- Ты сегодня какая-то другая, незнакомая, - Паша ласково смотрел на нее в мерцающем пламени свечей. - Я влюблен в тебя, как в первый день знакомства.
- Не ври, ты не мог влюбиться в меня в первый день, - засмеялась Катя.
- Это была любовь с первого взгляда. Я очень хорошо все помню. У нас была лекция по истории, а ты опоздала, и профессор Кравченко отчитывал тебя перед всей аудиторией. Ты стояла красная, злая и ужасно красивая. Тогда я сразу понял, что сделаю все, чтобы ты была моей.
- Значит, ты тогда еще решил, а я не знала, - удивилась Катя.
- Я тебе никогда не рассказывал об этом. Я следил за тобой, - признался он.
- Следил за мной?
- Да, следил. Я выучил твое расписание и знал в каких аудиториях у тебя семинары. Вот и старался столкнуться с тобой в коридоре, чтобы увидеть тебя. А вот подойти никак не решался. Мне казалось, что у такой красивой девушки должно быть полно парней.
- Так вот почему ты так часто попадался мне на глаза, - засмеялась она, польщенная его признанием. - А потом?
- А потом я как-то вошел в аудиторию, в этот день у нас была совместная лекция, и вижу, что ты сидишь одна. Я решил, что судьба дает мне шанс. Я сел рядом.
- Я помню этот день.
- Ты строго посмотрела на меня и даже не улыбнулась.
- Да у меня сердце в пятки ушло от радости, что ты, наконец, решился подойти ко мне, - созналась Катя. - А потом ты все время шутил, а я смеялась, и тот же Кравченко выгнал нас с лекции.
- И мы ушли из института и долго гуляли по улицам и целовались, - продолжил он.
- Какими же мы были тогда молодыми и счастливыми, - заметила Катя и в ее голосе прозвучала грусть.
- Ты совсем не изменилась, даже стала еще красивее, - Паша пересел к Кате.
Пашу по-прежнему влекло к ней, она была такой родной и близкой. "Нет, больше мы не будем ссориться", - решил он, обнимая ее. Сегодня она была какой-то другой, более раскрепощенной.
- Я тебя не узнаю, ты сегодня совсем не такая, как раньше, - сказал он ей, когда после бурных ласк они лежали обнявшись.
- Я тебе такой больше нравлюсь? - Катя приподнялась на локте, чтобы видеть его глаза.
- Да, конечно.
- В последнее время наши отношения стали прохладнее, и я переживала из-за этого. На самом деле я так боюсь, что ты оставишь меня. А я не могу без тебя.
- Ну что ты, милая…
- Прошу тебя, не перебивай меня. Я догадываюсь о причине, но думаю, что знаю, как решить эту проблему. У меня есть к тебе предложение. Обещай, что выслушаешь.
- Конечно, а когда я тебя не выслушивал.
- Обещай мне, что пойдешь мне навстречу.
- Что я должен сделать? - недоумевая, спросил Паша.
Катя набрала побольше воздуха в легкие и быстро изложила Златину идею в нескольких осторожных предложениях, стараясь не испугать его.
Но реакция Паши была даже более бурной, чем она ожидала:
- Ты с ума сошла, Катя! - он привстал на кровати и, нахмурившись, смотрел на нее, как на безумную.
- Постарайся понять, что это выход, - настойчиво произнесла Катя.
- Я даже слушать об этом не хочу. Я не буду спать с твоей сестрой. Это бред, полный бред.
- Ты не будешь с ней спать, а просто будешь донором.
- Катя, я повторяю: выкинь этот бред из головы. Такого не бывает. Это только твоей ненормальной сестре могла прийти в голову такая блажь. Она хочет просто использовать нас. У нее еще ума хватит требовать, чтобы я женился на ней, из-за того, что она ждет от меня ребенка.
Он встал с постели и схватил халат.
- Ты куда? - спросила Катя.
- Курить, - обрубил он и долго пытался попасть в рукав, бормоча себе под нос: - Решили использовать меня как быка-производителя.
