- Я так и знал, - сказал с улыбкой Ник. - Ты обожаешь сливочную помадку и никогда не отказываешься от нее!
Лаки хотела возразить, но смогла лишь улыбнуться. Правда была слишком очевидной.
- Я обожаю сливочную помадку, - кивнула она, - и Куини всегда делала ее на мой день рождения.
Пол расхохотался.
- Как? Вместо торта твоя сестра делала на твой день рождения сливочную помадку? Но почему?
- Потому что в доме всегда был сахар, но не всегда были деньги, чтобы купить яиц, муки и прочего для торта…
- Лаки, дорогая, прости, - смутился Пол, и в его голосе явственно прозвучало раскаяние.
- Ничего страшного, - улыбнулась Лаки, вонзая вилку в сливочную помадку, тарелку с которой Шари расторопно поставила перед ней. - В Крейдл-Крике почти все были очень бедны, и нам жилось тяжело не от того, что у нас не было денег. Причиной непреодолимого отчуждения между нашей семьей и остальными горожанами была… профессия, если можно так сказать, моего отца.
- Черт возьми, - пробормотал Ник, даже не притрагиваясь к шоколадному муссу. До того как в его жизни появилась Лаки, он не мог по-настоящему оценить, насколько безбедно ему жилось.
Зажмурив глаза. Лаки улыбнулась, наслаждаясь вкусом сливочной помадки.
- М-м-м… - пробормотала она, - сладкая и нежная… почти такая же восхитительная, как секс…
Потом она взглянула на покрасневшего Ника и как ни в чем не бывало спросила:
- Ты не будешь есть свой десерт?
- Съешь ты, детка, там еще много, - пробормотал он, пододвигая к ней свою тарелку.
Не замечая впечатления, которое произвело бесхитростное признание в крайней бедности ее семьи на Ника и его отца, Лаки с удовольствием поглощала десерт. Мужчины едва притронулись к своим тарелкам.
Внизу зазвонил телефон. Если звонок оказался бы важным, кто-нибудь из слуг принес бы трубку в столовую, если же в этом не было необходимости, краткое сообщение о нем легло бы на стол Ника в его кабинете. Так было заведено.
Спустя некоторое время в столовую вошла Шари. В руках у нее была трубка радиотелефона.
- Ник, звонит какой-то мужчина. Говорит, ему крайне важно срочно поговорить с вами.
Пожав плечами, Ник протянул руку за трубкой.
- Говорит Ник Шено. Чем могу быть полезен ?
- Для начала, - прошептала трубка, - ты мог бы сдохнуть…
От неожиданности Ник чуть не выронил трубку.
- Какого черта? Кто вы?
Лаки замерла. Она еще никогда не видела Ника в таком гневе. Он почти шипел, словно рассерженная змея. Первой мыслью, пришедшей ей в голову, была, что кто-то снова угрожает его жизни.
К собственному ужасу, она поняла, что интуиция ее не обманула, когда Ник прикрыл трубку ладонью и одними губами приказал Кьюби позвонить в телефонную компанию и засечь номер телефона, с которого ему позвонили.
Кьюби тотчас же беспрекословно помчался выполнять приказ хозяина.
- Вы так и не ответили на мой вопрос, - сурово продолжил Ник в трубку. - Кто вы?
- Это не имеет никакого значения, - прошипела трубка. - Твой отец рядом?
- А вот это не ваше дело! - рявкнул Ник и невольно взглянул на отца, выдав таким образом суть заданного вопроса.
- Скоро будет моим, - прошипел мужчина на том конце провода. - Отныне и ты, и все, что касается тебя, станет моим делом. Наверное, твоя хорошенькая шлюха визжала, когда ты залил ее платье кровью? В следующий раз я не промахнусь!
- Ах ты, сукин сын! - взвился Ник. - Подлый трус! И ты еще смеешь мне угрожать, когда у самого не хватает смелости назвать свое имя!
- Ник! - испуганно воскликнул Пол, догадавшись о смертельной угрозе, которая вновь нависла над его сыном.
В трубке раздался медленный вздох, перешедший в злорадный скрипучий смех.
