Мы пошли, обнявшись, назад к машине. Он крепко держал меня за плечо, словно боялся, что я сейчас исчезну. Навстречу попалась какая-то подозрительная парочка - не то скинхеды, не то просто загулявшие фанаты, я напряглась, но Игорь был выше обоих парней на голову и они, видимо, решили не связываться.
Теперь я знаю, кто будет отваживать от дома Николая! На Макса, к сожалению, рассчитывать в этом деле не приходится. Он только с виду - страшный зверь, а на самом деле ко всем ластится, к тому же хорошо с Николаем знаком и врагом его не считает. Сторож из него никакой… Да о чем я? Если все пойдет, как я предполагаю, то о бывшем можно забыть навсегда. Я буду жить с Игорем и уже никогда этот мерзавец не позвонит в мою дверь, чтобы попросить "полташку". А как бы хорошо было дать Мишке фамилию Игоря…
Может быть, я рано размечталась, но как жить, совсем не балуя себя фантазиями? Помню, как в детстве мы с сестрицей придумывали свою будущую жизнь, забравшись с ногами на огромный клетчатый родительский диван.
- Серьезнее, серьезнее! - командовала Ленка, словно мы уже готовы были выйти на сцену и случайная улыбка могла все испортить. - Во-первых, смех без причины - признак сама, знаешь чего, во-вторых, это в самом деле важно. Мы себя программируем на будущее, понимаешь, и это не шутки! Как загадаешь, так оно и будет развиваться…
- Ну прямо-таки! - сомневалась я. - Тогда бы все были богатыми и знаменитыми!
- Не! - мотала она головой. - Штука в том, что нужно не только мечтать, но и верить, что мечты сбудутся…
- Ну хорошо! - сдавалась я. - Кем ты хочешь стать?
- Я хочу стать стюардессой. Стюардесса по имени Лена! - подпевала она, слегка переиначив Володю Преснякова. - Буду летать в облаках, только уже в натуральных! А там подцеплю себе кого-нибудь из пассажиров! Знаешь, у Саддама Хусейна была жена - стюардесса. Правда, она потом исчезла куда-то, но это ведь не всегда так! А из меня вышла бы неплохая диктаторша… Тебя бы назначила министром, министром здравоохранения!
Я уже тогда с легкой подачи матери задумалась о карьере в области медицины, но от щедро предложенной министерской должности отказывалась.
- Да ну тебя! - отмахивалась Ленка. - Далеко не пойдешь с таким подходом! Мечтать нужно по-крупному!
Может, и права была - я ведь в результате и врачом не стала. И уже, наверное, не стану никогда…
Дома тетушка встретила меня, укоризненно качая головой. Я готова была расцеловать ее, так как пребывала в избытке чувств, но она уже удалилась. А вот Макс не спрашивал разрешения, сам расцеловал меня, подскакивая.
Я вытерла губы и сняла поводок. Макс завертелся волчком, еле удалось поймать взбесившуюся от радости псину и затянуть шлейку. Пошли, дурачок!
Мы спустились вниз по полутемной лестнице. Сейчас я была в таком приподнятом настроении, что не замечала ни обычной грязи, ни запаха из углов. Легко сбежала вниз во двор. Макс повлек меня вперед, едва не вырывая поводок из рук. Двор был пуст - все знакомые собаки уже погуляли. Зато "старого знакомца" повстречала я, если это слово уместно по отношению к человеку, с которым прожила несколько лет.
Бывший вынырнул из темноты, словно привидение. Лицо бледновато, но держится на ногах вполне крепко - значит, трезв. А это в свою очередь значит, что ему не на что пить. Отсюда - логичный вывод, что сейчас будет просить деньги. Нет, ошиблась! Бывают же такие дни, когда чудеса продолжаются до конца…
- Как ты? - он помялся с ноги на ногу, не глядя мне в глаза.
- Хорошо.
- Я тоже… Вот, восстановил удостоверение!