Катя встала и помогла ему одеть халат:
- Паша, пойми, это наш единственный шанс.
- Какой шанс?! Да ты представляешь, что я буду чувствовать, зная, что твоя сестра воспитывает моего ребенка? А какого будет тебе?
- Но мы же будем его воспитывать, это будет наш общий ребенок. Просто у него будет две мамы вместо одной, - повторила Катя слова сестры.
- Да уж, Злата твоя позволит нам его воспитывать, она с тобой-то обращается, как с собакой.
- Это неправда. Просто у нее трудный характер.
Паша выбежал на лестницу курить. К своему удивлению, он обнаружил, что у него дрожат руки. "Сумасшедшие бабы", - пробормотал он, пытаясь прикурить.
Когда он ушел, Катя зарылась в подушку. "Он не согласится, теперь точно все пропало. У меня никогда ничего не получается", - думала она.
Вернувшись в комнату, Паша сразу заметил перемену в Катином настроении и, почувствовав себя виноватым, попытался ее утешить.
- Милая, не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем, - он погладил ее по волосам.
- Что здесь можно придумать?! Только найти тебе другую жену. Это будет самым лучшим выходом из положения, - в голосе Кати прозвучало отчаяние.
- Опять ты за свое, Катя. Я уже устал повторять тебе, что мне не нужны другие женщины, кроме тебя.
- Но ты же хочешь детей?
- Хочу, но… - он замолчал, понимая, что они опять зашли в тупик. - Ладно, пусть будет так, как ты хочешь, - сдался Паша. - Хотя я не уверен, что мы поступаем правильно.
- Ты шутишь?
- Нет, милая. Может, это действительно выход?! Ты хотя бы веришь ей?
- Да, конечно, - уверенно сказала Катя.
- Смотри сама, - Паша вытер слезу с Катиной щеки. - Я, конечно, плохо ее знаю, но она мне не нравится. Неожиданно он засмеялся: - Хорошо, что еще не надо будет с ней спать, а то я бы точно не смог себя заставить.
- Неужели она кажется тебе такой отвратительной?
- Нет, просто я люблю тебя, и другие женщины для меня не существуют.
- Я тебя тоже люблю.
Катя быстро заснула в его объятиях, а Паша долго не спал - принятое решение не давало ему покоя, его мучило смутное предчувствие приближающегося несчастья.
Глава 18
Всю беременность Злата страдала от жуткого токсикоза и ела очень мало. Вместо жирной пищи она была вынуждена перейти на молочные продукты и овощи, поэтому сбросила свои лишние килограммы, а ее некрасивое лицо озарилось чудесным светом предстоящего материнства, поэтому стало выглядеть нежнее и одухотвореннее. Катя часто приходила к ней, любовалась ее растущим животиком и, прикладывая руку, слушала толчки крошечного существа, которое уже явно заявляло о своем существовании. Ультразвук показал, что у нее будет девочка, и Злата радовалась этому, зная, что отцы любят дочерей больше. Теперь ей совсем не хотелось быть матерью-одиночкой, и она обдумывала, как сделать так, чтобы Паша женился на ней. Для начала она решила сделать себя более привлекательной.
Переборов свой страх, она зашла в дорогой салон и попросила визажиста подобрать ей соответствующий макияж и научить ее пользоваться косметикой, которую она всегда игнорировала. Визажист "сделал" Злате лицо, и под его четким руководством она несколько раз проделала все самостоятельно. После третьей попытки у нее получилось, и она, расплатившись, перешла к парикмахеру. Парикмахеру удалось придать объем ее жидким волосам с помощью мелирования, и теперь ее прическа выглядела идеально. Так же как и визажиста Злата долго мучила парикмахера, пока та не выдала ей все секреты укладки. Следующим на очереди был маникюрный кабинет, где ее руки были приведены в порядок.