- Я слышал его голос. За эти годы голос почти не изменился… Но вот сам папаша… Ведь он сильно сдал, малыш, да? Он состарился и… серьезно заболел. Он уже и так одной ногой стоит в могиле. Стоит лишь чуть-чуть подтолкнуть, и он окажется в ней двумя… разве не так?
Слово "малыш" было произнесено по-испански, и это не ускользнуло от внимания Ника.
Но сам Дитер Маркс был настолько распален, что даже не заметил, как с его языка слетело привычное испанское слово. Несмотря на многие годы жизни в Южной Америке, он все еще думал на родном английском. Однако в моменты высокого эмоционального накала в его речи невольно проскакивали испанские слова.
- Кто вы? Где вы находитесь? - с холодной ненавистью спросил Ник.
- Где? В твоей башке… за твоей спиной… там, где ты меньше всего ожидаешь меня увидеть…
В трубке раздались короткие гудки. Спустя несколько секунд в столовую вошел Кьюби.
- Звонившего засечь не удалось, - виновато сообщил он. - Слишком поздно там, в компании, поняли, чего я от них хочу.
- Ладно, не переживай, - успокоил его Ник. - Все произошло так неожиданно… Но в следующий раз мы будем наготове. Я позвоню детективу Арнольду и попрошу поставить мой телефон на прослушивание.
Все это время Лаки сидела молча, не шевелясь. Прежде чем выйти из столовой, Ник бросил на нее взгляд. Она была бледна, в глазах застыл страх, по щекам градом катились слезы.
- Лаки, девочка моя… не плачь, - пробормотал Ник, обнимая ее.
Пол отвернулся, не в силах смотреть на искаженное болью и ужасом лицо Лаки. Его семья близка к полному краху… И все из-за него! Ах, если бы тогда он знал…
- Он сказал, что убьет тебя, да? - выдохнула Лаки, обнимая Ника.
- То, что он сказал, не имеет никакого значения, - ответил он, крепко прижимая ее голову к своей груди. - Важно, то, что этим звонком он себя выдал. Теперь я знаю о нем больше, чем прежде. Пусть не намного, но все же…
- Что ты хочешь сказать? - встрепенулся Пол.
- Он допустил многозначительную оговорку.
- Какую? Что он сказал? - нетерпеливо спросила Лаки.
- Он назвал меня малышом.
- Ну и что тут такого? - Пол недоуменно спросил
- Он сказал это по-испански, папа! По-испански!
- По-испански… - тихо повторил Пол и замолчал. Его лицо залила мертвенная бледность.
- Папа! Тебе плохо? Вызвать врача?
В широко распахнутых глазах старика застыл невыразимый ужас.
- Ник, насколько я помню, Дитера Маркса в последний раз видели в Южной Америке, так? О Боже, это он… Если это он, мы обречены.
- Но почему? Потому что он бандит, который никогда не сдается? Потому что он многие годы вынашивал план мести?
Старик долго не отвечал, а когда наконец заговорил, его голос звучал глухо и надтреснуто.
- Должно быть, нам было лет по четырнадцать, не больше, когда мы впервые сильно напились… Или нам было по пятнадцать лет? Точно не помню… Джей-Джей стащил у отца пару бутылок бурбона, пока мы с Дитером дожидались его в кустах. Джей-Джей и я очень быстро опьянели, а вот Дитер… О, Дитер был молодцом! Мы с Джей-Джеем ползали на коленях, а он оставался трезвым.
Ник почувствовал, что отец пытался найти связь между давним прошлым и теперешними драматическими событиями. Усевшись на свое место, он посадил дрожавшую всем телом Лаки к себе на колени и приготовился внимательно выслушать историю отца.
- Значит, трое подростков напились до чертиков. Ну и что с того, папа?
- Дело в том, сынок, что алкоголь сделал Дитера не пьяным, а совершенно безумным! Он вел себя как психически больной человек. Пока мы с Джей-Джеем с огромным трудом пытались подняться на ноги, Дитер поймал соседскую собаку, убил ее перочинным ножом и старался отрезать ей лапы тем же ножиком…
От ужаса Лаки закрыла лицо руками, но было поздно. Перед ее мысленным взором возникла яркая картина жестокого убийства ни в чем не повинного животного.
