Отпив глоток, она поставила бокал на мраморную стойку.
– К женщине, полной сарказма. К той, которая ведет двойную жизнь и имеет секреты. – Он пожал плечами и пробормотал: – Какая же Сирена настоящая?
Она сразу поняла, что он говорит о краже денег.
– Не так уж много у меня тайн, – парировала она. – Да, сейчас я откровеннее, чем когда-либо, но ведь нельзя сказать своему боссу, что он – высокомерный наглец, верно? Не в том случае, если хочешь оплачивать свои счета.
– Я бы не уволил тебя за это, – заверил ее Рауль. – Я просто сказал бы, что ты ошибаешься.
Губы Сирены дрогнули, а затем он услышал смех. По его спине побежали мурашки. Рауль позволил себе восхититься ее полураскрытыми губами, изящной линией шеи и алебастровой кожей в декольте топа. Почему он раньше никогда не приглашал Сирену на ужин?
Ах, ну да, вспомнил он, она работала на него. Сейчас же подобного препятствия не было.
"Полегче, приятель", – попытался остановить себя Рауль, когда смех Сирены стих, и она бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. Мужчину охватило возбуждение. Но страстное желание затащить Сирену в постель еще не означает, что это стоит делать.
Сирена чувствовала себя неловко под чересчур пристальным взглядом Рауля. Каждый день, когда она работала на него, молодая женщина мечтала уловить хотя бы малейший признак того, что она ему интересна не только как ассистентка. Сейчас же, когда это произошло, она испугалась.
Взяв бокал, Сирена слезла со стула и подошла к окну.
– Вот, значит, как ты начинаешь все свои мимолетные увлечения? – спросила она, не оборачиваясь.
– Мимолетные? – В оконном стекле отразилась его фигура.
– Женщины выстраиваются в очередь, чтобы удостоиться от тебя приглашения, поэтому я подозреваю, что свидания с тобой – это нечто из ряда вон выходящее, – продолжала Сирена. – Они все еще находятся в плену твоих чар, когда ты приглашаешь их сюда, чтобы пропустить бокальчик перед сном?
– Я не делаю ничего из ряда вон выходящего, – запротестовал Рауль. – Просто ужин. Какое-нибудь шоу. Разве твои свидания чем-то отличались?
Сирена взглянула на него через плечо и сухо проинформировала:
– Когда я работала на тебя, у меня не было времени на свидания.
Рауль отпил глоток вина.
– Ты уже несколько раз говорила, что из-за меня работала слишком много. Как же ты собиралась убедить меня в том, что в твоей личной жизни был мужчина, который мог бы быть отцом Люси?
– Я пыталась сохранить лицо, – призналась Сирена, глядя в окно.
– Значит, я требовал слишком много? Ты могла бы сказать мне об этом.
Она передернула плечом:
– Я не хотела подводить тебя или показывать, что не справляюсь.
– А я-то думал, что тебе нравится твоя работа, – заметил Рауль. – Мне в голову не могло прийти, что работа мешает твоей личной жизни.
– У меня никогда не было личной жизни – ни до тебя, ни после.
– Ты не была девственницей, – улыбнулся Рауль. – По крайней мере один мужчина в твоей жизни присутствовал.
– Один, – согласилась Сирена, глядя на свой бокал. – Его звали Стефан. Мы провели вместе почти два года, но мы были студентами, поэтому наше свидание состояло из подогретого в микроволновке попкорна и кино по телевизору. У Стефана была аллергия на многие вещи, включая алкоголь, поэтому ни дешевое вино, ни пиво даже не обсуждались.
– Ты жила с ним? – поднял брови Рауль.
– Это не то же самое, что свидания, – поспешила ответить Сирена. – Жить вдвоем дешевле, но это была ошибка.
– Это были серьезные отношения?
– Какие бы они ни были, все осталось в прошлом. – Она вернулась к бару, сделала еще один большой глоток вина и отставила бокал. – И вообще, говорить об этом не имеет смысла. Повторяю, я никогда ни с кем не встречалась, так что говорить не о чем.
