Перед ней на столе стояли пустой стакан и почти пустая бутылка, членская карточка в кожаном футлярчике лежала рядом, на худеньком плечике висел кошелек на тонком ремешке и маленький мешочек из коричневой замши. В мешочке скорее всего находились украшения, поскольку на Сюзане были только часы и серьги с сапфирами. Более того, когда Кэт села рядом, миссис Рейнхарт начала вынимать гвоздики из ушей - возможно, готовилась пойти в душевую кабинку. Камни оказались глубокого синего цвета, около трех карат каждый. Кэт видела подобные в одном журнале и с тех пор не могла забыть. Глаза миссис Рейнхарт были такого же темно-синего оттенка. Кэт таких никогда раньше не видела.
Она помахала мужчине за барной стойкой, показав свою бутылку и бутылку Сюзанны, и жестом попросила принести еще.
- Какие красивые камни! - воскликнула она. - Это ведь сапфиры, верно?
- Да, - кивнула миссис Рейнхарт, держа сережку над своей сумочкой, и повернула камень к свету. - Оправа новая, но вот камни старые. Сейчас невозможно найти сапфиры такого цвета. Я не снимаю их с того момента, как они у меня появились.
- Подарок на день рождения? - спросила Кэт. Миссис Рейнхарт аккуратно положила сережку в мешочек.
- Нет, не подарок, - резко ответила она. - Я купила их сама.
Женщина пристально посмотрела на нее.
- Это не так уж важно, - добавила она, хотя Кэт молчала. - Знаете, раньше у меня был свой бизнес, как и у вас. Я была довольно успешной.
- И вы просто взяли и все бросили? - удивилась Кэт. - Или продали крупной компании?
- Послушайте, - перебила ее женщина, опуская крохотный мешочек в кошелек. - Думаю, вы слышали обо мне. Трофейная жена господина Рейнхарта!
Кэт покачала головой и пожала плечами, надеясь, что жест получился достаточно уклончивым.
Сюзанна Рейнхарт недоверчиво фыркнула, внимательно изучая лицо Кэт:
- Перестаньте! Подозреваю, вы знаете довольно много о людях, которые сюда приходят. Не беспокойтесь. Я могу быть довольно резкой, но при этом нисколько не чувствительна.
- Резкой? Почему?
- Лемми потом расскажет вам о трофейных женах… - Сюзанна Рейнхарт открутила крышку у второй бутылки с водой и проверила свои тщательно отполированные ногти сиреневого цвета. - А я вообще об этом никому не говорю. Никогда не зависаю в женской раздевалке, чтобы поболтать, и ленч свой съедаю в одиночестве. Но вы в безопасности. Иногда бывает полезно знать биографии своих клиентов; правда, лучше, чтобы эта информация так и осталась в стенах клуба.
Она сделала большой глоток сельтерской воды и наклонилась к Кэт.
- Поскольку я являюсь членом вашего клуба, я полагаю, наш разговор останется между нами? Ведь если вы решитесь обнародовать всю эту ерунду про членов клуба, вас и ваше заведение просто сотрут с лица земли.
Сюзанна улыбнулась, а Кэт подумала, как это, должно быть, страшно.
- Жутковато! - Они рассмеялись, но Кэт знала, что ее предупредили.
Сюзанна Рейнхарт снова откинулась на спинку стула. Если бы она курила, то, наверное, сейчас бы затянулась.
- Нелегко играть роль трофея, - продолжила она, как бы размышляя вслух. - Это совсем неплохая работа, но довольно тяжелая. Посмотрите на меня.
Миссис Рейнхарт провела рукой от головы к талии.
- Разве я выгляжу на свои тридцать восемь? Мне скоро сорок, поэтому я бываю здесь каждый день, занимаюсь аэробикой и всем прочим. У меня есть персональный тренер, маникюрша, косметолог и даже массажист. А также женщина, которая ходит по магазинам и, увидев что-нибудь интересное, сразу звонит мне.