Я и не знала, что у него были проблемы с правами. Мелькнула невольная мысль - вот, не дождалась, а Николай, кажется, как раз взялся за ум… А что там меня ждет с Меркуловым - еще под большим вопросом. Но тут же сообразила - осталась бы с мужем, и кто знает, сколько он еще паразитировал бы на моей жалости? А так ему волей-неволей пришлось взять себя в руки.
Все-таки я была рада, что он взялся за ум. Правда, надолго ли его хватит - еще вопрос, но для меня он был чисто теоретическим. В моем положении нет времени на эксперименты. И впереди у меня большое будущее под начальством Меркулова. Я сделала свой выбор, и жалеть не о чем!
Николай, наконец, осмелился поднять на меня взгляд.
- Ты хорошо выглядишь, - заметил он, на этом фактически разговор кончился, не успев начаться.
А говорить нам действительно было не о чем.
Тень из прошлого! Из прошлого, с которым нужно расстаться как можно скорее! Впереди у нас, как поется в песне, "полная надежд людских дорога". Я вздохнула и достала сигареты. Надежда Шарапова давно уже курит, вопреки предупреждениям Минздрава и тети Вали. Правда, только легкие с ментолом.
ВОЙНА И МИР
На другой день Меркулов делал обход, и я почтительно семенила за ним по палатам, чувствуя себя в относительной безопасности. Томилин мне подмигнул, я сделала вид, что ничего не заметила, но через пять минут пришлось зайти к нему снова.
При моем появлении он перестал разговаривать по мобильному, и я успела услышать только конец разговора, обильно уснащенного непечатной бранью.
- Извините, - сказал он. - Простите Наденька, у нас тут служебные термины!
Я улыбнулась, хотя ругань не переношу совершенно.
- Даша мне все про вас рассказала! - заявил он.
- Что именно?
- Вы влюблены в заведующего отделением!
Рот от неожиданности открылся сам собой. Подумать только - эта вертихвостка уже распускает про меня сплетни! Впрочем, я сама виновата - надо было меньше с ней откровенничать.
- Мне это кажется очень романтичным! - сообщил он. - Знаете, как в фильме каком-нибудь - сестра, влюбленная в доктора. Вам неприятно, что я об этом говорю?
Я снова ответила обворожительной улыбкой. Улыбаться, улыбаться и еще раз улыбаться.
- У меня тоже такая была дамочка! - продолжал он с детской непосредственностью. - Секретарша Лида. Брунетка… Просто проходу не давала, а я ведь семейный человек…
Он замолчал, очевидно, ожидая, что я попрошу продолжения. Не дождешься! Я забрала градусник.
- Конечно, я не мог не уважить желание женщины, но вот если насчет женитьбы - то тут уж извините! И дело не в том, что я уже женат - развестись, сами понимаете, плевое дело! Но у меня есть принцип - я выбираю женщин, а не они меня. Я это к чему говорю, Наденька, - продолжил он, доверительно беря меня за руки, - не разочароваться бы вам в вашем докторе. Он, может быть, прекрасный человек, но уверяю вас - из этих служебных романов ничего хорошего обычно не выходит…
- Спасибо за предупреждение, - холодно сказала я.
- Нет-нет, - он протестующе замахал руками. - Дослушайте, я ведь еще главного не сказал! Я могу вам предложить больше, чем кто-либо другой - клянусь мамой! Вы мне очень нравитесь. Давайте встретимся, когда я выпишусь отсюда!
- Польщена вашим предложением, - покачала головой я. - Но… нет!
- Клянусь! - он продолжал бить себя в грудь, словно какой-то абрек. - Вы не пожалеете! Я тут ночь не спал - вас вспоминал. Знаете, как бывает с мужчинами!
- Я тоже не спала почти всю ночь, - не смогла удержаться я. - Но не из-за вас!
Он все понял и сокрушенно поник головой.
- Что ж, надеюсь, я был не прав в отношении вашего избранника. Забудьте, что я сказал - останемся друзьями. Увидите Дашу - пришлите! - крикнул он мне вслед.
Я кивнула. Пришлю, пришлю. Известие, что о нас с Меркуловым уже болтают в палатах, меня просто взбесило. Конечно, шила в мешке не утаишь, и в таких учреждениях, как больница, все обо всех знают, но даже для больницы это было уж слишком быстро.