– Ты прожила с мужчиной два года. И ты называешь это "говорить не о чем"? Вы когда-нибудь обсуждали возможность брака?
– Стефан предлагал мне выйти за него замуж, – призналась она. – Но это не сработало.
– Значит, ты была обручена? – Рауль невольно повысил голос.
– Тихо! – шикнула на него Сирена. – Ты разбудишь Люси. – Она помолчала. – Мне жаль, что я вообще об этом вспомнила. – Она взглянула на руку, совсем забыв, что не надела часы. – Дэвид скоро должен привезти еду, верно? – переменила она тему беседы.
Рауль молча переваривал информацию. Оказывается, Сирена была обручена, а он узнает об этом только сейчас.
– То, что ты работала на меня, заставило вас расстаться? – спросил он.
– Нет.
– Что тогда? – По какой-то необъяснимой причине ему было необходимо выяснить все до конца. – Ты еще испытываешь какие-нибудь чувства к этому мужчине?
– Я всегда буду любить его, – склонила голову Сирена. Рауль почувствовал, как в сердце его что-то кольнуло, а она между тем продолжала: – Как друга. Я всегда любила Стефана как друга. Тебе что, нужны подробности? – не скрывая раздражения, поинтересовалась она.
– Да, все, – произнес он.
Губы его неожиданно помертвели. Рауль удивился, как он не разлил вино, прихлебывая его. Он поставил бокал на стол и взглянул на Сирену.
Ее лицо приобрело горькое выражение.
– Тогда для меня настало время одиночества. Эмбер была в Канаде, моя семья уехала в Австралию. Стефан был первым мужчиной, который заметил меня.
– Мне с трудом в это верится, – недоверчиво протянул Рауль.
– Иначе говоря, Стефан был первым, кто заметил меня, когда я обратила внимание на него. Может быть, у меня и возникли бы какие-то увлечения до него, но мне не позволяли ходить на свидания, пока я жила дома. Мне не разрешалось даже проводить ночь у Эмбер. Моя мачеха боялась, что я улизну на какую-нибудь вечеринку и забеременею – в ее планы это не входило. Когда я поступила в колледж, Стефан оказался первым парнем, с которым мне представилась возможность проводить время. Он был мил, а я – достаточно романтична, чтобы приписать нашим отношениям то, чего в них не было.
– Не с его стороны, – возразил Рауль, – раз он предложил тебе выйти за него замуж.
– Это был импульсивный поступок, – махнула рукой Сирена. – Я решила поменять специальность, чтобы получить бизнес-сертификат, так как считала, что это поможет мне зарабатывать нормальные деньги. Стефан испугался, что я встречу кого-нибудь другого. Когда он предложил мне выйти за него замуж, я поняла, что не хочу этого. Мы расстались.
Рауль на мгновение ощутил сострадание к этому молодому человеку, но сильнее всего было чувство облегчения, охватившее его.
– Я виновата, поскольку причинила ему боль, – вздохнула Сирена. – Мне потребовалось время, чтобы убедить себя, что я не использовала Стефана.
Звонок возвестил о приходе Дэвида.
Рауль направился к входной двери. В его голове мелькнула мысль: "Ты использовала меня. Как ты себя чувствуешь в связи с этим?"
Глава 7
Анджело, в типичной для него манере, прислал с заказом белую розу, перевязанную атласной лентой. Записка гласила: "Нам вас недостает".
Сирена взяла розу и поднесла к лицу, с наслаждением вдыхая нежный аромат.
Дэвид принес корзину с восхитительно пахнущей едой и водрузил ее на стол возле бассейна. Освещенный свечами, блестел хрусталь. Ночной город сверкал огнями. Рауль включил музыкальный центр, и воздух наполнили гитарные аккорды.
Увидев Сирену, вернувшуюся из комнаты Люси, Рауль вопросительно поднял брови.
– Спит, – сообщила она.
Она не сомневалась, что малышка спит, но решила заглянуть к ней, чтобы хоть на время избежать волнующего присутствия Рауля.