Она пристально посмотрела на Кэт, которая непроизвольно откинулась на спинку стула, ошарашенная ходом их беседы, и продолжила:
- Я знаю значение слова "трофей". Кто-то выиграл вас, и теперь вы целиком и полностью в его власти. Но знаете, трофейные жены сами по себе довольно интересные личности. Им пришлось стать добычей.
Я понравилась Митчу, потому что была личностью. Считалась обеспеченной женщиной. Мой бизнес назывался "Гала". Сейчас, к сожалению, я больше не являюсь владелицей этой компании. Мы планировали различные мероприятия - благотворительные вечера, шикарные свадьбы, пресс-конференции, церемонии вручения премий. В наши обязанности входило не просто украсить зал и проследить организационные моменты, но и разрекламировать событие. Мы только начали сотрудничать с маленькой фирмой-поставщиком, поэтому в скором времени смогли бы заниматься и доставкой еды. Свой филиал мы назвали "Блюдо".
- Отличное название, - улыбнулась Кэт.
- Великолепное, - задумчиво произнесла Сюзанна. - Мне оно очень нравилось. Я любила каждую минуту. Люди узнавали меня, мое имя было во всех газетах. Я скучаю по своей прошлой жизни.
- Почему вы все бросили? - спросила Кэт. - Вашему мужу не нравилось то, чем вы занимались?
- И да и нет, - ответила Сюзанна Рейнхарт. - Его привлекла моя самостоятельность. Ему импонировало, что у меня все это есть, но только не сама деятельность. Когда он стал частью моей жизни, я поняла, насколько это тяжело. Как я могла готовиться к бенефису, если муж настаивал на поездке в Лондон? Как могла заниматься вечеринкой, когда в то же самое время в Вегасе собирались семьи юристов? Или шикарные июньские свадьбы, во время которых я должна была рыбачить вместе с ним в Кабо?
Она посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, перевернула их и погладила тыльную сторону ладони костяшками пальцев.
- И я все оставила. - Сюзанна замолчала, но голову так и не подняла. - Это крест, который несут трофейные жены. И приходится бросать то, что сделало их лакомым кусочком, поскольку мало кому из мужчин нравится, когда рядом находится женщина, представляющая собой хоть что-то. Тогда у него будет возможность сказать: "Эй, у нее было все, но она отказалась от этого, желая только одного - сделать меня счастливым".
Я постаралась сохранить свои связи, - оживилась она. - Стала неофициальным консультантом для корпорации, выкупившей мой бизнес. Иногда я организую вечеринки для особых людей. В моем случае работа консультанта нечто вроде страхового полиса. Если захочу, смогу вернуться в любой момент.
- Верно, - кивнула Кэт. - И это ведь неплохой компромисс? А в своей нынешней жизни вы ведь делаете другие вещи, которые сейчас удовлетворяют ваши требования?
- Удовлетворяют? Давайте посмотрим, что я получила взамен, оставив свою компанию. - Голос Сюзанны Рейнхарт задрожал. - С одной стороны, деньги на различные нужды, одежду, путешествия. Например, я оставляю кучу долларов здесь, в этом маленьком уютном месте. Не то чтобы я сама зарабатывала недостаточно. Мне хватало на оплату большей части услуг, но работа не оставляла свободного времени. Я слишком много трудилась, чтобы находиться здесь каждый день по нескольку часов.
Она вздохнула.
- Вы можете зарабатывать, а можете тратить, но у вас никогда не получится делать все вместе. Хотя постоянно тратить у вас тоже не получится. Я люблю развлекаться, и мы развлекаемся, но никогда не делаем этого дома. Мы хотели заняться его перестройкой, дабы приспособить для развлечений, но сейчас Митч решил немного подождать.
По лицу ее пробежало недовольство, и Кэт ощутила, что настроение собеседницы упало.
- Уверена, вы все-таки сделаете ремонт, - сочувственно проговорила она. - А если устанете ждать или вас одолеет скука, всегда сможете вернуться в свою компанию и построить собственный дом.
Это прозвучало вполне оптимистично, но Сюзанна Рейнхарт печально махнула рукой.