В фойе салона было зеркало, Злата подошла к нему и критично оглядела себя - она выглядела почти хорошенькой. Черты лица были умело подчеркнуты, волосы выглядели, как на обложке журнала, а маленький животик придавал особую пикантность ее фигуре, потерявшей свои прежние объемы.
- Прекрасно выглядите! - бросил ей мужчина средних лет и, одарив ее улыбкой, важно прошествовал в мужской зал. От удовольствия Злата покраснела, она не была избалована комплиментами. "Если этот мужчина обратил на меня внимание, значит есть надежда, что и Паша не останется равнодушным". В этот момент она почувствовала, что ребенок толкнул ее, и она, положив руку на живот, прошептала: "Расти, моя малышка, У нас с тобой все получится". Ах, как же она мечтает отомстить ненавистной сестре, как хочется увидеть ее одинокой, брошенной, всю в слезах. Огромное удовольствие ей доставляло представлять Катины страдания, она то представляла, что она изнасилована маньяком, то изуродована в автомобильной катастрофе с жуткими шрамами на некогда красивом лице. Ее терзала ревность и зависть, и только мысли о том, что настанет время, и она отомстит, заставляли ее поддерживать с ней отношения. Сейчас она все время притворялась, разыгрывала из себя любящую сестру. И только наедине со своим дневником она становилась сама собой, бумажные страницы были насквозь пропитаны ненавистью. Вот и сейчас, глядя на себя в зеркало, ее пронзила мысль, что даже после посещения дорогого салона, который полностью преобразил ее облик, она не выглядит такой красивой, как Катька. "Ну и ладно, - махнула она рукой, отворачиваясь от зеркала, - зато я умнее, и ее ненаглядный Паша будет моим мужем".
Павел стал объектом ее пристального внимания, и она старалась заходить к Кате, когда по ее расчетам он был дома. До сих пор их отношения были прохладными, но сейчас лед уже тронулся, и он стал относиться к ней гораздо лучше. Когда он был рядом, она старалась быть остроумной и говорила только о том, что ему было интересно. Сама того не зная, она избрала ту же самую тактику, которую использовала ее мать, стараясь женить на себе Виктора. Злата не кокетничала с ним и не старалась ему понравиться, она просто хотела приучить его к себе.
Глава 19
Самый трудный и одновременно счастливый момент в жизни женщины - это рождение ребенка. Невыносимая боль, которую причиняет своим появлением на свет родное существо - и ни с чем несравнимая радость от первой встречи с ним, возвещающим о своем праве на жизнь громким криком.
Злата держала на руках свою дочку, смешно шевелившую маленьким ручками, и рассматривала ее. Малышка была удивительно похожа на своего отца, и это несказанно обрадовало Злату. "Он не сможет ее не полюбить", - думала она, укачивая ребенка и прислушиваясь к радостным разговорам соседок, которые наперебой расхваливали своим мужьям детишек по мобильным телефонам. Все эти разговоры действовали Злате на нервы, она считалась матерью-одиночкой, и соседки по палате относились к ней сочувственно, постоянно угощали ее фруктами, которые им приносили счастливые мужья. Конечно, Паша тоже приезжал несколько раз, но он всегда был с Катей и, глядя на них в окно, Злата готова была разреветься, особенно если замечала, что, уходя, он обнимает ее за плечи. Она остро чувствовала свою ненужность, им нужен был лишь этот сверток, находящийся у нее в руках, и она собиралась назначить за него самую высокую цену. "Я добуду тебе отца, - шептала она девочке, - с тобой вместе мы отомстим за все беды, причиненные моей семье". Больше Злата не собиралась скрывать свои чувства. Она сразу удалит Катю от общения с ребенком, которого та с нетерпением ждала.
В назначенное время Злата вышла из роддома с малышкой на руках. Катя и Паша с цветами уже ждали ее. Не обращая внимания на Катю, Злата протянула Паше крохотный сверток, завернутый в розовое одеяльце.
- Держи дочку, папаша. Просто твоя копия.
Паша неловко взял розовый сверток на руки, испытывая незнакомое ему прежде чувство радости и гордости. У него родилась дочь. Крошечное существо смотрело на него голубыми глазами.
