Казалось, дело пошло, сдвинулось с мертвой точки, но в то же время сдвинулось оно лишь на какой-то несчастный миллиметр. А такие темпы для Снежанны были неприемлемы. Она привыкла получать все и сразу. Парадокс... Получить желаемое хотелось именно тогда, когда это было затруднительно. Но как только желаемое появлялось на блюдечке с каемочкой, интерес к нему падал, и вскоре взор направлялся в другую сторону, поэтому долго возлюбленные у нее не задерживаются.
Несмотря на цвет волос, блондинкой Снежанна была ненатуральной, поэтому бытующее мнение о глупости женщин со светлыми волосами к ней ни в коей мере не относилось. Она прекрасно понимала, что похожа на необъезженную, своенравную лошадь, которой требуется великолепный наездник. Сильный, знающий, когда погладить, а когда и подстегнуть. С тюфяком, потакающим ее прихотям, жить долго она не сможет. Возможно, именно это было главной причиной затянувшегося "девичества" Снежанны. Властные мужчины не желали терпеть ее своенравный характер, а слабые и покладистые казались ей скучными и однообразными. В результате – замкнутый круг, в который она сама себя и загнала.
Снежанна подошла к бару. Открыла его и... закрыла. Нет, все-таки настроение было больше хорошим, чем плохим, несмотря на то что она играла по правилам Виталика, поэтому даже выпить не захотелось. А вот перекусить... Она направилась в кухню. В холодильнике не осталось практически никаких запасов. Два сырых яйца да полпачки сливочного масла.
– Зараза! – выругалась девушка. Столь нелестным словом она назвала Светлану Ильиничну. Ну неужели тяжело было промолчать? Собственно говоря, какое ей дело, сколько пьет Снежанна, как будет выглядеть через десять лет. Ее дело маленькое, с тряпкой ходить да в эту самую тряпочку молчать. Чего она взбунтовалась? Теперь из-за нее Снежанна должна доставать сковородку, жарить яичницу и давиться ею. Разве это справедливо?
Ну ничего, завтра придет новая домработница. Даже если она не понравится, можно будет хотя бы на первых порах ее использовать, а потом выставить вон. А к тому времени Снежанна подыщет себе постоянную прислугу, желательно из приезжих. Чтобы меньше нос задирала да не вякала.
– Ты сдурела! – Женя позволила себе повысить голос. – На разведку, называется, она сходила! Как ты могла! Во что ты меня втянула? Я, уважаемый в школе человек, буду мыть полы у женщины, имеющей какое-то отношение к мужу? – возмущалась она. – Ни за что!
– Постой, дорогуша. Буквально час назад ты мне сказала, что не пойман – не вор. А значит, твой Виталик непогрешим до тех пор, пока ты не поймала его с любовницей в одной постели. Кто защищал его? Кто? Скажи! Так что иди и убедись, другого случая не будет. А если они коллеги по работе... – попыталась подруга передразнить Женю, изменив тембр голоса и интонацию.
– Да, но... У меня такое предчувствие нехорошее...
Тома, как ни странно, в ответ промолчала.
– Нет! Это неслыханно! Немыслимо! – Евгения снова заметалась по просторной гостиной. Они заехали к Тамаре, чтобы обсудить увиденное, и, разумеется, Жене следовало переодеться. – Это выходит за всякие рамки! Томочка, – Евгения остановилась, сложив руки крестообразно на груди, – я все понимаю, ты моя верная подруга, ты хотела как лучше, но получилось-то как всегда. Или... еще хуже. Как ты могла? Так меня унизить... – На глазах у Жени заблестели слезы.
Тамара кинулась к ней и обняла.
– Женечка, солнышко, ну что ты... Зачем же так бурно реагировать? Я же для тебя старалась. Тем более все так удачно получилось. Хотела просто узнать ее адрес, а потом не удержалась. Ведь ты сама говорила, что в борьбе за любовь все средства хороши. – Тома неожиданно изменила позицию и стала защищать мужа подруги: – Лично я не заметила ничего особенного в их отношениях. Так, встреча двух знакомых, не более того. Сразу видно, что интимные отношения их не связывают. Так что не все потеряно. Возможно, это действительно его бывшая... – подруга запнулась, – жена. Правда... – Тамара снова осеклась, раздумывая, говорить ли о своих наблюдениях.