- Конечно, могу, да и раньше тоже, только работа трофейной жены недолговечна. Если я уйду" то уйду ни с чем, но меня такое положение не устраивает.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, еще одна деталь, касающаяся меня, которая всем известна. Брачный договор. - Большие голубые глаза вопросительно посмотрели на Кэт, но та только отрицательно покачала головой. - Ладно, - фыркнула Сюзанна Рейнхарт. - Он заключил крупную сделку, когда мы поженились. Лотом Митч сказал, что погорел сначала один раз, потом второй, поэтому в третий раз наступать на те же грабли не собирается. Все жалеют его первых жен. Считается, они сделали всю работу, а я пожинаю плоды - их труда.
Миссис Рейнхарт долила в бокал воды, и бутылка задрожала в ее руке.
- Черт побери! Я могу тратить деньги, но имею на руках брачный контракт, в котором сказано, что его имущество - это его имущество, а мое - это мое. Больше ничего.
- Не понимаю…
- Не понимаете, что именно принадлежит мне? Ничего. Согласно его знаменитому клочку бумажки, если я уйду, то не получу ни гроша. Другими словами, я даже не могу уйти! - Она залпом выпила воду. - Напоминает ловушку, не правда ли?
Кэт не знала, как реагировать на столь откровенную исповедь, а Сюзанна Рейнхарт, выговорившись, качала собирать свои вещи. Женщины обменялись любезностями, договорившись встретиться как-нибудь после тренировки, и сердечно попрощались.
Тронутая и одновременно оскорбленная обстоятельствами жизни Сюзанны Рейнхарт, Кэт направилась в офис к Барнаби, затем в тренерскую комнату, а потом прошлась по всем этажам здания. Шествуя вверх-вниз по лестнице, она старалась понять, что же возмутило ее больше всего. Ее удивило, что существуют браки, основанные не только на любви. Но там, где любовь отсутствует должна быть привязанность, а если и привязанности нет, то хотя: бы общие интересы. Она не представляла, что может быть между Рейнхартами, но этого явно не хватало, дабы построить прочный брачный союз, основанный на доверии и понимании.
Не найдя Барнаби, Кэт закрылась у себя в офисе и позвонила Полли, которая как раз собиралась уходить, чтобы забрать Джереми из школы, и, как всегда, опаздывала. Поэтому Кэт успела сообщить только о своем длинном разговоре с женой Митча Рейнхарта.
- Рада за тебя! Какая она? - только и спросила Полли.
- Ну, - ответила Кэт, - не думаю, что жизнь с ним так уж прекрасна, но она выжила.
"Вот почему люди звонят мне", - думала Полли, собираясь уходить. Считается, что таким образом они отдают дань уважения - ведь вместо того, чтобы после смерти Дэна убиваться и всхлипывать в носовой платочек, она занялась юридическими, практическими и административными вопросами. Выживание не казалось ей достижением или даже выбором. Оно стало необходимостью, поэтому Полли снова пришлось полюбить жизнь - у нее на руках осталось двое детей, к нуждам которых следовало прислушиваться. Хотя даже приготовление еды требовало от нее огромных усилий. Иногда поздно ночью она ловила себя на том, что жалобно повторяет: "Все мертвы, и только я одна осталась жива". В ее жизни не было никого, кто помог бы разрешить трудную ситуацию.
"Это не так уж тяжело, - говорила мама. - Просто встань и смело иди вперед".
Полли приняла совет и с готовностью ему следовала. Но сейчас в ее жизни появился элемент неожиданности. И Полли почувствовала, что может не только выживать.
Час спустя она направлялась по дороге в долину с двумя притихшими детьми, поскольку Грэм Вире решил, что будет здорово, если они встретятся все вместе. Полли протестовала: ведь они и сами не так давно познакомились, нельзя рассчитывать, что ее дети поведут себя достаточно дружелюбно, и в лучшем случае они почувствуют себя неловко в обществе друг друга. Но Вире считал, что если два человека знакомы целых шесть недель, каждый вечер разговаривают по телефону и встречаются несколько раз в неделю, детей тоже стоит ввести в курс дела.