Ах, Дашка, выдрать бы тебя, как маленькую девчонку! Она как раз шла навстречу по коридору со старшей сестрой. Пришлось отложить ненадолго выволочку. Анжела Семеновна подозвала меня:
- У тебя тут написано в деле - опыт внутрисуставных инъекций?
- Да, - я кивнула. - Имеется такой!
Я на эту тему проходила специальный курс, когда была полна энтузиазма продвинуться по службе.
- Хорошо! Вот, - Анжела пихнула мне в руки историю болезни, - ревматоидный артрит, кортикостероиды… Обычно этим занимается Игорь Павлович, но он сейчас отсутствует, так что если тебя не затруднит… "Седуксен" только что вкололи.
Гена - санитар с хорошо откормленной физиономией и круглыми свиными глазками - прикатил старичка в процедурную. Новенький старичок, в смысле - раньше я его не видела. Вертелся он, не переставая, как волчок, несмотря на "седуксен".
И все время что-то говорил, шамкая беззубым ртом.
- …у меня, доченька, есть внученька - ну совсем, как ты! - рассказывал он, цепляясь за мою руку. - Такая же хорошая! Она у меня бизнесменша. Крутая, как теперь говорят! Я-то думал, она меня совсем за делами своими забыла! Нет, навестила тут недавно и говорит - устрою тебя, дед, по первому разряду! При Советах-то все бесплатно было, хоть их сейчас ругают почем зря. Помню, когда у нас в шестьдесят первом с женой сын родился, то мне сразу квартирку от завода дали - маленькую, но свою. Как мы тогда счастливы были!..
Я готовила шприц и вежливо слушала. Пациент перед процедурой должен находиться в хорошем расположении духа. Старичок взялся руководить:
- Только мне йод нельзя, у меня на йод аллергия. Мне спиртом протрите дважды, а лучше внутренне, хе-хе!
Дашка мне ассистировала.
- У вас стройное тело, - обращаясь к ней, прошамкал старичок. - Спортом, наверное, занимаетесь! Скоро зима наступит - можно на лыжах будет бегать. Вот только с артритом проклятым справлюсь и побегу - за вами!
Есть такие старинные гравюры - "смерть и юность", там обычно нарисован скелет и молодая дева рядом, что-то вроде аллегории. Ну а здесь никакими аллегориями и не пахло, все в прямом смысле - живая иллюстрация. Я поймала себя на мысли, что злюсь на человека без всякой видимой причины. Это, конечно, из-за Дашки и Томилина! Старикан порядком надоел со своей болтовней, но он - больной в моем отделении, и мои эмоции ни к чему.
- Вы мне не забудьте новокаинчику еще! - продолжал он распоряжаться. - Я человек нервный - у меня жизнь была тяжелая. Мне всегда перед инъекциями "седуксен" вкалывают и обезболивающее, пожалуйста!
Мне не жалко.
- У вас добрые руки! - сказал он. - Знаете, я редко встречаю женщин с добрыми руками. По-моему, это удивительно!
- Никто не жаловался, - медленно проговорила я из-под маски.
- Так я про это и говорю - у вас добрые руки. Вы знаете легенду о том, почему у женщины локти всегда холодные?
- Не двигайтесь, пожалуйста!
- У Ноя в ковчеге была мышка, она дырку прогрызла, и ковчег стал тонуть, - трещал старичок. - Сначала дырку заткнула жена Ноя своим локотком, а потом собака носом! Вот с тех пор локоть у женщины и собачий нос всегда холодные…
- Арсений Валерьевич, - попросила я, теряя терпение, - пожалуйста, не вертитесь!
- Хорошо, милочка, - он замер на несколько секунд, а затем нашел себе новое интересное занятие.
Да, таких испытаний на курсах по инъекциям точно не предлагалось! Пока я вводила шприц в суставы правой кисти, левая ручонка шаловливого старичка ухватила меня за ногу чуть выше колена.
- Арсений Валерьевич! - сказала я, стараясь не делать резких движений.
- Да, милочка? - как ни в чем ни бывало спросил он.
- Вам может быть больно!