- О Боже, - ошеломленно пробормотал Ник. - Он действительно отрезал собаке… - мелькнувшая в мозгу догадка заставила его на секунду застыть на месте. - Мне нужно поговорить с детективом Арнольдом!
Лаки спрыгнула с его коленей, и Ник рванулся к двери.
- Но я еще не закончил, - остановил его Пол. - Ты должен знать, каким жестоким и извращенным становился мозг Дитера, когда он пил спиртное.
- Мне кажется, я уже знаю! - ответил Ник, стоя у двери. - Помнишь, как нашли труп Стива Лукаса?
Пол озадаченно кивнул, не в силах обнаружить связь между Лукасом и рассказанной им историей.
- Я тогда не все тебе сказал, папа. Это было так ужасно, что я не решился…
- Чего ты мне не рассказал? - встревожился Пол.
- Труп с трудом удалось идентифицировать, - сказал Ник. - Частично потому, что он был найден спустя много дней после смерти, но главным образом потому, что снять отпечатки пальцев оказалось невозможным.
Пол недоуменно пожал плечами.
- Ты же сам только что сказал, что после гибели прошло немало времени. Конечно, труп начал разлагаться, и… - Взглянув на перепуганную Лаки, Пол не сразу закончил начатую фразу: - Пальцы, скажем так, утратили способность оставлять отпечатки.
- Они не могли снять отпечатки пальцев потому, что у трупа не было рук!
- Боже милостивый, - прошептала Лаки, и у нее закружилась голова.
- Черт возьми! - пробормотал Ник, подхватывая ее безжизненное тело.
- Извини, - сказал Пол. - Мне не следовало рассказывать все это при ней…
- Наоборот, папа! Мы оба должны это знать, иначе нам не выжить! Не волнуйся, это просто обморок. С ней все будет в полном порядке.
Подняв Лаки на руки, Ник озабоченно взглянул в ее бледное лицо и направился к лестнице.
- Как только я уложу ее в постель, позвоню детективу Арнольду. Такие совпадения не могут быть простой случайностью.
Пол остался в полном одиночестве за обеденным столом. Перед ним стояла тарелка с нетронутым десертом.
Закрыв лицо руками, он пробормотал:
- Я начинаю верить, что только в смерти человек может обрести покой…
Его горьких слов никто не слышал.
А еще через час позвонил детектив Арнольд с неожиданными известиями.
Глава 13
По всему столу в библиотеке дома Шено были разложены регистрационные записи телефонной компании, обслуживавшей дом, где последнее время жил Чарли Сэмз. Ник и детектив Арнольд были целиком поглощены обсуждением записей, пока еще один полицейский ловко устанавливал подслушивающее устройство, на нем настоял сам Ник Шено.
Сидя в кресле у камина. Лаки глядела на пылавшие в нем поленья, рассеянно рассматривая кольца поднимавшегося в вытяжную трубу дыма. Ситуация, в которой она очутилась не по своей воле, казалась ей слишком театральной, чтобы быть правдой. Ее так и тянуло встать и уйти со сцены, где разыгрывалась эта нелепая пьеса. Останавливали ее несколько бесспорных фактов. В машине Ника действительно обнаружили взрывное устройство большой мощности. На груди Ника ярко розовел свежий шрам от огнестрельного ранения. После каждого неудавшегося покушения полиция находила неопознанный труп.
Понимая, что положение действительно очень серьезное, она печально опустила голову, чувствуя себя пойманной в крепкую паутину смерти и обмана. Она, как и все члены семьи Шено, оказалась узницей этого дома до тех пор, пока маньяк, кем бы он ни оказался, не будет пойман.
Ник понимал, что она была крайне напугана и подавлена. Ситуация была действительно, не из простых. Однако стремление действовать не давало ему потонуть в ее страхах.
Сегодняшний телефонный звонок стал первой серьезной уликой с того дня, как начался необъяснимый террор. Сам по себе он не имел большого значения, но, дополненный сведениями детектива Арнольда, мог навести на правильный след.