- О, мужчина, - закатила глаза Андреа.
Джереми начал имитировать звуки поцелуев, сопровождая все это шарканьем ног и скрипением кресла. Тем не менее сейчас они ехали в абсолютной тишине, что Полли вполне устраивало.
- Может, стоит рассказать вам немного о семье Вире? - спросила она.
- Мы с ним уже встречались! - отрезала Андреа, сидя на пассажирском сиденье рядом с матерью.
- Просто встречаться с кем-нибудь - это одно, а обедать совсем другое, - возразила Полли.
- Неужели это такое уж грандиозное событие? - Андреа картинно пожала плечами.
"Не знаю, насколько это важное мероприятие, возможно, оно вообще не имеет никакого значения, тем более что последнее время я веду себя с Вире очень глупо", - подумала Полли и признала:
- Нет, совсем не грандиозное.
Скорее всего, Андреа услышала что-то в ее голосе, а может, в долгой тишине, предшествующей ответу. Поэтому сделала над собой усилие и продолжила разговор:
- Я не ем мясо. Помнишь?
- Мы едем в итальянский ресторан, - мягко сказала Полли. - Там очень большой выбор блюд без мяса.
На заднем сиденье Джереми играл в гейм-бой - тихая мелодия повторялась снова и снова, как в дешевом кинотеатре. Больше они не говорили.
В ресторане их проводили в дальний зал, где столики занимали семейные пары. Обстановка оказалась такой же, как и в основном зале: бутылки с кьянти, зеленые пластиковые растения, фрески, изображающие деревья, увитые виноградом холмы. Все для того, чтобы создать иллюзию пребывания во внутреннем дворике тосканской виллы. Но, как и во многих других ресторанах, бездетные пары сидели в основном зале, а посетителей с детьми отправляли в заднюю комнату. Следуя за официантом, Полли подумала, что слишком рано вышла замуж, слишком быстро сменила статус ребенка на статус родителя и не имеет ничего общего с людьми, мимо которых сейчас проходит…
Они церемонно уселись за круглый стол. Поили и Грэм рядом, дети Полли справа от нее, а мальчики Вире: слева, от отца. Пятнадцатилетняя Андреа была в длинной темно-зеленой шифоновой юбке с запахом. Двенадцатилетний Джереми в своей любимой футболке с надписью "Нирвана" и брюках цвета хаки пребывал где-то в другом мире, его взгляд рассеянно скользил, поверх голов. Мальчики Вире - четырнадцатилетний Майкл и Дункан одиннадцати лет - были одеты е особой тщательностью. Они сидели в рубашках с запонками и брюках из саржи, с зачесанными назад волосами.
Все молчали, пребывая в легком волнении. Джереми отказался заходить в ресторан без своей игрушки, хотя и согласился ее выключить. Увидев это, Дункан также настоял на том, чтобы забрать гейм-бой из машины. Проблему решили довольно быстро. Мальчикам не разрешили играть во время еды. В результате мини-приставки остались лежать на столе рядом с тарелками. Мальчишки вели себя, тихо, но с нетерпением ждали момента, когда им позволят играть.
После пиццы (которую заказали дети) и пасты (для взрослых) родители решили наконец перекинуться нарой слов, а дети лишь изредка присоединялись к их разговору. Вире рассказал Полли несколько историй, касающихся офисной политики. Они обсудили обучающую программу Дины, составленную для студентов и сотрудников.
- Мы сегодня получили кое-что из Сан-Бернардино.
- Папа, - тут же встрял Майкл, - не начинай.
- Полагаю, это не совсем застольный разговор, - вздохнул Вире и обратился к Полли: - А когда ты была ребенком, в вашей семье существовали темы, которые запрещалось обсуждать за столом?
- НРЗС, - ответила Полли. - Никаких разговоров за столом. Также существовало понятие СДС. У вас было такое?
- Не думаю, - улыбнулся Вире. - А что такое СДС?
- Семья должна сдерживаться. Когда запасы некоторых продуктов подходили к концу, требовалось узнать, позаботилась ли компания о доставке необходимых товаров.