- Вы мне угрожаете? Вы же не обидите пожилого человека…
- Нет, но вы меня отвлекаете, и я могу ошибиться!
- Я верю в вашу профессиональную подготовку, - хихикнул он.
Я закончила с его правой рукой, и Дашка залепила место инъекции пластырем. Я проверила и приступила к левой руке. Можно было направить иглу так, чтобы он света белого не взвидел от боли, но я отогнала эту мысль еще в зачатке как недопустимую. Внутрисуставные инъекции были одним из немногих навыков, которыми я овладела сверх обычных, полагавшихся сестре по статусу, и мне не хотелось, чтобы эта графа была вычеркнута из моего дела. Да и жалко было старика, несмотря на его поведение…
- Не нагружайте суставы, - предупредила я напоследок еще раз, пока Дашка вывозила его из процедурной.
И вытерла пот со лба. Денек начался замечательно - сначала лесоруб со своими проповедями, а теперь еще этот престарелый кавалер.
Это мне, наверное, в компенсацию за несколько дней блаженства - чтоб не расслаблялась. Нет ли какого-нибудь курса выживания для медсестер в элитных учреждениях? Может, мне такой курс самой организовать?
С Дашкой я смогла поговорить серьезно только во время обеда. Сидя над горсткой рубленых овощей, она таращилась в экран телевизора над нами, где мексиканские страсти пылали с непрекращающейся силой. Может, познакомить ее с моей тетушкой?
- Мой секретарь из архива, ну я тебе про него рассказывала, утверждал, что я на нее похожа, - сообщила Дашка, видимо, имея в виду смуглую красотку на экране. - Думал, наверное, что это комплимент, а мне она совершенно не нравится! Я люблю Джулию Робертс…
- Послушай! - я была сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать звезд экрана. - Не понимаю, зачем ты рассказала про меня с Меркуловым Томилину? Вам не о чем говорить, так поговори с ним о елках! Мне не нравится, когда посторонние люди оказываются в курсе моих личных дел!
- Да я ведь не знала, что это секрет! Ты же не сказала, чтобы я скрывала, что ты в Меркулова втрескалась…
Я попыталась заморозить ее взглядом, но ничего не вышло. Личико, смотревшее на меня с другой стороны стола, выражало полное непонимание проблемы.
- Да у меня случайно выскочило, - придумала она новую отговорку. - Просто он нажал на меня! Спрашивал: что ты любишь, как тебя приручить и все такое. Вот я и сказала про Меркулова, чтобы он отстал! Я тебя спасала.
Ну что с такой возьмешь? Даша улыбнулась, явно довольная тем, что отношения между нами не испорчены, и прихватила с подноса еще одно яблоко, похоже, решив уничтожить все запасы фруктов в столовой.
А я после обеда заглянула к актеру. Он сидел у окна в кресле-каталке. За окном начинался дождь.
- Вам что-нибудь нужно? - спросила я.
Он посмотрел на меня с печальной улыбкой. Глаза, так хорошо знакомые по старым фильмам, были пусты. Это были глаза человека, который знает, что для него все кончено. В них не было боли, но в них было больно смотреть.
- Нет, - сказал он, - мне уже ничего не нужно.
Хотелось что-то сказать, но слова застряли у меня в горле. Поэтому я просто кивнула и вышла в еще более подавленном состоянии духа.
Палата номер шесть - прямо как у Чехова. Нет, психов тут, конечно, не держали. Хотя это как посмотреть - по мне здесь все были слегка не в себе, включая обслуживающий персонал. А в шестой у нас оказался очередной чинуша на пенсии - Виктор Арнольдович Варламов. Въехал совсем недавно - одновременно с моим приходом и, как и я, еще только осваивался. Его супруга была здоровенной мужеподобной женщиной - ей бы в поле жать или косить, или чего еще там в поле можно делать…
На первых порах она появлялась у нас каждый день, приносила свечи и зажигала перед расставленными ею же образами. И еще котлетки в пакетиках притаскивала. Видимо, считала, что тут плохо кормят, хотя больные получали все что угодно, по словам болтушки Дашки, могли заказать и черепаховый суп, и ласточкино гнездо.