- Какая она маленькая, - нежно сказал он, не отрывая глаз от красненького сморщенного личика, которое уже казалось ему самым дорогим на свете.
- Смотри: нос твой и разрез глаз тоже, и вообще она удивительно похожа на тебя, - щебетала ему Злата.
Катя смотрела на них, еле сдерживая слезы. В этот момент они выглядели настоящей семьей, и ее сердце разрывалось от боли, что это не она на месте Златы.
- Катя, посмотри на нее, она такая хорошенькая, - Паша повернулся к жене и хотел показать ей ребенка, но Злата подтолкнула его к выходу:
- Ну поехали уже, не век же здесь стоять. Она может и дома на нее поглядеть.
Паша послушно направился к выходу, стараясь идти особенно осторожно, а Злата пристроилась рядом, ухватившись за его локоть. За ними на некотором расстоянии следовала всеми забытая Катя. Она так и не увидела долгожданного ребенка.
Только дома Кате удалось разглядеть девочку. Злата разрешила ей поменять пеленки. Развернуть ее Катя смогла, а вот запеленать у нее не получилось, и девочка заплакала. Услышав плач, Злата подлетела как коршун:
- Вот дуреха! Даже запеленать не можешь. Смотри, как надо, - она ловко запеленала ребенка и, отдав Паше на руки, повернулась к Кате: - Иди лучше на кухню, посуду помой. Тебя нельзя и близко к ребенку подпускать.
- Меня никто не учил пеленать детей, - обиженно сказала Катя и ушла на кухню.
Яростно перемывая тарелки, оставшиеся после праздничного обеда, она проклинала себя за то, что согласилась на предложение Златы. Внезапно она поняла, что ее и близко не подпустят к этому ребенку. Перемыв посуду, она заглянула в комнату - Паша сидел на диване, укачивая малышку, а Злата не спускала с них глаз. В других обстоятельствах это была бы просто идиллия, но Катя почувствовала незнакомую ей до сих пор ревность. Все-таки это был ее муж, и он казался слишком увлеченным этой своей новой ролью отца. Катя вошла в комнату и резко сказала:
- Мне нужно домой.
- Ну и иди, никто тебя не держит, - отозвалась Злата. - От тебя все равно нет никакого толку. Паша останется и поможет мне с купанием. - Правда, Паш? - Злата беспомощно смотрела на него. - Я одна не справлюсь. Паша молча кивнул, с тревогой наблюдая за Катиным лицом.
- Тогда я ухожу, - Катя вышла из комнаты.
- Я провожу тебя, - сказал Паша, он видел, что она с трудом сдерживает слезы.
- Нет, сиди, ты разбудишь ее, - удержала его Злата. - Она только заснула.
- Катюша, я приду попозже, - услышала она Пашин голос из комнаты и молча захлопнула дверь.
С этого дня, восемнадцатого июля, и начались новые Катины мучения. Если раньше у нее и бывало хорошее настроение, то теперь она погрузилась в полнейшую апатию, ее мечты рухнули, она чувствовала себя обманутой. Паша все реже появлялся дома, Злата постоянно требовала его присутствия, каждый раз выдумывая все новые и новые причины - то закончились памперсы, то нужно было купить лекарство. Но самым обидным для Кати было то, что он действительно привязался к девочке, которую Злата назвала Лизой. Катя попыталась сделать еще несколько попыток тоже принять участие в воспитании, но Злата не хотела даже ее слушать. Паше же она объяснила, что боится допускать Катю к Лизе, якобы та из зависти может принести вред ребенку. Павел, конечно, понимал, что все это выдумки, но ничего не мог поделать, так как ситуация полностью вышла из-под контроля. Злата строго следовала своему плану и считала, что недалек тот день, когда Паша сломается и переедет к ним. Она не уставала ему напоминать, что место отца рядом с ребенком, и он нужен им.