- У нас такого не было, - сказал Грэм. - Но мы слышали, что в Индии и соседних странах люди голодают. Тогда мы с братом предлагали отправить им свою еду. Со стороны это, наверное, выглядело забавно.
Майкл и Дункан крутили в руках соломинки, а Джереми сосредоточенно изучал потолочный вентилятор.
Наконец Полли и Грэм Вире решили оставить все как есть и заняться исключительно друг другом. Игнорируя каменные лица своих отпрысков, они начали обсуждать блюда из меню - эта тема приглянулась им еще в прошлый раз. Когда же перешли к специфическим компонентам пищи каменные лица приобрели некоторое выражение, но вряд ли его можно было назвать позитивным.
- Из какой части тела кальмара делают кольца? - поинтересовалась Полли. - Просто режут поперек на равные части?
Вире достал ручку и принялся рисовать на клочке газеты.
- Эта длинная труба является туловищем кальмара, - пояснил он. - А ноги свисают вниз с одного из концов.
Андреа заметила, как Майкл закатил глаза. Он поймал ее взгляд, и она тоже закатила глаза, только гораздо дальше. Майкл ответил довольной улыбкой. Казалось, они достигли молчаливого соглашения и почти одновременно спросили, могут ли пойти поиграть в пинбол, расположенный в дальней части зала. А затем ушли. За ними попросили разрешения выйти из-за стола и Дункан с Джереми.
- Скажи, зачем мы все это устроили? - устало спросила Полли.
- Затем, чтобы дети познакомились и начали потихоньку узнавать друг друга, - ответил он, кладя свою руку на спинку ее стула.
Сегодня Вире оделся в серых тонах: темно-серые брюки, светло-серый джемпер, рубашка в красную и серую полоски. Полли подумала, что Грэм очень симпатичный, хотя роскошным или ярким его наряд трудно назвать. Сидя рядом с ним, она видела седые волоски в его роскошной рыжей шевелюре.
- Мы сами едва знакомы, - напомнила она.
- Это не так, - спокойно возразил он. - Мы уверены, что узнаем друг друга, а это почти одно и то же. А детям нужно привыкнуть к сложившейся ситуации, чтобы она не стала для них полной неожиданностью.
"Какой прекрасный мужчина", - подумала она, глядя ему в глаза.
- Для них наши встречи редки. Это только четвертый совместный ужин. Дети ведь не присутствуют при телефонных звонках, не читают наши электронные письма, не гуляют с нами и даже не стремятся общаться.
- Верно, - согласилась Полли и снова забыла о детях, пока не пришло время отрывать их от пинбола и везти домой.
Как только Полли открыла дверь, дети тут же проскользнули мимо нее и направились прямиком в свои комнаты. Пока они еще были в пределах видимости, Полли успела крикнуть:
- Спасибо, что пошли со мной в ресторан и составили прекрасную компанию.
К ее удивлению, Андреа остановилась, хотя и не повернулась.
- Это было круто, мам. - Она приподняла край своей длинной юбки, словно осматривая его на предмет повреждений.
Ошеломленная Полли ничего не ответила, а когда наконец опомнилась, Андреа уже ушла. В итоге она предположила, что "круто" можно трактовать не только как хорошо, но даже отлично. Все прекрасно поладили друг с другом. Дети сами завязали знакомство - правда, почти бессловесное, но совершенно комфортное для них.
Сидя в своей комнате в полном одиночестве, Полли подумала о письме, которое уже давно хранилось в папке. За восемь лет после смерти мужа из лос-анджелесского окружного суда ей прислали несколько анкетных опросов, касающихся гражданской обязанности быть присяжным, и два вызова. В первый раз она разрыдалась, задетая, как она решила, банальной ошибкой, а потом просто отослала формы назад с пояснением, что адресат умер. Следующие анкеты она проигнорировала, несмотря на угрозу штрафа в полторы тысячи долларов. Последние два вызова ее рассердили, поскольку в них содержалось требование прислать в качестве доказательства свидетельство о смерти.
Секретарю Верховного суда.