В первый же день мы с ней слегка поконфликтовали. Зайдя в палату, я застала ее, склонившейся над тщедушным супругом. Мелькнула неуместная мысль, как они умудряются заниматься любовью при такой разнице в телосложении. Впрочем, в тот момент об этом речи не шло - она просто утешала его и, надо сказать, весьма своеобразно.
- Это тебе за грехи послал Бог наказание… - приговаривала она, тяжело вздыхая и вытирая его лицо платком. - Нельзя было так жить, нельзя!
Обернувшись ко мне, она гневно сверкнула глазами:
- Вы же видите, что мы разговариваем! Неужели не хватает такта нас оставить?
- У меня есть свои обязанности, - ответила я спокойно.
Негодующе фыркнув, она продолжала шептать что-то на ухо супругу. Тот подмигивал мне из-за ее плеча. Очевидно, он предпочел бы, чтобы она, а не я покинула палату. За грехи, кстати, бог послал Варламову всего-навсего обычную язву желудка, причем в легкой форме. То ли тот нагрешил недостаточно, то ж Господь приберегал основное наказание "на потом".
Второй раз мы столкнулись из-за образка, который она купила у какой-то старушки у церкви. Образок, по словам продавщицы, был чудодейственным.
- Вы знаете, его нужно бы продезинфицировать, - сказала я, внимательно поглядев на икону. - Вещица старая и неизвестно где хранилась!
- Это не ваше дело, - она взглянула на меня, как на посланницу ада, стоящую на пути к спасению ее дорогого муженька. - Вы ничего не понимаете!
Я, помня данные при поступлении наставления, спорить не стала, пусть Меркулов разбирается. Сам Варламов, между прочим, тоже был не в восторге от идей своей супруги.
- Знаете, вы правы, - доверительно сказал он, после того как она удалилась, - но моя жена, как вы уже, наверное, заметили, - очень религиозна. Я не хочу с ней ссориться из-за этого. Просто отодвиньте его подальше, а ко мне придвиньте вон тот, другой - он и понаряднее, и безопаснее - в плане возможных инфекций. Я-то сам не очень верующий, но говорят, что это помогает и тем, кто не верит! Болячка у меня пустяковая, может, и ложиться не следовало, но в моем возрасте все может свести в могилу, да и болеть дома тяжелее. Вы не представляете, как она меня мучает…
Варламов быстро освоился на новом месте и в этот раз, воспользовавшись отсутствием супруги, решил перейти в давно, по-видимому, готовившееся наступление.
- Останься, девочка! - прошептал он, вцепившись в край моего халатика.
Таким голосом - с тяжелым придыханием - в фильмах про войну тяжелораненые разговаривают с санитарками.
- Оставьте меня в покое, - попросила я вежливо, застыв на месте.
Варламов посмотрел на меня удивленно и продолжил наступление. Его потная липкая лапа уже забралась под халат. Ногти - лучшее оружие женщины, если умеешь ими орудовать, то и нож не нужен.
- Ты что - озверела? - взвизгнул он, отдернув руку - в глубоких лунках, оставшихся от моих коготков, выступила сукровица.
Я хладнокровно смочила в спирте вату и приложила - для дезинфекции. Потом поправила волосы и надела шапочку, слетевшую с головы. Пострадавший молча пыхтел, отирая лоб здоровой рукой.
Вышла, вернулась в ординаторскую и налила себе чаю.
- Что с вами? - спросил ординатор, которого до сих пор я не имела возможности толком изучить.
Судя по тому, что сообщила Даша, это был замученный жизнью и женой человек. Взгляд у него был как у старой лошади, которую ведут на бойню. Бедняга явно недосыпал. Наверное, готовится продолжать карьеру и штудирует ученые труды по ночам. На роль исповедника он подходил идеально, только у меня сейчас было не то настроение.
- Еле отбилась, - коротко сообщила я, нашла сумочку, достала пудреницу. Из зеркальца на меня смотрели безумные злые глаза.
Он в ответ горестно покачал головой. Где-то минут через сорок меня вызвали к главврачу.