– Ты только и пишешь о ней в своих письмах. Хавьер, поезжай к ней. Ты казнил себя слишком долго. Пауло хотел бы, чтобы ты был счастлив, и я тоже этого хочу. – Слова Софии, сказанные решительным тоном, развеяли туман, который омрачал его разум, и Хавьер в точности знал, что нужно делать.
Пожелав Софии удачи на сегодняшний вечер, он повесил трубку.
– Планы изменились, – сказал Хавьер водителю и назвал ему два адреса: сначала они должны были съездить в ювелирный магазин, а потом уже отправиться к Тилли.
Хавьер сгорал от нетерпения. Захочет ли она увидеться с ним? Но они с Тилли поделились самыми сокровенными секретами и теперь были связаны друг с другом, хотели они этого или нет.
Час спустя Хавьер стоял на улице, где он попрощался с Тилли, и думал о беззащитной женщине, которую держал в своих объятиях, когда тьма окружила их со всех сторон. Он не мог поверить, что Тилли гонялась за кратковременным увлечением. Если бы это было правдой, разве их влечение друг к другу было бы таким сильным? Хавьер проклинал себя за то, что не открылся ей и не сказал, что не хочет отпускать ее. Он прятался за страхом быть отверженным, но больше не собирался этого делать. Вдова Пауло, София, заставила его выйти из укрытия.
Тилли смотрела из окна на Хавьера, стоявшего на улице. Было видно, что он немного сомневался, прежде чем пересечь дорогу и направиться к глав ному входу в дом, где она жила. Ее сердце гулко застучало, и на нее нахлынули воспоминания о полных райского наслаждения ночах, которые они провели в старинном поместье. Тилли подумала, что могло случиться, если бы они с Хавьером были вынуждены остаться в этом доме еще некоторое время.
Он начал бы тяготиться ее обществом через несколько дней, а Тилли не смогла бы скрывать свою любовь к нему, чувство, на которое Хавьер не был способен. Той ночью у камина она пыталась исцелить его душевные раны, пыталась любить его, но он хотел одного – уйти от нее как можно быстрее.
Так чего же ему нужно от нее? Действуя в целях самозащиты, Тилли ясно дала понять, что случившееся не имело никакого смысла и больше никогда не повторится.
Судя по фотографиям в Интернете, которые Тилли увидела в тот вечер, всего пару часов спустя после того, как они попрощались, Хавьер совершенно забыл о ней. Он был запечатлен в компании с красивой женщиной, висевшей на его руке и ловившей каждое его слово. Тилли хотела именно этого, но ей не становилось легче. Она любила его и скучала по нему, лежа в своей кровати и тоскливо глядя в потолок.
Изначально Тилли искала информацию об аварии, желая узнать, почему Хавьер винит в произошедшем себя, но не нашла ничего такого, где было бы сказано, что кто-то осуждает его. А потом она вдруг натолкнулась на это фото, где Хавьер выглядел очень довольным в компании новой женщины на какой-то звездной вечеринке. Ее сердце болезненно сжалось. Боль, предательство и, наконец, обреченность. Для Хавьера она была всего лишь одной из многих.
По крайней мере, Тилли поняла, почему он так торопился покинуть поместье. Хавьер не только пожалел об их близости, его к тому же ждал новый трофей.
В дверь позвонили. Тилли глубоко вздохнула, решив, что ничем не выдаст своих чувств. Хавьер никогда не узнает, что благодаря ему Тилли поняла, что никогда не любила Джейсона и что он разбудил ее детские воспоминания, так же как и ее сердце. И она не скажет ему, что сразу же по возвращении домой предприняла первые шаги по установлению связи с семьей своего отца в Тоскане, вычеркнув еще один пункт из своего списка желаний. И теперь ее родственники хотели встретиться с ней. Тилли следовало летать на крыльях счастья, но она печалилась.
Она посмотрела на свой чемодан, с которым улетит на выходных в Тоскану. Но сначала Тилли должна была побывать на вечеринке Ванессы.
