибо. Мы скоро уже закончим, - сказал Лей и поднял на нее глаза: Но если вы сами хотите - сделайте себе.
- Спасибо, - с неожиданной язвительностью в голосе отреагировала Анжелика и встала. Стоило ей слегка потеплеть к этому парню, как он опять начал демонстрировать начальственные замашки. Словно она была под арестом, а не просто свидетелем.
- Пожалуйста, - ответил он. Его глаза слегка потемнели, и в голосе обозначилось что-то вроде... агрессии?
Стоя у кофе-машины спиной к нему, Анжелика мысленно выругала себя за излишнюю эмоциональность. Дразнить его было незачем. Он ведь запросто может и еще парочку допросов организовать ей и продержать ее в СБ много часов. Незачем так явно показывать ему свою неприязнь, тем более, что он пока ничего плохого ей не сделал. Ведь мог бы, например, вообще прервать заседание клуба, но не стал, просто дождавшись его окончания. Хоть и не без спектакля.
- Извините, - сказала она, вернувшись на диван с чашкой кофе. - Я просто немного устала.
- Я понимаю, - с неожиданно мягкой улыбкой ответил Ситте. - Еще буквально пара вопросов - и все. Сколько вы живете в мирах?
- Я здесь два года.
- А ваша подруга?
- Я... точно не знаю. Катра не очень близкая подруга, она просто пару раз приходила на лекции. Она тут тоже рядом живет, тоже ходит в это кафе, поэтому мы стали иногда обедать вместе. Но мне кажется, она давно здесь. Она гораздо больше знает о мирах, чем я, и точно ходит во второй. Не знаю, может, и дальше.
- Спасибо, Анжелика, это все.
Лей поднялся, сунул коммуникатор в карман и пошел к выходу. Анжелика поднялась, чтобы проводить его, но тут он обернулся и с любопытством посмотрел на нее:
- А почему вы считаете, что существование любви под вопросом?
Анжелика замерла. Этот вопрос прозвучал крайне неожиданно, и она даже немного смутилась. Но потом подняла подбородок:
- Это своего рода аксиома для меня. Не представляю, как это можно доказать или опровергнуть.
Она гордилась тем, как спокойно и отстраненно произнесла эту фразу, но недолго, потому что сразу затем Лею удалось смутить ее до красноты щек.
- Вам, Анжелика, не стоило бы бросать подобных фраз в лицо мужчинам, - ответил он. - Если, конечно, вы не хотите бросить вызов.
Каль. Миры Ксеара. Первый мир, редакция газеты "Политика сегодня".
Каль Ягиль сузил глаза и раздул ноздри, читая сообщение из СБ. Это был краткий, как выстрел, приказ немедленно явиться к Яльсикару на допрос по уголовному делу. Без указания, в качестве кого – свидетеля или обвиняемого. Его почти затрясло от злости.
Он ждал этого, но все равно впал почти в бешенство: неужели теперь так будет после каждой статьи? Неужели Ксеар санкционировал новый способ работы с прессой, который заключается в том, чтобы запугивать журналистов каждый раз, когда они пишут что-то "неправильное"?
Каль опустил локти на стол, вцепился пальцами в волосы, заставляя себя быстро думать. У него было мало времени. Яльсикар или его офицеры могли появиться в любую секунду и арестовать его – он должен успеть понять, как с ним говорить.
Сказать, что последняя его встреча с главой СБ оказалось неприятной, было бы явным преуменьшением. Бьякка давил, как бронетранспортер, и, как не неприятно было об этом вспоминать, добился цели. Где-то под ложечкой и еще внутри, возле желудка, поселился страх. Комковатый, колючий, острый – застрял и не вылезал. Миры – это же вся жизнь. Что там, наяву, у него осталось? Обычные люди, не имеющие понятия о своих возможностях, не умеющие их реализовать? Друзья, с которыми ничего общего? Адов мир, где жизнь до нелепости коротка и к тому же полна боли и неудобств? Несовершенное, неудобное тело…