– Что? Что ты заметила? – встрепенулась Женя. – Скажи мне! Скажи!
– Уж слишком хищно эта дама на него смотрела. Как-то так... в общем, мне показалось, что она осталась недовольна завершением ужина. Такое впечатление, что ждала она другого исхода. Например... – Тома замолчала. Посмотрев на Евгению, которая ловила каждое слово, она закончила: – В общем, не важно... Ты не злись на меня. И ничего унизительного в такой работе нет. У нас все профессии важны, все профессии нужны. По крайней мере, это даст тебе возможность подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Ты не будешь мучиться и гадать, кто же она такая и чем лучше тебя. Появится великолепная возможность оценить соперницу во всей красе. – Тамара хихикнула. – Например, без макияжа, с растрепанными волосами. Уверена, что утром она выглядит, как Памела Андерсон с бодуна.
– Это как? – уточнила Евгения.
– А вот так. – Тома подошла к компьютеру и щелкнула мышкой. Экран загорелся. Она щелкнула мышкой еще раз, и на нем стали появляться фото известных актрис, моделей, певиц в двух ракурсах. Одно фото – хоть на обложку, второе – народ пугать. Известные красотки были схвачены вездесущими папарацци без тонны косметики, с одутловатыми лицами, мешками под глазами, непричесанными и малопривлекательными. В общем, встретив такую "красавицу" на улице, никто и никогда не обратил бы на нее внимание.
– Я частенько смотрю на них, когда у меня появляется чувство неуверенности в своем внешнем виде, – прокомментировала подруга. – А ты увидала наштукатуренную блондинку и нос повесила. Посмотри на себя в зеркало. Ты же у нас красавица! А если бы тебя накрасить чуть-чуть, так вообще финалистки конкурса красоты отдыхают. Поэтому, когда завтра пойдешь к этой... Снежанне, уж будь добра, постарайся выглядеть не так привлекательно. Иначе попасть к ней на работу не будет никаких шансов. Такие, как она, не терпят конкуренции даже в нескольких километрах от себя.
– Но я... я не могу, – снова начала возражать Женя.
– Да перестань ты носиться со своей профессией учительницы! – прикрикнула Тома. – Кто этим летом делал ремонт в классе? Красил полы, окна, белил потолки? Кто таскает на себе учебники для учеников в общественном транспорте? У кого зарплата ниже в три раза, чем у той же домработницы? И потом, – голос подруги стал твердым, тон не терпящим возражений, – это всего лишь игра. На два-три дня. Уверена, этого времени тебе хватит, чтобы все выяснить и поставить точки над "и".
– Тома... – жалобно протянула Евгения.
– Ну, что Тома? Что Тома? – Подруга почувствовала, что ей почти удалось убедить Женю. – Я из кожи вон лезла, чтобы быть убедительной. Несла всякую чушь, чтобы найти возможность попасть к Снежанне в квартиру, а ты хочешь обрубить все мои старания на корню? Так зачем вообще было затевать слежку? Что она тебе дала без моих усилий?
Сделав психологически необходимую паузу, Тамара продолжала монолог.
– Ну что? – она пристально посмотрела на Евгению. Было заметно, что та еще колеблется, и подруга решила надавить окончательно. – От того, что ты увидела Виталика в непривычном для тебя амплуа, легче никому не стало. И ясности, заметь, не прибавилось. Скорее наоборот. Поэтому, если ты не хочешь выяснять отношения с ним, чтобы не отравить священные узы брака недоверием и ложью, – с нотками сарказма произнесла Тома, – тогда сначала все хорошенько проверь, максимально выясни обстановку и уже с реальными фактами на руках борись за свои чувства.
– Решила напомнить мне мои же слова? – прищурив глаза, спросила Женя. – Значит, вот такая ты? И ко мне уже свои профессиональные методы применяешь... Слушай, как тебе это удается? Буквально десять минут назад я была уверена, что никогда, ни за что, ни за какие сокровища мира не пойду к сопернице в прислуги. А сейчас даже не сомневаюсь, что пойду.