Подруга учинила ей допрос с пристрастием, и Тилли пришлось признаться, что она вычеркнула из своего списка пункт под названием "мимолетное увлечение". А еще сказала Ванессе, что больше не думает о Джейсоне. Но она промолчала о том, что влюбилась в Хавьера и отдала ему свою девственность. О существовании последней Ванесса даже не догадывалась.
Тилли нервно поправила прическу и открыла дверь.
– Хавьер? – с притворным весельем в голосе воскликнула она. – Но мы же договорились. Или ты забыл?
– Нет, не забыл. Можно войти?
– Я немного занята. Собираю вещи.
– Когда и куда ты собралась? – потрясенно спросил Хавьер.
– Улетаю в Тоскану, чтобы повидаться с семьей отца.
– Вычеркнула еще один пункт из своего списка? – угрюмо поинтересовался он.
Тилли кивнула:
– Мне следует поблагодарить тебя за это.
– И когда ты летишь?
Тилли отошла в сторону, и Хавьер вошел в квартиру. Он глянул на ее паспорт и билет на самолет, лежавшие на кухонном столе.
– В субботу?
– Да. Хавьер, ты что-то хотел?
– Нам нужно поговорить. – Хавьер шагнул к Тилли, но она не сдвинулась с места.
Она с вызовом посмотрела на его красивое и слегка небритое лицо. Это удивило ее, потому что даже в поместье, когда они были отрезаны от всего мира, Хавьер брился каждое утро. А еще Тилли заметила темные круги под его черными, как ночь, глазами.
– Хавьер, нам не о чем говорить.
– Ты знаешь только часть истории, и я хочу, чтобы ты узнала ее полностью.
– Я тебя слушаю.
– После того как я разрушил семью Пауло, я не праздновал Рождество. – Выражение его лица снова стало мрачным и угрюмым. Что бы ни случилось на той гоночной трассе, оно все еще не давало Хавьеру покоя.
– Так почему же ты решил устроить этот ужин в канун Нового года?
– Это было сделано ради моих родителей. Ничего больше. Этот пункт теперь вычеркнут из моего списка.
– Мне кажется, ты слишком суров к себе, – коснулась его руки Тилли. – Не надо казнить себя.
– Из-за меня и моего желания выиграть эту гонку погиб мой друг. Мне пришлось быть суровым к себе, – с болью сказал Хавьер.
– Хавьер, я мало что знаю о мотогонках, но я уверена, что все подобные случаи исследуются и делаются специальные доклады, – попыталась утешить Хавьера Тилли.
– Мне не нужны эти чертовы доклады, чтобы сказать, что это была моя вина. Я знаю это. Вот здесь. – Хавьер ударил себя кулаком по груди.
– Хавьер, я читала об этой аварии в Интернете, – прошептала она. – Никто не винит тебя.
Хавьер стоял и смотрел на Тилли, ее белокурые волосы рассыпались по плечам, и он вспомнил, как запустил в эти шелковистые пряди свои пальцы, притягивая Тилли к себе, чтобы поцеловать.
– Ты читала об этом?
– Да, – после минутной паузы дрожащим голосом ответила Тилли.
– И что ты решила? – Это был худший из его страхов. Она винила его, верила в то, что он ответственен за ту аварию, иначе не стала бы искать информацию о ней в Интернете.
– Что ты слишком суров к себе, – решительно заявила она. Тилли говорила словами Софии.
Хавьер вдруг осознал, что прямо сейчас ведет важнейшую битву в своей жизни. Он боролся за женщину, которую любил и с которой хотел прожить до старости. Эта битва была труднее, чем гонка на трассе, когда он гнал свой мотоцикл, пытаясь вырвать победу. Если он проиграет сейчас, он потеряет все.
– Так почему ты здесь?