На самом деле Злате некому было помочь, от Владимира Юрьевича было мало пользы - рождение внучки его совсем не занимало. Освободившись от гнета жены, он целые дни проводил с таким же, как и он, пенсионерами во дворе. Иногда Паша чувствовал, что сходит с ума: он вставал в шесть утра и мчался перед работой на молочную кухню, целый день работал, вечером ехал за продуктами, и, нагруженный сумками, приходил к Злате, где он обязательно участвовал в купании Лизы. Домой он попадал только к двенадцати, где его ждала хмурая Катя с упреками. Ее семья рушилась на глазах, а она не могла ничего придумать, чтобы исправить положение.
- Господи, Катя, ты истрепала мне все нервы! Что ты еще хочешь? - выкрикнул он во время очередного скандала с Катей.
Катя лежала на диване и тихо всхлипывала. Чертыхаясь про себя и, испытывая одно-единственное желание лечь спать после дня, полного забот, он подсел к Кате:
- Перестань, перестань плакать, - он погладил ее по голове, как ребенка.
Ему было жаль жену, все ее надежды расс ыпались, и она почти утратила интерес к жизни.
- Я не хочу, чтобы ты ходил туда, - еле разобрал он ее слова сквозь слезы.
И тут он взорвался, видимо, стало сказываться утомление последних месяцев - он мало спал, много работал, жил на два дома и, кроме того, никто из женщин даже не заботился о том, чтобы его покормить. Иногда ему казалось, что он сойдет с ума с этими тремя, которые готовы были разорвать его на части. Каждой требовалось его внимание. Лиза плохо засыпала - ее нужно было часами укачивать на руках, Злата требовала его присутствия, а Катя устраивала скандалы или часами лежала на диване, глядя в потолок, всем своим видом показывая, что она на него обижена. Павел постоянно чувствовал себя виноватым, в его жизни все окончательно перепуталось - он был женат на Кате и все еще любил ее, но его ребенок был с ее сестрой, с которой, кстати, в последнее время ему стало намного легче общаться, чем с женой.
- Катя, - выкрикнул он, - а ведь это была твоя идея! Я не знаю на что ты рассчитывала, когда ты меня уговаривала, но я тебя предупреждал, чтобы ты ей не верила. Неужели за столько лет ты так и не поняла, что за человек эта Злата? Ведь ты жила с ней вместе. А теперь я должен заботиться о них, черт бы все побрал! А ты валяешься на диване и устраиваешь сцены вместо того, чтобы накормить меня.
- Пашенька, - Катя обхватила его за шею, - Она обманула меня, она говорила, что мы все вместе будем воспитывать Лизу, а потом просто запретила мне приходить.
- Ну я не знаю, - Паша развел руками, - Веришь, я просто ничего не понимаю в ваших отношениях. Она вбила себе в голову, что ты причинишь девочке зло и боится подпускать тебя к ней.
Катя отодвинулась от него:
- Она просто хитрая стерва, а ты глупый дурак, который ей потакает!
Паша ударил ее по щеке:
- Не смей меня называть дураком, это ты одна во всем виновата. Ты втянула меня в эту авантюру. Я сделал это только из-за тебя.
Катя прижала руку к щеке, никогда раньше никто не давал ей пощечин. Она быстро вскочила и заперлась в ванной. Посидев в одиночестве, Паша подошел к ванной и прислушался - было подозрительно тихо. Неожиданно он испугался за Катю, она была такой взвинченной последнее время. Он тихо постучал - ответа не было, и тогда, испугавшись, что она может что-нибудь сделать с собой, он рванул дверь вместе с задвижкой. Катя лежала в ванной, на щеке проступил след от ладони. На ворвавшегося Пашу она посмотрела с удивлением.
- Ты зачем двери ломаешь?
- Катя, прости, - он сел на пол возле нее. - Прости меня, я так запутался. Я не знаю, что нам делать, я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - она взъерошила ему волосы мокрой рукой.
В этот вечер они помирились, но оба уже чувствовали, что больше не принадлежат друг другу.