– Поверь, – горячо сказала подруга, – я здесь ни при чем. На самом деле в глубине души ты была готова к столь решительному шагу, и тебя нужно было только немножечко подтолкнуть, – хитро улыбнулась она. – Кстати, давай домой подвезу. А то ты на общественном транспорте будешь добираться еще часа два.
В машине играла ненавязчивая музыка, грела печка, перед глазами проносились длинной вереницей неоновые лампы, вывески и фонари. Казалось, ну, что еще нужно для умиротворенной и спокойной беседы, но в салоне продолжался бой. Тома наступала и практически одержала победу. Теперь она учила уму-разуму поверженную сторону, то есть Женю.
– Не вздумай пользоваться косметикой, не выставляй свою косу напоказ, ты же знаешь, как у баб слюни текут и глаза на лоб вылазят, когда они видят твои волосы. У тебя старые вещи есть?
– В смысле? – уточнила Евгения.
– Которые ты на свалку собиралась выбросить или бедным раздать...
– Честно говоря, я недавно собрала мешок. На дачу хотела отвезти. Думала на огородике в них возиться.
– Вот и пригодилось. Поройся там. Может, найдешь что подходящее. Ты должна выглядеть скромно, но достойно. Кстати, ресницы пудрой притруси...
– У меня пудры нет, – пожаловалась Женя.
– Возьми мою сумочку, – скомандовала Тома, – достань косметичку...
– Ого! У тебя не косметичка, а еще одна сумочка.
– А... – отмахнулась Тамара. – Как начну складывать, так кажется, все понадобится при непредвиденных обстоятельствах, потом, разумеется, не пользуюсь ничем. Но на всякий случай вожу с собой. Вот видишь, и пригодилось. Достань пудреницу, она в синенькой коробочке. Нашла?
– Да. А зачем ресницы пудрить? – спохватилась Женя.
– Чтобы не выделялись. Мало ли, позавидует, на работу не возьмет. Они у тебя вон какие длинные, никакой туши не требуют.
– Поняла, – соглашаясь, кивнула Евгения.
– И самое главное. – Тома остановила машину у подъезда дома, где жила Женя, – больше покорности в глазах, меньше слов, старайся быть невидимой в квартире, вроде тебя и нет, хозяевам это нравится.
– Не думаешь же ты, что я застряну там надолго? Думаю, мне действительно хватит пары дней.
– Мало ли... Знаешь, в жизни всякие непредвиденные ситуации случаются. Так что ни пуха тебе, ни пера. Я буду тебе вечерами звонить. Инструктировать. – Она поцеловала подругу в щеку и уехала, просигналив на прощание.
Идти домой почему-то было страшно. Взглянуть в глаза Виталику... Жене казалось, что он тотчас догадается о ее авантюрном поступке и о том, что ей уже многое известно. Медленно поднималась по лестнице. Ступенька за ступенькой. Как будто на эшафот.
Да, жить с человеком и каждый день гадать, где он был, с кем, почему? Почему Виталик променял ее на другую? Этот вопрос мучил Женю. Конечно, она не хотела признаться даже Тамаре, что в глубине души возмущена, там все клокочет и рвется наружу. Евгении было страшно. Страшно! Больше всего она боялась потерять мужа. Нет! Ни за что! Может быть, поэтому Женя готова простить измену, но пережить расставание с ним – ни за что!
Евгения хотела открыть дверь своим ключом, но она неожиданно распахнулась.
– Солнышко! – протяжно и ласково сказал муж. – Ну где же ты ходишь? Я соскучился. Пришел домой, а тебя нет. Сидел, слушал, как поднимается и опускается лифт, несколько раз выглядывал в коридор, а тебя все нет. Вдруг слышу твои шаги по лестнице. У тебя из-под носа угнали лифт? Почему ты поднималась пешком? Где ты была? Я звонил тебе с работы, но дома никто не брал трубку. Вообще-то я и сам недавно вернулся...