– Поговорить с тобой. – Хавьер заметил, что выражение лица Тилли снова стало отчужденным. Она снова ускользала за стену, которой отгородилась от окружающего мира, и он не мог допустить этого.
– Зачем? Я не вижу в этом никакого смысла. – Она отошла от него, пытаясь проложить между ними как можно большее расстояние.
Впервые за всю свою взрослую жизнь Хавьер не знал, как трактовать женские поступки, особенно теперь, когда он не понимал, что сказать ей.
– Тилли, мы больше не чужие друг другу. Мы провели две ночи в объятиях друг друга как любовники.
Любовники. Это слово пронеслось в его голове. Хавьер не собирался влюбляться в нее, но это случилось, и теперь все, чего он хотел, – это чтобы Тилли полюбила его. Она затронула какие-то глубинные струны его души, изменила его и исцелила.
Хавьер не знал, когда это случилось. Он вспомнил, когда впервые увидел Тилли, стоявшую на дворе поместья Уимбл. С неба падали пушистые снежинки и мягко опускались на ее красную вязаную шапочку. Эта картина потрясла его. Может, все случилось именно тогда?
– Хавьер, не надо. Мы ведь договорились. Эти ночи ничего не значат.
Неужели она и вправду так считает?
– Это должно измениться.
– Нет, Хавьер. Ты не тот человек, который мне нужен. Ты никогда не сможешь сделать меня счастливой. Мы должны попрощаться.
– Попрощаться? – недоуменно переспросил Хавьер.
– Да, попрощаться, – решительно заявила Тилли. Ее глаза метали молнии. Что случилось и почему она так быстро изменила свое отношение к нему? – Поэтому, если не возражаешь, я бы хотела, чтобы ты ушел.
Глава 12
Тилли едва стояла на ногах. У нее кружилась голова, и она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься на шею к Хавьеру и отдаться на милость любви, которую испытывала по отношению к этому мужчине.
То, что произошло в канун Нового года, было намного более глубоким, чем страсть и влечение, и таким стремительным, что казалось почти невозможным. Но Тилли не сомневалась. Она полюбила человека, который хотел всего лишь отвлечься и скоротать часы их вынужденного пребывания вдвоем в старинном поместье.
– Хавьер, для нас нет будущего. И никогда не было, – как можно сдержаннее добавила Тилли.
Хавьер следил за каждым ее движением. Может, он догадывался, что она говорит неправду?
– Ты в самом деле думаешь, что я поверю в это? – Он снова шагнул к ней. – После того как я узнал, что ты была девственницей?
Тилли потрясенно смотрела на него, зная, что Хавьер говорит правду. Она отдалась ему, веря, что в его жизни больше никого нет. А он ушел от нее прямо в объятия другой женщины.
– Ты можешь верить во что угодно. Но для нас нет будущего. Ты никогда не хотел продолжения того, что произошло между нами. А теперь, если не возражаешь, я хочу, чтобы ты ушел.
Тилли подошла к входной двери, отчаянно желая, чтобы Хавьер ушел, и тогда она сможет предаться горю и отчаянию. Мужчина, которого она любила, никогда не полюбит ее. Она была для него всего лишь развлечением в холодную зимнюю ночь. Если бы его родственники приехали, как это было запланировано, они бы с Хавьером никогда не оказались в объятиях друг друга.
– Нет, Натали. Я не уйду.
– Ты уйдешь. Прямо сейчас. – Тилли сложила руки на груди, не зная, то ли для того, чтобы защитить свое сердце, или чтобы не броситься к Хавьеру.
– Тилли, я не хочу уходить от тебя, – на итальянском языке сказал Хавьер.
Это прозвучало так романтично, но она знала, что за его словами не стоит ничего серьезного. Он не хотел ее и не любил ее.
– Хавьер, просто уходи. Я не хочу слышать, что ты хочешь мне сказать, не важно на каком языке. – Она отвернулась и отошла к окну, глядя на серую лондонскую улицу.