Послышался хлопок входной двери. Дэвид уехал. Они снова остались одни. Сирена потянулась к бокалу с вином и вдохнула аппетитный запах. Это не было похоже на их прежние трапезы. Обычно Сирена, жуя, печатала под его диктовку деловые письма или отвечала на звонки. В этот раз все было куда интимнее. Сирена остро ощущала мужскую привлекательность Рауля. Ей не хотелось признаваться самой себе в том, что притяжение к нему было очень сильным.
Анджело словно знал, что этот ужин – особенный, поэтому он прислал столовое серебро и хрусталь.
У Сирены появилось странное ощущение, что она на свидании.
– Какая-то проблема? – спросил Рауль, проницательно глядя на нее.
Она покачала головой, избавляясь от романтических мыслей.
– Просто думаю, что надо бы поставить ее в воду, – сказала женщина, указывая на розу.
– Роза может подождать, пока мы ужинаем, – возразил он.
Сирена размышляла в поисках нейтральной темы для разговора, но Рауль заговорил первым:
– Почему ты не поехала в Австралию со своей семьей?
Она слизнула с губы соус и спокойно ответила:
– Меня не пригласили.
– В каком смысле не пригласили? – не понял он.
Сирена удержала резкий ответ, рвавшийся с губ.
Все-таки Рауль в этом не виноват. Взяв салфетку, лежащую на коленях, она вытерла губы. Сумеет ли она доесть то, что лежит у нее на тарелке, если ее аппетит катастрофически испаряется?
– Я только начала посещать колледж, – сказала она, воспользовавшись тем предлогом, на который указывала ее мачеха Фей. – Отец дал мне денег на обучение. Примерно столько же стоил билет до Австралии.
– То есть тебе предоставили выбор: ехать с ними или остаться в колледже?
– Нет. – В голосе Сирены прозвучала горечь. Ее начало охватывать давнишнее напряжение, и она сделала усилие над собой. Взяв вилку, она увела разговор немного в сторону. – Вот почему я очень хотела поужинать с Эмбер. Она знает историю моих взаимоотношений с мачехой, поэтому мне не пришлось бы переживать все заново, рассказывая ей об этом. Эмбер стоит на моей стороне, что удивительно, если даже Стефан утверждал, что, возможно, я слишком чувствительна, и доводы моей мачехи разумны. Доводы Фей всегда разумны, Рауль. В этом прелесть ее диктаторства.
"О боже, – подумала молодая женщина, – может, не стоило об этом говорить?" Впрочем, было поздно сожалеть об этом. Сирена стиснула зубы, намереваясь прекратить разговор, но не смогла скрыть дрожание руки, когда стала наматывать макароны на вилку.
– Почему бы тебе не привести пример? – предложил Рауль.
Сирена отправила макароны в рот, порция оказалась слишком большой. Рауль молчал, ожидая ответа. Наконец она прожевала и проглотила. Паста приобрела у нее во рту вкус угля.
– Например, – сухо произнесла Сирена, – меня так разнесло во время беременности, что я с трудом могла встать с постели. И я спросила, не может ли Эли, моя сестра, приехать и помочь. Мне было сказано, что у отца проблемы с бизнесом, Эли надо сдавать экзамены, а доктора следят за ее щитовидной железой, так что время для просьбы выбрано неподходящее.
Сирена подняла глаза и увидела сдвинутые брови Рауля.
– Тебе следовало позвонить мне, – отрывисто бросил он.
У Сирены кольнуло сердце. Сколько раз она поднимала трубку, охваченная желанием позвонить ему, но всякий раз сдерживалась.
– Люди, которые вроде бы меня любят, не приехали. Какой смысл звонить тебе? – пожала она плечами.
Рауль резко откинулся назад, словно она бросила пасту ему в лицо.
Сирена отвела глаза, стараясь удержаться от слез, которые проступали всякий раз, когда речь заходила о старых конфликтах, у которых не было решения. Мачехе она была безразлична, и даже ее любовь к отцу и сестре ничего не могла изменить. В сложившейся ситуации оставалось только принять такое положение вещей.