Виталик тараторил без умолку. Женя улыбнулась, попутно переодеваясь. Он напомнил ей собаку, которая целый день сидит в пустой квартире в ожидании хозяев. А когда вечером вся семья постепенно собирается у домашнего очага, она радостно виляет хвостом, прыгает вокруг, пытается лизнуть хозяев и выказать свой восторг, повизгивая и лая от удовольствия. Жаль только, говорить не может. Странно, отчего столь глупое сравнение пришло ей в голову? И тут она поняла... Еще собаки кусаются, очень больно... Так много приятных слов, красивых, добрых, а сейчас завершит их ложью – словно ножом по сердцу.
У Виталика прекрасное настроение всегда выражалось в болтливости. По натуре он молчун, но когда эмоции его переполняют, становится словоохотливым.
– Снова задержался на работе? – Женя помогала ему солгать.
– Да... Ну ты же знаешь моего вездесущего шефа. Мало того что днем без передышки мотаемся по городу, так к вечеру он вспоминает, что где-то что-то забыл, куда-то не заехал, а вот здесь его надо подождать... В общем, рутина. Жаль только, что затягивается она допоздна. Ты же знаешь, как я люблю проводить время с тобой, на нашем скрипучем диванчике... – Виталик крепко обнял Евгению. – Маленькая моя, как же я тебя люблю.
Его поведение было совершенно непонятно Жене. Может, он таким образом пытается загладить свою вину? Врет, потом краснеет, чувствует, что не прав, и снова врет. Так возникает замкнутый круг, мышеловка, в которую он себя загнал.
– Слушай, Виталя, давай купим тебе приличный костюм... – неожиданно предложила Евгения. – Ты возишь солидного человека, тебе не бывает неловко? – она провоцировала его, хотела, чтобы супруг проболтался, но он как ни в чем не бывало отреагировал совершенно естественно. Если бы Женя не знала правду, то никогда не догадалась бы, что муж врет.
– Женька, а это хорошая идея! Пожалуй, как-нибудь выберемся и купим. А то и самому надоело ходить в старых джинсах...
– Но на дорогой может и не хватить наших финансов... – продолжала Евгения.
– Ничего, как-нибудь выкрутимся. Подсоберем, – успокоил ее Виталик.
Дальше вести разговор ей не хотелось. Ни один мускул не дрогнул на его лице, отметила про себя Женя. "Прекрасный актер. А я раньше и не замечала за ним таких способностей. Мне он казался естественным, открытым и честным..."
– Хочется спать, – наигранно зевнула Евгения.
– Да? – Виталик расстроился или сделал вид, что расстроился. После всех событий Женя уже не могла определить, когда он врет, а когда говорит правду. – Жалко. А я думал, мы еще поболтаем... Или... – он нежно провел ладошкой по ее спине, кончиками пальцев коснулся шеи, запустил их в густые, распущенные волосы жены, – ...займемся чем-то поинтересней.
– Нет. – Женя высвободилась и мотнула головой. – Не могу сегодня...
– Критические дни? – на этот раз Виталик помогал ей выпутаться из щекотливой ситуации.
– Да, – коротко ответила она и, сняв халат, отвернулась к стенке.
Евгения с трудом сдерживала себя, чтобы не спросить у мужа о той блондинке, которую она видела вместе с ним в ресторане. Слова вертелись в голове, они заполнили ее всю, два слова: "кто она" – болтались на кончике языка, готовые в любой момент вырваться наружу. От этого невыносимого желания стали чесаться ладошки и ступни ног. Чтобы как-то усмирить бурю, разгулявшуюся в душе, пришлось до нестерпимой боли вцепиться зубами в собственную ладошку. Отпустило.
Муж практически выключил звук телевизора и погасил свет, чтобы не мешать ей. Часа два он смотрел боевик, потом щелкнул пультом, взбил подушку и, уткнувшись в спину Евгении, спокойно засопел. Все это время она тихонько лежала, делая вид, что спит. Потом встала и на цыпочках пошла на кухню. Усевшись на табуретку с ногами и обняв руками коленки, просидела неподвижно неопределенное время. На улице уже начало рассветать, когда Женя так же тихонько легла рядом с Виталиком.