Хавьер подошел к двери, чувствуя полное опустошение. Он почти открыл ей свое сердце. Не в состоянии думать на английском языке, Хавьер сказал Тилли на итальянском, что не собирается уходить от женщины, которую любит. Но ее неуступчивость сбила его с толку, и он вообще не мог произнести ни слова. Тилли даже отвернулась от него.
Но он не мог уйти, не мог оставить ее. Слова Софии придали ему решительности стоять на своем.
– Натали, я никуда не пойду, пока не скажу то, что хотел. Это касается нас.
Тилли повернулась и посмотрела на него с вызовом.
– Нет никаких "нас". Никогда не было и никогда не будет. Я приехала в тот дом по работе, и мы никогда не должны были делать то, что сделали. Это было неправильно во всех отношениях.
– Твой контракт закончился до наступления полуночи. И что плохого в страсти?
– Ничего.
– Тогда зачем прятаться от нее? Тилли, чего ты боишься?
Хавьер мягко коснулся ее руки, но Тилли отшатнулась и сделала шаг назад. Он терял ее и не мог позволить этому случиться. Хавьер не мог потерять единственную женщину, которую любил.
– Это ты прячешься, а не я, – тихо ответила Тилли.
Хавьер никогда не думал, что признаваться в любви женщине может быть так тяжело. Тилли была права. Он прятался или, скорее, избегал этого вопроса. Ему следовало сказать, что он любит ее, но в таком случае он подвергнет себя риску быть отвергнутым. Может быть, именно поэтому Хавьер не мог признаваться в своих чувствах на английском языке? Потому что знал, что она все поймет?
– Я ни от чего не прячусь.
– Все время, пока мы были в поместье, ты с ненавистью отзывался о рождественской елке и обо всем, что она собой представляла. Если я прячусь от страсти, тогда ты тоже прячешься от чего-то.
– Ты права. Может, мы поговорим об этом за ужином?
– Нет, – решительно ответила Тилли.
– Что ж, поговорим прямо сейчас. Я хочу сказать, что для меня пришло время двигаться дальше, начинать жизнь заново.
– Я согласна с тобой. Ты носишь не только физические раны, но и душевные. Ты потерял друга, но он бы не захотел, чтобы ты загубил свою жизнь.
– Ты права.
– Хавьер, окажись ты на месте Пауло, хотел бы ты, чтобы твоего друга снедало чувство вины до конца его дней?
– То же самое сказала мне София, его вдова. Она не винит меня и говорит, что Пауло разозлился бы, если бы узнал, что я до сих пор казню себя.
– Теперь ты можешь прекратить заниматься самоосуждением.
– Тилли, я неправильно вел себя там, в поместье, но я не хочу тебя терять. Теперь, когда я полюбил тебя.
Он все-таки сказал это. Хавьер дал жизнь чувству, которое жгло его глубоко внутри с того самого момента, когда он впервые увидел Тилли. Комнату наполнила тишина, она была такой громкой, что почти оглушала его.
– Это всего лишь слова, – покачала головой Тилли, вспоминая фотографию из Интернета, где был снят Хавьер под руку с другой женщиной.
Он потянул ее за руку и повернул к себе.
– Тилли, я сказал правду. Я думаю о тебе с момента нашей встречи.
– Но я видела тебя. На вечеринке с твоей самой последней любовницей, – опустила глаза Тилли.
– О чем ты говоришь?
– Я видела фото в Интернете.
– Значит, ты тоже думала обо мне? – несколько удивленно спросил Хавьер.
– Да, то есть нет.
– Натали, прекрати.
– Что именно? – разозлилась Тилли. Ей следовало выпроводить Хавьера немедленно, пока она не выдала своих чувств и не сказала, что любит его. Тилли не могла рисковать быть отверженной еще раз.
– Прекрати прятаться. Не убегай от меня.