- Смотрите, - негромко проговорил детектив, водя указательным пальцем по строчкам компьютерной распечатки. - Вот… и вот. Одна дата… и еще одна. Все звонки были сделаны через международную телефонную станцию.
- А можно определить, из какого города? - нетерпеливо спросил Ник, глядя на зашифрованные коды.
- В каждой стране существуют свои законы о неразглашении тайны частных телефонных разговоров. Но по внешним кодам можно с уверенностью сказать, что эти звонки были сделаны из Южной Америки.
Как только Лаки услышала последние слова детектива Арнольда, в мозгу сразу вспыхнула картина, описанная Полом Шено, и ужас, вызванный невероятной бессмысленной жестокостью Дитера Маркса, вернулся к ней с новой силой. Невольно ахнув, она выронила фужер с вином. Он разбился о каменные плиты перед камином с тонким печальным звоном. Паутина становилась все крепче и страшнее. В библиотеку поспешно вошла служанка, чтобы собрать осколки и вытереть кровавое винное пятно.
- Извините, - проговорила срывающимся голосом Лаки, не смея поднять глаза на удивленных мужчин. - Мне нужно выйти…
И прежде чем Ник успел сказать ей слова ободрения и утешения, Лаки вышла из библиотеки. Помолчав, детектив принялся собирать принесенные им распечатки. Ник усталым движением потер шею и затылок.
- То, что вы рассказали мне о его звонке, плюс сведения телефонной компании позволяют получить доступ к кое-каким закрытым файлам, - сказал детектив.
Нахмурившись, Ник попытался вытащить из Арнольда информацию, которой тот, похоже, не хотел пока делиться.
- Закрытым? Много лет назад ордер, выданный в Лас-Вегасе на арест Дитера Маркса, так и остался нереализованным, а дело, едва открывшись, было закрыто. Я прав? Он совершил убийство, а потом исчез. Так что же такого было в его деле, чтобы оно стало секретным?
- Ответ двоякий, - уклончиво улыбнулся детектив. - Были сообщения о том, что, сбежав в Южную Америку, Дитер Маркс занялся торговлей оружием, а потом и финансированием войн и революций. За ним охотились агенты многих стран. А потом появились сообщения о его смерти.
- Бог ты мой, - пробормотал Ник. - С каждым днем ситуация становится все хуже, и самое ужасное заключается в том, что мы не знаем наверняка, кто охотится за нами. Пока что все это догадки.
Собрав все свои бумаги и позвав помощника, Арнольд направился к двери.
- Все, на что мы опираемся, вращается вокруг улик и фактов, но очень много зависит от интуиции следователя. Никогда не надо недооценивать интуицию, мистер Шено.
- Благодарю за столь своевременный совет, - иронически протянул Ник. Одному Богу было известно, насколько он доверял своей интуиции.
После ухода Арнольда в доме Шено воцарилась непривычная тишина. Ощущая настоятельную потребность быть рядом с Лаки, Ник стал подниматься по лестнице в ее комнату.
Лаки стояла у окна и, раздвинув портьеры, смотрела, как от дома отъезжала полицейская машина.
- Сколько же еще? - в отчаянии прошептала она. - Сколько еще продлится этот кошмар?
- Ровно столько, сколько потребуется для нашей безопасности, детка, - тихо сказал Ник, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
Отпустив портьеры. Лаки повернулась и бросилась к нему в объятия, дрожа и едва не плача:
- Я так люблю тебя, - прошептал Ник. - Все будет хорошо, поверь мне…
У нее закружилась голова. Все события дня предстали перед ней в зловещем свете. Несмотря на все их усилия, неизвестный убийца продолжал угрожать им. Такая жизнь стала казаться ей невыносимой.
- Тогда докажи, - тихо попросила она. - Заставь меня забыть о том, что происходит вокруг. Заставь забыть обо всем на свете, кроме тебя.
Его глаза потемнели от вспыхнувшей страсти. Лаки стала медленно снимать с себя одежду, и у Ника забилось сердце от прилива горячего желания. Потом она принялась раздевать Ника, и в ее движениях сквозило отчаяние.