Спустя несколько секунд Рауль натянуто спросил:
– Что насчет Эмбер? Почему ты не позвонила ей, если вы с ней хорошие подруги?
– Она в инвалидном кресле. – Сирена проглотила вставший в горле ком. – Нет, она, конечно, помогла бы мне, но в мою квартиру невозможно подняться в инвалидном кресле, а у нее к тому же есть и другие проблемы со здоровьем. Это и привело ее в Лондон. Она покажется специалисту, а затем сразу улетит домой.
– Я действительно мало что о тебе знаю, – медленно произнес Рауль.
Они в молчании ели несколько минут, а затем он поинтересовался:
– Твой отец не беспокоился о тебе?
– Беспокоился, но он женился во второй раз, потому что не знал, как воспитывать маленькую девочку. Сейчас я уже взрослая, могу сама стоять на ногах.
– А твоя сестра? Она не может принимать собственные решения?
Сирена вздохнула. В этом как раз и заключалась причина, по которой она взяла его деньги. На время, но все же взяла. Если Рауль не поймет, как уязвима Эли и как нуждается она в поддержке, он не поймет и мотивов Сирены.
– Эли молода, она учится, и экзамены для нее действительно проблема. Я обожаю сестренку, мне ее очень не хватает. Я фактически воспитала Эли. Фей не могла поменять пеленку, если меня не было поблизости. Вся домашняя работа лежала на мне. Вопросы полового созревания, секса, покупка первого бюстгальтера – за все это отвечала я. Они уехали почти восемь лет назад, с тех пор я не видела Эли.
– Ты могла бы поехать к ним, – заметил Рауль.
– Когда? Я училась и работала в двух местах. Если только после того, как ты меня уволил? – В ее словах снова прозвучала горечь.
На щеке Рауля дернулся мускул.
– Ты могла бы объяснить.
– В самом деле? – прищурилась Сирена. – Когда же? Каждый раз, когда я просила у тебя больше пяти дней отпуска, ты превращался в глыбу льда.
– Ты могла бы попытаться объяснить мне ситуацию.
– Ты никогда не выказывал интереса к моей личной жизни, Рауль. Ты видел во мне продолжение лэптопа, а не живую женщину.
– Ты была моей служащей, – возразил Рауль и, стиснув зубы, встал из-за стола.
Сирена видела, что он теряет терпение, но тем не менее не злится на нее. Рауль подошел к бассейну, засунул руки в карманы и уставился в сине-зеленые глубины.
– Ты понятия не имеешь, каково это – желать свою сотрудницу, зная, что это неправильно, – произнес он совсем уж неожиданно. – Вот почему я не выдержал в Оксшотте. Я думал об этом все два года, что ты у меня работала, а затем, – в его голосе появились жесткие нотки, – я узнал, что ты меня обкрадывала. Ты обманула мое доверие и использовала меня. Я был унижен и оскорблен.
Он был унижен?!
В это невозможно поверить. К тому же он говорит, что его влекло к ней, значит, задето было только его эго, но не сердце.
– Я пыталась быть профессионалом, – возвращаясь к прежней теме, сказала Сирена. – Я старалась не привносить в офис свою личную жизнь. Тем более сейчас я не вижу смысла ее обсуждать. – Она взяла салфетку с коленей и положила возле тарелки. – Тебе по-прежнему все равно, а я по-прежнему не могу увидеть свою семью.
– Почему ты считаешь, что мне все равно? – с вызовом спросил Рауль.
– Пожалуйста, не надо, – с усилием выговорила Сирена. – Я знаю, что ты ненавидишь меня. Позволь заметить, я питаю к тебе такие же чувства. – "Лгунья", – прошептал в ее голове тоненький голосок, но Сирена проигнорировала его, как и то, что Рауль резко выдохнул. – Давай будем честны друг с другом. Ради Люси.
Смотреть на Рауля было тяжело, но Сирена заставила себя встретиться с ним взглядом.
– Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. – Он ухватился за спинку стула. – Я мечтаю возненавидеть тебя, однако понимаю, почему ты не могла обратиться ко мне прямо. Ты не знала, что я казался безразличным лишь потому, что меня влекло к тебе.
– Это была похоть, – устало бросила Сирена. – Похоть – не то же самое, что забота.
Рауль выпрямился.
– Нет, послушай, – торопливо добавила она. – Я понимаю: то, что мы переспали один раз, не означает, что мы должны пожениться и жить счастливо. Но я думала, что ты относишься ко мне с уважением. Даже если бы ты сказал, что отказываешься понимать меня, – это было бы лучше, чем травля арестом без предварительного разговора со мной. Это было… – Она умолкла, увидев каменное выражение его лица. Сирена собралась с духом и продолжила, хотя голос ее дрожал: – Узнав, что я беременна, догадываясь, что у меня, в случае тюремного заключения, отберут ребенка, ты все-таки сделал это. Даже моя мачеха не поступила бы так, хотя всегда была не против причинить мне боль.
– Я не знал, что ты беременна, – напомнил Рауль.
– Но когда узнал, стал делать все ради ребенка – это похвально, – но не ради меня. Вывод простой: тебе на меня наплевать.
Глава 8
Раулю казалось, что его окутал знаменитый лондонский туман. Он снова и снова повторял про себя сказанное Сиреной прошлым вечером и никак не мог забыть ее слова.
Люси захныкала у него на руках.
Рауль остановился и посмотрел на нее. Должно быть, она почувствовала его состояние. Он ходил из одного конца дома в другой, пытаясь успокоить малышку, но у него ничего не получалось.
"Как бы чувствовала себя Сирена, если бы ей пришлось мерить шагами камеру?" – подумалось ему, и Рауля передернуло.
Он успешно гнал от себя эту мысль, когда пытался засадить Сирену в тюрьму, но сейчас она назойливо продолжала досаждать ему. Жизнерадостная Сирена, с энтузиазмом любующаяся новыми городами, которые они посещали, в клетке из кирпича и железных прутьев. Его снова передернуло.
В памяти Рауля всплыли ее слова: "Ты ненавидишь меня. Позволь заметить, я питаю к тебе такие же чувства".
– Что ты здесь делаешь?
От звука ее голоса Рауль вздрогнул, несколько раз моргнул и осознал, что забрел в комнату для экономки или няни.
– Так… Хожу с Люси, чтобы она познакомилась с домом. – Он повернулся, чтобы малышка могла взглянуть на свою мать. – Она привередливая особа.
Сирена нахмурилась, увидев на Рауле измятую одежду, которая была на нем вчера, когда они так и не закончили ужин возле бассейна. В нем появилось что-то человеческое, он словно морщился от боли… Сирена решила не задумываться над этим.
– Ты не спал всю ночь? Надо было принести ее мне. – Она подошла к ним. – Папочка забыл тебя покормить? – проворковала Сирена, идя с дочерью к дивану.
– Я попытался покормить ее несколько минут назад. Есть она не захотела, – сообщил Рауль. Голос его звучал грубовато.
Сирена вздрогнула и бросила на него неуверенный взгляд.
– Что, создаешь папе проблемы? – снова обратилась она к дочери, сбрасывая с плеча халат и спуская бретельку топа, чтобы освободить грудь.
Рауль так часто присутствовал при кормлении, что Сирена перестала его замечать. На него же это всегда производило впечатление. Сирена с нежностью кормила дочь, и от выражения любви на ее лице в животе мужчины все перевернулось.
Он снова вспомнил, что, собираясь отправить Сирену в тюрьму, не знал, что она беременна. Как, должно быть, она была напугана! А он, которому она должна была бы первому сообщить о будущем ребенке, ни о чем не догадывался.
Сирена взглянула на него, ее улыбка угасла.
– Я побуду с ней, – сказала она, опуская ресницы, чтобы скрыть выражение глаз. – Ты можешь поспать или вернуться в офис.
– Нет, не могу.
Рауль провел рукой по волосам, чувствуя нарастающую боль в висках и усталость во всем теле. Голос его зазвучал хрипло.