Ничего разумного в голову за ночные часы ей не пришло. Сплошной сумбур.
До сегодняшнего вечера она еще надеялась... верила, обманывала себя... Ей казалось, что они идут с Виталиком по одной широкой дороге, а оказалось, что тропинки у них разные. Теперь еще одна дорога вклинилась между ними. До этого дня они не пересекались, и вот сошлись, встретились на перекрестке. Она, Виталик и блондинка по имени Снежанна. Пока об этом знает только Женя, а что будет, если узнают все? Интересно, а она в курсе, что у Виталика есть законная супруга? Наверное, нет... И как Снежанна поступит, когда будет знать? Попытается отделаться от Евгении? Наверное, да...
Снова сумбур... Единственная толковая мысль, по мнению Жени, пришла, уже когда она засыпала. Впрочем, мысль была не новая, но важная. Она заключалась в том, что за свою любовь действительно нужно бороться. Любыми способами. Как в боях без правил. Не важно как, главное – победить. Ее любовь тоже не потерпит ограничений и табу, ее любовь будет без правил...
Глава 10
Домработница
Евгения не слышала, как Виталик собирался на работу, завтракал, одевался. Наверное, посмотрел, как сладко она спит, и не захотел будить. Это к лучшему. Ей не хотелось ни видеть его, ни разговаривать с ним. Женя понимала, что это пройдет, когда она попытается переварить информацию, смириться, возможно, узнает что-то новое. И когда наконец будут найдены ответы на бесчисленные вопросы... Именно за этими ответами она пойдет сегодня к Снежанне...
На дворе конец октября, а кажется, уже началась зима. Женя вышла из дома в легком демисезонном пальто и растерялась. Не успела она дойти до остановки, как налетел колючий ветер, пригнал тучу, и в одно мгновение все вокруг стало белым. Огромные снежные хлопья летели с неба. Попадая на одежду, волосы, лицо, они тут же таяли и становились тонкими струйками воды. В одно мгновение пальто промокло насквозь, старые ботинки начали чавкать, ноги закоченели. Евгения не была предусмотрительной и не взяла с собой зонт. Она ругала себя за оплошность, но возвращаться назад не хотела. Плохая примета.
По дороге она зашла на почту и купила несколько конвертов, вложила в один из них три тетрадных листика, исписанных стихами. На конверте автоматически написала адрес редакции женского журнала, который уже знала наизусть, а в графе "отправитель" – домашний адрес.
С некоторого времени, наверное, под влиянием бурных чувств и эмоций стихотворные строфы вылетали одна за другой, только успевай записывать. Женя частенько не успевала...
Она села на трамвай, потом, проехав три остановки, вышла и направилась к метро. Нужную улицу нашла с трудом. Ехали они за Снежанной поздним вечером, да и Женя была не в состоянии следить, куда они ехали. Теперь она блуждала между однообразными высотными домами, пытаясь выяснить, где же находится тот, который ей нужен. Евгения посмотрела на часы. Без пяти минут двенадцать. Практически опаздывает, если только не случится чудо.
Чудо произошло. Нужный дом оказался у нее перед носом. А она уже минут пятнадцать кружила вокруг да около.
Строгая консьержка остановила Женю:
– Вы к кому?
– К Снежанне, в шестьдесят вторую квартиру.
– А-а... Иди, – милостиво разрешила всемогущая стражница.
Легко сказать. Ноги у Евгении стали ватными. Она топталась на месте, не смея нажать на кнопку лифта.
– Чего остановилась-то? – Консьержка выглянула из окошечка. – Не знаешь, как лифт вызывать? Или... может, и не к Снежанне ты вовсе? – подозрительно спросила она.
– К Снежанне, – поспешила заверить девушка. – Но что-то голова закружилась. – Женя даже не соврала, голова действительно разболелась от волнения.
– Могу таблетку дать. Или свои есть? – смягчилась консьержка.
– Есть... – Женя уверенно нажала на кнопку вызова лифта.
"Все хорошо, все хорошо, – бурчала она себе под нос, прошмыгнув в кабину, – я совершенно спокойна, я ничего не боюсь, я сильная..."
Она подошла к двери и позвонила.