- Тс-с-с… - прошептал он и притянул ее к себе, прижал голову к своей груди, пытаясь успокоить ее. - Не так быстро, детка… Не так быстро…
Вздохнув, она покорно прижалась к нему всем телом, и Ник стал осторожно вынимать шпильки из ее замысловатой прически. Наконец густые шелковистые волосы упали на плечи и спину Лаки. Они были черными, как уголь, который добывали в ее родных местах, и выгодно оттеняли ее гладкую кожу.
Лаки стояла не шевелясь, пока Ник любовался ее нагим телом. Когда чисто зрительных ощущений оказалось недостаточно, его руки заскользили по ее упругой высокой груди, соблазнительно прикрытой волнами шелковистых волос.
- Ты просто прелесть, - прошептал он и, бережно отведя в сторону черные пряди волос, принялся нежно целовать сначала один розовый напрягшийся сосок, потом другой, слегка покусывая их и массируя языком. Через несколько секунд Лаки была готова умереть от наслаждения.
От самого низа ее живота медленно поднялась и распространилась по всему телу горячая волна желания, от которой у Лаки вырвался тихий стон. Обеими руками обхватив голову Ника, она прижала его к своей груди, горя желанием новых, еще более дерзких ласк. Она жаждала того глубокого эмоционального и физического потрясения, которое наступало вместе с оргазмом, вызванным неустанными ласками Ника.
Его приятно поразила откровенная сексуальность ее жеста. Он тут же почувствовал, как напрягшийся член пытался вырваться из оков еще не снятой одежды. Быстро скинув с себя ненужные преграды. Ник ощутил сильнейшую эрекцию.
- Пойдем в постель, детка, - хрипло прошептал он, протягивая руку своей возлюбленной. Слегка закачавшись, Лаки сделала неуверенный шаг вперед, и Ник успел подхватить ее прежде, чем она упала.
Гладкие простыни показались холодными по сравнению с их разгоряченными телами. Лаки сделала глубокий вдох, и ее грудь высоко поднялась. Открыв глаза, она взглянула на Ника с покорностью и готовностью сделать все, чего он только от нее захочет. Теперь весь мир для нее сконцентрировался в мужчине, которого она всем сердцем любила.
Ник хотел улыбнуться, но его слишком поразило и даже слегка испугало то, до какого сильного возбуждения он довел Лаки при помощи всего лишь небольшой любовной прелюдии. Последствия такой страстной любви могли быть опасными для них обоих. Растворившись в любимой, Ник мог потерять бдительность и забыть, что их жизни угрожает огромная опасность. Если убийца вновь предпримет попытку покушения, оба могут запросто погибнуть.
Лаки обеими руками обхватила его шею. Вздрогнув, Ник наклонил голову и стал нежно целовать ее губы, шею, ложбинку между грудей…
Вздохнув, она зашевелилась всем телом под его весом.
- Я умру, если ты будешь медлить, - прошептала она и, просунув руку между двумя прижатыми друг к другу телами, нежно сжала пальцами его твердую набухшую плоть.
Он закрыл глаза. В висках бешено застучала горячая кровь. Приближалось неистовое безумие их близости…
После последнего телефонного звонка убийцы прошло несколько недель. За это время не случилось ровным счетом ничего страшного. Постепенно смертельный ужас уступил место неясному, но постоянному страху.
Они работали, ели, отчаянно занимались любовью, отдыхали. И так повторялось изо дня в день.
Вскоре начались приготовления к ежегодному традиционному празднованию дня рождения Пола Шено, и Лаки упросила Люсиль Ламон помочь ей подыскать подходящий для такого торжественного случая наряд. Именно с этой целью они встретились в начале октября в небольшом ресторанчике.
- Извини за необычный эскорт, - сказала Лаки, усаживаясь за столик напротив Флаффи и наклоняясь к ней для дружеского поцелуя. Та во все глаза смотрела на двух невозмутимых телохранителей, потом быстро поцеловала Лаки в подставленную щеку и незаметно одернула вниз и без того сильно декольтированный лиф платья.