– Хавьер, я не прячусь и не убегаю. Я просто хочу быть честной по отношению к себе самой и к тебе. Я не могу быть с тобой так, как ты этого хочешь. Я не желаю быть одной из многих женщин, с которыми ты встречаешься от случая к случаю, когда бываешь в Лондоне.
Хавьер без промедления заключил ее в свои объятия, крепко прижимая к себе.
– Я пытался забыть тебя, загнать в отдаленные уголки памяти. Я понятия не имею, что за девушка рядом со мной на той фотографии, которую ты видела. Да, я был на той вечеринке, но сердцем я находился в том старом доме рядом с тобой, единственной женщиной, которая нужна мне.
Вдруг все стало понятным, и Хавьер увидел, что так сильно беспокоило Тилли. Со времени той страшной аварии у него ни разу не было серьезных отношений. Он встречался с разными женщинами, но никогда дело не доходило до близости, потому что Хавьеру не хотелось выставлять напоказ свое покрытое шрамами тело.
– Я вижу, моя недавно приобретенная репутация оказала влияние на твою точку зрения.
– Да, похоже на то, – ответила она.
Хавьеру захотелось наклониться к ней и прильнуть к ее губам, чтобы доказать, что она единственная женщина, которая нужна ему в этой жизни.
– Я просто утопал в этом чувстве вины и до смерти боялся. Какая женщина захочет меня? Ты единственная, с кем я занимался любовью с момента аварии. Тилли, я так сильно хотел тебя.
– Правда? – не сводя с него глаз, прошептала Тилли. В ее бездонных голубых глазах задрожали готовые пролиться слезы, и Хавьер испытал презрение к самому себе за то, что послужил их причиной.
Но она больше не сопротивлялась. Тилли была здесь, в его объятиях, в точности там, где он хотел ее видеть.
– Я люблю тебя, Натали Роджерс, и я намерен любить тебя все сильнее с каждым днем до конца своей жизни. Если ты позволишь мне.
– Я хотела бы сказать "да".
По ее щекам покатились слезы. Хавьер нежно вытер их и тихо выругался за то, что заставил ее плакать.
– Но что? – Он почувствовал в ее голосе сомнение.
– В том, что Джейсон порвал со мной, была моя вина. Я избегала страсти, а он не хотел довольствоваться одной лишь дружбой. Я не могу быть такой, какой была те две ночи в поместье. Это была не я. Тогда все казалось таким нереальным.
– То, что происходило между нами, было самым что ни на есть настоящим.
– Потому что мы были другими людьми, отрезанными от реальности. Я не могу быть с тобой страстной и восторженной, как не смогла этого сделать рядом с Джейсоном. Я боюсь.
Хавьера душила ярость.
– Чего ты боишься?
– Любить и терять.
– Терять?
– Мои родители, – тихо начала Тилли. – Они любили друг друга всепоглощающей любовью, но это не спасло их от разлуки. И не спасло сердце моей матери после того, как умер отец. Оно просто разбилось.
– Натали, Натали. – Хавьер крепко прижимал ее к себе и целовал ее волосы. Сколько же ей довелось пережить в детстве.
Тилли подняла глаза и посмотрела на него, в ее глазах стояли слезы.
– Я не смогу быть такой, – едва слышно сказала она.
И Хавьер понял, что Тилли не могла отдаться Джейсону, потому что боялась сердечных ран. Радость наполнила его, когда он узнал, что Тилли не любила человека, за которого собиралась замуж. И она не любит его сейчас.
– Тебе это и не нужно. – Он наклонился и потерся губами о ее пухлые губы. – Я хочу, чтобы рядом со мной была женщина, которую я увидел в старинном английском особняке, полную радости при виде падающего снега. Тебе всего лишь нужно быть собой. Женщиной, которую я люблю.
– Ты на самом деле так думаешь? – В ее глазах загорелись искорки надежды.
– Натали, я хочу разделить с тобой свою жизнь. И хочу быть рядом, когда ты встретишься со своими родными из Италии. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Твоей женой? – потрясенно спросила Тилли.